13
Сергей молча смотрел, как молоденький следователь потихоньку начинает злиться. Желваки на его скулах ходили ходуном, от этого кожа над ними то бледнела, то снова становилась пунцовой. Он был молод, смугл и очень напоминал Полундре задиристого воробья, несмотря на то, что два раза в неделю ходил в спортивный зал – для того чтобы нарастить мышечную массу – и имел довольно спортивное телосложение.
Но по сравнению с «акулами» военной контрразведки, которых Полундра повидал немало на своем веку, этот лейтенант Черепикшин выглядел сущим мальком.
Презрительно сверкнув глазами из-под коротко обстриженной челки, представитель правоохранительных органов нарочито медленно порвал только что составленный протокол и упрямо положил перед собой чистый лист бумаги.
– Пятый раз я выслушиваю твое вранье про высокую температуру, – стараясь держаться надменно и холодно, произнес он. – И в пятый раз не верю. Даже при первичном осмотре ясно, что гражданин Ерков получил удар тупым предметом по голове. То же напишут судебно-медицинские эксперты, когда закончат вскрытие.
– Я вам правду говорю, – в очередной раз ответил Павлов и посмотрел за окошко, где с высоты второго этажа открывался живописный вид на частные одноэтажные домики вдоль чистенькой улицы городка. Такая беседа, почти слово в слово, продолжалась уже не первый час. Если этот парень решил взять Павлова измором, то это будет поистине битва гигантов. Интересно, насколько его хватит?
– Ты сам-то хоть слышишь, что мне втираешь? «Он простудился и упал. Ударился лбом о бревно и умер от температуры». Ну не бред? Сказочки венского леса!
Сергей устало вздохнул и поглядел в сизые глаза следователя:
– Ну посудите сами: зачем мне убивать своего друга?
– А кто про убийство говорил? Ты сам про это сказал, заметь. Так как дело было? Давай-ка отсюда поподробнее.
– Товарищ лейтенант…
– Я тебе не товарищ, гражданин Павлов. – Черепикшин злобно ощерился, ткнув ручкой в листок бумаги так, что прорвал в нем дыру. Скомкал его, выбросил в урну и заменил новым. – Хватит уже комедию ломать! Будешь правду говорить или нет?
– Буду, – равнодушно сказал Сергей, искоса оглядывая обстановку кабинета. Мебели не много. Казенный сейф, шкаф с десятком засаленных папок, стол у окна и рядок стульев вдоль стены, на одном из которых, ближе к следователю, он и сидел.
Дверь распахнулась, и в проеме показался давно небритый парень в толстом вязаном свитере.
– Тебе от главного, – коротко бросил вошедший, кинул на стол тонкую пластиковую папку и так же бесцеремонно покинул помещение.
Лейтенант молча перелистал содержимое. Видимо, он долго ждал принесенных документов и, наконец, получил их. Лицо его просветлело. Уже с большим воодушевлением он принялся выводить «шапку» нового протокола, поглядывая на Полундру.
– Так. Ну, давай попробуем. Значит, вы с гражданином Ерковым пошли на охоту?
– Да.
– Выпили?
– Да.
– Дальше?
– Кончилась водка. Я пошел в магазин. Когда вернулся – Саня лежал в лихорадке. Пока я собирал ружья, он попытался встать, но упал и ударился головой…
– Ты опять? – взревел Черепикшин, хватаясь мускулистыми руками за крышку стола. – Опять мне «горбатого лепишь»? Знаешь, где у меня уже твои басни сидят про то, как ты всю ночь по лесу гулял и звездами любовался?
– Я правду говорю. – Сергей невозмутимо пожал плечами. Впутывать в это дело Светлану, а тем более рассказывать этому «пацаненку», чем на самом деле всю ночь был занят, он не собирался. Полундре это вряд ли помогло бы, а для девушки могло обернуться крупными неприятностями. Ведь он даже не знал, замужем ли она.
– Так. По-хорошему не хочешь, да? Ладно. – Следователь достал из папки пачку фотографий и бросил на стол перед Полундрой. – Вот фотографии места происшествия. Вот протокол осмотра. Никаких мертвых спаниелей нет. Зато четко видны следы борьбы и кровь на одном из деревянных сучьев. Отпечатков ног, кроме твоих и убитого, вокруг тоже нет. Добавить сюда, что смерть произошла в результате удара тупым твердым предметом, и картина ясна.
– Мне бы вашу понятливость, – мрачно заметил Сергей. – Я вот еще не разобрался, что там произошло.
– Да что ты говоришь? В таком случае я тебе одну новость сообщу. Ты, гражданин Павлов, – главный и единственный подозреваемый в деле об убийстве.
Вот это Сергею совершенно не понравилось. Если раньше следователь только ходил вокруг да около, то сейчас он явно что-то имел против Павлова и собирался обвинить его в смерти Александра.
– Не понимаю, о чем вы говорите, – сообщил ему Сергей, честно глядя в глаза.
– Сейчас поймешь. – Лейтенант зажег сигарету и выпустил струйку дыма в лицо Полундре. – У нас есть свидетельские показания, что незадолго до убийства вы с гражданином Ерковым поссорились.
«Вот тебе и раз, – подумал Сергей, воздержавшись пока от реплик. – Он, наверное, хочет сказать, что у ментов и в лесу есть глаза и уши. Дело дрянь. Им почему-то выгодно раскрутить это дело как убийство. И я для этого очень удобная мишень. А повесить на меня смерть Сани им так хочется, что не побрезговали даже ложными свидетельскими показаниями. Попал ты, Серега!»
Опустив голову, Павлов смирно слушал обвинения в свой адрес. Черепикшин тонко почуял эту перемену в поведении допрашиваемого. Голос его стал елейно-вкрадчивым:
– Ну, выпил лишнего, грохнул по пьяни лучшего друга – с кем не бывает? Ты же военный, будь мужиком! Колись! Чистосердечное напишешь – суд это обязательно учтет. А если еще и присяжных себе возьмешь и разжалобишь – вообще можешь только условно получить. Ты же первый раз, ранее не привлекался, характеристики на тебя наверняка положительные придут с места службы. Давай, не тяни!
Павлов выпрямился:
– А как насчет одного звонка?
Следователь откинулся на спинку стула и хищно осклабился:
– Легко. Как только у меня на столе будет твое признание.
– А адвокат? – поинтересовался Полундра, заранее зная ответ.
– То же самое. Пиши. У меня времени много. Да и у тебя теперь тоже. – Черепикшин торжествующе извлек из принесенной папки гербовый листок и потряс им в воздухе. – Вот постановление о твоем аресте, гражданин Павлов. Выход только один – чистосердечное раскаяние и быстрый суд.
Это было совсем плохо. Признаваться в том, чего не было, Сергей, разумеется, не собирался. Но это положения дел не меняло. Сейчас этот хлыщеватый лейтенант свистнет конвойных, и те наденут на него наручники, а сидя за решеткой, докопаться до правды и вовсе будет невозможно. Выходит, так и останется настоящий виновник гибели Сани безнаказанным? То, что это не просто смерть от простуды, Полундра ни на миг не сомневался. Только вот на смерть от черепно-мозговой травмы не походило тоже. Была во всем этом какая-то тайна, которую во что бы то ни стало нужно разгадать. Органы этим заниматься не будут – им на руку версия бытового убийства, да еще и так быстро раскрытого. Значит, он, Павлов, – единственный, кому нужна правда.
Грустно измерив расстояние между собой и лейтенантом, Сергей прислушался к тому, что делалось за дверью. Шагов в коридоре не было. Покорно кивнув головой, он медленно протянул руку к листку бумаги:
– Ваша взяла… напишу… Ручку не одолжите?
Обрадованный тяжелой победой, следователь с готовностью привстал со стула, протягивая Сергею писчую принадлежность, и тут же, коротко ойкнув, осел обратно, уронив стриженую голову на плечо. Пальцы Полундры молниеносным движением ткнулись в его шею, отправив доблестного милиционера в непродолжительный нокаут.
Мягко вскочив с места, Сергей пересек комнату. Где-то в коридоре раздавались голоса других служителей правопорядка. Пытаться пройти через дежурку было слишком рискованно. Ухватив ближайший стул, он без лишнего шума заклинил им дверь и скользнул к окну мимо «отдыхающего» Черепикшина. Глянул через стекло – вечерняя улица манила своей безлюдностью. Пальцы проворно ощупали шпингалеты на окнах. Не повезло – те были закрашены уже не одним слоем краски и открывались в последний раз при царе Горохе, не позже. Здраво рассудив, что скрипу при попытке отворить раму будет так же много, Павлов схватил со стола тяжеленную пишущую машинку «Ятрань» и одним коротким движением высадил стекло.
Осколки со звоном еще продолжали сыпаться на тротуар, а массивная тень боевого пловца уже мелькнула над забором ближайшего подворья и скрылась в наступающих сумерках.
