ГЛАВА 27
Армейский «УАЗ», подпрыгивая на ухабах, проворно свернул с асфальтовой дороги, ведущей к станице Новотеречная, на петляющую по зарослям тростника грунтовку, ведущую на строящиеся на берегу Каспийского моря нефтеналивные терминалы.
Вывернув на проложенную от станицы Новотеречная бетонку, сержант, сидевший за рулем машины, спросил североморца:
– Куда, товарищ старший лейтенант? Опять к причалу?
– Нет, – отвечал Полундра. – Покажите мне, где тут строители терминала живут…
– Это которые из Азербайджана? – переспросил сержант. – Да вон их поселок…
Перед ними с обеих сторон дороги двумя ровными рядами стояли небольшие временные жилища приехавших на работу в Дагестан азербайджанских строителей.
Проложенная в песке дорога продолжалась и дальше, за пределы поселка, подбиралась к самым камышовым зарослям на берегу моря. Там, где она кончалась, имелось что-то вроде небольшого песчаного пляжика, посреди которого высился строительный вагончик. Судя по облупившейся краске на его стенах, разбитым оконным стеклам и распахнутой настежь двери, вагончик был необитаем.
Армейский «УАЗ» остановился посередине поселка между квадратными домиками, усталый сержант-водитель заглушил мотор.
– Ну что, вечер уже, – сказал сержант, глянув на часы. – Скоро шесть… По идее, все они должны уже быть дома…
Гастарбайтеры из Азербайджана и в самом деле были дома, сидели по своим вагончикам. Вид армейской машины, стоявшей посреди их поселка, привлек внимание одного из них. Человек этот выглянул сначала в окно, а затем вышел на улицу и остановился на крыльце в молчаливом ожидании, что последует дальше. Вскоре к нему присоединились другие. Постепенно рабочие все до единого собрались у порогов своих временных жилищ, стояли молча и ждали.
Тогда Полундра решился выбраться из машины. Он внимательно разглядывал стоящих вокруг него в напряженном молчании людей, пока не заметил старого, солидного рабочего с седой головой и черными как смоль усами и бровями. Ни слова не говоря, Полундра направился прямо к нему.
– Здравствуйте, – сказал североморец, подходя к старому рабочему. – Как я помню, ваша фамилия Фаизов?
Старый рабочий помолчал немного, спокойно разглядывая стоящего перед ним офицера.
– Возможно… Что дальше?
– Да нет, не «возможно»! – возразил Полундра довольно резко. – Вы писали петицию, вы подписались под ней. Так что нечего теперь стесняться, как девушка, собственной фамилии!
Между рабочих послышался глухой ропот. Старый азербайджанец оглядел североморца сверху вниз со ступенек крыльца, наконец ответил медленно и тихо:
– Да, я Фаизов… Я писал эту петицию вместе со всеми моими товарищами. Петицию эту я отдал вам, надеясь, что вы честный и порядочный офицер и поможете бедным людям. Что еще? Можете теперь тащить меня в кутузку…
– Я могу поговорить с вами в более спокойной обстановке? – спросил Полундра.
– Спокойнее, чем ваши подвалы, вы места не найдете, гражданин начальник! – раздался чей-то глумливый голос сзади. Сергей Павлов сделал вид, что не слышит его.
– А мне нечего скрывать от моих товарищей, – сказал старый рабочий спокойно. – Хочешь говорить со мной, так говори. Давай прямо здесь. Пусть все слушают…
Полундра помолчал, чувствуя себя неуютно под неумолимыми взглядами всей этой массы рабочих. Он понял, что так или иначе начинать говорить все равно придется при всех.
– Вы написали петицию, – начал старлей. Он вытащил из папки лист бумаги, который в свое время подал ему рабочий-азербайджанец, показал ее всем. – Тут подписи многих, и ваша в том числе. Если бы я хотел от вас отделаться, то я бы давно отправил этот документ вашему хорошему знакомому подполковнику Исрафилову. Кстати сказать, инструкции прямо обязывают меня сделать именно это. И если я все-таки сюда к вам приехал, значит, хочу все-таки разобраться в этой истории, чем-то всем помочь…
Полундра замолчал. Старый азербайджанец также не спешил говорить. Он долго смотрел на североморца, качал головой, украшенной пышной шевелюрой. Потом сказал негромко:
– Ладно, старший лейтенант… Проходи ко мне в дом…
Толпа тут же расступилась и пропустила Полундру в небольшой домик вслед за его хозяином.
В тесноватой комнатке, заменявшей в этом домике и кухню, и гостиную, где стояла электрическая плитка, кухонный стол и разнообразная посуда, уже сидели три человека, такие же немолодые рабочие, как и Фаизов.
Не говоря ни слова, хозяин молча указал Полундре на свободный табурет, а сам, взяв электрический чайник, наполнил его водой и включил в сеть.
– За стаканом чая как-то лучше разговор вести, – заметил Фаизов, поворачиваясь к усевшемуся за стол гостю. – Извини, офицер, но ничего крепче чая у нас нет, не держим. Люди сюда приехали, чтобы денег семье заработать, купить что-нибудь полезное для дома. А здесь, в одиночестве, только начни пить… Очнешься уже за кордоном, на голой земле и без гроша в кармане. Здесь не социализм тебе, законы строгие. Чуть не вышел раз на работу, чуть прогулял – все, свободен. И хозяину все равно, что с тобой было, болен ли ты или с похмелья…
Полундра молчал, спокойно ожидая, пока закипит чайник. Трое других рабочих сидели пока безучастно, не говорили гостю ни слова.
Наконец чайник закипел, из носика его вырвалась струя белого горячего пара. Фаизов расставил на столе чашки, разлил по ним горячую воду, подбавил крепко настоянной заварки, поставил посередине стола фарфоровую сахарницу. Уселся после этого за стол сам.
– Ну, офицер, – спокойно заговорил он. – Давай рассказывай, что привело тебя ко мне. Этих людей не стесняйся. Это все мои друзья, мы составляли эту петицию вместе…
– Я старший лейтенант Северного флота, – заговорил Полундра. – Офицер ГРУ. Та бумага, которую вы нам написали… Если она попадет в руки Исрафилова, она навредит вам очень сильно, а помочь ничем не сможет…
– Это мы все знаем и понимаем, старлей, – сказал Фаизов. – Давай рассказывай, зачем приехал.
– Меня в вашей петиции заинтересовал один пункт, – отвечал Полундра. – Вот вы утверждаете, что Исрафилову невыгодно строительство этого нефтепровода. Наоборот, ему хотелось бы его остановить и заморозить. Как это все понимать?
– Как понимать? – медленно переспросил Фаизов. – Ты, старлей, скажи: ты как, с законами экономики знаком?
– В некоторой степени, – отвечал Полундра.
– Так вот… Про многомиллиардные инвестиции, что вкладывает в строительство нефтепровода американский концерн «Шеврон», также, наверное, слышал…
– Разумеется.
– Ну так вот… Если нефтепровод будет построен, то через Дагестан пойдет огромное количество высококачественной нефти с Апшеронского полуострова. Часть ее так или иначе обязательно будут перерабатывать здесь, и для этой цели уже проектируется строительство нефтеперерабатывающего завода. Строиться, само собой, он будет опять на те же американские доллары…
– Да, знаю, – подтвердил Полундра. – И что дальше?
– А то, что если все это произойдет, – продолжал старый рабочий, – то в Дагестане окажется много дешевого высококачественного бензина. И все кустарные подпольные нефтеперерабатывающие заводы сами собой закроются. Попросту не выдержат конкуренции.
– Разумеется, – сказал Полундра. – Это и так понятно. Непонятно, какое это имеет отношение к Исрафилову.
– Да самое прямое! Если нефтепровод будет построен, Исрафилов лишится главных своих доходов. Поэтому-то он и тормозит всеми силами строительство! Ему и теракт-то этот на руку: лишний повод затянуть сооружение нефтепровода. А в идеале он может и остановить его, объявит, что строительство опасно…
– Он и с нас-то требует десять процентов все для того же, – заговорил один из сидящих за столом рабочих. – Думаешь, ему большой навар от наших трудовых грошей? Да ему беготни и ругани из-за них получается больше, чем денег. Ему главное, что от этого происходит задержка строительства… Одни рабочие уедут, других надо будет набирать. А пока набирают, стройка стоит. Кончится это тем, что американские партнеры плюнут на этих русских, которые толком не могут выстроить терминалы, и больше финансировать проект не будут.
– Погоди, погоди, – остановил их всех Полундра. – Я что-то не понял… Какой резон Исрафилову задерживать стройку? Чем ему помешает приток качественной нефти в Дагестан?
– А тем, что пока собственного нефтепровода и собственного нефтеперерабатывающего завода у Дагестана нет, то производством бензина занимаются подпольные нефтеперерабатывающие мини-заводы, – отвечал Фаизов. – Ты про кустарный бензин, который гонят такие крекинг-заводы где-нибудь в степи, слышал?
– Конечно… Только говорят, что их много больше в Чечне…
– В Чечне их и правда до хрена… – согласился Фаизов. – Но и тут их немало.
– Здесь их даже больше, – возразил один из сидящих за столом. – В Чечне федеральная армия, прокуратура, ФСБ из центра. Там они их хоть немного, да гоняют. А тут тишь да гладь. Все свои, и некому за этим делом следить.
– Конечно, бензин для высшего руководства республики возят цистернами из Астрахани, – продолжал Фаизов. – Но он же позолоченный получается, этот бензин. А для простых людей? Где его взять? Вот для простых людей бензин изготовляют частные мини-заводы. Какой там получается бензин, ты, старлей, можешь догадываться.
– Ну да, – сказал Полундра. – Я только не пойму… При чем здесь Исрафилов?
– Да притом, что производство и продажа бензина – это его вотчина, – отвечал Фаизов. – Он их крышует, и подпольных производителей, и автозаправки. За все это он берет те же самые десять процентов с навара.
– Десять процентов? – переспросил Полундра задумчиво. Ему начало казаться, что эти пресловутые десять процентов становятся притчей во языцех. – А откуда у вас такая уверенность насчет десяти процентов? Откуда вся информация?
Фаизов поднял голову, посмотрел на сидящего перед ним североморца пристально.
– Доказательств хочешь, старлей? – спросил он. – Изволь, будут тебе доказательства. Поезжай вот хоть сейчас на любую автозаправочную станцию, вот хоть прямо на выезде из Махачкалы. Пойди к ее хозяину и подними шум, что тебе продали некачественный бензин и у тебя полетел карбюратор. Пойди и сделай так. Узнаешь, что дальше будет.
– А что дальше будет? – не понял Полундра.
– Увидишь, – уклончиво отвечал старый азербайджанец. – Тебе же доказательства нужны… Обычно Исрафилов сам приезжает своих защищать, редко-редко, только когда очень занят, присылает кого-нибудь из своих прямых подчиненных…
– Вы уверены в этом? – спросил Полундра настойчиво, все еще не желая верить своим ушам. – Вы это сами видели или повторяете за кем-то?..
– Сам я не видел, – отвечал Фаизов. – Но знаю человека, который сам нарвался… И у меня нет причин ему не верить. Хочешь, сам съезди, проверь… Ты, старлей, сам посуди: откуда у Исрафилова такой дом на берегу Каспия? На зарплату офицера ФСБ выстроен, что ли? Ты был там, знаешь… И его жену видел. Такая тоже недешево стоит…
– Откуда про это знаете? – изумился Полундра.
– Да уж, знаем, – отвечал старый рабочий. – Попировали славно в тот вечер? Ну-ну…
Полундра некоторое время помолчал, рассеянно глядя на обшарпанный кухонный стол, на котором стоял остывший уже недопитый чай. Наконец он кивнул, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями, поднялся из-за стола. Крепко пожал руку старому рабочему и его друзьям, поблагодарил за гостеприимство. Фаизов понимающе кивнул, проводил его к дверям.
По улице Полундра шел к армейскому «уазику», провожаемый напряженными взглядами временных жителей рабочего поселка. И хотя он не услышал сейчас ни единого обращенного к нему слова, у старлея возникло четкое ощущение, что все эти люди ждали большего от его приезда.
