Глава 42

Нереально яркое солнце плавилось в выцветшем тропическом мире. Под легким ветром лениво покачивались мясистые листья пальм. На колокольне возведенного еще во времена испанского владычества костела мерно бил колокол, созывая прихожан на дневную мессу. Громада отеля нависала над сверкающим в лучах солнца пляжем.

Теплая волна Карибского моря набежала на кубинский берег, накрыв с головой белокурого мальчишку, державшего в руках модель парусника. Кораблик на мгновение исчез в пене, а затем упрямо вынырнул, подняв к небу мачты с белоснежными парусами. Затрепетал над кормой мокрый Андреевский стяг.

Четырехлетняя голенькая креолка бережно подняла вынесенный к ее смуглым ножкам парусник и испуганно поглядела в пенящуюся отступающую волну.

– Миша! Что же ты стоишь? Он же утонет! – Оля схватила мужа за руку.

Волна с шумом уходила, увлекая за собой песок. Полундра, конечно же, напрягся, когда увидел, что его сын исчез под водой, но жене ответил спокойно:

– Ты забываешь, чей он сын.

Мать, хоть и ужасно волновалась, спорить не стала. Она до боли в глазах всматривалась в бурлящую воду. Не прошло и десяти секунд, как белобрысый мальчишка уже оказался на поверхности. Он отчаянно махал руками, выгребая против течения. В его глазах не было и тени испуга – лишь задор и азарт. Он уцепился руками за рыхлый песок, вскочил на ноги и осмотрелся.

Мальчишка, немного стесняясь, приблизился к четырехлетней девочке. Та, не раздумывая, тут же протянула ему спасенный парусник. А затем попыталась заговорить с ним по-испански. Павлов-младший энергично затряс головой, показывая, что не понимает. Девчонка тут же принялась жестами показывать, что кораблик обязательно перевернется в прибрежных волнах. Белобрысый мальчишка закивал, показывая, что абсолютно согласен с этим.

Он поставил парусник и принялся энергично разгребать песок руками. Девочка сперва удивленно смотрела на своего нового знакомого, а затем принялась разгребать песок вместе с ним. Она не понимала по-русски, он по-испански. Но при помощи жестов дети быстро нашли общий язык. Канал, прокопанный ими от моря, наполнялся водой. И вскоре модель парусника уже спокойно покачивалась в вырытом детьми озерце.

Оля подошла к мужу и обняла его за плечи. И он, и она с умилением смотрели на то, как играют дети. И мальчишка, и девчонка абсолютно не обращали внимания на то, что оба они «в чем мать родила». Они толкались, смеялись, что было силы дули в паруса, заставляя кораблик двигаться.

– Вот видишь, я же тебе говорил, – негромко произнес Полундра, – он чувствует себя в воде, как птица в воздухе.

Оля коснулась губами шрама на плече мужа:

– И я тебе говорила.

– Ты о чем?

– Что все будет хорошо. А ты так расстроился, когда тебя перевели служить в Совгавань.

– Неужели?

– А ты не расстроился?

– По-моему, это ты распереживалась, хоть и виду старалась не показывать.

– Конечно, ты ничего не говорил мне, но я же видела, чувствовала, – женщина приложила руку к сердцу, – меня не обманешь.

– Как же, помню. Ты говорила мне, что жить можно повсюду, что ты знала, за кого выходишь замуж…

– Видишь, твое командование разобралось во всем. Они поняли, что ты не виноват, и почувствовали себя виноватыми перед тобой. Даже отдых тебе на Кубе организовали, чтобы «откупиться».

– А ты все недовольна.

– Нет, что ты. Я счастлива. Даже мечтать не могла о том, чтобы мы все втроем оказались здесь. Это просто фантастика.

Полундра чуть заметно усмехнулся.

– Или я не права? Может, ты мне чего-то недоговариваешь?

– Все хорошо. Ты же знаешь мой характер. Иногда не могу смолчать, хотя стоило бы. Извини, если заставил поволноваться в связи с переездом. Но иначе не мог.

– Ты поступил так, как считал нужным. Это правильно. Нельзя жить в разладе с самим собой. Этому, кстати, ты меня научил. А справедливость, она всегда торжествует, пусть и с опозданием. Тебя снова вернули на Северный флот и даже квартиру дали прежнюю. Так что можно считать, мы с тобой никуда и не уезжали. Раньше я все время колебалась, стоит ли затевать там большой ремонт, это же такие деньги. Вдруг куда тебя служить переведут? Жалко чужим людям оставлять. А теперь решилась. Кое-что мы скопили. Давай квартиру отремонтируем.

– Посмотрим, – примирительно произнес Полундра.

И тут Оле внезапно показалось, что кто-то за ними пристально наблюдает. Она обернулась. Вблизи никого. Лишь в отдалении на песке сидела молодая женщина. Выглядела она немного странно, не для пляжа: просторное легкое платье, вокруг головы обмотан шелковый платок, глаза прикрывали солнцезащитные очки. Женщина смотрела на горизонт.

– Ты чего? – Полундра погладил Олю по волосам.

– Да нет, ничего. Показалось. Наверное, на солнце перегрелась.

– Тогда самое время под зонтик, в тень.

Мать сделала было шаг к сыну, чтобы позвать его, но Полундра остановил жену.

– Не надо, пусть играют. Мы можем следить за ними с топчана.

Взявшись за руки, мужчина и женщина побежали к зонтикам. Сынишка вскинул голову и помахал им рукой. Мол, все в порядке.

Оказавшись у топчана, Оля жадно принялась пить минералку. А затем улеглась на пластиковом топчане.

– Может, пойдем искупаемся, – предложил Полундра.

– Тебе со мной скучно будет, – отозвалась Оля, привстав на локти, – я же, самое большее, по шею в воду зайду, а плавать там, где нет дна, боюсь.

– Всему приходится учиться впервые. Я тоже когда-то не умел плавать.

– Нет, как-нибудь в другой раз.

– Ловлю на слове. Завтра и начнем.

– Ты же любишь плавать далеко. Временами я за тебя начинаю бояться, когда теряю из вида.

– Я не очень долго.

– До горизонта и обратно? – усмехнулась Оля.

– Немного поближе.

Обычно Полундра избегал проявлений нежности, но на этот раз нагнулся, поцеловал жену и тут же, словно почувствовав себя неуютно, побежал к воде. Оля провожала его взглядом. Смотрела в широкую загорелую спину и счастливо улыбалась.

Полундра махнул рукой сынишке. В ответ ему всеми четырьмя ладошками замахали и Никита, и маленькая креолка. Михаил выждал момент, когда волна отступит, подпрыгнул и, выставив перед собой руки, ушел под воду. Вынырнул он метров через пятьдесят, лег на спину и, размеренно взмахивая руками, поплыл, глядя в блеклое, словно выцветшее, тропическое небо.

Оля повернулась на бок, раскрыла книжку и принялась читать, то и дело поглядывая в ту сторону, где играли дети.

Тихо зашуршал песок, и у соседнего пустого топчана появилась та самая молодая женщина, которую жена Полундры уже видела сегодня на пляже. Та раскрутила платок. Черные упругие волосы выскользнули из-под материи и рассыпались по плечам. Соседка сняла через голову легкое просторное платье. Две узкие полоски белоснежного купальника ненавязчиво оттеняли смуглую кожу стройного тела. Оля почувствовала, что ее разглядывают. Оценивающий взгляд ощущался даже сквозь зеркальные стекла солнцезащитных очков.

«Вроде, кубинка, – подумала жена Полундры, – хотя странно, этот пляж открыт только для иностранных туристов. Кубинцев сюда не пускают. А может, она из какой другой страны Латинской Америки?»

Смуглая соседка вежливо улыбнулась и немного виновато произнесла по-русски:

– Я вам не помешаю?

Оля пожала плечами, мол, все нормально.

«А почему она сразу поняла, что я русская? Нас же с мужем здесь обычно принимали за немцев?»

Латиноамериканка словно прочитала мысли Оли.

– Книжка, – взглядом указала она на обложку, – вы по-русски читаете. А я училась в Москве.

– Вы местная? Кубинка?

– Да. У меня муж русский.

Уже через минуту женщины непринужденно болтали. Местная соседка дала много ценных советов. Она отговорила Олю от запланированного на завтра посещения магазина, где та собиралась купить сувениры родственникам и друзьям.

– Все магазины в курортной зоне рассчитаны на иностранцев. И цены здесь европейские. А лучше всего сесть на рейсовый автобус, поехать в город. Там можно купить те же самые товары, но только раз в десять дешевле… вы еще долго здесь будете?

– Нам пять дней осталось.

– Я имею в виду на пляже. У вас чудесный мальчик.

– До ужина.

– Тогда, если не трудно, присмотрите за моими вещами, пока я пойду купаться. Тут у нас на Кубе с этим не очень надежно. Бывает, прорывается на пляж орава подростков, бегут и хватают что ни попадя.

Кубинка поднялась и направилась к морю. Двигалась она грациозно. Было в ее походке что-то от раскованности дикой кошки. Молодая женщина, прежде чем войти в воду, присела на минутку рядом с детьми.

«Приятная женщина, – подумала Оля, – только очень раскованная, или у них на Кубе так принято? И детей любит».

Она улыбнулась, глядя на то, как ее новая знакомая потрепала Никите соломенные волосы. Вскоре кубинка уже уверенно разрезала волны, стремительно удаляясь от берега.

Полундра лежал на воде, раскинув руки. Чтобы находиться на плаву, не надо было прикладывать никаких усилий – соленая вода сама держала тело. Михаил, конечно же, видел и слышал, что к нему приближается пловец. Кармен набрала воздуха и ушла под воду. Вынырнула она рядом с Полундрой.

– Привет, это я, – только и сказала она.

– Привет, – довольно сухо ответил Полундра. – Я понимаю все сложности, которые тебе пришлось преодолеть, чтобы появиться здесь. Но, честное слово, не стоило этого делать.

– Михаил, – Кармен тоже разбросила руки, выпрямилась, ее пальцы коснулись ладони мужчины.

Они оба, как два креста, лежали в воде. Волны поднимали и опускали их.

– Я десятки раз повторяла наедине те слова, которые скажу тебе при встрече…

– Я же говорю, не надо, – Полундра так и не нашел в себе сил, чтобы выпустить руку женщины.

Кармен смотрела в небо и грустно улыбалась:

– И все же я приехала. Пришла на пляж. И увидела тебя. Твою жену, сына. Я даже не удержалась и поговорила с ней. Нет, нет, ты не бойся, я не сказала, что знаю тебя. Просто так поболтали. Ты прав – не стоило мне сюда приезжать.

Полундра молчал. Рука его была неподвижной. И у Кармен оставался выбор: сжать его пальцы или выпустить их.

– Мне было хорошо с тобой так, как никогда прежде не было.

Женщина перевернулась в воде, коротко поцеловала Полундру в губы и нырнула…

Оля уже начинала беспокоиться. И, наконец, с облегчением вздохнула, завидев, как ее муж выходит из воды. Полундра выглядел уставшим, шел неторопливо, на ходу разминая мышцы рук.

– Все нормально? – поинтересовалась Оля.

– Конечно, все хорошо. Просто здесь в самом деле очень жарко. Как ты смотришь на то, чтобы вернуться в отель? Не зря же в Латинской Америке принято укрываться в домах и спать в самое жаркое время суток.

Оля растерялась. Она тоже перегрелась на солнце и была не прочь вздремнуть в прохладном номере часок-другой.

– Не сейчас. Я пообещала нашей соседке посторожить ее вещи, пока она купается. Вот вернется, тогда. Да и Никита пока еще играет со своей новой подружкой.

– Ну, что ж, придется подождать соседку, – глухо произнес Полундра, глядя на небрежно брошенное на топчан полупрозрачное платье. – Или, может, я пойду в номер один? А вы придете попозже?

– А вот и она, – воскликнула Оля и взмахнула рукой.

Кармен только-только вышла из воды. Она тут же махнула рукой в ответ и присела на песок возле детей, о чем-то принялась с ними говорить, смеялась, дула в паруса кораблика. Затем Никита подхватил парусник и побежал к родителям.

– Тетя просила передать спасибо за то, что присмотрели за ее вещами.

– А девочка тебе понравилась? – спросил Полундра, прижимая к себе мокрого сына.

– Красивая. Только ничего по-нашему не понимает. Она сказала, что завтра тоже будет на пляже. Мы с ней подружились.

– Как же ты тогда понял, что она сказала?

– Тетя нам переводила.

– Пошли, – Полундра излишне торопливо принялся забрасывать вещи в сумку.

А Оля никак не могла понять, что же происходит с ее мужем.