Грузия, Тбилиси, штаб-квартира
Республиканской партии,
9 ноября 2007 года
Леван вместе с другими активистами сидел в одной из комнат штаб-квартиры оппозиции. Они обсуждали результаты прошедших акций и планы на следующий день.
Несмотря на провал их основной задачи – выйти через канал «Рустави-2» в эфир с обращением к грузинскому народу и разоблачением преступной политики Саакашвили, в целом результаты прошедших в течение дня акций протеста были признаны удовлетворительными. Им удалось создать кучу проблем правительственным силам и привлечь дополнительное внимание общества. Если все так пойдет и дальше, рано или поздно президенту придется прислушаться к их мнению.
Сейчас основной акцент сместился на дальнейшие планы. Поначалу было предложено попытаться повторить акцию с телевидением, но эту идею сразу же отвергнули, поскольку полиция наверняка предприняла соответствующие меры для усиления охраны всех телеканалов. Кто-то предложил попытаться освободить задержанных за прошедшие несколько дней, но тут проблема была в том, что их держали в нескольких полицейских участках, и у оппозиции не хватало сил, чтобы атаковать их все.
Было еще несколько предложений, в том числе захватить американское посольство, чтобы привлечь внимание Соединенных Штатов и международной общественности к ситуации в Грузии. Все понимали, что простой митинг на улице будет разогнан и нужна целенаправленная, хорошо спланированная акция; но за прошедшее время им так и не удалось прийти к единому мнению.
Внезапно Леван поймал себя на мысли, что он теряет интерес к обсуждению. Им овладела какая-то странная апатия, стало вдруг все равно, что они будут делать завтра и будут ли что-либо делать вообще. Обсуждение между тем постепенно затихло. Все остальные также сидели с равнодушным видом, как будто потеряли всю энергию и желание действовать.
Несколько минут все сидели молча, без всякого интереса глядя друг на друга и на стены комнаты. Вдруг дверь открылась, и внутрь вошли несколько человек. Один из них приблизился к Левану и взял его под локоть.
– Пройдемте, – сказал он и потянул активиста к двери.
Леван не знал, кто был этот человек и чего он хотел, но в данный момент ему было все равно. Он покорно поднялся и неторопливо пошел за незнакомцем. Леван видел, как ведут его соратников по борьбе, но ему сейчас было на все наплевать. Их всех затолкали в один из стоявших перед зданием фургонов с зарешеченными окнами.
Вид решеток немного всколыхнул Левана. Он вспомнил, что с решетками нужно бороться, что ему не надо попадать туда, но это было слишком слабое ощущение, чтобы заставить его решительно действовать. Двери захлопнулись, заработал мотор, и фургон поехал куда-то по вечернему городу.
– Якоб, ты видишь это? – Мамедов смотрел на улицу перед зданием штаб-квартиры оппозиции и не мог поверить своим глазам. Еще несколько минут назад активные и решительные сторонники оппозиции сейчас безвольно стояли на улице, пассивно наблюдая за происходящим.
– Вижу, и не могу в это поверить, – ответил по телефону Сарадзе. – Что случилось?
Мамедов не знал ответа на этот вопрос. Тем временем к зданию подъехало несколько автомашин с людьми в штатском и фургонов для перевозки заключенных. Одни стали заталкивать в фургоны находившихся на улице, другие – выводить людей из здания. И никто из оппозиционеров не сопротивлялся, как будто им было абсолютно безразлично, что происходит с ними и вокруг них. Более того, судя по удивленным лицам выводивших их людей, они также не совсем понимали, что случилось. Один за другим заполненные людьми фургоны начали уезжать. Мамедов увидел, как один из «КамАЗов» тронулся с места. Другой также стал разворачиваться. Руслан снова набрал номер Сарадзе.
– Я прослежу за ними, а ты пока оставайся на месте, посмотри, что будет дальше.
– Хорошо, – ответил Сарадзе. – Что ты думаешь, а?
– Черт его знает. Но я готов поспорить, что это дело рук американцев.
