31
Двигатель боевого вертолета гудел басовито, как шмель. Только раз в сто громче. Сидящий рядом с пилотом Бернард Гастингс смотрел поочередно то вниз, на проплывающее под вертолетом море и редкие островки, то на подробную военную карту – американский аналог русских двухверсток.
– Чуть к востоку, – сказал он в шлемофон.
Пилот кивнул и скорректировал курс. Потом забормотал в микрофон, давая поправку своим ведомым.
Звено из четырех боевых вертолетов без опознавательных знаков шло над морем на полной скорости. Было что-то величественное в этом зрелище – большие железные стрекозы, созданные человеком. Вертолеты были красивы той грозной красотой, которая свойственна только оружию. Снаружи крепились крупнокалиберные пулеметы и автоматические пушки, под днищем ждали своего часа ракеты – одним словом, по небу неслись четыре совершенные машины для убийства. Это было красиво. Жаль, что благодарных зрителей пока не было. Но в хищной улыбке Бернарда Гастингса читалось – они появятся. И это зрелище станет последним, что они увидят в жизни.
Вскоре прямо по курсу звена появились несколько островов. Гастингс снова сверился с картой. На ней жирным синим маркером были обведены острова Адд-эль-Кури.
– Этот архипелаг? – коротко спросил пилот.
– Да, – не оборачиваясь, ответил церэушник. – Сбрось скорость, а то проскочим.
Действительно – какой бы из островков ни был нужен американцам, шанс проскочить его на полной скорости был вполне реальным – очень уж все эти кусочки суши были маленькими.
Вертолет пошел медленнее.
– Который? – спросил пилот.
– Сейчас… Дай сориентируюсь… Ага! Вот этот, – Гастингс показал на проплывающий справа остров. В нем не было ничего необычного: буйная растительность, небольшой поселок на берегу, несколько корабликов рядом с ним.
– Нам точно сюда? Что это за остров? – чуть недоверчиво спросил пилот. – Где здесь база?
– Это остров Алула. А база замаскирована, – отозвался Гастингс. – Дай команду одному из своих, пусть снизится в районе поселка, осмотрит внимательно джунгли.
– Я и сам могу.
– Не стоит, – церэушник криво усмехнулся. – Мало ли… У них там зенитные установки советского производства есть. Старые, конечно, но мы же не на «стеллсе». Да и гранотометов парочка запросто может оказаться. Не знаю, как тебе, а мне жизнь еще дорога.
Пилот скривился – он был неплохим офицером и считал, что в такой ситуации посылать вперед подчиненных – трусость. Но спорить не стал, сейчас он должен был выполнять все приказы Гастингса. Он снова забормотал в микрофон.
Три вертолета из четырех набрали высоту и пошли над островом по широкому кругу. Четвертый снизился метров до пятидесяти и пошел совсем медленно над берегом.
– Есть, сэр! – раздался в шлемофоне командира звена радостный голос его подчиненного. – Левее поселка, примерно метрах в шестистах! Там натянута маскировочная сетка.
Командир присмотрелся. Сперва ему показалось, что разведчик ошибся. Но спустя секунд десять он различил сетку. Натянута она была очень искусно, да и выполнена явно специально для этих мест. Не знай они, что нужно искать, в жизни бы ее не рассмотрели.
– Поднимайся! – скомандовал он. – Ну, живо!
Вертолет-разведчик набрал высоту.
– Ну? Что делаем? – спросил командир звена, первый раз поворачивая голову к Гастингсу.
– Атакуйте, – ответил тот. – Это приказ.
– Но они же не…
– Атакуйте! Это база международных террористов! Вы сейчас должны подчиняться мне! Военный вы или нет?! Если забыли о том, как нужно к приказам относиться, трибунал напомнит! Ну?!
«Я-то военный, – подумал командир, с трудом сдерживая раздражение. – А вот ты – нет. Был бы настоящим офицером, так и к приказам твоим иначе бы относились».
Однако, как ни крути, выполнять приказ было нужно.
– Ребята, атакуем, – сказал командир, переключив связь на всех своих ведомых. – Пользуемся планом один. И чтобы все четко сделали, без всяких выкрутасов! Герои мне не нужны. Трупы – тоже. Ну, вперед!
Есть такой фильм – «Апокалипсис сегодня». И есть в нем сцена, по праву вошедшая в сокровищницу мирового кинематографа. Это сцена атаки боевых вертолетов на деревню, под вагнеровский «Полет валькирий». Выглядит это страшно. Даже в кино.
Первые две вертушки пошли вниз одновременно, одна заходя со стороны моря, вторая со стороны джунглей. Почти одновременно они выпустили по две ракеты. Лагерь сомалийских повстанцев мгновенно превратился в кипящее огнем месиво. Заполыхали хижины, маскировочная сеть была местами сорвана взрывами, местами тоже вспыхнула и больше ничего не закрывала. Из трех зенитных установок накрыло две. Третья, расположенная у края джунглей, уцелела. Но возле нее никого не было. А между хижинами уже носились несколько человеческих фигурок, одна из них горела. Сначала горящий просто несся не разбирая дороги, потом рухнул на землю, покатился, стараясь сбить с одежды огонь, потом снова вскочил, кинулся к морю. Но не добежал – упал шагах в десяти от кромки воды. Он умер от болевого шока. Прочие, опомнившись, кинулись к джунглям. Только у троих в руках было оружие, и только двое пытались применить его по назначению. Один, здоровенный негр, оскалившись и яростно рыча, вскинул автомат, второй пытался прицелиться в вертолеты из гранатомета.
Но первые два вертолета уже уходили на полной скорости, вместо них на боевой заход шла вторая пара. Эти ракет не пускали. Но стволы пулеметов расцвели огненными венчиками. Длинная очередь буквально смяла автоматчика, швырнула его на песок бесформенной кучей окровавленного мяса, нисколько не напоминавшей человеческую фигуру. Боевика с гранатометом первая очередь только слегка зацепила. Крупнокалиберная пуля попала ему в плечо, развернула и отбросила, припечатав к стволу молодой пальмы. В следующее мгновение еще одна очередь просто перерубила ствол сантиметрах в десяти над головой гранатометчика. Но здоровенный негр все еще пытался бороться. Каким-то чудом он не выпустил из рук гранатомет и пытался поймать на прицел одну из вертушек. Но одной рукой с громоздкой бандурой было не совладать, а вторая перестала его слушаться. Из пробитого плеча фонтанчиком била кровь, то сильнее, то слабее, в такт бьющемуся сердцу. Через несколько секунд вторая рука тоже отказалась слушаться, а потом перед глазами боевика потемнело, и он ткнулся лицом в лужу собственной крови.
Вертолеты же продолжали стрелять. Бегущие к лесу фигурки одна за другой падали, как сбитые кегли. Последнюю пуля настигла уже среди деревьев. Когда они уже прошли над хижинами, из одной выскочил боевик в камуфляжной невысокий куртке. Оружия у него не было – впрочем, попасть по стремительно удаляющимся вертолетам он бы наверняка не смог. Вместо стрельбы он кинулся к рации, стоявшей на самодельном столе.
– Я Остров! Я Остров! Командир, на нас напали! Вертушки напали! Нас всех… – Он дернулся. Рубашка на груди словно взорвалась кровавым фонтаном. Больше он не произнес ни звука. Только хлынувшая изо рта кровь залила рацию, из которой слышался голос Хасана аль-Бизкека.
Это стреляли с первой пары вертолетов. Когда вторая двойка пошла вверх, со стороны моря уже снова надвигалась первая. Правда, им работы почти не осталось – пристрелили радиста, прошлись длинными очередями по убогим хижинам, из пушки разнесли последнюю зенитную установку. Больше боевых заходов не понадобилось. Убивать здесь уже было некого.
Убедившись в этом, Бернард Гастингс приказал командиру звена снизиться. На высоте метров в тридцать он открыл дверцу вертолета и пинками выбросил за борт три деревянных ящика, явно подготовленных заранее. От ударов об землю ящики развалились, из них вывалились какие-то бумаги.
– Что это? – спросил командир звена.
– Неважно, – отмахнулся церэушник. – Уходим! Мы свое дело сделали.
Староста поселка, бывший свидетелем побоища, долго смотрел в свой бинокль вслед удаляющимся вертолетам. У него тряслись губы и руки. Старик много повидал на своем веку. Но вот атаку боевых вертолетов видел впервые – телевизора у него не было, и «Апокалипсис сегодня» он не смотрел.
Когда к вечеру на место побоища прибыли правительственные войска Сомали, то среди неопознанных трупов и незарегистрированного оружия они нашли разбитые ящики, вокруг которых валялись документы из Ирака времен Саддама Хусейна. Разумеется, военные аккуратно их собрали и взяли с собой – чтобы специалисты разобрались. Хотя главное было и так понятно.
