Книга: Гамма-воин
Назад: Глава пятая. За нашу победу!
Дальше: Глава седьмая. Увидеть Москву и выжить

Глава шестая. Под колпаком

В густо забранные полосками жалюзи окна бил солнечный свет, майор Тарасов сидел на стуле посреди комнаты, где из мебели, кроме двух стульев, был еще только стол на высоких металлических ножках. За столом сидел подтянутый белобрысый человек в штатском и пялился в экран ноутбука.
— Представлюсь: меня зовут Рихард, фамилия — Дирлевангер, — по-русски, но с обычным акцентом проскрипел белобрысый и глянул на Артема поросячьими, лишенными ресниц глазами. — Не будем играть в кошки-мышки — я представляю контрразведку Венесуэлы…
— Неплохо говорите по-русски, — проговорил Тарасов. — Вы у нас работали?
Дирлевангер усмехнулся:
— Знание русского языка у нас семейное. Мой дедушка имел удовольствие воевать. — Контрразведчик снова уставился в свой ноутбук, пощелкал клавишами, поднял глаза: — Превышаете полномочия, майор! Это весьма серьезно!
— Объясняю один раз, — сказал Артем. — Вышло, конечно, нехорошо: свои своих не узнали — если, разумеется, это не провокация. Подобное случается, и вы по роду занятий должны это знать. Я не собираюсь себя выгораживать, но ответственность в данном случае целиком и полностью лежит на тех, кто так бестолково спланировал операцию. Могу привести десяток примеров из собственной практики — я прошел несколько локальных войн. Кроме того, я военный советник, приглашенный командованием вашей страны, если помните…
Дирлевангер покачал головой и положил ладони на стол параллельно корпусу ноутбука:
— Помню Кстати, недавно убит один российский чиновник… Не слыхали?
Контрразведчик впился взглядом в лицо Тарасова. Артем равнодушно пожал плечами:
— В России и не такое случается… Такая национальная традиция…
Дирлевангер проскрипел:
— Это случилось не в России, а в мирной Венесуэле, в нескольких десятках километров отсюда… Так не слыхали?
Тарасов прямо смотрел в лицо контрразведчику, но тот не смутился.
— Имею к вам, майор, хорошее предложение, — начал Дирлевангер. — У моего правительства большие планы, и нам нужны честные люди в России. Люди, которые готовы за определенную плату оказывать нам услуги…
— А если нет? — мгновенно ответил Артем.
— Если нет, то сейчас мы проведем допрос по всей форме и вам несколько дней придется погостить у нас, — усмехнулся контрразведчик. — И вашего коллегу, бравого капрала, тоже придется пригласить к нам…
«Только бы Багратион не наделал глупостей, когда его станут тащить в контрразведку! — подумал Тарасов. — Только бы не начудил Сашка…»
— Мое командование не поймет выдвинутых вами претензий, — тщательно подбирая слова, проговорил Артем. — Я прекрасно понимаю, чем вызвана эта провокация — недавней трагической гибелью нашего соотечественника…
Дирлевангер махнул рукой:
— Да бог с ними, с убитыми! Тем более доказать мы пока ничего не можем… Зато у меня есть кое-какие прочие стопроцентные доказательства. Мы сообщим о вашем аморальном поведении в период работы. Ваши постельные забавы с лейтенантом Гарсиа запечатлены на фото и видео! И, предваряя возможный вопрос, контрразведчик пояснил: — Нет, она ничего не знала… Просто хорошая, добрая девушка… В запросе на имя вашего командования мы напишем, что вы имели интимные отношения с лейтенантом вооруженных сил, неким Д. Гарсиа… Что подумают ваши шефы, получив такое сообщение? Вы догадываетесь?
Выдержав паузу, Дирлевангер добавил:
— А фото— и видеоматериалы мы перешлем в Москву недели через две. За это время слух о гомосексуальных причудах русского майора широко распространится среди ваших боевых товарищей…
Белесые глазки вперились в лицо Тарасова. Контрразведчик любовался произведенным эффектом.
«Эх, жаль, гнида, что мой дед не встретил твоего деда в сорок третьем под Курском! — подумал Артем. — И угроза какая-то глупая — в пидарасы, говорит, запишет… Черт их разберет, этих венесуэльцев!.. Только без нервов, Тема, — фашисту недобитому только того и надо…»
— С удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством! — широко улыбнулся Тарасов.
Дирлевангер ткнул в кнопку, скрытую под крышкой стола, и на пороге вырос чернокожий верзила с крошечной бугристой головой на бычьей шее.
— В шестнадцатую, — бросил контрразведчик и отрешенно уставился в монитор.
Поднимаясь со стула, Артем бросил короткий взгляд из-за плеча: господин Дирлевангер играл в компьютерную игру.
В сырой низкой камере, которая странно напоминала пошлую российскую КПЗ-ИВС, было полно народу. Едва переступив порог, Артем зажмурил глаза: не продохнуть.
Какая смесь одежд и лиц! Черные и грязно-белые, загорелые, одетые в лохмотья и вовсе голые, узники сидели у стены, лежали вповалку, стояли. В углу тип с копной черных волос, перехваченных лентой, бренчал на гитаре. Нары забиты доверху потными черно-белыми телами. Вентиляционное отверстие наверху всхлипывало — там пытался работать вентилятор.
На вошедшего поглядели без интереса — еще один попался…
Времени и желания церемониться у Тарасова не было. Оттолкнув чью-то синюю в прожилках рожу, Артем шагнул к ближним нарам, выгодно расположенным под вентиляционной решеткой, и дернул за вяло свисавшую со второго яруса босую ногу.
— Какого черта… — прогнусил сверху голос.
Тарасов рванул сильнее, и чья-то вонючая туша с грохотом обрушилась на сидящих внизу зэков. Гам поднялся невероятный — такое Артему доводилось слыхивать разве что на базаре в Грозном, когда его бэтээр задел лоток с сигаретами и тушенкой. Только сейчас орали не десять баб, а четыре десятка мужиков. Шум, как огонек по запальному шнуру, обежал камеру. Каждый орал о своем.
Легко подтянувшись на руках, Тарасов улегся на освободившееся место. Не то чтобы прохладно, но терпимо. И воняет меньше… Рядом на верхнем ярусе лежал бородатый немолодой негр. Он поднял свое похожее на начищенный сапог морщинистое лицо, недовольно скривил толстые губы и снова откинулся на нарах.
— Эй, ты, мать твою! — горланили снизу. — Слезай, мать твою, кто ты там такой!..
Грубые голоса повторяли изощренные ругательства, и Артем без спешки спустился вниз. Зэки образовали полукруг, в центре которого стоял тот самый сброшенный с нар толстяк. Его лицо тряслось от бешенства, а неопрятное брюхо от возмущения колыхалось.
— Да кто ты такой, мать твою! — проревел толстяк, бросаясь в атаку.
Тарасов уклонился от выставленных волосатых кулаков и подставил толстяку подножку. Тот с размаху впилился лоснящейся мордой в угол нар.
Толпа возбужденно ухнула. Толстяк грузно поднялся на ноги, вытер кровь и сопли с разбитого носа. Он смотрел на противника исподлобья, словно бык. Артем, скучая, ждал нового броска — этот тип оказался слабым противником.
Толстяк широко взмахнул рукой, и в его пальцах сверкнул нож. Другой пошел разговор…
Артем сделал ложный выпад, поднырнул под руку с ножом, с хрустом вывернул жирному зэку локоть. Отшвырнув ревущее склизкое тело, Тарасов с размаху вогнал нож по рукоять в деревянную стойку.
Артем сделал шаг назад и скрестил руки на груди. Этот театральный жест, который — как и все только что произошедшее — не произвел бы впечатления на российских урок, поразил темпераментных латиносов. Кто с ворчаньем, кто со смехом — они разбрелись по своим углам. Двое склонились над надолго отрубившимся толстяком, авторитет которого в камере мгновенно упал. Гам стих.
Тарасов взобрался на отвоеванное место, не переставая контролировать местность. Сосед, наблюдавший за поединком, снова смежил веки, и Артем немало удивился, услышав его хриплый негромкий голос:
— У тебя есть сигареты?
Тарасов молча протянул тому криво надорванную пачку. Закурив, негр долго пускал в потолок кольца дыма, а потом вдруг спросил:
— Ты из России?
Артем на мгновение опешил от такого вопроса, но быстро нашелся:
— Тебе какое дело?
Сосед рассмеялся, потом закашлялся и, сплюнув, сунул горящий окурок вниз, кому-то в жадные руки.
— Ты не из местных красавчиков, но белый и чистый, кроме того, не американец — тот сразу навалил бы в штаны. Это раз, — принялся загибать узловатые пальцы чернокожий. — Второе. Ты сразу взял быка за рога — ты явно не впервые в каталажке. Это два… Плюс моя интуиция! — закончил сосед.
— Ты неплохо знаешь то ли русских, то ли тюрьму, — усмехнулся Тарасов.
— А я учился в Москве, — ощерил губастый рот в улыбке сосед. — Правда, очень давно — еще при генсеке Брежневе. И немного говорю по-русски… — чернокожий с треском потянулся и прогнусил: — Е… твою ма-а-ать!
Артема выводили на рассвете. Прошли всего сутки его комфортного пребывания в камере. Конвой был сдержан и деликатен — никто из дрыхнувших зэков не проснулся. Только чернокожий с соседней лежанки, не открывая глаз, пожал Тарасову плечо: бывай, мол, земляк!
На выходе скуластый конвоир обменялся с охранником несколькими фразами на незнакомом Артему языке.
— Куда едем, начальник? — нагловато поинтересовался Тарасов.
Конвоир отвел глаза.
«На расстрел, что ли? — мысленно удивился Артем. — Только не их это порядки… Какого черта?»
Узкоглазый конвоир заботливо защелкнул наручники на своем левом запястье и правом запястье заключенного и дернул: вперед!
За резко открывшейся дверью в бледнеющем свете прожектора молочной белизной светился борт микроавтобуса. В салоне сидел второй конвоир, который даже не удосужился выйти. Первый подтолкнул Тарасова к двери — впрочем, довольно бережно.
Артем повторил свой вопрос уже более напряженным тоном, но ответа и на сей раз не последовало. «Да пошли вы на хер со своим правовым государством!» — зло подумал майор.
Машина покатилась по асфальту, завелся с опозданием мотор. Незаметный за занавеской водитель выругался. Поплыли мимо окон облезлые постройки в колониальном стиле да аккуратные домики между купами лохматых деревьев. Потом началась обычная трасса, с полосатыми столбиками ограждения по обеим сторонам от нее.
— Мне хочется пи́сать, — громко заявил Артем и зачем-то добавил по-русски: — До ветру надо!
Артем ушам своим не поверил, когда узкоглазый бросил водителю:
— Где ближайший туалет?
— На бензозаправке, — не задумываясь, ответил тот.
Микроавтобус притормозил у обочины, неподалеку от заправочной станции. У колонок топтался голый по пояс заправщик в сбитой на затылок бейсболке. Он проводил глазами странную пару — скованного наручниками конвоира и спокойного, как стенка, Артема — и вновь взялся за метлу.
Тарасов решился давно и теперь лишь выбирал момент. Он мог бы уйти еще на выезде из города — тем более Артем видел, как конвоир небрежно сунул ключ от наручников в нагрудный карман, — но решил доиграть свою роль до конца.
Кивнув второму заправщику, в нарушение техники безопасности курившему, сидя на ступеньке, узкоглазый ввел Артема в прохладную полутьму служебного помещения, молча указал на писсуар.
— Я так не могу! — закатил глаза Тарасов. — Я не могу мочиться при свидетелях!
И узкоглазый поверил. Поморщившись, он отстегнул наручник с запястья Артема и отступил на шаг, еще на шаг… Протянув левую руку к «молнии» и чуть наклонившись, Тарасов развернулся, как спущенная с колесика пружина, и врезал кулаком в угол челюсти узкоглазого. Конвоир рухнул на пол, сокрушив по пути соседний писсуар, и моментально отрубился. Артем стянул тощие кисти узкоглазого, щелкнул свободным браслетом наручников.
«Жить будет, — быстрым шагом выходя из служебки, решил Тарасов. — Жить будет, хотя и получит взыскание по службе…»
— Яйца с корнем вырву! — быстро пообещал майор заправщику с метлой, сунувшемуся было навстречу.
Так и этак мысленно вертя карту окрестностей, Артем обогнул бензозаправочную станцию и углубился в грязные путаные улочки нищего квартала…
Конвоира привели в чувство совместными усилиями водитель служебной машины и работники бензозаправки. Узкоглазый с трудом разлепил веки и, едва ворочая языком, прохрипел:
— Где этот чертов русский?
Пожатие плеч было ему ответом.
Работники контрразведки, получившие приказ доставить задержанного военного советника на сомнительную очную ставку, возвращались в город на предельной скорости и с включенной сиреной. Водитель и конвоир старались не смотреть друг на друга — оба спешно придумывали объяснения, которые должны прозвучать в кабинете шефа.
«Quinta «Soyuz», Calle Las Lomas, Las Mercedes, Caracas, Venezuela…» Артем еще раз повторил про себя адрес российского посольства и двинулся через город. В потоке чистеньких горожан мало кто обращал внимание на небритого человека в провонявшем по́том, расхристанном камуфляже. Слежки не было, да и не стали бы церемониться — взяли бы сразу. Сомневаясь в качестве местной воды, Тарасов все-таки напился из фонтана. Рыбка с серебристой спиной, мотнув хвостом, скользнула мимо пальцев. «Слава отважному народу!» — первая строка национального гимна красовалась на транспаранте, пересекающем улицу. И герб нарисован. Патриоты…
Вот и двухэтажное салатового цвета здание с круглой клумбой перед входом. Треплется по ветру родной триколор.
Артем толкнул стеклянную дверь, вдохнул стерильный кондиционированный воздух. Навстречу поднялся охранник.
— Что вам нужно? — оценив внешний вид визитера, сурово спросил тот по-испански и ткнул в кнопку на стойке. Вдалеке прогудел сигнал.
— Я российский военный советник, — ответил Артем. — Моя фамилия Тарасов, майор Тарасов. Пригласите посла или кого-нибудь из советников…
По светлому коридору затопали ботинки. Из-за угла выкатились два крепких охранника с дубинками на поясе и славянского типа физиономиями.
Охранник у стойки кивнул в сторону Артема. Охранники неумолимо надвигались.
«Прорываться теперь, что ли, к послу?! — огорчился Тарасов. — Мне только драки в посольстве недостает!»
Охранники остановились в двух шагах, один из них процедил сквозь зубы:
— В посольстве никого нет… И ты вали отсюда, земляк, пока свои не наваляли…
— Надо быть повежливее с соотечественниками, ребята, — миролюбиво заметил Артем. — Если не возражаете, я как-нибудь зайду: не договорили мы сегодня…
Охранник у стойки энергичным жестом указал на дверь. Круто развернувшись на каблуках, Тарасов вышел под палящее солнце.
Ни мобилки, ни денег… Вот сволочи латиноамериканские… Из-за слепящего света Артем не разглядел машину — только услышал сигнал. Незнакомый камуфлированный джип с войсковой маркировкой на борту, взвизгнув шинами, остановился у клумбы. Тарасов замер на мгновение, оценивая ситуацию. Уходить следует вокруг здания — стрелять они не осмелятся…
«Фу ты, черт!» — Лезет из кабины родимый Багратион — зацепился за железку клапаном штанов, выругался, спрыгнул на асфальт, а следом блеснула загорелая полная ножка…
— Вон стоит! Ну Теман, ну беглец-тимуровец! — горячо воскликнул прапор, подавая руку умопомрачительной Долорес, одетой в гражданку. — На базе все на ушах стоят! Какой-то хер в золотых погонах приезжал — полковника нашего за тебя вздрючил!.. Ну, красивая, я ж тебе говорил: в родное посольство он попрется, куда ж еще!.. Садись живо в машину, майор! Перед тобой на базе щас извиняться будут!
Лейтенант Гарсиа белозубо усмехнулась и, по-мужски пожав руку Тарасову, проговорила:
— Твой друг так волновался за тебя! Когда группа вернулась на базу, он ворвался в штабное здание, сломал декоративную пальму и ударил по уху военного чиновника. Господин капрал настоятельно требовал прямую связь с президентом России, но мы не смогли отыс кать нужный номер…
Когда джип уже нагло катил по свободной полосе в потоке движения, Долорес добавила:
— Все обошлось хорошо. Это военно-политические игры, о которых я тебе говорила! Так наши военные доказывают друг другу, у кого крепче связи в президентском дворце…
Багратион ухмыльнулся:
— Они только притворяются, что по-русски ни-ни! Я, когда в штабе шорох наводил, даже по-грузински орал — все ведь, суки, поняли!.. Эй, Педро! — хлопнул Сашка черномазого водилу по плечу. — Скажи по-русски, как я тебя учил!
— Не стреляй, генацвали, я твоя друга! — почти пропел тот и улыбнулся — рот до ушей.
— Да, теперь Педро в Сухуми не пропадет! — усмехнулся Артем.
Долорес поправляла свои смоляные волосы, заглядывая в водительское зеркальце.
Извинения высокого венесуэльского начальства майор Тарасов принял без проблем, вот только Москву инцидент не порадовал.
— …к чертовой матери! Мне за вас, что ли, отвечать?! — пробился сквозь тысячи километров голос генерала Ларичева. — Непонятно, что у вас там происходит! Тарасов, бери своего друга за шкирку — и в аэропорт! Свернута, на хрен, ваша «Латинская нефть»! За билетами — и домой!
— Но, товарищ генерал… — попытался возразить Артем, но на том конце телефонной линии трубка уже брякнулась на аппарат.
Тарасов пожал плечами и улыбнулся стоявшему здесь же Багратиону.
— А как же наши бабки? — спросил Сашка.
И на этот вопрос уже был готов ответ: деньги от «Лак-Ойла» еще вчера легли на счета военных советников. Все как договаривались: за вычетом стоимости штабной пальмы, испорченной дебоширом Багратионом. Подпорченное чиновничье ухо списали на счет дружественных российско-венесуэльских отношений…
— А осадок неприятный остался, — признался Багратион. — Отзывают досрочно, будто мы по собственной вине это все…
— Прапорщику умничать от природы не полагается, — прервал Артем. — Знаешь такую непреложную военную истину?
— Да иди ты… — буркнул Багратион, оглядывая себя в зеркале.
Выбритые до блеска, начищенные и наглаженные, в новеньких комбезах, Тарасов и Чиковани выглядели достойно. Оставалось проститься с венесуэльским спецназом, о котором они еще толком ничего не узнали.
Словно по заказу, солнце сегодня светило особенно яркое. На плацу бойцы строились в каре. Рядом вертелся фоторепортер в военной форме. Лейтенант Гарсиа, суровая и прекрасная, стояла поодаль, сдержанно общаясь с двумя вертлявыми девушками с погонами капралов. Там и тут мелькали знакомые физиономии. Вот Кеведо чертиком проскакал, держа под мышкой тощую папочку. Водитель джипа помахал рукой кому-то из бойцов и вдруг показал толстый язык: вы, мол, тут жарьтесь на солнышке, а мне в гараж надо… Артем вдруг подумал, что если бы убавить солнечную яркость наполовину, выбелить черные и шоколадные рожи бойцов, то вышел бы нормальный российский военный городок где-нибудь под Вологдой. Только знамя тогда на флагштоке трепалось бы другое, и полковник так не надувался бы от спеси, помахивая черным лакированным стеком…
— Саня, я знаю, как ты к строевой относишься, только сейчас давай пройдем красиво, лады? — негромко сказал Тарасов.
Пропела труба, призывая к вниманию. Прозвучали из динамиков первые аккорды гимна. Загремела над плацем команда. Бойцы взяли оружие на караул.
Печатая шаг, Артем и Сашка прошли мимо зелено-бурого строя, остановились перед полковником и синхронно отдали честь, бросив ладони к беретам.
Явно любуясь собой, Кортасар дал команду «вольно». Надувая щеки, он заговорил о дружбе, взаимопомощи и воинском долге, о великой России и еще более великой Венесуэле… Боковым зрением Тарасов видел, как Долорес, стоявшая в конце строя, вдруг подняла смуглую ладонь к глазам. Лейтенант Гарсиа плакала, но этих слез никому видно не было — никому, кроме Артема…
«Еще один эпизод военной биографии, — грустно отметил про себя Тарасов. — Маленький — но эпизод…»
Церемония закончилась. Опустел плац.
— Теперь до вечера мы свободны, а у меня в посольстве должок остался, — сказал Артем. — Ты подожди, я скоро вернусь…
— Да и я с тобой прогуляюсь, — отозвался Багратион. — У меня тоже вроде должок имеется: только она мне уже не даст. Знаю точно — спрашивал…
И тут майор Тарасов заржал во все горло, напугав топающих мимо бойцов с автоматами и в полной выкладке. Прапорщик с обидой взглянул на Артема, но спустя секунду присоединился к его хохоту.
— Господин полковник, нам нужна машина! — окликнул Тарасов Кортасара.
Тот нахмурил брови, соображая, потом кивнул:
— Возьмите штабную, господин майор… И прошу не задерживаться!
Бухнувшись на сиденье рядом с Педро, Артем назвал адрес российского посольства.
За дверями посольства дежурил тот самый тип. Он не узнал Тарасова, одетого с иголочки, в десантном берете набекрень.
— Вам кого, товарищ майор? — поднялся охранник.
— Тебя.
Тарасов сдернул головной убор и сунул под погон.
— Предупреждаю: бить не буду, — сообщил Артем, цепляя охранника пальцем за лацкан униформы. — Ребята, что вчера дежурили, здесь?
— Один только… — отшатнулся охранник. — Толик…
— Зови! — потребовал Тарасов.
Загудел сигнал. Лоб с каменной мордой вышел из посольской прохлады, и чем ближе он подходил, тем сильнее опадали его напряженные скулы: этот узнал вчерашнего гостя.
— Здравствуйте, — начал подошедший охранник. — Я так и подумал, что вы и есть тот самый знаменитый военный советник, о котором говорили в новостях…
Артем предостерегающе поднял ладонь:
— Вот что, Толик и ты Как честный российский офицер, я должен вам обоим набить хлебальники. Согласны?
Охранники со скромным видом переглянулись. Палец Тарасова грозно колебался перед самым носом вспотевшего Толика.
— Но ограничусь устным внушением, — продолжал Тарасов. — Соотечественников, оказавшихся за тысячи километров от дома, надо уважать и помогать им. А если и не уважать, то хотя бы уметь выслушать…
Сдержанное «извините» прозвучало, когда Артем, нахлобучивая берет, покидал здание.
— Вернул должок? — спросил Багратион, когда Тарасов сел в машину.
— Мне вернули, — отозвался Артем. — Педро, давай-ка нас на базу! К банкету по случаю семейного прощания мы еще вполне успеем…
Назад: Глава пятая. За нашу победу!
Дальше: Глава седьмая. Увидеть Москву и выжить