Глава 18

Машина шла быстро и ровно по центру города. Остановившись на перекрестке, Божидар Пелагич, сидевший за рулем, закурил. Выпуская облачко ароматного дыма, он бросал взгляды вокруг. Машина резко рванула вперед.

Центральный район Дмитровицы сменился окраиной. Там Пелагич обычно скрывался. Там было его, как он сам называл, «логово».

Логово было, конечно, весьма относительным. Все было обставлено с комфортом, достойным того высокого положения, которое занимал Божидар. Дом принадлежал его любовнице.

Дорога домой была омрачена последними событиями. Как Пелагич ни прокручивал все то, что произошло у церкви, он ничего не мог понять. Удивительное дело! Нагретая, распаленная до последней степени толпа вдруг сникает, утихомиривается и расходится по домам. Ну, не уговоры же этих чертовых миротворцев так подействовали на людей. Нет, определенно, в последнее время начало твориться что-то странное, непонятное, чему Божидар не мог дать никакого объяснения.

Внезапно под колеса машины метнулась какая-то тень. Все произошло так быстро, почти мгновенно, что ничего поделать серб не успел. Глухой удар, какой-то хруст… Божидар Пелагич резко нажал на тормоза.

— Что за черт? — удивленно пробормотал он. — Собака или еще что-то?

Выйдя из машины, Пелагич прошел несколько метров назад и действительно увидел лежащую на асфальте мертвую собаку. Сморщившись, он подошел поближе. На мостовой распростерлась большая колли, так быстро и так нелепо только что попавшая под колеса. С первого взгляда было понятно, что шансов у несчастной собаки нет никаких. Да это было ясно по звуку, когда колеса перемалывали ей хребет.

Собака лежала в странной, раскоряченной позе. Откинутая назад голова выражала муку. Вываленный язык еще слабо подергивался, а с оскаленных клыков стекала красная пена. Жертва наезда окончила свои дни.

Божидар негромко выругался. Вот кого-кого, а собак он любил, и хотя сегодняшняя жизнь его не позволяла иметь пса, он всегда относился к ним тепло. Тем более неприятно было стать причиной, хоть и невинной, вот такого происшествия.

Как оказалось, в этой драме присутствовал и еще кое-кто. К дороге, спеша и припадая на правую ногу, бежала старушка — как видно, хозяйка этого уже мертвого животного.

— Мавиночка! — охнула она, видя неподвижное тело своей любимицы. — Да как же так?

«Ну, сейчас начнется», — с тоской подумал Божидар.

Дальнейшие вопли, причитания и скандал были ему совсем не нужны.

— Бедная моя девочка! — горько заплакала старушка, пытаясь поднять довольно тяжелое тело своей любимицы.

— Послушайте, мадам, я, конечно, все понимаю… — начал Божидар. — Вы мне не поверите, но затормозить было совершенно невозможно.

Против его ожидания старая дама совсем не собиралась его обвинять.

— Нет-нет, я вас не виню, — всхлипнула она, доставая платок и понимая бесперспективность своих усилий самостоятельно поднять собаку. — Она была хорошей девочкой, но вот эта черта была у нее всегда. Как только я отпускала ее с поводка или сама она вырывалась, она бежала через дорогу сломя голову, и я ничего не могла с этим поделать. Уж как ни учила я ее — все без толку. И вот чем все закончилось!

— Давайте, я помогу вам, — сказал Пелагич. — Вот только отгоню машину.

Поставив автомобиль в более безопасном месте, он вернулся к старушке. Вынеся с дороги собаку, Божидар отнес ее прямо во двор хозяйки и минут пятнадцать выслушивал ее рассказ о том, как она подобрала Мавину еще щеночком, совершенно больной, выходила и вырастила ее.

— Она была мне единственной отрадой, — вздохнула старушка. — Как же я буду теперь жить без нее?

Божидар, наконец, понял, в чем же причина неожиданной симпатии к этой незнакомой старушке. Она напоминала ему покойную мать. Такие же волнистые седые кудри, выбивавшиеся из-под старомодной шляпки, такой же высокий, чуть дрожащий голос, выдававший в ней бывшую учительницу, и такая же походка.

Пожилая дама рассказала о том, что она живет совсем одна и у нее никого нет. Божидар пообещал ей помочь завтра похоронить собаку, дал немного денег и вышел за двери, сопровождаемый жалостливыми рассказами о несчастной собачке.

Эта странная история немного выбила его из колеи, и, чтобы отвлечься, он включил радио. Старая мелодия, которую он помнил с детства, вернула ему спокойствие, и он вскоре уже не думал о маленькой, но неприятной истории.

Подъехав к дому, Божидар вышел из машины и направился к воротам, которые уже открывал Крайкович.

— Ну что? — вопросительно взглянул он на своего подчиненного. — Что-то ты такой загадочный вид строишь, а?

— Для тебя есть подарок, — заговорщицки подмигнул Милован Крайкович. — Сейчас сам увидишь.

— Ну, идем, — хлопнул его по спине Пелагич, догадываясь, о чем идет разговор.

Войдя в комнату, Милован зажег свет. Божидар глядел на Семенова, сидевшего в углу. О том, что легионер находится здесь не по своей воле, свидетельствовал и помятый вид легионера, и веревки, надежно прикручивающие его к столу, и лента скотча, залепившая ему рот.

Семенов, напоминающий сейчас большого беспомощного медведя, щурился, ослепленный ярким светом. Полоска скотча придавала ему особенно комичный вид.

Жестом Божидар приказал сорвать скотч, что и сделал Крайкович.

— Ну что, герой, отдохнул? — нарушил тишину Божидар. — Готов к разговору?

— Готов, — мотнул головой Семенов, потирая онемевшие руки.

— Не буду тебя долго томить и скажу сразу: выбора у тебя нет, — театрально помахал распиской Пелагич. — Вот видишь, все очень просто: или ты сотрудничаешь с нами, или же эта расписка окажется у твоего командира. Что скажешь?

— Не буду я с вами сотрудничать, — гордо поднял голову Семенов. — Можете и не надеяться.

— Очень красиво, — театрально похлопал в ладоши Божидар. — Только никто этого не услышит. И не оценит. А теперь послушай, что от тебя требуется. Закуришь? Ну, как хочешь. А я закурю.

Щелкнув зажигалкой, он глубоко затянулся.

— Ты, наверное, думаешь, парень, что я тебе Родину предлагаю продать? Так вот — ничего подобного, у меня совсем другое предложение. Что такое Родина — я не хуже тебя знаю. Ты сам русский?

— Ну, русский, — кивнул Семенов. — И что из того?

— А то, что мы — сербы и русские — братья. Братья по крови и по вере. Мы же славяне, мы — православные. Все века сербы знали, что у них есть братья, которые всегда выручат нас из беды. Так было и в Первую мировую, когда Россия вступилась за Сербию, так было и во Вторую мировую, когда немцы и хорваты убивали нас тысячами, а вы помогли нам, так и теперь. Так было и при Петре Первом, вашем великом государе, когда сербы находили в России свою вторую родину, спасаясь от турецкой оккупации.

Милован Крайкович, присев за стол, попивал вино, слушая речи своего шефа. Бросая быстрые взгляды в угол, он набирал SМS-сообщение.

— Мы боремся за освобождение Косово, — продолжал Пелагич. — А против нас все — и мусульмане по всему миру, и европейцы. Эти сволочи из Брюсселя тоже льют воду на албанскую мельницу.

Семенов напряженно слушал зажигательную речь собеседника. Серб развернул ему грандиозную картину «международного положения», засыпая солдата фактами из прошлого и настоящего.

— Нас интересует Мартин Берзинс, — наклонился к тамбовцу Божидар. — Он, гад, натовская сволочь, деньги албанским террористам привез, чтобы убивать православных. А ты — русский, братьям-славянам помочь не хочешь. На чью мельницу воду льешь? Я вижу, ты парень хороший, но мозги вам отравили пропагандой. А я тебя о помощи прошу, брат… Ведь мы — братья. Помоги нам, брат! Мы же столетия здесь, на Балканах, боремся с врагами. Мы — маленький народ, но мы лучше умрем здесь все, чем отдадим хотя бы пядь нашей земли.

Дальнейшая речь Божидара окончательно доконала тамбовца. Потрясенный вылитой на него информацией, патриотической риторикой, Семенов выглядел ошеломленным. Да, собственно говоря, он таким сейчас и был. Человеком Андрей был в общем-то незлым, но уж очень недалеким.

— Я согласен… — протянул он. — Раз такое дело, то договорились.

— Вот и отлично! — горячо говорил Божидар. — Я ведь и не сомневался в том, что ты хороший человек. Мы — славяне, должны держаться друг друга. Сегодня ты поможешь нам, а завтра я помогу тебе.

Тем временем Крайкович распутал веревки.

— Ух, все кости затекли, — бормотал, разминая руки, Семенов. — И по голове ваши меня саданули хорошо.

Он потрогал голову.

— Ничего, это все мелочи, — ухмыльнулся Божидар. — Как говорят у вас в России — до свадьбы заживет. На, глотни вина — сразу полегчает.

Он взял стакан и доверху наполнил его вином.

Уже успокоившийся Семенов опрокинул стакан с рубиновым напитком и задымил сигаретой.

— Эмиссара завтра повезут к Хайдари, — говоря это, Божидар впился глазами в лицо Андрея Семенова, как бы прожигая его насквозь.

— Это я знаю, — кивнул Семенов.

— Так вот, ваша охрана будет небольшая, всего отделение, — следом за этим Пелагич, усевшись поближе, изложил подробно и маршрут следования.

Семенов, опершись на руку, внимательно слушал пояснения.

— Все, что от тебя требуется, это взять на себя отход Берзинса и вывести его на вторую засаду, — медленно и четко говорил Пелагич. — Сделать это будет не так уж и сложно, ведь ты заранее будешь знать о нападении. Первым и вызовешься отводить его…

— Так что — наши легионеры погибнут? — насторожился наивный Семенов.

— Русских мы не тронем, — ухмыльнулся Пелагич, — а остальные, как получится.

Голова у Андрея Семенова шла кругом. После проведенной лекции он, однако, согласился пособить братьям-славянам, напрочь забыв о предупреждении Мазура, о том, что все бойцы — как братья, без деления на национальности.

— Я рад, что мы договорились, — удовлетворенно произнес Пелагич. — А мы, в свою очередь, тоже пойдем навстречу. Твой карточный долг в таком случае спишем.

Разговор подошел к концу.

— Да, так ведь я же вернуться назад опаздываю! — спохватился Семенов.

— Мне бы твои проблемы, — покачал головой Пелагич. — Отвези его в подразделение, чтобы успел, — обратился он к Крайковичу.

— Конечно, шеф.