Десять тридцать утра. Мы сидим в кабинете Горчакова на Лубянской площади. За окнами прекрасный майский день: солнечно, безветренно, тепло. Сергей Сергеевич, как всегда, подтянут, свеж, чисто выбрит и одет в костюмчик замшелого советского интеллигента, пахнущий табаком и ядреной туалетной водичкой. Мы давненько не виделись, поэтому, встретив в дверях, он по-отечески обнял, усадил на удобный диванчик, угостил рюмкой коньяка и отличным кофе. Потом интересовался здоровьем, настроением, осторожно выспрашивал о планах на ближайшее будущее. Не мудрено интересоваться настроением и планами – несколько лет назад под ударом безжалостных реформ силовых структур пал Особый отряд боевых пловцов «Фрегат-22». Шеф переживал эту несправедливость не меньше нашего, так как лично принимал участие в создании легендарного «Фрегата», однако помочь ничем не мог – решения принимались на самом верху. И вот теперь, разыскав меня, пригласил на Большую Лубянку в дом 1/3. Понятно, что пригласил не ради коньяка и пары чашек кофе. Посему я поддерживаю вялотекущую беседу «ни о чем» и жду, когда Горчаков перейдет к главному. По давней привычке он много курит, при обсуждении наболевшего нервничает – часто вскакивает с кресла и взволнованно расхаживает вдоль шкафов и сейфов.

– … К большому сожалению, Евгений, нас с тобой угораздило жить в такое время, когда книга стоит дороже бутылки водки, а молоко дороже пива. Когда приглашение Деда Мороза обходится дороже вызова проститутки, а ежедневный рацион полицейской собаки превышает ежемесячное пособие на ребенка. Когда развозчики пиццы и суши приезжают быстрее «Скорой помощи» и полиции. Когда за кражу сырка в супермаркете человек отправляется на реальную зону, а за разворовывание государственной казны – увольняется с поста и преспокойно уезжает тратить наворованное за границу…

Шефа несло. Как я и предвидел, наш разговор начался с таких розовых далей, что не долететь, не доехать. Политик из меня никудышный: в партиях не состою, на демонстрациях флагами-плакатами не размахиваю. Хотя нет. Родину по элементам таблицы Менделеева не распродавал, а это по нынешним меркам уже много.

– … Вся беда в том, что современной Россией управляют случайные люди, – распаляется старик. – Финансами занимаются те, кто хранит деньги за рубежом, образованием – те, у кого дети учатся в Гарварде, здравоохранением заправляют функционеры, которые сами лечатся за границей…

Босс редко приступает к главному, не облив гневным сарказмом политику, криминал и прочий мусор. Приходится внимать.

– … Огромный ледокол достиг Северного полюса с олимпийским факелом. Не жалко им тратить бешеные деньги на посредственный спектакль? Ну, что же это такое?! На полюс, в космос, под воду… Страна дешевых абстрактных символов.

– Дураки, дороги и что там у нас еще? – лениво поддерживаю разговор, дабы не заснуть.

– Проблема, Евгений, не в «плохих дорогах» и не в правящем режиме. Просто в этой стране не будет счастья, пока богатство лениво выкапывают из земли под абсолютным контролем тех, кто присваивает выкопанное. Не будет здесь ни «инноваций», ни созидательного труда. При социализме беззастенчивое присваивание было невозможно. Теперь социализма нет и возродиться ему не дадут. Ничего же нового, кроме мракобесия и псевдоидеологического плацебо, сугубо для народного употребления, власть придумать не в состоянии. Люди пачками бегут из России в те страны, где можно работать и представлять собой хоть что-то человеческое. А в родной стране остается только три варианта: обирать народ, быть обираемым или просто тихо умирать.

– Да, Сергей Сергеевич, про коммунизм нам врали, а все то, что рассказывали про капитализм, оказалось сущей правдой, – вздохнув, морщусь от едкого табачного дыма.

Пора бы перейти к делу, иначе его вступительная речь затянется до позднего вечера. Решаю слегка пошутить:

– Помните, вы мне говорили: не читай, Женя, книг, и умрешь счастливым.

– Разве я такое говорил? – опешил генерал.

– Говорили. Кстати, вы прослушки не боитесь?

– Брось! – в сердцах отмахивается он. – Распихивать жучки по кабинетам – давно стало моветоном. Гораздо проще заплатить денег сотруднику, который с радостью сдаст кого угодно. Ты-то, надеюсь, не переметнулся?

– Я?!

– Верю-верю, – смеется Горчаков. Затем, таинственно сверкнув очками, подводит разговор к той грани, за которой и начинается главное: – Ты ведь догадываешься, Евгений, что просто так я беспокоить не стал бы?

– Догадываюсь – не первый год вас знаю.

– Тогда запасись терпением… – подойдя к окну, раскуривает он очередную сигарету. – Ты когда-нибудь слышал об операции «Цунами»?

– Нет, – с недоумением качаю головой.

– А о первой подводной лодке третьего поколения, принятой Советским флотом в 1984 году?

– Да, в курсе. Если не ошибаюсь, 945-й проект?

– В точку. Знаком с ним?

– В общих чертах. Видел стоящей у «стенки», спускался внутрь, но ходить на таких не доводилось – в училище стажировался на более древних.

– Сколько их было построено, знаешь?

– Кажется, два корабля. К-239 и К-276.

– А вот теперь ошибочка. До названных тобой кораблей был построен головной, не вошедший в официальный список.

Я растерянно гляжу на бывшего шефа. Что за бред? Как могло случиться, чтобы головной корабль не вошел в списочный состав флота?

– Сразу после успешных ходовых испытаний головному кораблю присвоили название «Барракуда» и в срочном порядке снарядили для выполнения сверхсекретного задания, – поясняет он, приметив мое удивление.

Что-то моего сухопутного босса потянуло на флотские темы. Не к добру. Знаете, на теле рыб есть хитрая штуковина – «латеральная линия», состоящая из рецепторов, определяющих малейшее изменение в давлении и температуре воды, а также в направлении течения. Хищные рыбы используют этот орган для слежения за добычей. Так вот на теле моего шефа тоже имеется такое приспособление – с его помощью он охотится за подчиненными. И за мной в том числе.

Приходится признать:

– Нет, об этом я точно не слышал.

– Немудрено, – усмехается он. – Подготовка и сама операция были настолько засекречены, что в суть посвятили единицы. Так сказать, самых-самых.

– Так что же случилось с «Барракудой»?

Покашляв в кулак, старик кривится:

– Об этом позже. А сейчас ответь мне на один вопрос: ты что-нибудь слышал об идее минирования Атлантического и Тихоокеанского побережий США нашими ядерными зарядами?

– Да, что-то читал. Кажется, автором этой идеи был академик Сахаров?

– Все верно: идея с довольно длинной бородой. По одной версии она принадлежит академику Лаврентьеву; по другой ее озвучил в конце пятидесятых годов Андрей Дмитриевич Сахаров. Дабы нашей стране не разориться из-за развязанной американцами гонки вооружения, он предложил тайно разместить в шельфовой северо-американской зоне с десяток зарядов мощностью по сто мегатонн.

– Ого! – качаю головой. – Зачем же так нескромно?

– Согласен, сто мегатонн – это сверх всякой меры. По самым скромным подсчетам десяток подобных зарядов унес бы жизни полмиллиарда людей. К слову, предложение Сахарова повергло в шок даже самого Хрущева, и об этой кровожадной идее забыли на два десятка лет. А в начале восьмидесятых – когда гонка вооружений изрядно вымотала Советский Союз – внезапно вспомнили и решили воплотить в реальность.

В моей голове из обрывков беседы начинает складываться цельная картинка.

– Этим и занимался головной корабль проекта 945?

– Совершенно верно. Если помнишь, два носовых торпедных аппарата в данном проекте имели увеличенный диаметр 650 миллиметров. Вот под них-то наши ученые умельцы и создали шесть специальных зарядов. Затем их тайно разместили в носовом отсеке, а командиру экипажа поставили задачу пересечь Атлантику и сбросить заряды в установленных точках, расположенных вдоль Атлантического побережья США.

Услышав эти слова, я хотел было поинтересоваться, как сильно Горчаков злоупотребил спиртным накануне. Но по этическим соображениям пришлось промолчать – как ни крути, а я гожусь ему в сыновья.

– Обалдеть, – на секунду прикрыв глаза, представляю чудовищную картину гибели целого континента.

Генерал морщится:

– Я не оправдываю тех, кто отправил «Барракуду» к берегам США, но мощность зарядов была ограничена одной мегатонной. Ученые посчитали, что подобных зарядов вполне достаточно для разрушения инфраструктуры крупнейших прибрежных городов, портов и военных баз.

Моим главным юношеским заблуждением была твердая вера в то, что идиоты с возрастом умнеют. Как же я ошибался! Первая часть нашей долгой беседы заставила сделать однозначный вывод: идиот – это на всю жизнь. Именно такой была моя реакция на известие об установке шести ядерных зарядов вдоль Атлантического побережья Соединенных Штатов. Ну вот как можно было додуматься своей «фуражкой» до такого варварского решения? Действительно, вокруг Советского Союза долгое время существовали американские военные базы с ядерными боеголовками и носителями оных. Но в случае потепления отношений между нашими странами весь этот арсенал возвращается восвояси вследствие обычного приказа. А как прикажете отыскать в океане и эвакуировать оставленные нами смертоносные заряды?

Именно этой проблеме Горчаков и посвятил вторую часть нашей встречи. Первая же произвела на меня весьма угнетающее действие. Да, я родился и вырос во времена Советского Союза и исправно впитывал ненависть к вероятному противнику – Соединенным Штатам Америки. Однако эта ненависть носила некий абстрактный характер и отнюдь не распространялась на весь капиталистический мир и конкретно на американский народ. Мне не были симпатичны их президенты, я не любил стервятников-русофобов из конгресса, плевался на антисоветские «шедевры» Голливуда. А вместе с тем интуитивно догадывался о простой вещи: в пределах другого полушария проживают точно такие же, как в СССР, люди – с теми же недостатками и с похожими достоинствами.

– Сергей Сергеевич, если не ошибаюсь, вы нашли меня не для того, чтобы рассказать очередную страшилку на сон грядущий?

Видя, что «аудитория» проявляет рассеянный интерес, старик потянулся за сигаретами.

– Все верно, Женя. Я знаю тебя как облупленного, но и ты за время нашей совместной службы успел изучить мои повадки. Ладно, хватит лирики. Переходим к делу.

«Наконец-то», – мысленно вздохнул я.