Глава 34

Основную часть пространства бывшей ламповой комнаты заброшенного маяка на мысе Фиолент занимал огромный полуразрушенный светильник, от которого теперь не осталось ничего, кроме бесполезно торчащего бронзового каркаса, позеленевшего от времени и непогоды, укрепленного на высоком кирпичном цоколе. Узкий проход между цоколем и полуразрушенным кирпичным бортиком казался тропинкой на краю бездны, таким низким и ненадежным был ряд кирпичей в этом месте. Зато из ламповой комнаты открывался великолепный вид на все четыре стороны от маяка, и с высоты его кирпичной башни можно было бы бесконечно любоваться красотами открывающихся взору картин.

Однако прикованному цепью за ногу к обрывкам торчащей из стены арматуры Полундре было вовсе не до любования пейзажем. Над ним, израненным и контуженным падением, теперь склонился Рябинин, бывший каперанг, бывший отец-командир. Некоторое время он рассматривал лицо североморца, потом усмехнулся.

– Ну что, сынок? – спросил он. – Оклемался немного? Нога твоя, как я вижу, заживает потихоньку. У тебя всегда все раны хорошо заживали, прямо как на собаке.

Полундра не отвечал, спокойно и твердо глядя мимо ухмыляющейся рожи Рябинина.

– Извини, сынок, но больше времени на выздоровление у тебя нет, – невозмутимо продолжал тот. – До первого сентября осталось всего ничего. Пора браться за работу.

– Да ну, ты не молчи! Слышь, североморец? – воскликнул сидевший на краю люка, ведущего вниз на винтовую лестницу, Дорофеев. – Ты что, хочешь, чтобы мы твою жену сюда притащили и прямо вот на этой площадке ее перед тобой раскорячили? Надо будет, мы и это сделаем!

Полундра заскрежетал зубами, в ярости сжал кулаки, посмотрел на ухмыляющегося Рябинина в упор.

– Какого хрена вам нужно от меня? – глухо спросил он. – От меня и от моей жены?

– Ну, вот так. – Рябинин удовлетворенно кивнул. – Отвечай, когда с тобой разговаривают. А то я не люблю разговаривать без всяких реплик в ответ.

Полундра нервно вздохнул, потер раненую ногу. При каждом его движении цепь, которой он был прикован к стене, слегка позвякивала.

– Что вы от меня хотите? – снова спросил он.

– Выполнения одной важной работы, – ответил Рябинин. – В чем она заключается, я тебе уже излагал. Эх, сынок! – Рябинин грустно вздохнул, уселся рядом с Полундрой на корточки, заглянул ему в глаза. – Знал бы ты, с какой радостью я бы пустил тебя сейчас в расход! Выкинул бы с этого маяка в море, тебя б никто и не нашел потом. За все то, что ты мне устроил на Байдарском перевале, и вообще…

– Так в чем же дело? – спокойно глядя в лицо своему бывшему командиру, спросил Полундра. – Сбросил бы меня в море и не страдал бы зря.

– Не верю я тебе, понимаешь ты? – не слушая его, продолжал Рябинин. – Знаю, что одна ошибка с моей стороны, и ты уйдешь, тогда все пропало. Не верю я тебе! Но не могу без тебя обойтись!

Мгновение Полундра презрительно рассматривал своего бывшего командира.

– Что, сам не полезешь в эти галереи?

Рябинин усмехнулся, но ничего не ответил.

– Понятно, – насмешливо проговорил Полундра. – Удрать с аквалангом с горящего крейсера было проще, чем теперь лезть на заброшенный завод?

– Проще, – не стал спорить Рябинин.

– Там, на заводе, очень опасно?

– Не знаю, не лазил туда. – Рябинин покачал головой. – Но трое водолазов, посланных в галерею за контейнером, не вернулись. Так что, сам понимаешь…

Полундра кивнул.

– Эдак у меня и правда нет особенного выбора, – заметил он. – По-любому подыхать, согласись я на твое предложение или откажись.

– Но ведь ты боевой пловец! – возразил Рябинин, начиная против воли горячиться. – Сам говоришь, у тебя рекорд флота по погружениям. Или ты наврал?

– Нет, – ответил Полундра.

– Значит, ты должен решить поставленную задачу! Настоящий спецназовец должен уцелеть в любой ситуации!

– А ты не боишься, что я смогу удрать оттуда? – насмешливо посматривая на Рябинина, спросил Полундра. – У меня же будет акваланг, воздух в баллонах.

– Боюсь, – совершенно серьезно ответил тот. – Потому об этом соответствующим образом позаботился.

Он повернулся к сидевшему на краю люка Дорофееву, и тот протянул ему небольшой предмет, напоминавший своеобразный металлический ошейник или браслет, но только больших размеров, в корпусе которого виднелись какие-то странные проводки.

– Того, что ты сбежишь откуда-то с завода, я не боюсь, – держа в руках странного вида браслет, продолжал Рябинин. – Все галереи на заводе заканчиваются тупиками, выход из них имеется только один, там, где грот, и на этом выходе мы с Дорофеевым будем дежурить. Так что и не думай удрать. Не трать силы и время на поиск другого выхода, это бесполезно. Но тем не менее на случай твоей попытки к бегству мы с Лешкой припасли вот эту штуковину. – Он поднес браслет к самому лицу Полундры. – Догадываешься, что это за штуковина? Правильно, это взрывное устройство с дистанционным управлением. Такой вот браслет надевают на ногу заключенным, приговоренным к смерти, в некоторых американских тюрьмах. Вскрыть его и не пытайся, бесполезно, нужно знать код. Титановый сплав, из которого он сделан, обычными кусачками не перекусишь, сил не хватит. Да, кроме того, вдоль всей длины браслета проходят проводки, вот они. При их размыкании штуковина попросту взорвется. Так же она взорвется при нажатии вот этой кнопки на этом пульте. – Он взял из рук Дорофеева небольшой пультик дистанционного управления взрывателем и показал его Полундре. – Она действует, как граната, понимаешь? Надо нажать, но взрыв прогремит, только когда ты эту кнопочку отпустишь.

– Красивая игрушка, – сказал Полундра. – Это ее тебе американцы подарили?

– Они самые, – усмехнулся Рябинин. – Только тебе от этого ни жарко ни холодно. Факт тот, что с таким браслетом на твоей здоровой ноге ты и полезешь в галереи заброшенного завода. Потому-то я и говорю, лучше и не пытайся удрать, не трать силы. Бесполезно! Живым ты от нас все равно не уйдешь.

Полундра молчал, спокойно разглядывая браслет в руке Рябинина.

– Короче! – заговорил, теряя терпение, сидящий на краю люка Дорофеев. – Время не ждет! Самочувствие у тебя теперь сносное, нога зажила. Значит, завтра погружение!

– Я еще не сказал «да», – отозвался Полундра.

– Ну, чудак-человек! – Рябинин безмятежно рассмеялся и поднялся с корточек. – Ладно, скажи «нет»! И мы дадим тебе вот этой стальной цепью по башке, зальем при помощи воронки тебе в глотку бутылку водки и скинем прямо отсюда в море. А потом заявим, что ты сдуру забрался по пьянке на маяк и сорвался вниз. Так что как хочешь! Выбирай!

– Что я получу за эту работу, кроме свободы? – спросил Серега Павлов.

– Деньги! – ответил Рябинин, честно глядя в глаза североморцу. – Пять тысяч баксов, как обещали при первом нашем разговоре в монастыре. И, кроме того, семью увидишь. Ты о семье своей как, думаешь? Имей в виду, твоя жена и сын у нас на крючке, мы не спускаем с них глаз.

Полундра смотрел на Рябинина сумрачно и молчал.

– Дорофеев не соврал, – продолжал Рябинин. – Мы в любой момент можем их сюда притащить и что угодно с ними сделать. Лешка меня прямо-таки замучил. Давай, говорит, притащим сюда ее. Мне она очень понравилась. Так что если до сих пор этого не сделали, то только благодаря мне. Имей в виду, я былое хорошо помню. Ни хорошего, ни дурного, что мне разные люди сделали, я не забываю. Потому и семью твою не трогал. А мог бы. Для нас это проще простого.

– Ты пойми, Серега, мы же не звери, – иным, более мягким тоном заговорил теперь Дорофеев. – Ты что, думаешь, нам очень нравится издеваться над тобой и твоей семьей? Вовсе нет. Но мы хотим заработать хорошие деньги и смыться в Штаты. Больше нам ничего не нужно. Достанешь нам контейнер, мы тебе отдадим деньги, благополучно уберемся из этой страны – тогда что хочешь делай! Хоть в контрразведку, хоть в ФСБ беги, нам это уже безразлично будет. Тогда и ты живи как хочешь, мы не будем тебя трогать. Но если ты вздумаешь помешать нам заработать эти деньги – извини! Тогда мы тебе глотку перервем.

Полундра с ненавистью смотрел на холеное, почти неузнаваемое после операции лицо своего бывшего командира, но вид у него был уже не такой уверенный и непоколебимый.