Глава 57

Алексей Дорофеев, уже переодетый в сухой костюм и с обработанными дезинфицирующими и обезболивающими мазями ожогами на лице и руках, с дорогой гаванской сигарой в зубах сидел в кресле в роскошной каюте агента ЦРУ и наслаждался жизнью. Сам Стэнли Клиффорд тщательно рассматривал извлеченные из черного мешка платы, справляясь время от времени с каким-то разложенным на столе сложным чертежом.

– Надеюсь, морская вода не попортила их? – любезно улыбаясь, проговорил Дорофеев на плохом английском.

Американец лишь на мгновение оторвался от разглядывания плат, ответил поспешно:

– Нет. За такое короткое время нет, – и снова углубился в их созерцание.

Дорофееву действовала на нервы обстоятельность, с какой агент ЦРУ изучает платы. Ему, только что рисковавшему своей шкурой ради этих плат, в то время как американец с борта бронированного корабля любовался окрестными пейзажами, теперь словно школьнику приходилось дрожать от страха: а вдруг платы окажутся не те? Мало ли что валяется в заброшенных и затопленных катакомбах секретного завода.

– Ну что ж, очень хорошо, – проговорил, наконец, американец, оставляя платы в покое. – Это как раз то, что нам нужно. Поздравляю, вы прекрасно справились с операцией!

Дорофеев самодовольно улыбнулся, чувствуя себя на седьмом небе от похвалы американца. Вслух он, однако, решил сказать скромно:

– Были трудности.

– Ну, ничего! – поспешил заметить Клиффорд. Он не любил слушать жалобы и бесполезное нытье. – Главное, что все хорошо кончилось. Давайте выпьем за то, что операция благополучно завершилась.

Он вытащил из бара бутылку дорогого виски, налил понемногу, протянул Дорофееву. Крепкое виски сильно ударило в голову утомленному дневным приключением Лехе, приятно согрело внутренности. Сидя в мягком удобном кресле в каюте агента ЦРУ, он все больше проникался убеждением, что жизнь прекрасна и впереди у него только хорошее.

– Что ж, отдыхайте, наслаждайтесь морским круизом, – с улыбой доброго американского дядюшки проговорил Стэнли Клиффорд. – Мы дойдем до Стамбула, там посадим вас на самолет до Нью-Йорка. Так будет быстрее.

– А виза на въезд?

– В посольстве предупреждены, – ответил агент ЦРУ. – Считайте, что «грин-карт» у вас в кармане.

Лицо пьянеющего от усталости и пережитого нервного напряжения Дорофеева расплылось в довольной улыбке. Американец снова наполнил стаканы.

– За вашу счастливую жизнь в Штатах! – объявил он.

Дорофеев снова счастливо улыбнулся и выпил и эту порцию виски.

– Уже придумали, как вы потратите миллион долларов? – вежливо поинтересовался американец.

– Потрачу на обзаведение, конечно, – улыбаясь, проговорил Лешка. – Куплю себе хороший дом, ранчо, машину. Чтоб перед другими не стыдно было. Может быть, у меня еще что-нибудь останется.

– Это правильно! – американец кивнул. – Хорошо, что вы уже знаете, как потратите деньги. Многие на вашем месте несколько теряют голову, начинают делать ненужные траты. Они думают, что миллион – это неимоверно большая сумма, которая никогда не кончится. На самом деле это не совсем так.

– Мне прямо-таки не верится, что все уже позади, – пьяно улыбаясь, проговорил Дорофеев. – Что ни говорите, а за этот миллион я побегал много.

– Да, – сказал американец. Вид у него от общения с русским становился все кислее, но он понимал, что обязан дать Дорофееву возможность высказаться.

– Сначала люди гибли в этом проклятом коридоре, – продолжал Дорофеев. – Кого ни пошлем, не возвращается. А этот тип, ваш первый агент, Рябинин, сукин сын, хитрый, сам не хотел лезть в подземелье. Чувствовал, что там что-то не так. Ну, ничего, он так или иначе в этом подземелье остался. Он ведь не преследовал меня, когда я к вам добирался?

– Нет, в числе ваших преследователей Рябинина не было, – ответил Клиффорд довольно сухо.

– Ну вот, значит, эти татары его убили там.

– Возможно. Его судьба нас больше не интересует.

– Вот как? – Дорофеев пьяно удивился. – И судьба турка Абу Али тоже? Его уже несколько дней никто не видел.

– Судьба турка Абу Али тоже, – кивнул американец. – С тех пор как вы сообщили, что Абу Али втайне увлекается педофилией, мы поняли, что это не наш человек. Педофилия – вещь весьма осуждаемая и в нашей стране, а уж тем более здесь. Абу Али мог попасть под тайный шантаж, мог разболтать все, что знает. Такой агент для нас крайне ненадежен, если не сказать опасен.

– Ну вот, – удивленно проговорил Дорофеев. – А я до последнего думал, что платы повезет Абу Али. Даже планировал потихоньку убрать его. Но, слава богу, это уже сделал кто-то до меня.

– Нет, мы с самого начала делали ставку на вас! – любезно улыбаясь, сказал американец. – И я очень рад, что в конечном счете именно вы смогли выполнить эту столь важную операцию. Даже отбили платы у исламских фундаменталистов! За это вас можно даже представить к награде. Я поговорю об этом с моим непосредственным начальством, когда мы прибудем в Нью-Йорк.

– Да, этот хренов татарин! – Дорофеев, не слушая, сокрушенно покачал головой. – И откуда он только пронюхал про эти платы?

– Муслетдин представлял ваххабитов в Крыму, – ответил Клиффорд. – А исламским террористам, как известно, доступны самые секретные источники информации. Однако не будем о плохом! – поспешил воскликнуть агент ЦРУ. – Давайте лучше по русскому обычаю еще выпьем! За вашу счастливую будущую жизнь!

Американец выплеснул остатки виски в стаканы, протянул один из них Дорофееву, после чего потянулся своим – по русскому обычаю «чокнуться». Дорофеев усмехнулся, ему было приятно, что американец знает русские обычаи, и от этого настроение его становилось все более радостным, безмятежным.

– Ну вот, мой друг, – сказал американец тоном доброго дядюшки Сэма. – Теперь вам пора возвращаться в вашу каюту. – Но, видя, как залегла было между бровей Дорофеева опасная морщинка, тут же добавил: – Вам нужно хорошо отдохнуть! Вот, возьмите!

И он извлек откуда-то из ящика стола коробку гаванских сигар и бутылку виски и протянул все это Дорофееву. Тот понял, что его вежливо выпроваживают, однако подарки принял и с довольной миной выбрался из каюты офицера ЦРУ.