Глава 35

Как и предполагал Морской Волк, долгого застолья не получилось. Во-первых, очень уж непривычное было время – начало восьмого утра. В это время либо уже опохмеляются, либо продолжают пить те, кто стоически расправлялся с алкоголем всю ночь. А во-вторых, из всех собравшихся в каюте Макарова этой ночью никто практически не спал, если не считать часового командирского забытья с кошмарами. Людям, прежде всего, надо было дать отдохнуть. Замерзнуть спасенная троица, как сказал начмед, сильно не успела, поэтому стопки доброго спирта будет достаточно, чтобы встряхнуть организм, согреть, а после расслабить для сна.

Но поскольку о еде доктор ничего не сказал, Илья Георгиевич стал сервировать стол исходя из своих рекомендаций и личного опыта. За десять минут он успел зажарить в микроволновой печке двух аппетитных куриц и десяток бутербродов из полуфабрикатов, разогреть несколько банок тушеного китайского мяса с рисом, открыть рыбные и овощные консервы, добавив ко всему этому свежих фруктов, грибов, оливок и разносортицу фасованного мяса. Завершил сервировку стола, как и полагается, хрустальный полуторалитровый графин спирта и разноцветные жестяные банки с разнообразными напитками.

– Прошу к столу! – широким хозяйским жестом пригласил командир гостей. – У американцев, чай, таких разносолов не было?

– Да-а-а-а, – восхищенно отозвался старший помощник, пораженный кулинарными да больше консервооткрывательными талантами Морского Волка. – Америка – страна, конечно, богатая, но, как и все буржуи, жадная. Поначалу нас, конечно, встретили радушно, – продолжал он, усаживаясь за стол, – предложили подкрепиться чаем, а кто хотел чего-нибудь покалорийнее – налили по стаканчику кофе… Но таких разносолов не было.

– Ну, товарищи мои дорогие, – обратился Морской Волк к рассевшимся за столом гостям и щедро наполняя их стаканы прозрачной девяностоградусной жидкостью. – За то, что все закончилось – тьфу-тьфу-тьфу! – благополучно, – произнес первый тост командир.

– Ларисочка, – вдруг озаботился академик, – а вам можно? Это все-таки спирт…

– Так ведь доктор велел… – скромно потупив глазки, ответила Крутолобова и, чтобы не вести дальнейших дискуссий, залпом опорожнила посуду.

Все захрустели родными солеными огурцами, и только после этого каждый принялся за понравившееся блюдо. По правде говоря, за последние двое суток все четверо не только почти не спали, но и впервые ели вот так, в хорошей компании, с аппетитом, без груза забот и волнений за плечами.

Крутолобова первой подвинула командиру свой стакан, молча намекая на следующую порцию.

– Ларисочка… – снова заквохтал было Расторгуев, но девушка отрезала:

– Николай Иванович, очень хочется спать. А поскольку по русскому мужскому обычаю пока все не выпьют, они из-за стола не встанут, то я хочу максимально ускорить этот процесс.

Дискутировать Морской Волк не стал и тут же вновь наполнил посуду.

– Спасибо за ваше гостеприимство, – взяла на себя инициативу второго тоста Крутолобова, – особенно мне запомнилась торжественная встреча на палубе.

– Николай Иванович, – Морской Волк жалобным тоном обратился к академику, прося защиты, – скажите, откуда берутся такие ассистентки?

– Из российских разведшкол, – на полном серьезе ответила девушка.

– Да это не моя ассистентка, – пожал плечами Расторгуев. – Мой ассистент остался в Санкт-Петербурге, а с этой милой девушкой меня во время недельной подготовки к плаванию познакомил ваш Столетов, – пояснил ученый. – Сказал, что на время морского путешествия она будет моей ассистенткой и помощницей. Вот и все, – теперь уже слегка захмелевший академик протянул стакан за добавкой.

– Дела-а-а-а… – протянул несколько озадаченный командир, не сразу обратив внимание на просьбу Расторгуева. Он, конечно, с некоторых пор стал догадываться, что Крутолобова – не совсем та, за кого себя выдает, особенно тогда, когда увидел бегущую к вертолету троицу. Морской Волк точно знал, что старший помощник навыками пилотирования такими машинами не владел. Оставались академик и его ассистентка. Макаров больше был склонен верить, что управлял вертолетом все-таки Расторгуев, особенно после того как очкастый академик лихо загарпунил кита. Мало ли чем этот почетный ныне член Академии наук занимался в молодости. Годы тогда были лихие, шестидесятые – экспедиции, тайга, Курилы, Арктика… Но на всякий случай уточнил:

– А кто сидел за штурвалом?

Жующий академик молча ткнул пальцем в сторону скромно сидящей девушки.

– Дела-а-а-а… – снова протянул Макаров, наполняя по просьбе Расторгуева стаканы.

– За нашу спасительницу, – торжественно провозгласил академик.

– За женщин, – добавил Даргель, вставая, и все мужчины последовали его примеру.

– А куда вы подевали вертолет? – поинтересовался Морской Волк.

– Отправила на малой скорости обратно к танкеру, – ответила Крутолобова, – точнее, к тому месту, где он был.

– Как это? – не понял командир.

– На автопилоте, – пояснила ассистентка Расторгуева. – Развернула машину на обратный курс и поставила на автопилот. Горючего в баках оставалось немного, так что шлепнется где-нибудь неподалеку от места гибели судна. Или, может быть, вам нужны были военные трофеи? – Лариса снова беззлобно уколола Морского Волка. Академик и старпом засмеялись.

«Когда это они успели спеться?» – раздраженно подумал командир, а вслух сказал, обращаясь к девушке:

– Знаете что, маленький морской ежик, будете так себя вести – возьму и женюсь на вас.

– И правильно сделаете, – одобрил выбор командира изрядно захмелевший академик.

– А я вот возьму и не выйду за вас, – парировала Крутолобова, сверля горящими глазами Морского Волка.

– Выйдете, – спокойно уверил Ларису старший помощник, – за него нельзя не выйти. Ну, друзья, хоть мы за женщин сегодня уже пили, – он поднял свой стакан, – но по традиции русских выпивох, коими мы с вами сейчас и являемся, третий тост – за женщин!

Мужчины снова встали.

– Она ведь меня, Илья Георгиевич, на нефтевозе из карцера вытащила, – старший помощник издали начал свое повествование, – можно сказать, на руках вынесла. Я-то сначала о ней подумал такое, что, извините, не к столу будет сказано.

– Значит, я хорошо справилась с ролью, – улыбнулась Крутолобова, посчитав слова Даргеля за комплимент.

– Не просто хорошо, – продолжал восхищаться девушкой старший помощник, – а вам надо в художественной самодеятельности выступать. – Даргель выказал верх восхищения театральными способностями Крутолобовой.

– Каюсь, – поник головой командир, – вначале я тоже был о вас не самого лучшего мнения…

– Ничего удивительного, – резонно отметил академик, – сработал обычный стереотип – женщина на корабле, и все такое прочее. Произошло отторжение… – академик разгорячился, и у него возникла потребность подискутировать. Однако безобидный порыв ученого мужа был единодушно подавлен остальными собеседниками, и старший помощник продолжил свой рассказ:

– Сначала нас по-доброму увещевали, мол, то да се, о лодке мы знаем, о замаскированной под рыболовецкое судно базе – тоже, так что давайте сотрудничайте и выкладывайте информацию. И я смотрю, эта дура… Извините, Ларисочка, – тут же одернул себя старший помощник, – я не хотел вас обидеть.

Девушка только весело махнула рукой, потешаясь над мужчинами.

– Смотрю, значит, – продолжал Даргель, – а товарищ Крутолобова начинает биться в истерике, слезы и все такое, как у женщин положено. И в порыве нервического безумия она выкладывает Нейвиллу, – это светило вроде американского Столетова, – пояснил он внимательно слушающему рассказ Морскому Волку, – всю информацию и вместе с ней чип, который мы нашли в мозгу кита.

– Вы нашли чип? – переспросил Макаров.

– В том-то и дело, Илья Георгиевич! – браво откликнулся академик Расторгуев, молчать которому было невтерпеж. – Вы представляете, до чего додумались эти паршивцы? Вживляли в мозг кита командный чип и с его помощью контролировали поведение этих млекопитающих, вплоть до агрессии.

– Вы хотите сказать… – смутная догадка не успела посетить мозг командира субмарины. Ее опередил Расторгуев:

– Вот именно, Илья Георгиевич, вот именно! Когда поблизости от подконтрольного кита оказывалась российская подводная лодка, они посылали в его мозг сигнал агрессии, и кит нападал, совершенно не понимая, что он делает, а лишь подталкиваемый контролем извне! – закончил излагать свои умозаключения академик.

– Слушай дальше, командир, – снова привлек внимание Морского Волка старший помощник. – Этот Нейвилл всех их, – он кивнул головой в сторону ученого и его ассистентки, – разогнал по каютам и плотно занялся мной. Лариса-то ни о «Муромце», ни о нашей субмарине толком ничего не знает: есть, мол, такие – и все. А американцев интересуют тактико-технические характеристики: скорость хода, глубина погружения, вооружение и все такое. Я, естественно, молчу, – не преминул похвалить и себя старпом, – и тогда взбешенный янки сообщает, что, поскольку о нашем присутствии на борту танкера никто ничего не знает, то – либо информация, либо всех троих к якорю – и за борт.

– Что вы говорите… – искренне перепугался академик, который, судя по всему, тоже впервые слышал эту историю из уст старшего помощника.

– Именно так и было, дорогой профессор, – кивнул головой Даргель, – меня под конвоем отвели в карцер. Наверное, хотел отложить расправу на ночное время суток, чтобы не светиться лишний раз. Так что, дорогой Николай Иванович, – старший помощник обратился к уже довольно сильно захмелевшему академику Расторгуеву, – если бы не наша юная леди, кормили бы мы сейчас с вами крабов, – он пододвинул стакан, намереваясь произнести еще одну здравицу в честь прекрасной спасительницы. Но девушка, о которой в пылу разговора на несколько минут позабыли, спала, неудобно завалившись на спинку дивана.

– Достойный пример для подражания, – одобрительно отозвался академик, которому вдруг изрядно захотелось спать.

– Давайте по последней, – предложил командир, поскольку спирт по стаканам уже был разлит. – Предлагаю выпить за Военно-морской флот, за людей, которые на нем служат, и за тех, кто помогает ему всеми своими силами. За вас, товарищи!

Мужчины тихо выпили, быстро закусили и стали расходиться.

– Не надо ее беспокоить, – негромко прошептал Морской Волк, отвечая на молчаливый вопрос старшего помощника, – разбудим еще. Пусть спит здесь, – Макаров достал из рундука толстый плед и бережно укутал девушку, – я прилягу в каюте вахтенного офицера.

– После всего, что между вами произошло, – рассудительно заметил светило науки, – вы просто обязаны жениться на Ларисе.

– Вы же слышали, – беспомощно пожал плечами Морской Волк, – она не хочет.

– Враки, – отчетливо донеслось с дивана, и девушка стала поудобнее укладываться.

– Что она сказала? – переспросил академик.

– Это она во сне, – Морской Волк настойчиво выталкивал собутыльников из каюты, – в роли. Наверное, разоблачает вражеских шпионов… – на свой манер прокомментировал он Ларисину реплику и закрыл, наконец, дверь. – Все, господа офицеры и научные работники, – командир чуть повысил голос, – приказываю всем отдыхать. Спать осталось пять часов.

– Спокойной ночи, товарищ командир, – вежливо расшаркался Расторгуев и, слегка поддерживаемый заботливыми руками старшего помощника, отправился отдыхать.

– Скорее, доброго утра, – усмехнулся Морской Волк и отправился за ними следом.