Глава 32

– Босс, он чист. – Молодой худощавый китаец тщательно прощупал подкладку, поля и каждый шовчик панамы, отрицательно помотал головой и бросил смятый головной убор поверх бесформенной кучки одежды, где уже лежали брюки и рубашка незнакомца, из–под которых выглядывали растерзанные сандалии. – Ни «жучков», ни чего–то подобного.

– Хорошо… – Китаец лет сорока, сидевший за столом, задумчиво почесал правую щеку, украшенную извилистым шрамом, исподлобья бросил недобрый взгляд на лежавшего прямо на голых, замусоренных досках пола раздетого человека и приказал: – Приведи его в чувство.

Молодой кивнул, подошел к не подававшему никаких признаков жизни голому парню и для начала слегка пнул его носком высокого армейского ботинка. Незнакомец, напоминавший сейчас вялую тряпичную куклу, на удар не отреагировал никак. Тогда китаец присел перед пленником на корточки, сильными тонкими пальцами поочередно нажал на несколько точек на груди и на руках парня и после этого несильно похлопал по щекам. Видимо, эту процедуру молодому приходилось проделывать не раз, потому что пленник медленно открыл глаза, некоторое время тупо смотрел в лицо своему «доктору», а затем болезненно поморщился и едва слышно спросил по–английски:

– Что со мной и где я?

– Что значит привычка: не успел очнуться, а уже вопросы задает, крыса полицейская. – В глазах старшего мелькнула холодная усмешка, но тут же исчезла, и китаец на вполне приличном английском сказал: – Вы, уважаемый, у друзей. У вас был, вероятно, тепловой удар, и мои люди решили помочь вам: перенесли в прохладное местечко и сняли с вас лишнюю одежду. Надеюсь, вам уже легче? Тогда можете одеться, и я буду вам очень признателен, если вы скажете, кто вы и откуда.

– У друзей, – слабо улыбнулся Малышев, уже вполне пришедший в себя и оценивший осторожность и недоверчивость хозяев этого кабинетика, очень напоминавшего каморку кладовщика какого–нибудь третьесортного склада: стол, стулья, полки с кипами бумаг, зажженная настольная лампа, чайник и кружки на столе. – Типа в гостях. Что ж вы гостей сразу по башке лупите? Где же ваше гостеприимство? Хоть бы чаю предложили, что ли…

– Я тебя в гости не приглашал. – Старший, которого наемник мысленно окрестил Меченым, снова поскреб пальцами свой шрам, закурил какую–то невероятно вонючую сигарету и продолжил: – Ты, похоже, еще плохо соображаешь, иначе понял бы, что сейчас твоя жизнь стоит не дороже вот этого окурка… Кто ты и зачем искал нас?

– Кто я? Человек, – пожал плечами Малыш, уже успевший натянуть брюки и рубашку. Сандалии, изуродованные при обыске, пришлось швырнуть в угол. Пошарив взглядом вокруг, Малышев посмотрел на стол хозяина каптерки и, не обнаружив на нем никаких следов присутствия своих фотоаппаратов, добавил: – Человек, которому дали по голове и самым вульгарным образом обобрали.

– Ты испытываешь мое терпение? – удивленно поднял брови Меченый. – Это очень опасный путь. Ты когда–нибудь видел, как профессиональный повар–виртуоз делает китайскую лапшу? Он берет ком теста и большим ножом быстро–быстро состругивает с этого комка тончайшие длинные лепестки, которые летят прямо в бурлящий кипяток…

– Вместо того чтобы пугать гостя ужасами всякими, лучше бы предложили все–таки чаю и дали слово сказать. – Лицо Малышева стало вдруг настолько спокойным, а в голосе слышалась такая уверенность, что китаец за столом заметно подобрался и, опустив руку, ширкнул ящиком стола – Малыш готов был поклясться, что в ящике лежит что–нибудь очень впечатляющее, калибра этак сорок пятого. – Тогда, глядишь, и жизнь моя маленько в цене поднялась бы… Вы ведь человек бизнеса, не так ли? Вот я и пришел к вам с деловым предложением. Будете слушать или к поварам своим отправите? Тогда чего тянуть?

Хозяин кабинета некоторое время молча курил, окутываясь сине–серым дымом, и буквально сверлил гостя неприязненным взглядом полуприкрытых тяжелыми веками узких глаз, затем раздавил окурок в грязной медной пепельнице и что–то коротко приказал молодому помощнику по–китайски. Тот молча вышел из комнаты, но уже через минуту дверь вновь скрипнула, и молодой поставил на стол принесенный поднос с керамическим чайником, из носика которого курился пахучий пар, чашками, весьма похожими на среднеазиатские пиалы, и каким–то печеньем в глубокой квадратной тарелке.

Меченый разлил по пиалам темный красновато–коричневый чай, одну из чашек подвинул к краю стола и жестом показал Малышеву на стул. Малыш, сохраняя прежний невозмутимо–уверенный вид, внутренне выдохнул с облегчением и присел к столу. Взял в руки пиалу, отхлебнул глоточек и одобрительно кивнул с видом знатока – чай действительно был хорош.

– Говори, – разрешил китаец, быстро переглянувшись с молодым, беззвучно стоявшим за спиной гостя; Малыш ничуть не сомневался, что по первому же знаку босса тот накинет ему на шею удавку – небось уже и шнурочек в пальцах крутит, сволочь узкоглазая…

– Отличный чай, спасибо… Мне нужна ваша помощь, и я готов за эту помощь платить.

– Неплохое начало, – бесстрастно заметил Меченый и, после короткой заминки, подлил гостю чая. – Кто ты и почему решил обратиться именно к нам?

– Я русский. А к вам, уважаемый, решил обратиться потому, что всему миру известно, что ваша… э–э… семья «Священный бамбук» – сильнейшая и влиятельнейшая на Тайване.

Хозяин каптерки чуть заметно кивнул и даже слегка приосанился. Вот оно как! О «Священном бамбуке» знают даже в далекой дикой России. Это было приятно слышать, хотя к упомянутой группировке этот немолодой босс и его подчиненные имели примерно такое же отношение, какое имеет глава селения Малые Пупки к главе администрации президента страны.

– Дело в том, что один человек задолжал моему боссу небольшую сумму денег и сбежал. Мы вышли на его след и почти накрыли, но ему снова удалось чуточку нас опередить и скрыться. – Малышев сделал паузу, отхлебнул остывшего чая и продолжил: – Он должен появиться здесь, на Тайване. Придет морем со стороны Японии. Я прошу помочь перехватить судно, на котором он прибудет. Скорее всего, это будет что–нибудь вроде большого катера.

– Сколько ты готов заплатить?

– Нам потребуется пять лодок или катеров с хорошими моторами, – начал излагать не раз обдуманный план Малышев. – На каждой лодке пусть будет по три человека. Итого пятнадцать. Каждый получит по тысяче американских долларов. Если нам удастся поймать нашего беглеца, то мы добавим еще по тысяче на каждого. Думаю, это неплохой заработок за пустячную работу.

– Ты заплатишь аванс двадцать, – ноздри китайца раз–другой дернулись, словно он уже вживе чувствовал запах этих серо–зеленых бумажек, – а после операции – независимо от ее исхода! – добавишь еще тридцать. Если ты согласен, я готов подумать, стоит ли помогать тебе…

– Это очень дорого, – усмехнулся наемник, от которого не укрылся жадный блеск, промелькнувший в узких глазках этого фраера, возомнившего себя крутым мафиози, – но для моих боссов дело чести найти и наказать глупую крысу, поэтому они не станут сердиться на меня за эти серьезные расходы. Я готов внести аванс. Назовите номер счета и дайте мне телефон. Я попрошу своих друзей перевести вам деньги – как вы, думаю, заметили, с собой у меня ничего нет.

Меченый отыскал среди барахла, захламлявшего угол стола, ручку, печатными буквами написал на бумажке название банка и все остальное и протянул листок Малышеву. Затем дал знак маячившему за спиной гостя парню, и тот без слов протянул Малышу мобильник.

Малышев связался со Стасом и попросил положить двадцать тысяч на названный китайцем счет. Через несколько минут Воронин перезвонил и сообщил, что деньги переведены. Еще минут через сорок Меченый получил из банка подтверждение, что на его счет поступили деньги, после чего китаец велел принести свежезаваренного чая и предложил обсудить подробности морской операции…