Грузия, Тбилиси, проспект Руставели,
8 ноября 2007 года
Их машина остановилась в десяти метрах позади рядов полицейских, перегораживавших проспект. Вторая сейчас двигалась по параллельной проспекту улице; по плану она должна была, как и вчера, стоять на другой стороне проспекта. Пока операторы готовили систему к работе, полковник Джонс изучал собравшуюся на проспекте толпу людей.
– Похоже, сегодня они настроены более решительно, – усмехнулся он.
– Да, определенно подготовились, – согласился сидевший рядом Берг.
– Вот только в своих приготовлениях они не учли вашу «Медузу», – сказал Ганидзе. Он постоянно переговаривался по рации с полицейским руководством, проверяя степень их готовности и координируя работу. – У них нет ничего, чтобы противостоять нам, – убежденно сказал он.
– Наша «Медуза», безусловно, сделает свое дело, но при этом вы не должны забывать о вашей части работы. Не забывайте, мы прибыли в Грузию вовсе не для того, чтобы гонять по улицам толпы демонстрантов. Так что вы должны выловить и арестовать их лидеров, чтобы мы могли спокойно приступить к нашей основной задаче, – сухо сказал ему Джонс. Хотя такие акции и давали ценный опыт применения новой системы, он по-прежнему считал, что им следовало как можно меньше светиться вне рамок основной задачи.
– Не беспокойтесь, полковник, мы сделаем все как надо. У нас сформировано несколько специальных групп, единственной задачей каждой из которых является арест одного определенного человека. Я думаю, что сегодня те из их лидеров, кто смог вчера избежать ареста, присоединятся к своим коллегам на нарах, – с улыбкой сказал Ганидзе.
– Хорошо бы, если бы это было действительно так, – процедил сквозь зубы Джонс.
– Сэр, вторая машина вышла на позицию, – вклинился в их разговор один из операторов. – Они готовы действовать.
Действительно, на экране был виден виртуальный луч, идущий от второй машины и накрывавший основную массу людей. Луч первой машины также был направлен на толпу.
– Мы решили несколько изменить схему, применявшуюся вчера, – пояснил Берг в ответ на вопросительный взгляд Ганидзе. – Обе наши установки будут работать в режиме страха, заставляя людей убраться с проспекта. Я полагаю, после вчерашних событий нам уже не нужен особый повод для силовых действий. В то же время, как показали вчерашние события, если достаточно крупная масса демонстрантов ввяжется в драку и смешается с полицейскими, мы попросту не сможем на них воздействовать. Так что оба луча еще до активных действий начнут воздействовать на толпу, чтобы достаточно быстро разогнать основную массу людей. Ну а с самыми активными передними рядами полиции придется разбираться традиционными средствами.
– Это первое боевое применение системы, так что нам еще предстоит выработать наиболее эффективную тактику, – добавил Джонс. – Ваши люди готовы? – спросил он Ганидзе.
Тот отдал в рацию несколько распоряжений и, выслушав ответы, повернулся к Джонсу:
– У нас все готово, можете начинать.
– Ну что ж, господа, пришло время повторить наше вчерашнее шоу на бис, – ухмыльнулся американец.
«Они торчат тут уже двадцать минут. – Мамедов наблюдал за серой машиной, стоящей в ста метрах от него. – «КамАЗ» по-прежнему стоит за рядами полицейских; из него никто так и не вышел. Он как будто сам по себе, не имеет никакого отношения к тому, что происходит на проспекте».
Мамедов поймал себя на мысли, что внутри его нарастает какое-то непонятное чувство беспокойства. Это было ощущение того, что сейчас что-то произойдет. Что-то страшное и ужасное. Руслан оглянулся вокруг, пытаясь понять причину волнения, но не увидел ничего, что представляло бы прямую угрозу. В то же время он заметил, что люди вокруг него также лихорадочно озираются, как будто хотят что-то увидеть. Хотя толпа была по-прежнему возбуждена, ее агрессия заметно угасала, уступая место совсем другому чувству. Чувству страха.
Беспокойство внутри Мамедова все нарастало, и он не мог найти этому никакого объяснения. За время работы ему не раз приходилось рисковать своей жизнью. Он участвовал во Второй чеченской войне, в составе спецгрупп осуществлял рейды по ликвидации лидеров боевиков, уничтожению их складов, организовывал засады на путях горных перевалов, по которым боевики переходили в Грузию и обратно. Не раз он оказывался под огнем, был ранен. После окончания активных действий работал как агент внедрения, под видом добровольца проникая в группы боевиков-исламистов.
И никогда Мамедов не чувствовал того необъяснимого, парализующего волю страха, который поселился в нем сейчас. И по глазам стоящих вокруг него людей он понял, что они испытывают то же самое чувство.
Давид услышал громкие хлопки выстрелов позади полицейских шеренг, стоявших всего в десятке метров от него. Он вместе с наиболее активными и решительными сторонниками оппозиции находился на самом переднем краю, рядом с оцеплением, готовый вступить в драку, если понадобится. Как и вчера, в толпу полетели гранаты со слезоточивым газом. Вот только на этот раз Давид не заметил, чтобы этому предшествовало какое-либо столкновение оппозиционеров с полицией. Похоже, что сегодня Саакашвили не стал утруждать себя организацией провокаций, а сразу перешел к активным действиям. Давид увидел, как сразу же после обстрела на толпу двинулась полиция. «Ну нет, на этот раз у вас ничего не получится», – решительно подумал он.
– Долой Саакашвили! – закричал кто-то справа от него.
– Нет полицейскому режиму! – подхватил стоявший рядом с Давидом Леван. – Да здравствует демократическая Грузия!
Вместе с основной массой людей они бросились на надвигавшуюся стену щитов. Полицейские, казалось, не ожидали столь решительного натиска. Какое-то время они держались вместе, но скоро начали постепенно отходить под напором численно превосходящих их оппозиционеров.
Почувствовав, что полиция не так сильна и они вполне могут победить, оппозиционеры удвоили свои усилия. Полиция шаг за шагом сдавала свои позиции, и вскоре их сплошная шеренга была окончательно прорвана. Самые активные демонстранты бросились вперед.
