Грузия, Тбилиси,
7 ноября 2007 года
Мамедов шел по улице к проспекту Руставели, куда уехали обе машины. На улицах было необычайно много полицейских и военных. Пару раз ему пришлось сворачивать в сторону и дворами обходить кордоны, не пропускавшие людей.
Внезапно он услышал впереди крики. Люди бежали ему навстречу.
«Похоже, Саакашвили выбрал силовой вариант разрешения ситуации», – подумал Руслан и решительно двинулся вперед. Ему следовало находиться поближе к месту событий и, кроме того, найти этих чертовых американцев.
Когда первые из бежавших ему навстречу людей приблизились достаточно, чтобы можно было разглядеть их лица, Мамедова поразил написанный на них ужас. Люди просто неслись, не разбирая дороги. «Что там случилось? – встревоженно подумал он. – Не могли же обычные полицейские так напугать людей!»
На той стороне улицы появились полицейские с щитами и дубинками. Они сбивали бегущих людей с ног, надевали наручники и куда-то тащили.
Мамедов свернул во двор. Общение с полицией не входило в его планы. Пробираясь дворами к проспекту Руставели, он пытался понять, что же там все же произошло, что могло так напугать людей? Стрельба по толпе? Но неужели Саакашвили мог приказать открыть огонь на поражение, не испробовав более мягкие варианты? Для него это было бы политическим самоубийством. В таком случае даже его американские покровители отвернутся от него.
Мамедов услышал топот ног, и прямо на него выбежал немолодой уже грузин, за которым гнались двое полицейских. Один из них ударом дубинки сбил бежавшего с ног, после чего обрушил град ударов на голову и спину упавшего.
Второй увидел Мамедова и бросился на него. Руслана поразила неприкрытая злоба и ярость в его глазах. Он перехватил руку с занесенной дубинкой и броском через бедро отправил полицейского на землю. Тот попытался встать, но капитан впечатал его шлемом в тротуар, и полицейский отключился. Его напарник, увидев своего коллегу на земле, прекратил избивать упавшего и кинулся на Мамедова; в его глазах горела та же дикая ярость. Впрочем, для человека с такой подготовкой, как у Руслана, справиться с ним не составляло труда, и через несколько секунд на земле лежали уже два полицейских.
Мамедов бросился к лежавшему грузину. Тот был без сознания, по его разбитой голове стекала струйка крови. Капитан отнес его к дверям квартиры ближайшего подъезда и позвонил в дверь, полагая, что хозяева окажут раненому помощь и вызовут «Скорую». Ему же надо было двигаться дальше.
К тому времени, когда Мамедов добрался до проспекта Руставели, тот был почти пуст. Многочисленные полицейские заслоны оцепили весь проспект, проверяя документы и пропуская лишь жителей местных домов.
«Похоже, тут я сейчас ничего не выясню, – подумал капитан. – Надо найти кого-нибудь из очевидцев событий и разузнать подробности».
Через полчаса он уже сидел за стойкой бара в одном из ресторанов в восточной части города, слушая, как несколько участников митинга возбужденно рассказывали окружающим, что же происходило на проспекте.
– Они набросились на нас, как дикие звери, – возбужденно рассказывал один из участников, среднего роста, полный мужчина, которого звали Гиви. – Сначала закидали нас гранатами со слезоточивым газом, а потом начали избивать всех дубинками. Они били всех подряд, не разбираясь, мужчина это, женщина или старик! – При этом Гиви активно размахивал руками, показывая, как полицейские всех били.
– Они все как будто с ума сошли, – вторил ему другой, невысокий, худощавый Ваха. – Они будто забыли, что мы тоже грузины.
– А как все началось? – спросил его Мамедов.
– Мы не видели, – ответил за того Гиви. – Мы увидели, когда они уже начали кидать гранаты со слезоточивым газом. Но я уверен, это была провокация, которую устроили власти, – убежденно закончил он.
– Им нужен был повод, чтобы разогнать нас силой, и они его устроили, – добавил Ваха. – Вы слышали, они разгромили телеканал «Имеди»? Саакашвили ничем не лучше Гитлера!
– И что теперь нам всем делать? – спросил один из мужчин.
– Мы так просто не сдадимся, – убежденно заявил Гиви. – Завтра мы снова выйдем на улицы. Хотя они и арестовали много наших сторонников, мы все опять соберемся и выйдем на улицы. И на этот раз они не смогут так просто разогнать нас. Сегодня они застали нас врасплох, но больше такой номер у них не выйдет.
– Правильно! – горячо поддержал его Леван, еще один из участников митинга. – Если понадобится, мы будем драться.
– А что помешало вам драться сегодня? – спросила одна из женщин.
– Они напали на нас внезапно, – убежденно заявил Ваха. – Завтра мы будем готовы, и они не смогут разогнать нас.
– Саакашвили пошел на крайние меры, потому что понимает, что его дни сочтены, – добавил Леван. – Он хочет установить тут свою диктатуру, но у него ничего не выйдет!
Слушая вполуха их разговоры, Мамедов напряженно обдумывал услышанное. По словам участников событий выходило, что никаких особых спецсредств полиция не применяла. Дубинки и слезоточивый газ – джентльменский набор для разгона демонстраций. Но тогда как объяснить ту легкость, с которой полиция разогнала такую огромную толпу?
Ваха утверждал, что это из-за внезапности нападения, но Мамедов не слишком верил в это. Лидеры оппозиции вряд ли были настолько глупы, чтобы не допускать возможности применения со стороны властей силовых методов. Значит, они должны были предусмотреть план действий на этот случай. Но когда все началось, они почему-то не смогли ничего предпринять.
Опять же, этот ужас в глазах бежавших людей и ярость в глазах полицейских… Ну, предположим, второе еще можно списать на какие-либо препараты, которые полиции дали перед операцией. Но что могло так испугать демонстрантов? И имеют ли американцы какое-то отношение ко всему этому?
Мамедову уже звонил Якоб, который сменил Васо в наблюдении за санаторием, и сказал, что колонна автомашин вернулась. Возможно, это случайное совпадение и «КамАЗы» не имеют никакого отношения к произошедшему. А возможно, и имеют. Вопросы, вопросы… и никаких ответов.
Мамедов вышел на улицу и набрал телефон Самойлова.
– Вы в курсе, что произошло? – спросил он.
– Пока в основном по новостным лентам, – ответил Самойлов. – А что у вас?
– Есть кое-какие странные совпадения. Хотелось бы их обсудить – и привлечь ваши каналы.
– Сейчас это нереально, – мрачно сказал Самойлов. – Посольство окружено полицией, выйти незамеченным практически нереально.
– Понятно. Тогда встретимся, когда будет такая возможность. А я пока постараюсь самостоятельно прояснить ситуацию.
– Удачи вам!
«Завтра надо будет присоединиться к оппозиции и на месте выяснить, что же происходит», – подумал Мамедов, шагая к своей машине.
