Глава 35

– Да, со стороны послушать твои телефонные разговоры, так складывается впечатление, что рядом сама честность, – ухмыльнулся Хачатрян, после того как Авакян в очередной раз поговорил с похитителями. – Ты уже, по-моему, железно вжился в роль.

– Такова жизнь, – философски ответил Тигран, – она диктует свои суровые законы.

– А не боишься, что они прослушивают и кабинет, и машины? – высказал опасение подельник. – Спецы ведь способны и не на такое. Стережешься, шифруешься, а потом оказывается, что они предусмотрели вариант, о котором ты не подумал.

– Нет, до этого они не добрались, – уверенно произнес Авакян, – уж я-то эти дела знаю. Чуть позднее – может быть, а пока что…

– Ну а чуть позднее нам это уже будет не страшно! – хохотнул Сурен. – Главное, сегодня удачно завершить операцию.

– Хм… – Авакян кивнул головой, успевая одновременно думать и о том, что с зарвавшимся Суреном еще будет разборка. Хачатрян, начавший его шантажировать, теперь становился персоной, требующей «серьезного рассмотрения». Но это – чуть позже.

Водитель сбросил скорость, и машина, повернув направо, остановилась.

– Вот и приехали, – произнес Сурен, – живописное, однако, место…

– Волнуешься? – Голос Тиграна звучал глухо.

– Чего мне волноваться, – хмыкнул Хачатрян, глуша мотор, – все под контролем.

Несмотря на его уверенный тон, опытный Авакян заметил, что Сурен ведет себя не так хладнокровно, как это было в самом начале. Риск, заманчивая перспектива в случае удачного окончания дела и глухая ночь накладывали свой отпечаток.

Почти одновременно хлопнули дверцы машины, и оба двинулись к скалам, высившимся впереди. Небо было с переменной облачностью, и луна то ныряла в тучи, то снова выплывала из них, бросая на землю свой холодный, призрачный свет. В нем, пройдя метров пятьдесят, агдамцы увидели, как из-за скалы на лошадях показались несколько всадников.

– А вот и наши соколики, – хмыкнул Авакян, – приехали как раз вовремя.

– Прямо как в вестернах… – протянул подельник, глядя на тени, ложившиеся на горную дорогу.

«Ничего, я тебе устрою вестерн, – мстительно подумал Тигран, – дай только срок. Тебе этот шантаж кровавыми слезами отольется».

В стороне открывался красивый пейзаж. Там ущелье расширялось в небольшую долину. Дорога уходила влево и, образуя плавную дугу вдоль подножия невысокой горы, встречалась с рекой у покинутого домика, приютившегося на скале у самого входа в новое ущелье. Склон горы, у которой проходила дорога, был довольно покатым и весь порос деревьями вперемежку с кустарником. Река яростно кидалась на скалы у подножия горы, ревела, бурлила, осыпая берега целым фонтаном сверкающих брызг, а дальше по течению вдруг успокаивалась и лениво, словно набиралась сил для новой схватки, текла дальше.

Всадники приближались. На четвертой лошади лежало перекинутое через седло чье-то тело.

– Я так понимаю, что это наш клиент, – догадался Хачатрян, – ишь, как его упаковали. Словно египетская мумия…

– Главное, чтобы живой был.

Парочка остановилась на обочине, ожидая конную кавалькаду. Через минуту цокающие по камням лошади обступили их.

– Ну что, все нормально? – первым заговорил Керимоглу, сдерживая поводьями вороного жеребца.

– У нас – да, – ответил Авакян, – а вот с лишним временем проблемы, так что давайте решать вопрос.

– Так для этого мы здесь и собрались, – оскалился рослый азербайджанец, заросший щетиной.

Его конь, нетерпеливо фыркая, толкнул грудью Авакяна, и тот отступил в сторону.

– Показывайте Левона, – прищурился Тигран, – а то закрутили чего-то в мешковину. Вообще непонятно, человек у вас там или кукла.

При всех договоренностях, будучи человеком опытным и осторожным, он до конца не доверял турку. Авакян вообще мало кому доверял, считая эту черту характера либо глупостью, либо ошибкой, ведущей к большим проблемам. И уж тем более сейчас каждый неверный шаг мог грозить слишком многим. В случае чего за деньги Тиграну пришлось бы держать ответ перед диаспорой, а это означало, что лучше было бы назад не возвращаться.

– Что, не доверяешь? – растянул толстые губы в ухмылке Хасан. – Думаешь, мы тебе не тот товар привезли? Напрасно, дорогой, напрасно. Откуда только такая подозрительность в людях берется?

– Ты не юродствуй. Мы здесь не на шоу собрались, – лаконично ответил Авакян. – У нас деньги, у вас – Левон, живой и здоровый. И ничего больше…

– Ну, ладно, – брюзгливо сказал Керимоглу, – мы слово держать умеем. Смотри…

Он, не развязывая лежавшего поперек седла человека, несколькими движениями сдернул с его головы мешок.

Приблизившийся Авакян вгляделся в освещенное фонариком лицо – это и вправду был Левон Казарян. Глаза бизнесмена были закрыты, а сам он производил какое-то неживое впечатление. Мертвый свет луны, бросая тени, еще более усиливал это впечатление.

– Узнал?

– Да… это он, – кивнул Тигран, – а почему без сознания? Вы что…

– Да никто его не трогал, – сплюнул Хасан, – нам лишние проблемы не нужны. С него, как говорится, ни один волос не упал.

– Вот если бы вас обоих так покатать, то эффект был бы тот же самый! – заржал один из его спутников. – Ничего, воды ему в харю плеснуть, и все нормально будет. Утомился парень в мешке. Отойдет, никуда не денется.

– Как бы он на тот свет не отошел, – проворчал Хачатрян.

– А теперь покажи деньги, – турок направил фонарик на Авакяна, – а то ведь мои ребята волнуются. А они у меня нервные. Правда, Самир?

– Это точно, – кровожадно оскалившись, подтвердил Самир. – Мне сегодня сон снился, что нас кинули. Так вот я во сне того, кто это сделал, на кусочки порезал.

Говоря это, он поигрывал солидного размера ножом, виртуозно крутя его в пальцах. Второй его товарищ производил не менее отталкивающее впечатление.

Авакян, брезгливо глянув на этих клоунов, открыл кейс на согнутом колене. Луч фонарика вырвал из полумрака пачки банкнот.

– Хорошо, – кивнул Керимоглу, – ответ верный. Пока зачет.

Он соскочил с коня и пролистал несколько пачек, убеждаясь, что здесь все без подвоха. Вместе с турком Авакян отошел немного в сторонку, присел на большой камень. Разговор, естественно, шел на животрепещущую тему – «распиливания» денег. Оказавшись в стороне от, возможно, слышавшего предыдущую часть беседы Казаряна, здесь оба заговорщика могли поговорить свободнее, без театральной игры.

– Что-то ты какой-то невеселый, Тигран? – поинтересовался Хасан. – Несмотря на ночное время, я это вижу. Новые проблемы?

– Ты угадал, – признался Тигран. – Голова кругом идет.

– Ерунда! Дело уже почти сделано. Получишь денежки, вернешь своего земляка, и жизнь предстанет совсем в других красках. Ладно, потом расскажешь о своих проблемах. – Турку не терпелось получить свою часть и отвалить восвояси.

– Потом не получится… – мрачно заявил Авакян.

– А что такое? – насторожился собеседник.

– А вот то самое. Обозначенный расклад у нас не получится, – произнес Тигран фразу, от которой слух у Хасана резко обострился, – помощничек-то мой оказался полным дерьмом. Но если бы только это…

– Ты меня пугаешь…

– Да. – Тигран поведал Керимоглу о шантаже со стороны Сурена. – Соответственно, как ты понимаешь, увеличение платы ему меняет долю каждого.

– Ах, сволочь! – хлопнул ладонью по колену Керимоглу, бросив полный ненависти взгляд в сторону Хачатряна, находившегося поодаль. – Он мне никогда не нравился, но чтобы все зашло так далеко – это что-то новое.

– Новое, старое – от этого легче не становится. Я тоже себе еще вчера это представить не мог. Что делать будем? – вытер вспотевший лоб Авакян.

Решение у Хасана созрело почти мгновенно. Он вообще не любил особо церемониться.

– Все равно ему не жить. Я ведь как рассуждаю: тот, кто начал крысятничать среди своих, внутри, это – конченый человек. Сейчас он тебе будет втирать о том, что возьмет свое и на этом, дескать, все. Но я людей знаю, да и ты тоже. Теперь это будет бесконечным. Такой начнет зарываться все дальше и дальше. А чем дальше, тем он будет требовать больше. В общем, схема известная. Так что твоего помощника надо кончать, и чем быстрее, тем лучше. Дешевле будет ликвидировать его прямо сейчас… – прошептал он, наклонившись к собеседнику, – спишешь его смерть на похитителей Казаряна.

– Идет, – согласился Авакян, – ничего другого нам не остается – эта тварь заслужила. Вел бы себя нормально…

Пока неподалеку решалась его судьба, Сурен прохаживался взад-вперед, обдумывая сложившееся положение. Похоже, дело сделано, обмен уже практически состоялся. Скоро обе договаривающиеся стороны отправятся восвояси, а освобожденный Казарян решит многие проблемы. Особенно радовала Сурена материальная сторона дельца. Он и не рассчитывал на столь легкую победу над Авакяном. Впрочем, рассуждал Хачатрян, Тиграну выгоднее поделиться малым, чтобы не потерять большее.

«Хватит, – думал он, – ходить в пешках у Тиграна. Я ему не пацан какой-то на побегушках. Пора выходить на новый уровень…»

Подручные турка, слезшие с лошадей, уселись на обочине, покуривая и рассказывая друг другу что-то веселое, то и дело слышался смех и хихиканье. Казарян, благодаря поступлению в легкие свежего ночного воздуха, уже очнулся и отдыхал, уткнувшись лицом в бок коня. Хасан и Авакян, усевшись под деревом, продолжали вполголоса переговариваться. Изредка то один, то другой бросали взгляды на ничего не подозревавшего Сурена.

Внезапно в стороне послышался звук осыпавшихся камешков. Все вскочили, а люди турка, мигом прекратив жизнерадостную беседу, вскинули автоматы.

– А ну-ка, проверьте! – приказал Керимоглу. – Хвоста за тобой точно не было?

– Ничего такого… – развел руками Тигран.

Взгляды всех были прикованы к скале, куда и направились подчиненные Хасана. Турок не отрываясь смотрел в ту сторону с окаменевшим выражением лица. Авакян нервно пощелкивал пальцами. Внезапно из-за скалы вышел… ослик.

– Так… – протянул Хачатрян. – Вот кто столько страха нагнал!

– А откуда он тут? – Авакян вытирал внезапно вспотевший лоб.

– Да вот же, видишь, на шее у него обрывок веревки, – указал, смеясь, Керимоглу, – сорвался с привязи и убежал. А откуда, этого уж я не скажу.

– Жаль, что не баран, – ухмылялись «санитары», повернувшие обратно, – так хоть польза была бы какая-то!

– А тебе бы только шашлыка нажраться!

– А что, я, например, уже проголодался.

Напряжение немного спало. Все позубоскалили по поводу смешной причины опасений. Спустя пару минут ишак, постояв, снова подался вверх по тропинке за скалу.