ГЛАВА 30
Одноместный номер в гарнизонной гостинице «Звездочка» не отличался роскошью. Но имел все необходимое, чтобы обустроить временное существование прибывшего со служебной командировкой офицера.
Низкий журнальный столик, старое жесткое кресло, пара шатких стульев, диван вместо кровати, впрочем, достаточно широкий и мягкий. Ни телевизора, ни письменного стола. В комнате имелась розетка, и Полундра мог сколько душе угодно готовить себе крепкий чай, когда не успевал или по каким-то причинам не хотел обедать в офицерской столовой.
Вода в стакане, куда был опущен кипятильник, забурлила, испуская во все стороны пар и горячие брызги. Полундра отключил кипятильник, вытащил его из стакана, засыпал туда заварку, разложил на низком журнальном столике, который у него служил и обеденным и письменным, печенье, батон, дешевую колбасу. Он уселся в жесткое гостиничное кресло, ожидая пять минут, пока заварится чай.
Информация, полученная от азербайджанских рабочих, сильно обеспокоила старшего лейтенанта. Нет, он не стал проводить экспериментов, как советовал ему старый рабочий, не поехал скандалить на какую-нибудь автозаправку в окрестностях Махачкалы, в надежде, что его почтит своим посещением сам подполковник ФСБ Исрафилов. Нет, проделывать все это было слишком рискованно. Вместо этого Полундра подробно расспросил армейского сержанта, который вез его обратно в Махачкалу.
Сержант был опытным, видавшим виды контрактником, русским по фамилии и по происхождению, но прожившим в Дагестане всю жизнь и говорившим по-аварски не хуже местных жителей. Этот сержант ухмыльнулся в ответ на расспросы североморца, некоторое время молчал. Потом заговорил неохотно:
– Это сами решайте, товарищ старший лейтенант… Хотите, верьте им, хотите, нет…
– А вы? – поинтересовался Полундра. – Вы этому верите?
Сержант усмехнулся, помедлил немного. Не отрывая глаз от дороги, ответил:
– Я это своими глазами видел…
– Исрафилова? – переспросил не без душевного трепета Полундра.
– Его самого… Этого чекиста вся Махачкала знает как облупленного… Это же не Москва вам… Городок небольшой, тесный… Кто на что живет, кто кого крышует, все ж наперечет известно…
– И молчат?
– А кому жить расхотелось на белом свете? – Сержант снова усмехнулся. – Правды здесь, в столице Дагестана, нигде не найдешь… Вы приезжий, вы и поищите ее, эту правду… Если шею себе сломать не боитесь, конечно…
На этом разговор у Полундры с сержантом окончился. Однако впечатление от него было скверным, до сих пор Сергей Павлов ломал голову, что все это могло означать.
Получалось, что офицер местной ФСБ, который по долгу службы должен заниматься расследованием теракта, как раз этим расследованием-то заниматься не хочет. Не просто не хочет, а материально ему это невыгодно. Но если так, получалось, что полковник Крягин и был тем единственным, кто реально двигал расследование. Полковник, ну и еще он сам, Полундра. И вот теперь полковника убили… Перед тем устанавливали подслушивающее устройство на его телефон. От сопоставления всех этих фактов Полундре становилось не по себе.
Те, кто устроил первый теракт, не остановятся и будут готовить новые до тех пор, пока строительство нефтепровода не окажется свернуто. И судя по тому, что они решились на убийство высокопоставленного офицера ГРУ, ничто их не остановит. Этих людей должен был остановить он, Полундра. Но как? Да хоть ценой собственной жизни… Таков был смысл приказов его командования.
Полундра помешал ложечкой сахар в кружке с заваривающимся чаем, осторожно отхлебнул горячий напиток. Поставил кружку обратно, стал резать на мелкие доли колбасу, делать бутерброды. Не очень-то хорошо питаться вот так, всухомятку, но другого ничего готовить старлей не умел, да и времени не оставалось.
Хуже всего было то, что в этом деле ни у следователя прокуратуры, ни у него, Полундры, до сих пор нет никаких реальных зацепок. Кто мог совершить такой теракт? Кто в Махачкале был настолько квалифицированным водолазом, что мог проплыть под водой несколько километров на подводном мотоцикле, приблизиться незамеченным к работающему трубоукладчику и стоящему неподалеку сторожевому катеру, прицепить к днищу радиоуправляемые фугасные мины? Кто умел так метко стрелять из пневматического подводного пистолета, что сумел с двадцати метров, вынырнув, точно морской черт из воды, попасть человеку прямо в горло?
Да еще ступня тридцать седьмого размера… От этого факта вообще с ума можно было сойти! Строго говоря, отпечаток ступни был их единственной зацепкой. Следователь военной прокуратуры начал потихоньку, негласно проверять имевшиеся в городе подростковые дайвинг-клубы, надеясь хоть там найти какую-нибудь зацепку. И ничего не нашел. Североморец начал призадумываться: а может быть, эта ступня тридцать седьмого размера была лишь ловким маскировочным ходом противника? Сознательно оставленным отпечатком, сделанным для того, чтобы запутать следствие? Старлей, впрочем, не спешил делиться своей версией со следователем прокуратуры. В самом деле, если эта странно маленькая ступня, принадлежащая, вероятно, подростку, чистый блеф, то тогда было вообще ничего не понятно. Следствие лишалось единственной сколько-нибудь определенной улики.
Не спеша прихлебывая чай, Полундра принялся за еду, стал один за другим уплетать сандвичи с дешевой колбасой, вынимал из пачки печенье, когда вдруг в дверь номера осторожно постучали. Полундра удивился, озадаченно глянул на дверь, потом на часы. Кому он мог понадобиться в это время, да еще без предварительного предупреждения?
Тем не менее он отложил недоеденный бутерброд в сторону, поднялся, пошел к двери номера, открыл ее и в изумлении замер на пороге. Смущение и волнение его были так велики, что Полундра лишь спустя несколько секунд сумел справиться с ними. Широко распахнув дверь своего номера, сказал:
– Прошу!
И отступил в сторону.
