19
А на «Арктуре» к тому моменту, когда Тиняков выходил на связь с генералом Шаховским, уже знали, в каком чудовищном преступлении их обвиняют. Норвежская правительственная радиостанция чуть ли не каждый час передавала в эфир сообщение о гибели экологов, злодейски расстрелянных русскими моряками, вскоре присоединились и шведы…
Мезенцев и Полундра в капитанской рубке бурно обсуждали случившееся. Отдохнуть хоть немного Павлову так и не удалось, какой уж тут отдых!
– Какая же чудовищная провокация! – возмущался побледневший от гнева капитан Мезенцев. – И с какой жестокостью!
– Я уверен, – сказал Полундра, – что это дело рук наших американских знакомых. И основная их цель – заставить нас убраться отсюда. Сбежать. Так вот, сбегать мы не будем! Даже если норвежцы попытаются задержать наше судно. Потому что это значило бы играть по сценарию американцев, по навязанному ими плану. Кроме того, это автоматически приведет к срыву задания, которое вполне может быть выполнено: самое сложное сделано, спутник я отыскал! И теперь, если я не выполню приказ, то я просто не смогу посмотреть в глаза адмиралу Сорокину! А провокация американцев рано или поздно выйдет наружу. Кстати, что там с их подводной лодкой? Вызови гидроакустика, Капитоныч, мне не дает покоя, что они шарят там по дну и того и гляди отыщут спутник! Ведь из-под носа уведут…
Полундра как в воду глядел! Доклад гидроакустика не оставлял сомнений: американская субмарина ходит длинными галсами у самого дна именно в том районе шельфа, где в найденной Павловым расщелине лежит спутник.
– Самое дурное начнется, – схватился за голову Сергей, – когда они догадаются сменить тактику поиска. Просто лягут там на грунт, включат прожектора и выпустят подводных пловцов.
– Если они уже этого не сделали, – проворчал Мезенцев, – параллельно с галсированием. Тут ты прав, Сережа, тогда обязательно найдут! И боюсь, достаточно быстро.
– Все, Капитоныч, готовьте «Нерпу» к спуску! И не отговаривай меня. Я должен им помешать! Я неплохо знаю их «морских котиков», это опытные и хваткие ребята с отличной подготовкой. И если не мне, то остановить их некому.
В голосе Полундры было столько непреклонной волевой уверенности, что капитан понял: Сергей не отступит!
Но со спуском мини-субмарины на воду пришлось повременить. Раздался сигнал вызова рации, Мезенцев щелкнул тумблером приема, и послышался слегка искаженный помехами, но легко узнаваемый голос Тинякова.
– Капитан? Слушайте мой приказ. Немедленно, самым полным ходом, покидайте акваторию Шпицбергена и уходите в наши территориальные воды!
Мезенцев и прекрасно расслышавший слова подполковника Полундра в недоумении переглянулись. Как? Бежать сейчас, когда они в шаге от цели?
– Но как же так? – проговорил в рацию Мезенцев сразу севшим голосом. – Мы же не выполнили задание командования!
– Вы что, не в курсе того, в чем вас обвиняют?! – В голосе Тинякова звякнул металл. – Сейчас не до спутника, вас в любой момент могут арестовать. Сейчас надо срочно сматываться туда, где натовцы бессильны! Поближе к Мурманску. Туда они не сунутся, а соответствующие службы займутся разоблачением их провокации. Но в Гренландском море после того, как нас так подставили, нам делать нечего!
– Но подполковник…
– Нет.
– Подполковник, послушайте…– голос Мезенцева дрожал от негодования на это трусливое решение Тинякова.
– Нечего тут слушать. И обсуждать – нечего. Мое решение окончательно и бесповоротно. И знайте, что право принимать такое окончательное решение я только что получил от нашего командования! Мне такое право дал лично генерал Шаховской, так что любые споры бесполезны. Вы немедленно уходите. Это приказ, а я напомню вам, что в армии и на флоте приказы не обсуждаются, а безоговорочно исполняются. И я требую безоговорочного исполнения своего приказа, – подвел черту Тиняков. – Я заканчиваю связь.
Поникший, сразу как-то постаревший Василий Капитонович Мезенцев положил умолкшую рацию на стол, поднял взгляд на Полундру, напряженно молчавшего во время этого диалога, и виновато развел руками:
– Ничего не попишешь, Сережа. Придется уходить. В одном этот трусоватый подполковник прав: приказы не обсуждаются! Я просто вынужден подчиниться…
И тогда Полундра решился:
– Послушай, Капитоныч… Ведь ты же не доложил этому хлыщу, что я успел вернуться с поиска?
– Нет, – несколько растерянно ответил капитан. – И что из того?
Павлов возбужденно ходил, почти бегал по рубке. Пришедшая в голову идея все больше увлекала Полундру.
– А вот что: ты доложишь ему, что я не возвращался на «Нерпе» к «Арктуру». А когда ты связался со мной по рации и приказал срочно возвращаться, чтобы выполнить его распоряжение и всем вместе смыться отсюда, якобы я отказался подчиниться! Короче говоря, всю ответственность за судьбу операции я беру лично на себя. Мы с «Нерпой» остаемся, чтобы помешать американцам поднять спутник. В самом крайнем случае я уничтожу его торпедой. Им он, во всяком случае, не достанется! Для меня сейчас самое главное – это выиграть время!
Мезенцев потрясенно смотрел на своего друга.
– Сергей, ты понимаешь, о чем ты меня просишь? Если твой план не сработает, то с тебя заживо спустят шкуру. Про звездочки я уже не говорю.
– Если мой план не сработает, то сдирать, скорее всего, будет нечего, – тихо ответил Павлов. – И не с кого. Но иного выхода я для себя не вижу. Я офицер, и офицерская честь для меня не пустой звук. Лучше погибнуть, чем поступиться честью. Так что «Нерпу» мы сейчас все же спустим на воду. Пойми, Капитоныч, так надо. Я просто не могу иначе!
Капитан Мезенцев глубоко задумался. Он знал старшего лейтенанта Сергея Павлова не первый год и, зная этого человека, понимал: Полундра не отступит, отговаривать его бесполезно. Кроме того, в глубине души капитан и не хотел отговаривать Сергея! При всей своей безумной авантюрности план Полундры имел шансы на успех, а Василий Капитонович Мезенцев привык ставить интересы Родины превыше всего. И если во имя этих интересов нужно было рискнуть… Пожалуй, он и сам на месте Павлова поступил бы так же! К тому же капитан помнил, как и все на Северном флоте, сколько раз Полундре удавались безумные по своей отчаянной храбрости и риску дела.
– Хорошо, – тихо сказал он. – Я помогу тебе, Сережа. Давай подумаем, что тебе необходимо взять с собой. Ведь судна обеспечения рядом уже не будет!
Обрадованный Павлов крепко пожал руку капитана Мезенцева:
– Я был уверен в тебе, Капитоныч! С собой? У «Нерпочки» есть небольшой багажный отсек. Обычно его используют при отборе проб донных грунтов. Много туда не войдет, так что самое необходимое. Прежде всего, запасные баллоны для моего комбинированного аппарата, причем проверь, чтоб они были наполнены под завязку. Перезаряжаться мне будет негде. Потом… Оружие, лучше всего укороченный «калаш», у нас, по-моему, пара таких на борту имеется. Хоть мы и мирное судно… Бинокль у меня свой, это мой талисман. С ним плавал сам Александр Маринеско! Ну, бинокль много места не займет. Теплую одежду. Неизвестно, где и как долго мне придется отсиживаться, а ночи здесь холодные даже в августе. Что еще? Небольшой запас продовольствия на первое время. Сушеное мясо, шоколад, прессованные орехи. Словом, обычный спецназовский набор. Затем буду как-нибудь выкручиваться с пропитанием. Если оно у меня будет, это «затем». Немного спирта. Пожалуй, все. Должно бы поместиться.
«Нерпа» не подвела своего хозяина – все поместилось в ее небольшой, но очень емкий багажный отсек. Полундра натягивал на себя утепленный гидрокостюм, прилаживал комбинированный аппарат, а мини-субмарина уже покачивалась на волнах у борта «Арктура», дожидаясь его. Перед тем как спуститься по штормтрапу вниз, к верной «Нерпе», Павлов подошел к Мезенцеву. Пора было прощаться. Друзья обнялись, еще раз крепко пожали друг другу руки.
– Ты вот что, Капитоныч, – несколько смущенно обратился Сергей к Мезенцеву, – если случится что… Ну, ты понимаешь… Не на легкую прогулку иду. Найди в Североморске мою жену, Наталью. Объясни ей, что случилось. Скажи, что ее муж не был предателем!
Мезенцев молча кивнул. А что тут скажешь?! Риск-то действительно запредельный! Все может произойти, в том числе и самое печальное…
Уже когда Павлов подошел к штормтрапу, капитан окликнул его:
– Сергей, не забывай, что и здесь живут русские люди, в том же Баренцбурге. В случае чего, я уверен, они тебе помогут!
– Не забуду, – улыбнулся Полундра, перенося ногу через борт ставшего ему таким родным «Арктура». – Чтобы русские да русскому не помогли?
И вот он снова качается на холодных волнах Гренландского моря.
«Но на этот раз совсем один, – подумал Павлов, провожая взглядом уходящее полным ходом гидрографическое судно. – Как же, однако, поступить дальше? Прежде всего нужно найти что-то вроде лежки для нас с "Нерпой". Этакую норку, где американцам меня не достать. И вот уже оттуда, имея место, куда можно отступить при необходимости, мы отправимся в набег на обнаглевших янки. То есть мне нужен фьорд, где можно было бы укрыться в скалах. Причем расположение скал должно быть такое, чтобы "Нерпа" прошла, а американская подлодка – нет».
Павлов стал напряженно вспоминать лоцию тутошних берегов, которую давал ему Мезенцев. И понял, что знает такое место! Отличный фьорд, узкий и скалистый, около норвежского поселка Лонгйир. Американцы, если дело дойдет до преследования, там неминуемо застрянут. А главное – совсем недалеко, минутах в двадцати, если идти полным ходом.
Полундра решил пока не погружаться, а вести «Нерпу» в надводном положении. Следовало поберечь аккумуляторы, которые использовала его мини-субмарина, когда шла под водой, а бензина у него – полные баки. Да и дыхательную смесь стоило поберечь! Кроме того, на поверхности все же значительно теплее, чем на глубине, а отогреваться ему негде: судна обеспечения у него больше нет! Рассчитывать приходится только на себя… А засечь его перемещение некому: море пустынно. Волна небольшая, «Нерпа» с такой справится легко. Итак, решено!
Сергей направил «Нерпу» носом в сторону Лонгйира и включил мощный двигатель. Взревел мотор, винты «Нерпы» взбили пену, и вот она уже выходит на глиссирование. За кормой остается белый след, контрастный на свинцовой поверхности Гренландского моря, словно штрих мела на школьной доске. А из-под носа глиссирующей мини-субмарины вырываются мириады брызг, ярко сверкающих в лучах низкого заполярного солнца.
Павлов почувствовал себя в своей родной стихии. На сердце у Полундры вдруг стало удивительно спокойно. Он принял верное решение! Он снова активно действует, и еще посмотрим, кто кого!
А в это время на борту гидрографического судна «Арктур», полным ходом удалявшегося в направлении, противоположном тому, по которому Павлов вел свою «Нерпу», шел невеселый разговор. В капитанской рубке были двое: сам Мезенцев и его помощник.
– У Полундры мало шансов, – расстроенно делился капитан своими мыслями. – Почти наверняка он проиграет и, скорее всего, погибнет. Он поступил бессмысленно, неразумно и нелогично. Но именно за это я его очень уважаю, и не только я. Весь флот. Не за красивые глаза Сережу Павлова Полундрой прозвали!
– А я верю в Сергея! – возразил старпом. – Такие парни, как Полундра, в огне не горят и в воде не тонут.
– Вот уж последнее в его отношении – чистая правда! – невесело усмехнулся капитан. – Утонуть он наверняка не утонет, но вот под огнем ему побывать, скорее всего, придется. Знал бы ты, как тяжело у меня на душе! Словно мы его предали! Но я не мог не выполнить прямой приказ.
– Ничего, Василий Капитонович, – сказал старпом, стараясь как-то успокоить своего мастера. – Вот увидишь, он вернется живой и с победой. А с приказом этим… Что-то очень не так с этим приказом!
Капитан Мезенцев только мрачно кивнул в ответ на эти слова. Он тоже был уверен, что с приказом все очень не в порядке!
