Глава шестая
Российская Федерация; Сочи Настоящее время
Тяжело поднявшись с кресла, вор подхватил со столика открытую бутылку дорогого коньяка, плеснул в два бокала и, подойдя ко мне, предложил выпить.
— Держи. Как твое имя?
— А ваше? — опрокинул я в рот обжигающий алкоголь.
— Можешь называть меня Аристархом Петровичем.
— Евгений Арнольдович, — представился я, не видя смысла скрывать элементарное. Все, что этому товарищу было нужно, он наверняка давно выяснил.
— Позволь узнать, Евгений Арнольдович, кто ты такой?
Пожимаю плечами:
— Обыкновенный человек. Пенсионер.
— Слишком молодой для пенсионера. Значит, бывший военный. Я примерно так и думал.
— А вы?
— Что я?
— Кто вы такой?
Прихлебывая коньяк, он посмеивается. Похоже, моя наглость его забавляет.
— Я вор в законе, — самодовольно говорит он, подливая в опустевший бокал алкоголь. — Свои люди кличут меня Ариком. Но для тебя я — Аристарх Петрович. Если поведешь себя правильно, разрешу называть просто по имени.
«Польщен. И буду стараться, — ворчу про себя. — Странный ты вор в законе. Разговариваешь правильно — почти не используя фени. Живешь открыто, не таясь, — видно, давно нашел общий язык со всеми местными администрациями, депутатами, ментами и прочим «товаром на продажу»…»
— Так что, Евгений Арнольдович, — продолжает он, — по-хорошему договоримся?
— О чем?
— Золотая цепь с вкраплением бриллиантов, в принципе, меня почти не интересует. Так… самую малость… Ценность этой вещицы для меня в другом — в маленьком и простеньком крестике из алюминия. Надеюсь, заметил такой? Золото высшей пробы глаз не замутило?..
Данное уточнение меняло дело. Если, конечно, стоящий передо мной грузный мужичок не врал, пытаясь выяснить главное: в моих ли руках находится ценная вещица. В пользу правдивости озвученной им версии говорил весь окружавший антураж. Огромная вилла на ухоженном участке, великолепная обстановка, обилие дорогой техники, вышколенная охрана… Что для владельца этих апартаментов стоимостью в несколько миллионов долларов значит какая-то старенькая цепь, хоть и с вкраплением бриллиантов? Ровным счетом ничего. Так… дешевая безделушка. К тому же в углу огромной залы я заметил пару икон с ликами святых.
— Да, — ответил я, — крестик действительно имеется.
— Он цел? — оживился вор.
— А куда ему деться? Вы верующий?
Одна из его куцых бровей вновь слегка изогнулась.
— Да, верующий. Я помог местной епархии построить храм и продолжаю жертвовать им деньги. А ты разве не веруешь в бога?
— Насчет бога — не уверен. Я верю в порядочных людей.
— О как. Ну-ка изложи подробнее. Может, и я приму твою веру?..
— Пожалуйста. В прошлом веке в сорок первом году польский священник Максимилиан Кольбе оказался в концлагере Освенцим. После побега одного из заключенных заместитель коменданта лагеря отобрал десятерых узников, которые должны были за этот побег умереть голодной смертью. Один из обреченных — польский сержант — стал рыдать, выкрикивая имена своей жены и детей. Кольбе вышел и предложил себя вместо сержанта. Комендант принял его жертву. В камере, куда бросили умирать десятерых заключенных, священник продолжал поддерживать собратьев по несчастью — молитвой и песнями. Спустя три недели он оставался жив, и нацисты решили ввести ему смертельную инъекцию. В восьмидесятых годах Максимилиана Кольбе причислили к лику святых. В таких священников я верю.
— И много ты встречал таких по жизни?
— Бывало, — уверенно ответил я.
— Ты интересный собеседник. А это в наше время большая редкость, — улыбнулся он. И вернул разговор в прежнее русло: — Так что с ценной находкой? Мы договоримся?
— Каким образом?
— Ты приносишь цепь. Крестик я забираю себе — это память о моих предках. Единственная вещица, оставшаяся от них… царство им небесное, — перекрестился он, глядя в угол с иконостасом. — Кстати, цепь мне придется тоже забрать. Извини, но операция по твоей поимке отняла много средств и времени — все это требует компенсации.
На сей раз настал мой черед удивляться.
— А что же останется мне?
— Как что?.. Жизнь.
— Жизнь?
— Да. И согласись, это не так уж и мало.
— А если не соглашусь?
— У тебя нет выбора, — сухо отрезал он. — Если мы не договоримся — живым ты отсюда не выйдешь.
Последнюю фразу сопроводил двойной щелчок пистолетного затвора, прозвучавший за моей спиной.
«Доходчиво. И недвусмысленно, — с грустью подумал я, мысленно прощаясь с самой ценной находкой, которую посчастливилось найти на местных пляжах за целый год изысканий. — Как говорится: бог дал, бог взял. И вообще… такое впечатление, словно я когда-то все это пережил. И вот опять…»
* * *
Покинув миниатюрный дворец, мы уселись в солидный лимузин с мигалкой на крыше. Водитель с Автогеном Автовазовичем — на передние сиденья; Аристарх Петрович и я — на роскошный задний диван.
— Адрес? — коротко изрек вор.
Я назвал улицу и номер дома.
Начальник охраны тут же передал по миниатюрной радиостанции данные в головной автомобиль с четырьмя телохранителями. К слову, два таких же автомобиля выехали из открывшихся чугунных ворот следом за нами.
«Внушительное сопровождение, — подумалось мне. — И что за жизнь у этих нуворишей? Наворуют, а потом чахнут над своим златом, трясутся от страха…»
Кортеж неспешно прокатил по кривым улочкам местной «Рублевки», вырулил на Курортный проспект, включил мигалку с сиреной и помчался вдоль побережья на северо-запад — в направлении моего дома.
Ехали молча, глядя в разные стороны. Не знаю, о чем думал переодевшийся из халата в нормальную одежду вор в законе. Полагаю, радовался тому, что нашлась утерянная цепь с заветным алюминиевым крестиком. Или строил планы, как и где урвать очередной кусок из бюджета.
Мне же приходилось думать о другом…
«Стоит ли верить прожженному негодяю? Сдержит ли он слово? Отпустит ли? Что-то сомнительно…»
Ближе к центру на Курортном проспекте движение стало плотнее. Водитель лидирующего автомобиля постоянно крякал громким сигналом, нагло оттирал попутный транспорт ближе к обочине, регулярно вылетал на встречную полосу. Ну еще бы! Ведь сзади ехал членовоз с боссом, мигая синим проблесковым маяком и оглашая округу сиреной.
На крутом повороте трассы, огибающей стадион, наш кортеж слишком жестко оттеснил вправо пару легковушек, отчего первая задела боковое ограждение в виде высокого бордюра, а ехавшая следом врезалась в ее корму.
Никто из пассажиров лимузина даже не повел ухом. Кортеж мчался дальше, словно подобная езда была обыденным делом, нормой.
— Да-а, — вздохнул я, оглядываясь на дорожно-транспортное происшествие. — Всей мрази по мигалке, а рядовым гражданам — санузел, телевизор и библиотеку в машину, чтобы не скучали в пробках.
— Что-что ты там провякал? — неохотно отозвался сидящий рядом вор.
— Не провякал, а сказал. О том, что в свой последний путь великий старик Лев Толстой отправился в вагоне третьего класса вместе с разночинным людом. Видимо, посчитал неприличным ехать в комфорте первого.
Аристарх Петрович с интересом посмотрел на меня и даже слегка развернул в мою сторону грузное тело.
Я же с язвительной улыбочкой закончил:
— Деньги наверняка у него были — и на первый класс, и на карету с мигалкой. Просто в те времена еще существовали понятия совести, чести, порядочности.
— Да ты, оказывается, якобинец! Гладко вещаешь. Сам придумал?
— Нет. Книжки читаю.
Перед очередным мостом сворачиваем вправо — в царство частного сектора.
Прошу безо всякой надежды:
— Нельзя ли выключить «гирлянду» с «балалайкой»?
Водитель с начальником охраны проигнорировали мою просьбу. Зато вор с улыбкой спросил:
— Раздражает?
— Да. И не хочу позориться перед соседями.
— Выключи, — распорядился Аристарх Петрович.
До дома, где располагалась моя скромная комнатушка, мы ехали в тишине. Как простые смертные…
* * *
Машины останавливаются напротив знакомой калитки. Появление столь представительного кортежа, составленного из дорогих иномарок, вызывает естественный интерес соседей и, разумеется, моей квартирной хозяйки.
— Тебя проводят мои люди, — предупреждает вор. — И без глупостей, Евгений Арнольдович. Иначе ты просто умрешь…
Покидаю салон под присмотром начальника охраны и одного из его архаровцев. Заходим в уютный дворик.
— Здравствуйте, Альбина Михайловна, — киваю вышедшей навстречу женщине.
— Евгений, я же просила не водить знакомых, — растерянно вытирает она руки о фартук.
— Я должен отдать кое-какие документы, и мои коллеги сразу же уедут, — успокаиваю хозяйку.
Ответ ее удовлетворяет.
Поднимаюсь по лестнице на чердак. Вытащив из тайника цепь, бросаю Автогену Автовазовичу.
— Держи.
Он ловит блеснувшую на свету золотую цепь. Затем внимательно осматривает ее, считает бриллианты, крутит в пальцах маленький крестик…
Наконец, ехидно улыбнувшись, кладет ее в карман и кивает на дверь:
— Пошли.
— Куда?
— К боссу.
— Зачем? Я вернул его цепь и свободен.
Он делает ко мне шаг со словами:
— Когда босс прикажет, тогда и будешь свободен…
«Это уже слишком, — решил я. — Сызмальства не люблю обман, коварство и несправедливость. А данная ситуация попахивает нарушением договоренности».
Пора было ставить точку.
* * *
Задача была простой: расправиться с парочкой амбалов быстро и по возможности бесшумно. Иначе сюда прибежит хозяйка, включит истерику и причитания. А на ее визгливый голос сбежится вся округа, включая вооруженную банду Аристарха Петровича.
Находясь слишком близко, мои провожатые не успели выхватить пистолеты. Ну а дальше я работал не напрягаясь и, можно сказать, вполсилы: легко уходил от ударов, четко встречал противника и агрессивно атаковал. Удары моих увесистых кулаков приходились то по корпусу, то в голову не столь проворных телохранителей.
Да, с виду они были высоки, широкоплечи, кряжисты. Но я-то отлично знал, что эти неплохие качества мужской фигуры еще не означают наличия бойцовских навыков. Тем более что начальник охраны выглядел не самым лучшим образом: около сорока лет, десяток килограммов лишнего веса, серое лицо, мешки под глазами…
Всего через несколько секунд нашей схватки нижнюю часть лица рядового телохранителя заливала кровь. А Автоген Автовазович стоял на карачках у дальней стены и невнятно мычал, пытаясь принять вертикальное положение.
Еще пять секунд мне понадобилось для проведения отменной серии ударов. Оставшийся соперник ковырнулся с ног, неловко завалился набок и принялся кашлять. Из прокуренных легких под отбитыми ребрами вместо чистого дыхания изрыгались отрывистые хрипы и приглушенные стоны.
Двумя последними ударами вырубаю оппонентов. Это ненадолго — мне нужно выиграть пару минут, чтобы смыться. Просто и навсегда исчезнуть из этого города.
Выгребаю из основного тайника все деньги с ювелирными украшениями. Спускаюсь в комнату, хватаю документы; забрасываю в сумку какую-то одежду. И, распахнув окно, прыгаю вниз…
* * *
Если час-полтора назад я гонялся по улочкам Сочи, нервно гадая, что хотят от меня господа преследователи, то отныне моя задача сводится к элементарному бегству. Отныне мне все понятно: уйду от погони — выживу; не уйду — лежать мне под каким-нибудь серым камушком без эпитафии и овального портрета.
Мое исчезновение обнаружилось быстро. Во всяком случае, погоня за мной началась ровно в тот момент, когда я перемахнул через забор и оказался на территории соседнего участка.
Едва приземлившись на ноги, я услышал за спиной требовательные окрики.
«Застукали!» — понял я. И помчался к соседской калитке…
Опять беготня, облава, перекрытые улочки и проулки…
Небо на востоке приобрело фиолетовые оттенки, а меня снова оттесняли к пляжам, не давая прорваться к горам и к объездной трассе вокруг Сочи.
Чудаки! Вероятно, они наивно полагали, что в горах я буду чувствовать себя в большей безопасности, чем в море.
Курортный проспект пришлось пересекать в малознакомом местечке — напротив дендрария. К своему стыду, за четырнадцать прожитых месяцев на местном курорте здесь я побывал лишь однажды, да и то после трех литров выпитого пива.
Теперь несущаяся за мной толпа была настроена более решительно. Трижды за спиной звучали выстрелы; одна из пуль щелкнула по стволу дерева в метре от меня. Я понял красноречивый намек и прибавил скорость…
Задумка Аристарха Петровича стала понятной, когда мне не дали выскочить из дендрария на тянувшуюся вдоль пляжей Черноморскую улицу. Здесь скопилось несколько автомобилей, а охранники вора в законе растянулись вдоль улицы плотной цепью. Суть плана состояла в том, чтобы прикончить меня в огромном парке, где сложный рельеф и густая растительность неплохо заглушали звуки выстрелов.
«Пруд! — припомнил я единственное посещение красивого местечка. — Где-то здесь есть небольшой пруд!..»
Услужливая память сама запустила «перемотку назад». Восстановив примерный план дендрария, несусь к его восточной окраине…
Под светлеющим небом различаю ровную гладь подковообразного водоема. Его длина не более ста метров, ширина и того меньше. О глубине не имею ни малейшего понятия. Посередине торчит круглый островок с белеющей скульптурой Нептуна.
В руках у меня сумка с вещами, документами, деньгами и золотым уловом за последний месяц работы.
Подбегая к берегу, ищу укромное местечко для поклажи — не тащить же все это в воду!
Сзади слышен топот и снова щелкает выстрел.
Все, времени нет. Сунув сумку под густой куст акации, прыгаю в воду.
* * *
Оказавшись в воде, я трижды пожалел о том, что не сумел добраться до берега моря.
Во-первых, размеры водоемчика, мягко говоря, смущали. Моим преследователям даже не нужен был катер, чтобы достать меня выстрелами из пистолетов с берега.
Во-вторых, глубина пруда лишь в некоторых местах превышала два метра.
В-третьих, вода была настолько мутной, что я едва видел свои собственные руки.
Наконец, в-четвертых, начинало светать, и я терял значительное преимущество. Сколь долго ни позволяли навыки боевого пловца оставаться без воздуха, а раз в четыре с половиной минуты предстояло показываться на поверхности. Увы и ах, но я точно знал: жаберных щелей за моими ушами не было.
Первый раз я вынырнул у каменного парапета белоснежной беседки. Парапет немного выступал в сторону водоема, и с ближайшего берега заметить меня было трудно. Чего не скажешь о противоположном, расстояние до которого не превышало тридцати метров.
— Вот он! — послышался голос со стороны темнеющей аллеи.
Набирая в грудь воздуха, я определил ориентир для движения и снова ушел под воду.
Вторично я показался над поверхностью метрах в пятнадцати от беседки — у маленького круглого островка со статуей Нептуна. Из воды вышел осторожно, чтобы не выдать себя расходящимися кругами мелкой волны. К тому же перед выходом нащупал большой валун, наполовину торчащий из воды.
Под защитой валуна я успел отдышаться, лишь после этого какой-то глазастый тип, обосновавшийся в беседке, заметил мою голову.
Пуля хлопнула по воде в полуметре, заставив тут же исчезнуть с поверхности и искать новое местечко для следующего свидания с поверхностью…
Игра в кошки-мышки продолжалась чуть более десяти минут. За этот срок мне удалось трижды всплыть и отдышаться. А на четвертый раз мне тупо не повезло.
Оказывается, где-то у бережка стояла прогулочная весельная лодочка, на которую в спешке я не обратил внимания. Один головорез сел на весла, другой осматривал водоем.
В мутной воде суденышко я не видел. И всплыл под бережком — прямо под направленный в воду ствол пистолета.
