Эпилог

Море успокоилось на удивление быстро, как будто кто-то всесильный заставил стихию усмирить свою неуемную прыть. Уже к десяти часам утра нельзя было сказать, что этой ночью бушевал сильный шторм. Волны устало шлепались о борта потрепанного «Бродяги», лишившегося почти всей оснастки и последнего паруса. Течение относило едва державшийся на плаву корабль обратно к берегу. Чудом уцелевшие путешественники распрощались с надеждой догнать ушедшую в сторону Карвоопольских островов барку и из последних сил боролись за собственные жизни.

Хоть пробоин в днище и не было, но вода непрерывно поступала в трюм. Команда упорно боролась за судно, вычерпывая соленую и ужасно холодную воду ведрами да черпаками. К полудню стало полегче, угроза пойти ко дну миновала, и авантюристы стали работать поочередно, в две смены, давая своим измотанным организмам немного отдохнуть.

Шум и беготня на палубе нарушили крепкий сон прислонившегося спиной к основанию мачты гнома. Пархавиэль медленно приоткрыл щелочки глаз. Прыгать от счастья, размахивать руками и визжать, как это делали остальные, у Зингершульцо не было ни желания, ни сил. Метрах в трестах от корабля на волнах раскачивалась небольшая весельная шлюпка, движущаяся точно в их направлении. В ней сидели трое мужчин, одним из них был граф Карвол, который, по словам Артура и Флейты, был убит на улицах Нисса. Зингершульцо не встал, не присоединился к общему веселью, и не потому, что в лодке не было хлипкого, болезненного паренька, ставшего за время странствия ему, сердитому, нелюдимому гному, настоящим другом, а потому, что на Пархавиэля вновь накинулась всесильная дрема. Она опустила веки и погрузила его в еще более крепкий сон, чем прежде.

Забытье продлилось не долее четверти часа. Когда гном открыл глаза, спасшиеся пленники мага только забирались на борт «Бродяги». Ни Артур, ни Флейта, ни остальные участники гонки за манускриптом так и не смогли понять, почему Пархавиэль необычайно спокойно выслушал печальный рассказ Мансоро и совершенно не загрустил при известии о смерти подростка. Они не могли знать, что во время сна Зингершульцо вновь попал на гномье застолье, что рядом с ним сидел Нивел, который все подробно и доходчиво объяснил. Смерть может оборвать жизнь, но не настоящую дружбу. Хоть Пархавиэль и остался один, хоть путь до Кодвуса и был далек, но по ночам к гному являлись умершие друзья, поддерживающие его в трудную минуту и щедро дарившие уже, казалось бы, окончательно потерянную веру в собственные силы.

Когда «Бродягу» наконец-то выбросило на песчаную отмель в трех милях юго-восточнее Нисса, потерявшая общую цель компания авантюристов разошлась. Фламер ушел тайно, ни с кем не попрощавшись. Голос из коммуникационной сферы оповестил его о не терпящем отлагательства деле. Анри пришлось срочно отправиться в северные провинции Империи и сменить кожаную куртку отставного лейтенанта береговой охраны на мундир имперского сержанта.

Троица эльфов направилась в Баркат, где их ожидало многообещающее свидание с подвалом Мадериуса, доверху набитым полученными от них же деньгами. В Джабон вернулась лишь Джер, не нашедшая в себе сил прозябать в маленькой, удаленной деревушке у озера, как Карвабиэль и Мансоро. Днями напролет полуэльф возился с детишками, то возводя неприступный форт, то строя лодочный флот и устраивая затем грандиозные баталии. Вечера неуемного Карвабиэля были полностью отданы прекрасному, он писал стихи и читал их при свете луны под окнами дочек местного барона и прочих высокопоставленных особ. Посмеивающийся над его пристрастием к детским забавам Намбиниэль, наоборот, занимался важным делом: разводил лошадей и учил ездить верхом миловидных крестьянских девиц.

Артур с Флейтой остались у моря, тем более что полученного от мага аванса с лихвой хватило на открытие во вновь отстроенном Ниссе небольшой гостиницы и, как ни странно, книжной лавки.

Граф Карвол дождался прибытия эскорта своих слуг и вместе с ними отправился на острова. Говорят, что при дворе он больше не появлялся, хотя герцог Лоранто лишь посмеивался, когда ему напоминали о гибели «опалившего крылья сокола», и довольно часто направлял курьеров на юг.

Кое с кем Пархавиэлю впоследствии еще довелось свидеться, о похождениях других гном иногда слышал и искренне радовался, что они еще живы и что они все те же, какими он их запомнил. Встреча с Анри Фламером произошла неожиданно, через семнадцать с половиной лет, в далекой стране под названием Кодвус. Там они были слишком заняты, чтобы предаваться воспоминаниям о былом.

Бесследно исчезла из жизни гнома лишь баронесса Лиор. Спустя два дня после шторма придворная красавица стала графиней Гилион, и у нее появились куда более важные дела, чем служба в имперской разведке.