Глава 23
Вообще-то в потайной комнате на заброшенном маяке оказалось жить не так уж плохо. Расположена она была в самой верхней части башни, непосредственно под ламповым помещением, где когда-то был установлен и светился ярким светом фонарь маяка, указывая дорогу плывущим по морю судам. Из двух узких, точно бойницы, окон потайной комнаты, в прежние времена, вероятно, выполнявшей роль подсобного или складского помещения, открывался великолепнейший вид на побережье. Вот только со стороны моря окна не было, вернее сказать, имевшиеся там когда-то два окна были заложены кирпичом, что Полундру поначалу несколько озадачивало.
Добираться до нового места жительства приходилось по узкой винтовой лестнице, полуразрушенной от времени и достаточно опасной в темноте кирпичной башни. Так что тем более веско прозвучали для североморца предостерегающие слова Дорофеева: из башни ни под каким видом не выходить, к смотрителю маяка со всяким дурацким трепом не приставать и даже на глаза ему не показываться. В самом деле, как же тут покажешься, когда без провожатых и по лестнице-то не спустишься!
В комнате, достаточно просторной и светлой, но зимой, вероятно, холодной и крайне неуютной, нашлось все, что нужно для жизни: кровать, стол, пара стульев, шкаф. Все запыленное, обшарпанное и исцарапанное, необычного антикварного вида, похоже, находящееся здесь бог знает с каких времен. Порывшись в шкафу и в ящиках стола, Полундра откопал какие-то старые журналы на украинском языке, парочку русских книг и даже шахматы с фигурами, истертыми от прикосновений бесчисленных игравших ими рук. Так что в этой комнате можно было без проблем коротать время.
Однако, сидя на старой и скрипучей железной койке в потайной комнате на заброшенном маяке, Полундра скучал и томился без дела. Умом он, конечно, понимал, что ситуация сейчас как раз такая, когда он должен затаиться, выждать время, пока Лешка Дорофеев не уладит дело с этой чернявой проституткой. Однако для деятельной и активной натуры североморца такое пассивное ожидание, вынужденное сидение взаперти без всякого дела мало чем отличалось от тюремного заключения, причем в его самом страшном, одиночном варианте.
Просьба Дорофеева не попадаться на глаза смотрителю маяка по зрелом размышлении казалась Полундре вполне понятной и уважительной. В самом деле, смотритель не хочет иметь лишних неприятностей и в случае чего честно заявит: не знаю, никого и ничего не видел, этот человек забрался в башню маяка без моего разрешения.
Выглядывая из окна, Полундра пару раз видел этого служителя, призванного следить за сохранностью маяка. Ожидавший увидеть дряхлого деда, старлей был несказанно удивлен, обнаружив крепкого, здорового мужчину с загорелым лицом, спортивного телосложения. Зачем мужику в самом деятельном для человека возрасте торчать сторожем возле этого никому не нужного сооружения, получать за это грошовое жалованье? Почему со всей энергией зрелого человека не заняться каким-нибудь полезным, выгодным делом?
Это было решительно непонятно Полундре. Кроме того, когда этот смотритель маяка шел своей типично морской походкой немного вразвалочку от своего домика куда-то в сторону дачного поселка, вероятно, купить продуктов, Полундре он показался как-то странно знакомым. Что-то напоминала и эта походочка, и осанка, и манера держать голову, время от времени посматривая по сторонам. Будто где-то североморец уже видел этого человека.
С высоты, однако, почти не было видно лица, и, как Сергей Павлов ни всматривался, он не мог вспомнить, где видел этого моряка. Какой-то знакомый ему отставной морской офицер работал теперь смотрителем никому не нужного маяка, справлял эту почетную, но скудно оплачиваемую и чисто символическую должность? Что ж, пожалуй, в этом не было ничего необычного.
Услышав шум подъехавшей машины, Полундра осторожно выглянул из окна. Он был рад увидеть припарковавшийся неподалеку от маяка белый «Лексус», из которого ловко выбрался его старый друг Лешка Дорофеев. Его бывший командир, озабоченно оглядев башню маяка, но не заметив выглядывавшего из окна Полундру, поспешил теперь по вымощенной крупной галькой дорожке ко входу в маяк. В руке у Дорофеева была сумка с продуктами.
Войдя в комнату к Полундре, Дорофеев поставил сумку на стол, сказал коротко:
– Это я пожрать тебе привез. Чтобы ты тут с голоду не подох.
– Спасибо, друг! – Полундра кивнул в ответ.
Дорофеев уселся на один из старых скрипучих стульев, посмотрел на сидящего перед ним с унылым видом североморца внимательным, испытующим взглядом.
– Болеешь, что ли, ты тут? – спросил он осторожно. – Вид у тебя какой-то заморенный.
– У меня? – Полундра пожал плечами. – Просто тут заняться нечем. А так…
Дорофеев помолчал немного, продолжая смотреть на спецназовца внимательно, цепко, словно примеривая к нему то, что собирался сообщить теперь.
– Хреновые у меня для тебя новости, Серега, – начал он грустно.
Полундра напрягся.
– Ну?
– Эта чернявая сучка, из-за которой все твои беды, оказывается, не просто так выламывалась. Такой вот у нее бизнес: сначала с доверчивым мужиком трахаться, а потом в ментуре на него заяву писать. И не ты первый, с кем она такой финт проворачивает.
– Финт? – изумленно переспросил Полундра.
– Понимаешь, Серега, – продолжал Дорофеев, – ребята, которые ее крышуют, не сопляки какие-нибудь и не дебилы. Те, с кем ты тогда схватился, – это так, как бы простые телохранители. А настоящие главари всего этого – люди весьма серьезные. Говорю тебе, у них это вполне налаженный бизнес, и все менты на это дело купленные. Помнишь, как быстро опер по ее вызову приехал?
– Ну еще бы! – хмуро отозвался Полундра. – Я еще удивился тогда…
– Ты попробуй просто так вызови милицию! Скажи, что тебя тут режут. Узнаешь, через сколько времени они к тебе прибудут.
– Так что теперь делать? – нетерпеливо воскликнул Полундра. – Чего эти бандиты от меня хотят?
– Ясно чего, денег, – ответил Дорофеев невозмутимо. – Пусть, говорят, твой морячок платит две тысячи баксов, и мы забираем заяву из милиции.
– За одну заяву? Две тысячи баксов? – Старлей почувствовал, что ему становится жарко.
– По-другому не получится, – с сочувственной миной сказал Дорофеев. – Я уж и так и сяк уговаривал. Нет, и все. Сам понимаешь, им же ментам тоже приходится отстегивать.
Полундра заскрежетал зубами, вскочил со скрипучей железной койки, стал нервно расхаживать по узкому и тесному пространству комнаты.
– Погоди, Серега, ты не маячь зря, – попытался успокоить друга Дорофеев. – Сядь. Тем более что это еще не все.
– Что еще? – Полундра остановился, уставился на Дорофеева выжидающе.
– Бандюганы сказали, что у тебя на поиски денег всего одна неделя, – объявил Дорофеев. – Не откупишься за неделю, твою Наташку они изнасилуют. Санаторий, где она находится, им хорошо известен.
– Я их кончу! – Сжав кулаки, Полундра заметался по узкому пространству потайной комнаты. Он не видел, как на губах неотрывно следившего за ним Дорофеева мелькнула довольная улыбка.
– Погоди, Серега, не горячись, – прежним, сочувственным тоном сказал он. – Кончить их ты все равно не кончишь, и сам это прекрасно знаешь. Никогда ты бандитом не был и не будешь!
– Да? А что я теперь должен делать?
– Деньги искать, – невозмутимо ответил Дорофеев. – Деньги – это такая штука, их нет только у дураков и у ленивых. А умные и активные всегда придумают, где достать нужную сумму.
– Ну, придумай! – с горячностью воскликнул Полундра. – Дай мне, Лешка, эти две тысячи баксов взаймы! Я клянусь тебе, за полгода расплачусь.
– Извини, не могу, – грустно сказал Дорофеев. – Я уж думал про этот вариант. Но нет, ничего не получается.
– Но почему?
– Серега, я сейчас сам в долгах как в шелках! – воскликнул Дорофеев. – Все деньги, что у меня были накоплены, на стройку дома пустил, даже в долги залез. Мне теперь, сам понимаешь, еще в долг никто не даст.
– Ну, вот видишь! – Полундра махнул рукой, отвернулся, стал расхаживать по комнате. – Ты не можешь дать, а больше у меня в Крыму никого и знакомых-то нет.
– Серега! Деньги просто так на ветке не висят! Их заработать надо! – с настойчивостью в голосе сказал Дорофеев.
– Да где я их заработаю за одну неделю? – устало вздохнул старлей. – В чужой стране, милиция ищет, знакомых почти нет…
– Вот я к тебе с этим и пришел! – воскликнул Дорофеев. – Ты думаешь, стал бы я трепаться, если бы не знал достойного выхода из положения?
Полундра уставился на Дорофеева настороженно.
– Достойного ли? – переспросил он, не сводя глаз со старого друга.
– Ты за кого меня принимаешь, старлей! – отчеканил Дорофеев строго. – Ты что же, думаешь, твой командир тебе какой-нибудь криминал подсунет?
Полундра помолчал, глядя на Алексея испытующе. Наконец спросил:
– Так, значит, у тебя есть работа для меня?
– Есть, Серега! Слушай. – Дорофеев поднялся со стула, подошел вплотную к стоявшему посреди комнаты Полундре, заговорил вполголоса: – Помнишь, Серега, в Балаклаве был секретный завод по ремонту подводных лодок?
– Был? – переспросил североморец разочарованно. – Значит, это правда, что его закрыли?
– Правда, Серега! Завод закрыли, охрану сняли, а по заводским галереям мальчишки теперь экскурсии для любителей экстрима водят. Тоже доходная статья, кстати сказать.
– Мне? Экскурсии водить?
– Да погоди ты, Серега, не суетись! – Дорофеев усадил друга обратно на скрипучую кровать, сел рядом с ним. – Слушай. Этот смотритель маяка, который согласился дать тебе возможность здесь отсидеться, не смотри, что смурной с виду. А на самом деле он крутой бизнесмен, хорошие бабки по местным меркам зарабатывает, только о том налоговая полиция не знает! Представляешь, он организовал местных водолазов на этот завод лазить и доставать оттуда всякие ценности, которые при закрытии завода вывезти не успели или не смогли.
– Водолазов? – переспросил озадаченно Полундра. – Это что же, теперь этот завод затоплен?
– Часть галерей да, – ответил Дорофеев. – Те, что изначально были спроектированы ниже уровня моря, затопили сразу же, как демонтировали завод.
– И зачем же водолазы туда ходят? – спросил Полундра. – Что они оттуда достают?
– Да разного рода электронный лом, – небрежно ответил Дорофеев. – Когда завод закрывали, все оборудование вывезти не смогли, не было ни денег, ни времени, ни особенного желания упираться. Тогда же, помнишь, какие времена были? Никому ничего на хрен не надо, пропадай все пропадом. Иные даже радовались, что родная страна разваливается.
– Да хватит тебе трепаться! – воскликнул Полундра негодующе. – Кто это радовался?
– Ладно, это сейчас не важно, – быстро пошел на попятный Дорофеев. – Так вот! Заброшенный завод стали растаскивать тут же, как только военные ушли из него, так что в незатопленных галереях уже через два месяца куска дюралевой проволоки не осталось, все порастащили. А вот в затопленные галереи долгое время соваться боялись, мало ли что там, под водой! Секретный объект все-таки. Но потом наш смотритель маяка и этот бизнес освоил. Ближние затопленные галереи теперь уже все вычищены, там тоже делать нечего. Остались только дальние, в которые до сих пор опасаются забираться, просто потому, что не знают, что именно там. Тем более и водолазная квалификация у наших тут не очень.
– Ну? И дальше что? – переспросил его Полундра, впрочем, уже догадывавшийся, к чему клонит его друг.
– А то, Серега! Вот если бы в эти дальние галереи залезть и оттуда электронный лом достать, то я знаю человека, который за него заплатит хорошие деньги. Нужные тебе две тысячи баксов наскребем как-нибудь!
– Подожди, подожди, Лешка! – остановил друга Полундра. – Но этот электронный лом… Если он так дорого стоит, значит, он содержит какую-то государственную тайну? Какое-то оборонное ноу-хау, может быть. Иначе зачем за него платить такие деньги?
От этих слов североморца лицо Дорофеева выразило сильнейшую досаду, он даже поднялся с кровати и раздраженно прошелся по комнате.
– Во-первых, никакого ноу-хау наш электронный лом не содержит! – отчеканил он жестко. – Ты, Серега, слишком высокого мнения о советских военных разработках. Когда-то они и правда были на мировом уровне и представляли интерес для многих. Но теперь это все в далеком прошлом! Мировые технологии ушли настолько далеко вперед, что наши советские разработки – просто детский лепет в сравнении с ними!
– Да, пожалуй, это так, – не стал спорить Полундра. – Но тогда объясни мне, за каким чертом солидным покупателям платить за них хорошие деньги? Электронный лом годится только для радиолюбителей да всяких там самодельщиков. Но когда это у самодельщиков были хорошие деньги?
– Нет, Серега, электронный лом мы будем продавать не самодельщикам, – ответил Дорофеев. – А платят за него хорошие деньги потому, что на электронных платах, которые делали для подводных лодок, щедро применялись драгоценные металлы самых высших проб! Какая-нибудь электронная безделушка размером с твою ладонь может содержать до сорока граммов чистой платины. Представляешь, сколько такая штуковина будет стоить на черном рынке?
– Представляю, – Полундра кивнул. – Только если это так выгодно, почему же ты сам в галереи не спускаешься, электронный лом оттуда не таскаешь?
– То есть как это не спускаюсь? – воскликнул Дорофеев обиженно. – Ты думаешь, с каких шишей я себе дом-то выстроил? Воображаешь, мой хозяин Абу Али такой щедрый, что на бабки, которые он мне платит за работу, можно что-нибудь кроме глинобитной халупы построить?
– Значит, ты тоже на этого смотрителя маяка работаешь?
– Ясное дело, – ответил Дорофеев. – А почему бы и нет? Он мужик серьезный. Платит наличными баксами, и хорошо платит. Обеспечивает нас всем, снаряжением, аквалангами, картами галерей. Представляешь, у него даже план этого подземного завода откуда-то имеется! На время погружения сам нас сопровождает на своем мотоботике. Так что он мужик заботливый.
– Заботливый. – Полундра кивнул. – Чужими руками жар загребать! Если это так выгодно, почему этот смотритель маяка сам под воду не лезет? Я его видел из окна, это далеко еще не дряхлый дед!
– Ты видел? – Дорофеев несколько смутился, мгновение внимательно рассматривал своего собеседника. – Я же тебе сказал…
– Ты сказал – на глаза ему не попадаться, – отозвался Полундра. – А я видел его из окна. Мужик он крепкий, на таких еще пахать можно. И видно, что бывший моряк. Вот и объясни мне, почему, если это так выгодно, он сам за этими платами не полезет? Все кого-то другого заставляет. Это что, очень опасно, да?
Дорофеев немного помедлил, прежде чем ответить.
– Ну, в общем-то да, – сказал он наконец. – Дело это и правда небезопасное. А этот смотритель маяка… Ты прав, он действительно отставной моряк, но водолазному делу не обучался, так что куда ему в эти галереи лазить! Его дело – все организовать, найти карты галерей, без них там просто заблудиться можно. Эти галереи – целый лабиринт. Потом, надо же найти для нас снаряжение, аппаратуру. Сопровождать нас на поверхности моря – это ведь тоже должен кто-то делать!
– Так же, как и сбывать где-то добытый вами электронный лом, – подсказал Полундра.
– Именно! – Дорофеев без тени иронии кивнул. – Ты только не думай, Серега, что наш смотритель маяка имеет недостаток в рабочих руках. На него куча народу вкалывает, и я в том числе. Обследуем галереи согласно его указаниям, выбираем все аккуратно, оставляем только совсем уж мусор. В ближних галереях мы уже все повыбрали, а вот в дальних галереях, которые у самого моря, этого добра полно лежит.
– А там, в дальних галереях, наверное, самые ценные платы и лежат.
– Именно, Серега! – воскликнул Дорофеев радостно. – Я тебе про это и говорю! Ты можешь достать, я уверен. Три-четыре дня работы, и ты заработаешь нужные две штуки баксов. Откупишься от ментов и от бандюганов. Слушай, это выход, Серега!
Однако Полундра продолжал в нерешительности потирать лоб.
– Если это так выгодно, как ты говоришь, – произнес он осторожно, – значит, это дело очень опасное! Иначе бы все давно вычистили, в галереях кусочка электронной платы не осталось бы! Этот твой смотритель маяка, он же не сторож этого завода! Помешать туда лазить он не может, равно как и водить экскурсии по галереям. Те же самые мальчишки все платы бы повытаскивали, ничего бы не осталось!
Алексей Дорофеев сделал нетерпеливое движение.
– Серега, я тебе объясняю, – сказал он. – Во-первых, этого добра там завались, на всех хватит. Во-вторых, дело это опасное только для простого мужика, который нацепил на себя детский акваланг и вообразил уже, что он Жак Ив Кусто. Для настоящего профи эта работа вполне выполнима.
– А ты разве не профи?
– Да ну! Какой же я профи? – Дорофеев рассмеялся. – Ты же знаешь, я водолазному делу только так, для виду обучался. Плавать с аквалангом и погружаться, конечно, умею, но это, собственно, и все. А ты настоящий подводник. У тебя и рекорд флота по погружениям. Разве не так?
Полундра кивнул, задумчиво глядя перед собой.
– Ну, вот видишь! – воскликнул Дорофеев. – Соглашайся, Серега! То, что я предлагаю, – хороший вариант. В конце концов, другого у нас все равно ничего нет.
– Да, это верно. – Полундра кивнул.
Дело, которое ему предлагал Лешка Дорофеев, определенно попахивало криминалом. Электронные платы уходят, несомненно, по каким-то теневым каналам и неизвестно куда. Однако реально выбирать североморцу было особенно не из чего.
Деньги были ему нужны позарез, а речь шла всего лишь о ломе драгоценных металлов. Немного еще подумав, Полундра согласился на предложение своего друга и бывшего командира.
