ГЛАВА 38
Лежащий на постели старый каплей Назаров тяжело стонал, мотая головой по подушке из стороны в сторону. Его глаза были закрыты, желтое старческое лицо выражало муку и страдания. Казалось, что больной старик был не в себе. Его белокурая дочь в полном отчаянии стояла возле его постели, не зная, чем помочь больному отцу. В этом шикарном коттедже не было вовсе никаких лекарств, кроме йода и дезинфицирующего пластыря, а что следует делать в данной ситуации с тяжелыми послеоперационными больными, Наташа Назарова также не знала.
Старик застонал сильнее, резко заметался по постели из стороны в сторону. В отчаянии Наташа кинулась к толстой дубовой двери и изо всех сил забарабанила в нее своими слабыми женскими кулачками. Через минуту послышался шум шагов по лестнице, отодвинулся снаружи деревянный засов, и ленивый, разжиревший на дармовых харчах телохранитель Чесноков вошел в комнату.
— Ну, чего тебе? — Его заплывшие жиром глаза глядели на Наташу тупо, заспанно.
— Отцу плохо, — проговорила она, кивая на по стель больного. — Можно врача вызвать?
Телохранитель цинично ухмыльнулся.
— А больше ты ничего не хочешь? — нагло спросил он. — Может быть, прикажешь его в больницу отвезти?
— Но ему плохо! — взмолилась Наташка. — Он может умереть…
— А это твои проблемы, — спокойно возразил телохранитель. — Я тебе уже сказал, что нужно для вашего освобождения. Вот мобильник. — Он протянул Наташе телефон. — Бери и звони. Он скажет: «отпусти, отвези к врачу», я отвезу. Но сначала ты должна сказать хозяину «да»…
— Дочка… дочка… — Больной старик в постели захрипел протяжно, надрывно. — Дочка, не смей соглашаться, слышишь? Я стар, мне все равно скоро помирать… И я лучше подохну, как собака, чем потерплю, чтобы эта мразь была моим зятем! Слышишь?
Наташа Назарова в ужасе оглянулась на отца, потом в отчаянии закрыла лицо руками.
Телохранитель тупо уставился на распростертое на постели тело тяжело больного человека.
— Ну, дед, ты вообще рехнулся! — проговорил он, однако, с некоторым уважением в голосе. — Вместо того чтобы самому спастись и дочь свою спасти…
— Послушайте, — снова заговорила Наташа. — Если мой отец умрет, ведь с мертвым телом у вашегo хозяина еще больше проблем будет. Так запросто спрятать тело вы не сможете, это ведь не Россия. А по истечении срока визы миграционные службы Норвегии начнут нас искать.
— Блин… — растерянно пробормотал телохранитель. — Действительно, херня будет…
— Я прошу, вызовите врача, просто врача, — продолжала Наташа. — Он только посмотрит и пропишет лекарство. И все…
Казалось, телохранитель колебался.
— А если врач приедет, — заговорил он, — ты не кинешься кричать, что вас тут держат насильно? Не-е, ну тебя на хер! — решительно произнес он. — Твой отец — это твои проблемы. А если я тебя упущу, мне хозяин потом голову снимет. Так что сиди здесь и не рыпайся. А если хочешь, чтобы отец жил, соглашайся на предложение хозяина. — Он повер— нулся и направился к выходу из комнаты, не забыв закрыть и запереть снаружи на засов дверь.
Оставшись наедине с больным отцом, Наташа в изнеможении опустилась на стоявший посреди комнаты стул. Старик, снова впав в забытье, продолжал стонать и бессильно мотать головой по подушке. Наташа чувствовала, что не в силах помочь ему. Со стула, на котором она сидела, через зарешеченное окно было видно вдали море, плывущие по нему корабли. Наташа устремляла полный отчаяния и мольбы взор на это море, будто ожидая от него помощи. Однако море равнодушно серело вдали, и никакого утешения не приходилось ждать от него.
