Операция «шайтан»

Все журналисты были одеты в афганскую одежду. Основная их часть говорила на английском языке, некоторые – на французском и, похоже, на немецком. Около дувала стояли два оператора с кинокамерами и несколько фотографов. Значит, все действие будет происходить здесь. Два душмана приволокли за волосы сопротивляющихся женщин и бросили их у входа во двор, закрытый разломанным от взрывов глиняным дувалом. Еще два душмана привели к женщинам двух стариков и оставили их там же у входа.

Саид с тремя хорошо одетыми моджахедами сидел на бронетранспортере. Рядом с ним – Ахнаф. Файзулла только сейчас его увидел и заскрежетал зубами. Встречи с этим ненавистным для него человеком здесь он не ожидал. По версии Файзуллы, этот человек должен был погибнуть с окружением Саадр ад-Дина там, где воины Торака устроили засаду саадровцам. Но все оказалось не так. А когда увидел приближающихся к ним царандоевцев во главе с их командиром, капитаном Наджибуллой, невольно про себя усмехнулся: «Да, Восток – дело тонкое».

Наджибулла, увидев Файзуллу, подняв руку для приветствия, улыбнулся. И, как понял Файзулла, он оставался при своей власти. Дал команду своим солдатам, которые тут же построились в одну шеренгу около бронетранспортера.

К Файзулле начали подходить его люди, переодетые в форму советских солдат. Но почему-то Айвана с Матасом среди них не было. Фарид появился последним и, незаметно приподняв ладонь, упертую большим пальцем в ремень, дал понять, чтобы тот не сорвался, а играл как артист на сцене.

– Не подкачай, – шепнул он. – Ты здесь всего один.

Саид встал и что-то начал громко говорить.

– Сейчас будут производиться съемки, – начал так же громко переводить его слова Фарид и людям из отряда Файзуллы. – Слушайте внимательно. Сюда прибыла группа корреспондентов и киносъемщиков. Мы должны им показать жестокость русских солдат, которые будут убивать афганских стариков, женщин и детей. Чтобы съемки получились хорошими, вы будете стрелять мимо, поднимая пыль. И только по приказу моему расстреляете сначала старика. Стрелять ему в голову и в грудь, чтобы было много крови. И всем улыбаться в камеру. Понятно?

Файзулла попытался смочить языком пересохшие губы.

– Так, ты и ты, – Саид, спрыгнувший из бронетранспортера, выбрал двух царандоевцев и вместе с ними подозвал к себе Грина со Смитом. – Вы будете громко говорить между собой на русском языке, – переводил слова Саида Фарид. – Сейчас вас будут снимать на кинокамеру. Ты, – Саид с Фаридом подошел к Смиту, – как тебя зовут по-русски?

– Сергей из Москвы, – встав по стойке «смирно», громко выпалил Смит.

– А тебя? – ткнул он пальцем в сторону Грина.

– Гриша из Эстонии.

– Ты, Гриша, говори Сергею, – медленно произносил каждое слово Фарид, – сейчас буду насиловать ханум, – сказал Фарид и тут же, с удивлением посмотрев на Саида, начал ему что-то быстро говорить на афганском языке.

Саид, соглашаясь с ним, кивнул, а потом дал команду своим моджахедам, которые сразу же побежали к отдаленным домам кишлака.

– Ты, Гриша, будешь говорить Сергею, что нужно взорвать дом, а дехкан поубивать. Говори!

Грин, вскинув винтовку на плечо, сказал:

– Сергей, нужно взорвать дом и убить этих людей.

– Нет, не так, – замахал руками Фарид. – Ты это должен говорить жестоко. – И что-то на английском спросил у стоявшего рядом с ним журналиста.

Тот закивал и дал своим коллегам знак, что пора снимать.

– Сергей, нужно подорвать этот дом, – Грин каждое слово произносил громко и медленно.

– Хорошо, – сказал Фарид, – повтори еще раз.

Журналисты с кинокамерами и фотоаппаратами обступили Грина с подсолнечной стороны и стали лезть своими объективами чуть ли не в рот своему герою.

– …и поубивать этих людей, – произнес Грин.

– Хорошо! – громко ответил Смит.

– Повтори с улыбкой, – перевел слова толстого журналиста Фарид.

– …и поуби-ва-ть эт-тих людей! – громко и членораздельно повторил по слогам Грин.

– Нет, так медленно русские не говорят. Повтори быстрее! Скорее говори, как люди между собой говорят, – переводил слова иностранца Фарид. – У них не так много пленки, чтобы ее впустую тратить на эту комедию, – сплюнул Фарид.

Все из команды Файзуллы, услышав эти слова, заулыбались.

– Вот так и говори, с улыбкой, – командовал Фарид.

И репетиция продолжилась…

Через час журналисты продвинулись по написанному ими сценарию, похоже, недалеко. Грин со Смитом теперь были вооружены огнеметом и начали поливать горящей смолой хана, дувал, улицу. Зачем тратить это вещество для поджигания забора, земли, сначала Файзулла не понял, пока ему одним словом не разъяснил это тот самый толстый журналист: «Эффект!»

…Камеры журналистов были прикованы к вспышкам огня и черному дыму, к улыбающимся «русским» солдатам, сжигающим все вокруг себя.

Потом они продолжили съемку испуганных лиц афганских стариков и женщин. Но журналистам и этого было мало, и один из них начал показывать пальцем на мальчишку, стоявшего у входа в дом, и требовать, чтобы Смит направил на него струю огня.

И только сейчас Файзулла узнал в том афганском мальчишке Фархада Азиза. Мальчик понимал, что с ним сейчас может произойти, но при этом и шагу не сделал назад, не показывая иностранцам, что он боится огня и этих переодетых в русскую форму людей. Грин со Смитом, увидев Фархада, заулыбались и помахали ему рукой.

Это возмутило Саида, и он, что-то громко крича на родном языке, бросился к ребенку, схватил Азиза за шиворот и бросил его на середину двора, что, кстати, не меньше всего остального заинтересовало кинооператоров, и они принялись это снимать. Поступок Саида возмутил Грина, и он тут же развернулся лицом к Саиду и навел на него ствол огнемета. Но не успел нажать на спусковой крючок…

Пуля размозжила его нос.

Мальчик вытащил из-за спины кинжал и в то же мгновение, бросившись к полевому командиру, всадил нож по рукоять в живот Саида.

– А-а-аж-ж, – взревел от боли душман.

Но никто из журналистов не бросился ему на помощь, наоборот, они всей гурьбой, растолкав в стороны людей, бежавших к своему командиру, начали снимать его корчащееся тело на земле на кино– и фотокамеры. А тот толстый журналист, сев на колени и опустив на землю свой большой фотоаппарат, снимал лицо Саида с выпученными глазами, его грязный от земли, харкающий кровью рот.

Файзулла кинулся к месту казни афганского полевого командира, чтобы хоть как-то защитить мальчонку. Но Фархада он нигде не увидел, мальчишка исчез…

То, что Айван выхватит из рук Грина огнемет и направит его на Торака, сидящего в этот момент на башне бронетранспортера и отвечающего на вопросы журналиста, одетого в охотничий комбинезон, никто вначале не обратил внимания, только Фарид с Файзуллой. Сидевший чуть ниже Торака на броне БТРа худощавый душман тоже не сводил глаз с бугая Айвана и направил в его сторону автомат. Он понимал, что если вдруг и захочет этот наемник напасть на хана, то ему придется вначале убрать трех журналистов, стоявших между ними и снимавших на кинокамеры говорящего Торака.

– Айван, – толкнул наемника в спину Фарид, – тихо уходи отсюда назад в пещеру и забирай всех с собой! Не глупи! Мальчик в безопасности.

Айван сделал несколько шагов назад и бросил на землю огнемет, сказав:

– Он пустой.

– Ты слышал, что я тебе сказал? – спросил Фарид.

– Кэп? – оттолкнув Фарида, Айван окликнул Файзуллу: – Спаси мальчика!

– Иди, – приказал Фарид. – Я видел, как он убегал.

Последние слова Фарида имели вес для Айвана. Осмотревшись по сторонам, он, раздвигая стоявших вокруг него душманов, пошел в сторону горевшего дувала и исчез в его дыму. За ним пошли Матас, Смит…

Файзулла, кивнув Уссе, показал подбородком, что и ему пора собираться и уходить. Но Усса почему-то отказался и подбородком указал вправо, в сторону второго дома, забор которого от взрывов гранатометных выстрелов и мин почти не пострадал. На толстом бревне, торчавшем из верхней части дувала, свисала веревка с петлей. Значит, спектакль еще не окончен.

Для кого же приготовлена эта виселица? Об этом Федор догадался через несколько секунд, следя за Уссой, юркнувшим из толпы моджахедов в сторону того дувала. Из него в этот момент вышли двое мужчин, державших мальчишку, с заломленными за спину руками.

«А вот и Фархад!» – подумал Файзулла и, аккуратно нащупав под ремнем пистолет, второй рукой расстегнул висевший на боку подсумок с гранатами.

Фарида тоже рядом не было. Его Файзулла увидел идущим к душманам, держащим за руки мальчишку.

Торак громко рассмеялся и начал что-то говорить своим солдатам, которые подняли винтовки и стали салютовать из них в небо. И это было очень кстати для Фарида с Уссой, которые мгновенно напали на душманов и, схватив мальчишку, бросились с ним в сторону горящего дувала и скрылись в его дыму.

«А теперь и мое время пришло уходить», – подумал Файзулла, но тут же почувствовал, что на его плечо легла чья-то тяжелая рука.

Это был Ахнаф.

– А-а-а, ты, – повернулся к нему лицом Файзулла. – Что тебе?

– Торак ждет тебя.

– Теперь ты будешь доводить операцию до конца. Твоя задача, – сказал Файзулла и, посмотрев исподлобья в глаза Ахнафа, продолжил: – Торак тебе верит как себе.

– Торак, мне?.. – лицо Ахнафа задрожало.

– Он так мне сказал. За твою дальнейшую операцию все будет заплачено, – Файзулла старался как можно быстрее придумать новую легенду, пока Ахнаф еще находился в замешательстве. – Ты мог быть схвачен и неизвестно… Ты понял! – не останавливаясь ни на секунду, он продолжил: – С царандоевцами со своим отрядом выйдешь к кишлаку Нерирхейль и уничтожишь там власти. Потом то же самое сделаешь в кишлаке Дарразаргар. В тюрьме царандоевцев находятся два полевых командира Торака, их нужно спасти и выдвинуться с ними к перевалу Багель. Времени нет. Эту операцию мы должны закончить завтра вечером, так просит Торак.

Ахнаф с удивлением смотрел на Файзуллу. Он по-прежнему был в замешательстве, и теперь все зависело от того, какое решение ему выгоднее принять. И, похоже, Ахмад Шах Масуд для Ахнафа фигура важнее Торака.

– Ты все запомнил? – продолжал свою словесную «атаку» Фарид.

– Но Ахмад Шах Масуд перед вами этой задачи не ставил.

– Хорошо, – перебил Файзулла, – бери командование отрядом на себя, а я буду выполнять твою роль перед Ахмад Шахом.

– Но меня Торак тут же расстреляет, – с мольбой в глазах произнес Ахнаф.

– Ты трус. Значит, я должен отказаться от нападения на кишлаки, за что меня люди Торака тут же расстреляют, а ты останешься живым и побежишь в Панджшер к Ахмаду, чтобы рассказать свою историю?

Слова, сказанные Файзуллой, озадачили Ахнафа.

– Ты же шакал! – сказал Федор.

– Я правнук белых офицеров семьи Пескоф! – с гордостью заявил Ахнаф.

– Ну так как мне поступить? – продолжил свое «наступление» на Ахнафа Файзулла. – Подчиниться Тораку или передать тебе бразды командования отрядом?

– Я жить хочу! – брызнул слюной Ахнаф. – Что сейчас будем делать?

– То, что скажет Торак. А также кушать, петь ему песни, какой он сильный и смелый командир, – сверля глазами Ахнафа, сказал Файзулла. – Пойдешь на то задание с нами. Если откажешься, то пристрелю как вшивую собаку!

– Я с тобою согласен, – прошептал Ахнаф. – Оставь меня живым, и я буду тебе помогать.

– Надеюсь, – сплюнул на землю Файзулла и тут же сморщился от боли в потрескавшихся губах.

– Он хан! Он предводитель, и здесь его все боятся и слушаются.

– Ты все правильно понимаешь, – поддержал Ахнафа Файзулла. – Утром уйдешь с моим отрядом. Если что, сам будешь вести разговор с Тораком.

– Н-но он меня убьет.

– Да, – похлопал по плечу испуганного человека Файзулла, – если скажешь, что я не выполню его приказа.

– Тогда он может меня оставить при себе.

– Мы тебя спасем, – выдавил улыбку на своем лице Кулибин. – Так завтра пойдешь со мной или останешься при Тораке? – и снова увидев замешательство на лице Ахнафа, прошептал: – Ты знаешь русскую поговорку: «Не говори гоп, пока не перепрыгнешь».

– Я верю Тораку.

– А я только тому, что произошло, Ахнаф.

И в тот момент когда душманы снова устроили салют в честь Торака, Федор, жестко взяв за мизинец этого худющего человека с лицом, напоминающим облезлую лисью морду, с силой повел его за собой в сторону сильно дымящего дувала.

– Ты мне за это ответишь, крестьянский сын! – застонал от боли что есть мочи Ахнаф, но когда в его шею вошел штык-нож, захаркал кровью и повалился в груду горевших тряпок и веток, лежавшую под дувалом.

Фарид ждал Файзуллу за кустарником, невдалеке от дувала, где Федор бросил в огонь убитого Ахнафа. Они вместе, прикрываясь деревьями и кустарниками, невысокими глиняными заборами, быстро пошли в сторону гор. Душманы, сидевшие у тропы под двумя большими каменными глыбами, о чем-то говорили между собой и даже не обратили внимания на проходивших мимо них Фарида с Файзуллой, как и те, что охраняли тропку чуть выше.

– Гашиш курят, – шепнул на ухо Фарид.

У пещеры их ждал Айван с бачаткой Фархадом.

– Пошли, кэп, – сказал великан. – Что-то мы заждались вас.

Но Фарид, подняв руку, попросил всех замолчать.

Что он услышал? И только через несколько секунд Файзулла понял, что заинтересовало Фарида: нарастающий гул взрывов в кишлаке.

– Похоже, начинается война, – сказал Фарид. – Это Башир успел подвести своих, уж больно ты уколол его в своем интервью.

– Не понял? – Файзулла внимательно посмотрел на Фарида.

– Так сказал Саид, который тоже метит на место Торака, я же тебе говорил, что «Восток – дело тонкое», пока они еще между собой не разобрались, покой в эту страну не придет. Все хотят сидеть на куче золота. Торак, как и Саадр, жаждет захватить золотые рудники. Но за этими людьми стоит множество полевых командиров, которые тоже мечтают о богатстве.

– Ты прав, – покачал головой Файзулла. – Выходит, наши дрова хорошо горят.

– Их только нужно вовремя подкидывать и не жалеть, – похлопал Файзуллу по руке Фарид.

Слушавший непонятную речь взрослых людей мальчик подошел к Файзулле, взял его за ладонь и что-то начал говорить.

– Он просит, чтобы ты его зачислил в отряд, – улыбнулся Фарид.

– А люди? Дехкане? Как они? – посмотрел на Фарида Файзулла. – Они-то за что страдают от этих полевых командиров, баев, ханов, шейхов?

– Ты историю учил! – жестко остановил Файзуллу Фарид. – И не задавай глупых вопросов. Полевые командиры – это разменная монета. Важнее те, кто стоит над ними, кто управляет этими игрушками – Саадрами и Тораками. Война – это огромные деньги, и никого не волнует, кто эти деньги будет отмывать в Афганистане. Провести с тобой политинформацию?

– Да пошел ты! – рыкнул Файзулла.

– Федор? – удивленно сказал Фарид. – Не забывайся!

Осмотревшись по сторонам, Файзулла подошел ближе к Фариду и спросил:

– Ты что же это меня назвал не так? Хочешь сказать, что моя работа с вами закончена?

– Что, сдулся?

– Я не трус, – огрызнулся Файзулла.

– У тебя есть время обо всем подумать. Пошли, – в приказном тоне произнес Фарид.

Он шел быстро, перепрыгивая с камня на камень. Файзулла еле успевал за ним. В этот момент ни о чем не хотелось думать, да и невозможно было этим заниматься, так как он шел за удаляющимися людьми из своего отряда по острым скальным сколам и из-за одного неверного шага мог получить травму.

Теперь перед ним появился мальчишка, который решил помочь командиру, пытаясь взять у него рюкзак, болтающийся на спине. Файзулла ему отказал и, улыбнувшись, прибавил шаг.

Начался спуск к реке. Файзулла это понял только тогда, когда оказался на ее берегу. Вся группа расположилась под отвесной скалой, козырек которой закрывал их от лучей солнца, поднявшегося над ними. Вторую открытую часть со стороны реки прикрывал плотно росший на берегу кустарник. Но несмотря на это, прохладный ветерок, нашедший щели, был очень кстати.

Напившись из реки, Файзулла холодной водой облил свою голову, шею, громко фыркая, но раздеваться, чтобы смыть пот с тела, не стал, как и все другие.

– Ну что, подумал? – отведя в сторону Файзуллу, спросил Фарид.

– А можно?

– Я отведу тебя на блокпост, и все.

– Так я вроде погиб?

– Ну, мало ли что на войне может произойти. Ошиблись, подобрали обожженное тело и, чтобы голова не болела, дали ему имя того человека, который пропал без вести. Особисты тебя послушают, поверят, что ты раненным пролежал в районе боя, тебя подобрали душманы, вылечили, и ты от них сбежал. Потом восстановят все твои документы и отправят в Союз на реабилитацию в какой-нибудь санаторий. А потом вернешься к службе в какую-нибудь часть и будешь рассказывать о своих подвигах солдатам.

– Или сопьюсь, – продолжил Файзулла.

– Не советую. Ты молод, и нужно подумать о семье.

– Да, да, – вздохнул Файзулла. – Дай еще время.

– Хорошо. Впереди целый день, а может быть, и неделя.

– А Торак? Его требования?

– Ты кому подчиняешься? – усмехнулся Фарид.

– Понял. Тогда еще один вопрос: кто они такие? – и указал подбородком на сидящих у реки людей.

Фарид снова присел рядом и, кивнув в сторону Айвана, сказал:

– Он бывший сержант американской армии, Айван Джонсон, служил в свое время во Вьетнаме. Он тебе все лучше меня расскажет об этом!

– Не понял? – Файзулла, открыв от удивления рот и не зная, что сказать, смотрел то на Фарида, то на Айвана, которого тот подозвал.

– Я рад, что ты русский, – хлопнул по плечу Файзуллу Айван. – Я много полил крови пэйс, ну, – подбирая нужное слово, Айван продолжил, – мирный люди во Вьетнам. Потом Лаос, потом, – он махнул рукой и сплюнул на землю. – Я пришел за этим сюда. Это болезн, это наркотик, убиства, деньги. Но я скоро уйду туда, – он ткнул ладонью в землю, – но не хочу там жариться в аду. Бог дал мне время. Я буду помогать Фархаду Азизу. Я не хочу ада. Отпусти меня?

Файзулла удивленно посмотрел на Фарида.

– Мы в безопасности, – сказал подбежавший к ним Марат. – Они нас не ищут.

– Хорошо, иди, мы сейчас подойдем, – сказал Файзулла и, посмотрев на Айвана, сказал: – Иди отдыхай. Я подумаю.

Дождавшись, когда Марат с Айваном удалились, спросил:

– Значит, без меня будет трудно?

Фарид в ответ улыбнулся.

– А если останусь живой, то кем я буду?

– Можешь остаться тем, кем был, тогда и проблем для восстановления твоего имени не будет, как, в принципе, и сейчас. Бывший Файзулла жив, это ты. Бывший Кулибин тоже, просто твои документы временно затерялись, и все.

– А как же в дивизии?

– Ты уйдешь домой прямым бортом, без появления в воинской части. Несколько легенд о тебе хранятся, где нужно. И наши люди, дав одну из них тебе, отправят в Союз.

– Хм, так все просто?

– И награду получишь за выполнение этого задания. И партийные взносы заплатишь, которые какое-то время из-за отсутствия в воинской части не платил. Мы попросим, чтобы это обошлось без взыскания. Что еще? Детей у тебя нет, семьи пока тоже, как и родителей. Извини, – Фарид похлопал Файзуллу по руке. – В детдом о твоей «смерти» никто не сообщал, так что будь спокоен, он не будет носить твоего имени как солдата. Ну, может, как какого-нибудь великого военного начальника, или кем ты еще мечтал стать?

Файзулла пожал плечами.

– Так какое решение принял?

– А какая следующая наша задача?

– Это понимать как ответ «да» или «нет»? – спросил Фарид.

– Не знаю, что ты имеешь в смысле слова «да». А если я останусь Файзуллой, то все то, о чем ты мне говорил о возвращении домой, останется в силе?

– Если выживем, – прошептал Фарид и прижал к себе Файзуллу. – Я рад за тебя, офицер. Впереди у нас много работы, только теперь не в Пагмане. Уж больно мы здесь с тобой наследили…