9
Члены международной научной экспедиции этим утром проснулись рано. Нужно было подготовиться к поездке на остров Возрождения. И, самое главное, решить, кто именно поедет. Пока повар из числа местных наемных работников готовил немудреный завтрак, ученые устроили нечто вроде военного совета.
– Я еду – это совершенно однозначно, – начал Савада Иримато. – Это наиболее ответственная часть экспедиции, мне нужно будет лично все проконтролировать.
Разумеется, никто из русских и не подумал возражать. Хочется японцу соваться в место, где запросто можно смертельную болезнь подцепить, – пусть суется. Даже хорошо – меньше русских понадобится.
– Моя помощница тоже должна участвовать, – продолжал японец, кивая на О-Рибу. – Она будет снимать наши исследования на видеокамеру. Она – профессиональный оператор, так что…
– Да мы не против, – сказал Былинкин. – Конечно, пусть уважаемая О-Рибу едет на остров.
«Неужели он думает, что мы спорить будем? – подумал про себя Матвей Семенович. – Нет, все-таки эти японцы ненормальные. Впрочем, ненормальный с деньгами – это вещь полезная».
– Я тоже еду! – с горящими глазами воскликнул Като. – Это мой долг перед…
Выслушивать монолог минут на пять про то, перед кем именно у Като долг, никому не хотелось. Поэтому японца перебил Игорь Засекин – молодой кандидат биологических наук из Петербурга. Впрочем, перебил вполне вежливо:
– Конечно, конечно, Като! Бесспорно, вы едете. Вы – самый самоотверженный, не побоюсь этого слова, самый отважный из всех нас! Разумеется, вы должны ехать.
Теперь, когда все японцы высказались, наступила очередь русских. Тут выяснилось, что из одиннадцати ученых у двоих этой ночью начались сильнейшие боли в животе. Еще у одного неожиданно обострился остеохондроз. Аспирантка Света прозрачно намекнула, что у нее начались женские проблемы и в ближайшие дни ее работоспособность существенно понизится. А Вадим Юрьевич, солидный человек, ассистент кафедры экологии Самарского государственного университета, заявил, что вчера потянул ногу. Правда, хромал он как-то странно – то очень сильно, то вообще переставал. Видимо, просто забывал про растяжение. Впрочем, японцы этого то ли не заметили, то ли виду не подали, что заметили.
Здоровыми остались только те, у кого желание выслужиться, показать себя с лучшей стороны перед японцами, которые денег уже один раз дали и, может быть, еще дадут, оказалось сильнее страха. И первым из них был Былинкин. Очень уж надеялся Матвей Семенович контакты со Страной восходящего солнца укрепить. А вдруг в следующий раз денег дадут и своего в нее не пошлют, ему самому возглавлять экспедицию доверят? Вот уж тогда можно будет развернуться! Ради такого шанса можно и рискнуть.
– Я хотел бы принять участие в высадке на остров, – негромко сказал Былинкин, когда наконец стихли жалобы внезапно заболевших.
– Разумеется, господин Былинкин, – кивнул Иримато. – Это естественно. У нас шесть защитных костюмов. Значит, мы можем взять с собой еще только одного ученого.
– Почему одного? – удивился Матвей Семенович. – Ведь если считать со мной, пока мы определили только четверых участников экспедиции.
– Еще одним будет шофер, – ответил японец. – И он же – проводник.
– Да? И кто им будет?
– Ким, – сказал Савада, кивнув в сторону рабочих.
Кимом звали довольно пожилого корейца, которого Иримато нанял первым. Физической силой и особым трудолюбием этот человек не отличался, но сказать, что он зря получает деньги, было никак нельзя. Машину Ким водил виртуозно – этого у него было не отнять.
– Позвольте еще мне с вами поехать, – сказал Илья Вадимович Сысоев, аспирант из Саратова.
Других желающих не нашлось, и последнюю кандидатуру утвердили без долгих дебатов.
После завтрака те, кто должен был ехать на остров, стали собираться. А прочие принялись дружно имитировать бурную деятельность. В том числе и больные, что самое смешное.
Уже почти все необходимое оборудование было погружено в грузовик, когда на горизонте появилось облачко пыли.
– Едет кто-то, – сказал один из рабочих-казахов, показывая на него рукой.
Савада Иримато поднял к глазам мощный бинокль, который всегда носил с собой, в футляре на шее.
– Ну, кто еще там? – спросил стоявший рядом с ним Былинкин.
– Не видно, пыль закрывает, – ответил японец. – Кажется, машина.
– Интересно, кто бы это мог быть?
– Скоро узнаем.
Узнали они это, в самом деле, скоро. Уже через несколько минут из остановившегося неподалеку от крайней палатки «УАЗа» вылез Сергей Павлов. И, широко улыбаясь, направился к ученым.
– Добрый день, господа! – громко и дружелюбно сказал Полундра. – Или, может, товарищи?
– Нет уж. С вашего позволения, именно господа! – довольно неприязненным голосом ответил Былинкин, который обращения «товарищ» терпеть не мог.
Впрочем, сказал это Полундра не ради него, а ради азиата с биноклем на шее, стоявшего рядом. Сергей заподозрил, что это кореец. Может быть, и не сам Зим, липовый родственник Зюней, но кто-то, связанный с ним. А если это так, то он должен понять намек – в КНДР они все до сих пор именно товарищи.
После ночного нападения на дом Зюней Сергей окончательно уверился в том, что дело завязывается серьезное. Утром он поговорил с Фа Зюнем – старик оказался очень неглуп, пару раз подавал весьма дельные мысли. Вместе они пришли к совершенно однозначному выводу – найти Чанга удастся, только если Сергей сумеет выйти на тех, кто его похитил. Мысли о том, что Чанг мог уехать сам, уже не оставалось. Было совершенно ясно – никакой Зим Чангу не родственник, более того, он даже не авантюрист-одиночка. Наверняка Зим представляет какую-то контору. Иначе откуда бы взялся обученный и тренированный диверсант? Какую именно контору? Однозначного ответа на этот вопрос у Полундры не было, но Фа Зюнь обратил его внимание на один факт – погибший диверсант был именно корейцем. Причем по каким-то одному ему ведомым признакам старик определил, что жил он не в этих местах, а на исторической родине. Теперь Полундра поставил бы автомат против детской рогатки, что послала его какая-то из корейских спецслужб. Вот какая именно – сказать сложнее. Их там немало. Но скорее всего внешняя разведка. Что ж, если он угадал, то выиграть у них будет непросто. Это профессионалы. Но есть один нюанс – он ведь тоже не любитель. И к тому же именно русские в свое время помогали корейцам организовать работу спецслужб. А учитель, как правило, все-таки остается сильнее ученика. Правда, Полундра спецом тайной войны не являлся. Но ведь он и играть собирался не по их правилам, а по своим – действовать так, как положено не шпиону, а боевику. Но для этого нужно было выйти на противника, нащупать его. Именно за этим и приехал Сергей в лагерь экологической экспедиции. Очень уж подозрительными ему казались эти ученые.
Лицо Савады Иримато при упоминании «товарищей» осталось совершенно непроницаемым. Он только вежливо кивнул в ответ и негромко сказал по-русски:
– Здравствуйте. Меня зовут Савада Иримато.
– Японец? – улыбка Полундры стала еще шире, как у рабочего на плакате сталинских времен. – А я думал, вы кореец, из местных.
Сергей снова ставил ловушку – примитивную, конечно, он это прекрасно понимал. Но ведь ему и нужно-то было немного – чтобы этот тип хоть как-то себя выдал. Если он уверится, что корейцы именно в этой экспедиции скрываются, то дальнейшее будет делом техники. Подкрасться ночью, взять «языка», разговорить его испытанными спецназовскими методами – и порядок. Но ведь не будешь же этим заниматься, пока не уверен – враги это или просто мирные ученые, попавшие сюда в это время благодаря чистому совпадению.
– Нет, именно японец, – абсолютно спокойно ответил Савада. – А вы…
– А вы кто такой? И что вам здесь нужно? – опередил Иримато Былинкин.
– Меня зовут Сергей Павлов, – сказал Полундра, по-прежнему внимательно следя за реакцией японца. – Я к другу в гости приехал, а друг куда-то пропал. Вот, гоняю по степи, ищу его. Может, вы его видели?
– Никого постороннего мы уже давно не видели, – Былинкин отчетливо выделил слово «постороннего» интонацией, давая понять собеседнику, что его самого он именно посторонним и считает.
Савада Иримато оказался вежливее.
– А кто ваш друг? И как он выглядит?
– Его зовут Чанг Зюнь, – сказал Полундра. – Он уехал из дома со своим родственником Зимом на его джипе.
– К сожалению, никакого джипа мы не видели, – ответил японец. На его лице играла легкая дружелюбная улыбка, ни о чем не говорившая. Будь он европейцем, Полундра решил бы, что ни о Чанге, ни о его «родственнике» этот тип ничего не знает. Но с азиатами труднее дело иметь. Кто-то из европейцев, путешествовавших по Азии в девятнадцатом веке, сказал, что у людей Востока лицо служит не для того, чтобы с его помощью выражать эмоции, а для того, чтобы их скрывать. Полундра, прочитавший эту фразу давным-давно, с каждым годом все больше убеждался в ее справедливости.
– Чанг интересовался экологией, его родственник тоже, – продолжал Полундра. – Поэтому я, когда услышал о вашей экспедиции, решил сюда заехать. Думал, вдруг они у вас.
– К сожалению, вы ошиблись. Кстати, а как именно выглядел ваш друг и его родственник?
Вопрос был несколько неожиданный. В самом деле – какое дело начальнику научной экспедиции до какого-то пропавшего местного жителя и его родственников? Но Полундра, разумеется, сделал вид, что ничего странного не заметил. Он вытащил из кармана рубашки фотографию Чанга, показал ее собеседнику.
– Это мой друг. А Зима, к сожалению, я сам не видел. Но отец Чанга описал мне его, – и Сергей подробно пересказал японцу описание внешности Зима. Иримато слушал внимательно, даже задал несколько уточняющих вопросов. Причем по некоторым деталям чувствовалось, что он неплохо владеет техникой допроса, – кто бы другой и не заметил, но Полундру подмечать такие вещи учили специально. И далеко не самые худшие учителя.
– К сожалению, ничем вам не можем помочь, – сказал наконец японец. – Никого похожего на вашего друга или его родственника мы не видели.
– Так что, будьте добры, продолжите ваши поиски в каком-нибудь другом месте! – вовсе уж невежливо встрял Былинкин, которому Полундра сразу же не понравился. – У нас на сегодня запланирована экспедиция на остров Возрождения, времени в обрез.
– На остров Возрождения?! – поднял брови Сергей. – А мне как раз тоже туда надо! Я думал, что если у вас Чанга не найду, то придется на остров ехать. Ведь он последнее время очень интересовался теми развалинами, которые на острове от биологического центра остались. Может, как раз туда они с Зимом и отправились? Слушайте, а может, возьмете меня с собой? Я вам не помешаю и не обременю – транспорт у меня свой, горючка и еда тоже.
– Извините, но это невозможно, – вежливо, но решительно ответил Иримато. – Территория бывшего центра, о котором вы говорите, является закрытой. А у вас разрешения нет.
– И вообще, – снова влез в разговор Былинкин, – мы уважаем ваше благородство, но у нас – чисто научные цели. Искать пропавших людей – не наше дело. Обратитесь лучше в милицию. И вообще, господин Иримато правильно сказал – мы просто не имеем права брать с собой посторонних.
– Понятно, – с тяжелым вздохом сказал Полундра, притворяясь ужасно разочарованным, хотя иного ответа он и не ожидал.
– Единственное, чем мы можем вам помочь, – сказал японец, – это известить вашего друга о том, что вы его ищете, если, разумеется, мы его на острове встретим. Было бы хорошо, если бы вы дали нам его фотографию, а то есть риск, что мы его с кем-нибудь спутаем.
– Фотография у меня всего одна, – ответил Сергей. – И она мне дорога.
– Мы ее скопируем.
– Скопируете? На чем?
– Ну, у нас же серьезная экспедиция, оборудование есть самое разное. Портативный копировальный аппарат в том числе.
Полундра попросту не сумел найти причины для отказа. Пришлось отдать фотографию японцу и ждать, пока он ее скопирует. Впрочем, ждать пришлось недолго – уже через десять минут Сергей покинул лагерь экспедиции, так что времени он потерял совсем немного. Хуже было то, что Полундра невольно помог японцу, а делать этого он совершенно не собирался. Мало ли… Может, этот Савада Иримато и не агент корейцев, но все равно личность весьма подозрительная. Очень уж вовремя его экспедиция в этих местах оказалась.
Сергей остановил машину примерно в километре от лагеря. Заглушил двигатель и задумался.
Первое и самое главное. Как он был уверен насчет двойной роли этой экспедиции, так при своем мнении и остался. Второе – совершенно ясно, что попасть на остров Возрождения вместе с ними не получится. Но ехать туда надо. Какие есть другие варианты? Попробовать напрямую, через блокпост, а узбекским пограничникам попросту на лапу дать? В общем-то это реально. Но у такого плана есть два серьезных недостатка. Первый – у него не так уж много денег, не миллионер, чай. Да и на дорогу сюда немало потратить пришлось, к тому же львиная доля сбережений осталась у жены, на отдых у моря. Второй – не хочется лишний раз светиться. В том числе и перед пограничниками. Совершенно ни к чему им знать, что он на острове Возрождения. Мало ли как там дело обернется. Может быть, Чанг и правда там, и выручать его придется не мирным путем.
Полундра слегка покачал головой в такт своим мыслям. Нет, ехать через блокпост не стоит. Значит, нужно найти какой-то способ переправиться на остров по воде.
«Вообще странно, – подумал Сергей. – Островом обычно называют часть суши, окруженную водой со всех сторон. Так, по крайней мере, в школе учат. А здесь на остров можно посуху проехать, по перешейку. Наверное, название осталось от тех времен, когда Арал еще не обмелел и этого перешейка не было».
Полундра снова покачал головой, на этот раз более энергично, словно хотел отогнать посторонние мысли. Нужно было не о названии острова думать, а о том, как до него добраться.
«А что я, собственно говоря, мучаюсь? – пришла в голову Сергею здравая мысль. – Ведь Чанг же как-то туда ездил. Значит, нужно просто выяснить у его родителей, как именно. Может, у него и лодка своя была, как и машина. Тогда вопрос решается мгновенно. А ведь точно! Его отец же говорил вчера, что он на дно Арала нырял с аквалангом, какие-то замеры делал. Значит, было у него с чего нырять».
Сергей снова завел мотор, и машина тронулась с места. Нужно было быстро вернуться в поселок и взять лодку. Полундра хотел попасть на остров именно сегодня, когда там будет японец со товарищи. «Морской дьявол» шестым чувством чуял, что за этими учеными стоит присмотреть. Глядишь, и выяснится что интересное.
