Глава 2

Ночь раскинулась над Средиземным морем. Ущербная луна только что выплыла из-за горизонта. На небе щедро рассыпались звезды. Легкий прохладный ветер летел над волнами. На берегу светились огоньки рыбацкой деревни. На пляже раскачивались развешенные для просушки сети. Застыли у причалов рыбацкие кораблики. Чернели вытащенные на берег лодки. На скалах черными складками лежали причудливые тени.

Ничего в ночном морском пейзаже не указывало на то, что именно напротив деревни и затонуло судно «Вест Стар». Оно лежало на дне, покинутое командой, и таило в своем чреве смертоносный груз, о котором мало кто знал. Все более-менее ценное, что всплыло на поверхность, уже подобрали местные рыбаки, после чего потеряли к «Вест Стар» всякий интерес, упоминая о нем лишь во время необязательных разговоров между собой.

Но море всегда обманчиво. У него, как говорится, «двойное дно». Первое дно — это поверхность, второе — то, что находится под водой. Сверху может царить идиллия, а вот внизу время от времени могут происходить странные и загадочные события.

Свет мощного подводного фонаря прорезал ночную толщу. Изредка в лучах света вспыхивали серебристым, золотым и красным отливами чешуи прибрежные рыбки. Дайвер в акваланге с одним баллоном, в черном, сливающимся с темнотой гидрокостюме, лениво шевеля ластами, продвигался в сторону открытого моря. Он то и дело сверялся с компасом, чтобы не отклониться от выбранного им курса.

Таинственный дайвер перестал шевелить ластами, завис вертикально и посветил фонарем вниз. Мощный фонарь пробил воду до самого дна. Под ним простиралась волнистая, как поверхность песчаной пустыни, равнина, там и сям поросшая колышущимися кустами водорослей. Редкие, изъеденные временем и волнами рыхлые скалы напоминали доисторических чудовищ. Ночное море всегда тревожно, пугающе. Прозрачная, бирюзовая днем вода становится похожей на расплавленный, непроницаемый для взгляда битум. Повсюду мерещатся опасные тени.

Однако дайвер был не робкого десятка — наверняка ему приходилось спускаться под воду не только в дневное время, но и ночью. Он вполне уверенно чувствовал себя в одиночестве, без всякой подстраховки. Луч фонаря пошел вперед, оторвался от лежавшего метрах в тридцати дна, размылся, растворился в водной взвеси, как в тумане. Воздушные пузырьки обильными гроздьями вырывались из дыхательного клапана и устремлялись к поверхности.

Дайвер снова принял горизонтальное положение и зашевелил ластами, забирая немного глубже. За стеклом маски поблескивали внимательные оливковые глаза. Еще несколько рыб сверкнуло в конусе яркого света. Пронеслась стайка хамсы, развернулась и устремилась вслед за дайвером. Привлеченная свечением, закружилась вокруг него хороводом. Аквалангист отмахнулся от мелких рыбешек, как отмахнулся бы на суше от надоедливой стаи комаров. Притороченное к его бедру ружье для подводной охоты и туго скрученную сетку он явно припас для другого случая.

Минут через десять впереди показались размытые в «водном тумане» очертания труб судна. Они казались абсолютно плоскими, без всякого намека на объем, будто вырезанными из черного картона. Даже приблизительно невозможно было представить, сколько до них осталось плыть. Но по мере приближения свет побеждал мрак. Вскоре стала даже видна надпись на носу судна — «Вест Стар». Последние сомнения отпали — дайвер оказался в том месте, к которому стремился этой ночью. Хоть судно и ушло под воду, имея большой дифферент на корму, но на илистом дне лежало ровно, словно какой-то сказочный гигант взял его в руки и аккуратно поставил на киль. И не просто поставил, а еще слегка прижал для устойчивости. Рядом на дне криво лежали врезавшиеся в ил сорванные с палубы морские контейнеры. Дайвер подергал ручку одного из них. Безрезультатно. Кроме пломб дверцы удерживал еще и большой навесной замок. Аквалангист оттолкнулся от контейнера, взмыл над палубой, проплыл над ней и, отыскав распахнутый люк с круглым иллюминатором, заплыл в проход пассажирской надстройки.

Команда покидала «Вест Стар» в спешке, а потому большинство дверей в каюты остались открытыми. Ковровая дорожка, постеленная в коридоре, собралась в складки и мерно колыхалась от «водяного сквозняка». Аквалангист на несколько секунд замер, соображая, куда следует заплыть для начала. Он скользнул в распахнутую дверь. Каюта была тесной. Двухъярусная кровать, откидной стол и микроскопический санузел с дверью-гармошкой. Под потолком плавал пластиковый чемодан на колесиках.

Дайвер снял с берда туго скрученную сетку, размотал ее и, оставив висеть в воде, взялся за чемодан. Замочек оказался закрыт. Посоветоваться, спросить разрешения было не у кого. Хозяин или хозяйка вовремя покинули борт. Орудуя широким ножом, дайвер подковырнул замок — тот отлетел, раскрылись «молнии». Аквалангист просто вытряхнул содержимое в воду, и вещи тут же расплылись по каюте. Его не заинтересовало мужское белье, запакованное в прозрачный пакет, равнодушной оставила и пара джинсов. Из всего найденного дайвер прихватил в сетку лишь новенький набор мужской косметики да бутылку крепкого спиртного, припрятанного в носке. Следующий объект, который его заинтересовал, — гардеробный шкаф. Там отыскалась куртка. Дайвер ощупал карманы. Улов составили украинский заграничный паспорт, размокшая пачка сигарет, зажигалка и портмоне. Последнее сильно заинтересовало аквалангиста. Он расстегнул его. Под прозрачным пластиком в окошечке виднелась цветная фотография — улыбающийся мужчина с женщиной и мальчиком лет четырех, снятые на фоне детских аттракционов. Вся семья сидела в вагончике туристического паровозика. Разглядев фотографию, дайвер раскрыл кошелек, извлек из него три стодолларовые банкноты, оставив внутри две. Триста долларов он аккуратно, чтобы не порвать размокшую бумагу, запихнул в вырез гидрокостюма. Портмоне с лежавшими в нем двумя сотнями бросил в сетку, где к тому времени находились спиртное и набор мужской косметики. Аквалангист уже собирался покинуть каюту, когда заметил оказавшийся при кораблекрушении под откидным столом планшетник. Он забросил его в сетку, выплыл в коридор и завернул в соседнюю каюту.

Дайвер методично обыскивал одно помещение за другим, забирал то, что представляло хоть какую-то ценность. Особенно его привлекали европейские документы, деньги, крепкое спиртное, оргтехника, хорошая одежда. Из каждого кошелька он непременно изымал около половины суммы и прятал в вырезе гидрокостюма. Не преминул дайвер прихватить и женское белье, найденное в одной из кают.

Подводный грабитель взглянул на таймер. Воздух в баллоне еще оставался. Все, что мог, он в надстройке уже осмотрел, что хотел, прибрал к рукам. Теперь предстояло поискать в других местах. Аквалангист проплыл над палубой, задержался над люком, ведущим в трюм. Открыть его оказалось делом нелегким. Но все же под напором лома, позаимствованного на пожарном щите, запор поддался. Крышка люка поднялась. Из нее тут же выплыло несколько обломков досок, которые устремились к поверхности.

Дайвер посветил в черный провал. Луч фонаря тонул в темноте, растворялся в ней. Заплывать внутрь затонувшего судна опасно, особенно если действуешь в одиночку — без подстраховки можно и заплутать, и попасть в ловушку. Но аквалангист был явно не робкого десятка и без колебаний заплыл в темноту. Вода была мутной, вся грязь, копившаяся в трюме годами, теперь превратилась во взвесь. Но все же мощный фонарь пробил ее стену. Аквалангист высветил развалившийся штабель деревянных ящиков, выкрашенных «военной» краской. Некоторые из них от удара раскрылись, рассыпав содержимое. Дайвер поднял что-то напоминающее артиллерийский снаряд, поднес его к свету. Маркировка, скорее всего, ничего ему не говорила — аквалангист пожал плечами и осторожно положил находку в сеть, после чего открыл еще пару ящиков. Явно остался недоволен — повсюду он находил такие же самые снаряды.

Воздух заканчивался. Аквалангист запрокинул голову, зацепил взглядом еле заметный прямоугольник раскрытого люка, к которому устремлялись серебристые пузырьки, оттолкнулся ногами от корпуса судна и взмыл вверх. Оседлав остановку, для того чтобы организм приспособился к изменению давления, он наконец оказался на поверхности, поднял маску на лоб, выплюнул загубник и шумно вздохнул полной грудью. Над всплывшим золотилось звездами низкое субтропическое небо. Белела ущербная луна. Ее серп крошился отсветами в невысоких волнах.

Аквалангист осмотрелся, различил в четверти кабельтова от себя покачивающуюся на волнах моторную лодку — в ней темнели два человеческих силуэта. Кричать он не стал, вытащил фонарик и трижды мигнул им в направлении лодки. Тут же негромко заурчал двигатель. Моторка вздрогнула и пошла к нему. Вскоре руки товарища уже затащили его на борт. В моторке находились взрослый араб и мальчишка лет четырнадцати.

Аквалангист сбросил ласты, акваланг и блаженно улыбнулся, усаживаясь на дно моторки. Рулевой, не зажигая огней, повел лодку к берегу. Дюралевый нос мягко ткнулся в песок. Мужчины вытащили моторку на пляж и только теперь рискнули зажечь фонари.

— Что видел, Аднан? — нетерпеливо спросил рулевой — немолодой араб с густой бородой.

— Золотых слитков там нет, — с искренним огорчением произнес дайвер Аднан.

Он отошел в темноту с сумкой и стал снимать гидрокостюм, косясь при этом, чтобы его напарник не заметил манипуляций с присвоенными деньгами. Мокрые доллары, евро, российские рубли он засунул в небольшой полиэтиленовый пакет и спрятал в карман джинсов.

— Жаль, что золота нет, — вздохнул напарник дайвера.

— Дядя Абдул, — сказал мальчишка, обращаясь к бородачу, — зачем же тогда судно сопровождал военный корабль? Вы же сами говорили, что это золотой запас Сирии Башар Асад вывозит.

— Я предполагал, — зло буркнул Абдул. — Всегда хочется надеяться на лучшее.

К моторке вернулся дайвер — перед собой держал сложенный в несколько раз мокрый гидрокостюм.

— Давайте улов смотреть, — предложил он.

На пляже расстелили брезент. Аднан стал раскладывать находки. Побывавшие в воде ноутбуки, планшетники, айфоны.

— Кое-что на запчасти продать можно, — попытался утешить себя Абдул.

— Надо поскорее аккумуляторы из них достать. Может, они еще «живые», — с видом знатока сказал мальчишка и принялся вытаскивать аккумуляторы.

Его дядю Абдула больше интересовали кошельки. Он любовно расправлял мокрые купюры, тут же суммировал найденное, складывая в уме.

— Где-то тысячи две-три баксов, — подвел он итог. — Ну, и пластиковые карточки. Много за них не выручишь. Говорят, вся команда спаслась. Наверняка уже счета заблокировали. Неплохо, но и не густо.

— Естественно, не густо, — согласился дайвер.

— Папа, а это что такое? — указывая на странный артиллерийский снаряд, спросил мальчишка.

Аднан пожал плечами.

— Честно говоря, не знаю. Похоже на снаряд для пушки. Но только он какой-то странный. Никогда раньше подобного не видел. Там полный трюм таких. В ящики запакованы. Часть рассыпалась. Наверное, из-за них судно военные сопровождали.

— Теперь боеприпасы в цене, — Абдул бережно принял в свои руки снаряд и стал его рассматривать. — Знать бы, сколько это может стоить. Ты, Аднан, много их смог бы поднять?

— Если бы за это заплатили, то все поднял бы. Дело в цене, — самоуверенно ответил дайвер на вопрос брата. — Надо новый акваланг покупать. Этот уже дрянь. Опускаюсь под воду и не уверен, поднимусь ли.

— Отец, не говори так. Я всегда за тебя молюсь, когда ты под водой, — попросил Фераз.

— В любых обстоятельствах стоит готовиться к худшему, сын. Тогда и плохое покажется хорошим, — ухмыльнулся Аднан, произнеся одну из своих любимых фраз.

Абдул продолжал рассматривать снаряд, даже постучал по корпусу заскорузлым ногтем.

— Небольшой, но тяжелый. Похоже, что корпус изнутри бетоном залит.

— Будет обидно, если он окажется болванкой для учений, — Аднан, как и декларировал, был готов к худшему.

— Кто бы стал болванки вывозить морем? И зачем? — Абдул, в отличие от брата, надеялся на лучшее. — Да еще под военным эскортом!

— Хорошо, если бы ты, брат, оказался прав.

Абдул морщил лоб. Ему не хотелось разочаровываться. Он был неисправимым оптимистом. В тот день, когда он увидел, как «Вест Стар» в сопровождении эсминца и сторожевика выплыл из-за мыса, то сразу же подумал, что режим Башара Асада вывозит из страны что-то очень ценное. Первая мысль была — золотой запас Сирии. Ему тут же представились золотые слитки в трюме судна. И тут, словно свыше, был послан счастливый шанс сказочно разбогатеть. «Вест Стар» затонул у него на глазах. Единственный акваланг во всем рыбацком поселке был у его брата Аднана. Вот и решили все трое вместе с Феразом попытать счастья. Конечно, задуманное всегда лучше того, что происходит в реальности. Вместо золотых слитков в трюме затонувшего судна оказалась какая-то военная хрень. Но и она могла стоить немалых денег.

— Есть у меня хороший друг в отряде повстанцев, — задумчиво произнес Абдул. — Он раньше кадровым офицером-артиллеристом в армии служил. Он уж точно определит, что нам попало в руки. К нему командир прислушивается. Если эти штуки чего-то стоят, то он даст настоящую цену, не обманет. Пошли домой.

Мужчины еще дальше вытащили лодку на берег, сняли мотор. Абдул нес завернутую в брезент подводную добычу. Аднан тащил на плече тяжелый мотор. Фераз бережно прижимал к груди артиллерийский снаряд. Ночная рыбацкая деревня встретила их тишиной. Даже собаки молчали, ведь этих людей здесь все хорошо знали, они родились и выросли тут.

Ярко светило полуденное солнце. Ветер гнал по небу маленькие, похожие на выстрелы старинных пушек облачка. Небольшой спасательный корабль сирийских военно-морских сил уверенно резал форштевнем волны, со стороны берега его прикрывал сторожевик.

На корме сторожевика стояли каплей Саблин, его подчиненные Катя Сабурова и Николай Зиганиди. Чуть в стороне держался контр-адмирал Нагибин. Все были одеты в штатское. Формальности с официальными сирийскими властями были улажены. О том, что на борту затонувшего судна находятся снаряды с отравляющим веществом, по-прежнему знал лишь узкий круг допущенных к секретам лиц. Но утечка информации могла произойти в любой момент. На поиски и подъем снарядов официальный Дамаск дал минимум времени — две недели. К тому же боевым пловцам и их руководителю Федору Ильичу Нагибину приходилось легендироваться, но это уже являлось требованием Москвы. Не хватало еще, чтобы к затоплению «Вест Стар» со смертоносным грузом журналисты приплели и Российскую Федерацию. И так у международного сообщества хватало обоснованных и необоснованных претензий к России. Гражданские войны, революции — материя сложная. В них не бывает полностью виноватых и полностью невинных.

— Погода что надо. Лучшей и не придумаешь, — произнес Виталий Саблин, вглядываясь в береговую линию.

— Под водой погода всегда одна и та же, — шутливо отозвалась коренная петербуржка Катя Сабурова.

— Ну, не скажи, — сказал Зиганиди. — Под водой тоже всякая погода случается.

Нагибин отвинтил крышку небольшого термоса, предложил:

— По кофе кто-нибудь желает?

— Не откажусь, Федор Ильич, — согласилась Катя.

— Не каждый день товарищ контр-адмирал своих подчиненных кофе угощает, — улыбнулся каплей Саблин. — Думаю, и Николай не откажется.

— Раз мое предложение принято, то пусть кто-нибудь из вас сбегает за стаканчиками, — усмехнулся Нагибин.

— Я самый молодой, — вызвался Зиганиди. — Мне и идти.

— Ошибаешься, самая молодая — я, — напомнила Катя.

— Дамы для мужчин за стаканчиками не бегают, — произнес Николай.

— Мы боевые пловцы. И не стоит делить нас на слабый пол и сильный, — возразила Катя.

— Вот когда мы с тобой окажемся в воде, тогда и не будем делиться по гендерному принципу, — отозвался Николай. — А в свободное время дай мне почувствовать себя сильным мужчиной, который способен послужить красивой женщине.

— Только ради твоего болезненно ущемленного самолюбия, — разрешила Катя.

Зиганиди отошел. Нагибин покачал головой.

— Вы все свои негативные эмоции в свободное время на берегу выплескивайте, — посоветовал контр-адмирал.

— Мы так и делаем, Федор Ильич, — почти по-домашнему ответила Сабурова.

Вернулся Зиганиди, принес пластиковые стаканчики, позаимствованные из-под большой пластиковой бутыли с пресной водой для экипажа сторожевика. Нагибин разлил ароматный кофе.

— Вы, как всегда, товарищ контр-адмирал, немного черного перца в кофе добавляете? — пригубила стаканчик Катя.

— Не только. Я еще неизменно варю его не на простой воде, а на минеральной. И сахар не кладу. Он только природный вкус перебивает.

— Ничего нет лучше, как пить кофе на свежем воздухе, — вздохнул Зиганиди. — Особенно если воздух морской.

— Вот и хорошо, что у вас отличное настроение, — подытожил светскую беседу контр-адмирал. — Вернемся к делу, из-за которого мы сейчас имеем возможность пить хороший кофе на средиземноморском ветру. К тому же под водой не только кофе пить невозможно.

Федор Ильич достал планшетник, вывел на него карту побережья, увеличил изображение. Головы боевых пловцов сблизились. Нагибин указал на красный крестик.

— Только перед выходом с базы мне это сбросили сирийские коллеги. Вот приблизительное место затопления «Вест Стар». Акватория тут мелкая, если судить по карте, глубина от двадцати до пятидесяти метров. Но есть и несколько впадин до сотни. Будем надеяться, что судно не угодило в одну из них.

— Никто до нас его не обследовал? — поинтересовался Саблин.

— Никто, — сказал Нагибин. — В сирийском руководстве решили, что не следует вводить в курс дела лишних людей из местных военных. Среди них найдется немало информаторов повстанцев. Срабатывают родственные связи, а они на Востоке куда сильнее, чем у нас. Даже наши сопровождающие не в курсе характера груза. Нам придется поднимать его и паковать в ящики своими силами. К тому же территория суши напротив места затопления контролируется повстанцами.

— Да уж, Восток с его гражданской войной, родственными связями и религиозными нюансами — дело тонкое, — заочно согласился с таким решением Саблин.

Координаты сторожевика на планшетнике показывали, что примерное место затопления «Вест Стар» совсем близко. От него боевых пловцов отделяло чуть больше кабельтова. Сторожевик сбавил ход. Сирийский военно-морской офицер подошел к Нагибину. Единственное, что было ему известно о «госте», что это высокопоставленный флотский из России.

— Готовить к спуску под воду беспилотник? — спросил он.

— Думаю, с этим можно подождать, — прищурился Федор Ильич. — Сколько времени вам понадобится на его развертывание?

— Полчаса. Не более, — доложил сириец.

— Тогда не спешите.

Нагибин смотрел за борт. Сторожевик шел самым малым ходом. Солнце стояло в зените, его лучи безжалостно жгли кожу.

— Вижу! — первой заметила затонувшее судно Катя, указала рукой. — Слева по борту.

Командир на мостике сторожевика тут же среагировал. Корабль отклонился влево. Теперь уже все могли видеть под водой верхушки труб «Вест Стар» — все остальное размывала водяная толща.

— Красиво лежит, — определил Виталий Саблин. — Словно его специально так поставили.

— Хорошо, что жертв не было, — произнес Николай. — Редкий случай. Капитан умело действовал. Всех эвакуировал.

— Не забывай о специалисте-химике, — напомнил Саблин. — Не факт, что она спаслась. Возможно, в первую очередь нам придется поднимать ее тело.

— Тогда появится определенная ясность, — вставила без особых эмоций Катя Сабурова.

Она, в обычной жизни чувственная и даже слегка сентиментальная, лишь только входила в работу — сразу же преображалась. Всякие «глупости» вроде жалости, сопереживания уходили на второй план. Главным становилась задача, ее выполнение.

Маневрируя, сторожевик сбросил ход, замер. Загремела якорная цепь.

— Ну вот мы и на месте, — с облегчением вздохнул Нагибин. — Хорошо, что глубина небольшая. Если глазомер меня не обманывает, то метров тридцать-сорок.

Вновь появился сирийский флотский офицер.

— Глубина тридцать шесть метров, — доложил он.

— Отлично. Благодарю, капитан-лейтенант.

Нагибин любил людей, которые успевали опередить его вопросы. С такими легко работать. Сириец прочувствовал это, широко улыбнулся, но не стал задерживаться, понимая, что русским надо поговорить без лишних «ушей и глаз».

— Товарищи офицеры, — обратился Нагибин к своим подчиненным — членам мобильной группы под командованием каплея Саблина. — Ваша первоочередная задача — обследовать затонувшее судно на предмет поднятия груза и попытаться понять природу взрыва. Если это только был взрыв.

— Есть сомнения? — спросил Саблин.

— Место сомнениям есть всегда, — ответил Нагибин. — В нашем распоряжении есть только показания некоторых членов команды «Вест Стар». Они сильно разнятся.

— На мой взгляд, совпадения случаются очень редко, — вставила Катя Сабурова. — Если судно с таким грузом затонуло, практически не отойдя от Сирии, значит, кому-то было нужно, чтобы груз оставался здесь.

— Возможно, ты и права. Готовьтесь к погружению.

— Есть готовиться к погружению, товарищ контр-адмирал, — негромко произнес Саблин.

В мобгруппе, которой руководил каплей Саблин — одной из лучших не только на Балтийском флоте, но и на других российских флотах, — имелись свои традиции. Командира за глаза, а временами и непосредственно в общении называли кличкой Боцман. Так уж сложилось. Кто и когда впервые назвал его именно так, уже стерлось из памяти. Эта уважительная кличка прилипла к Виталию, и он не обижался на нее. С какой стати обижаться? Ведь слово «боцман» тут же вызывает в памяти хороший флотский образ маримана с серебряной трубкой-свистком и команду «свистать всех наверх». Существовала еще одна традиция, связанная с тем, что в группе была и женщина — Катя. На совместном отдыхе, в компании, Сабурова никогда бы не позволила себе переодеваться на виду у мужчин, пусть это были бы даже самые близкие ей люди: Виталий Саблин с Николаем Зиганиди. Но когда дело касалось службы, все условности отбрасывались. Молодая красавица становилась таким же бойцом, как и ее товарищи. Подводные пловцы научились отключать в своих мыслях то, что диктовала им природа. Правда, потом, в свободное время, те самые мысли благополучно включались.

Катя не могла не нравиться мужчинам. И Виталий, и Николай временами на нее засматривались, даже пытались ухаживать. Но Сабурова никому из них не отдавала предпочтение. Ее отношение к товарищам оставалось ровным, как того и требовала служба. Нельзя, чтобы в мобгруппе копились взаимные обиды и недоговоренности. Нельзя, чтобы кто-то чувствовал себя ущемленным. Малейшее сомнение, возникшее в критический момент, способно привести к провалу.

Для боевых пловцов из Российской Федерации на сторожевике отвели отдельное помещение, где хранилось их снаряжение. При выходе с военно-морской базы они были представлены как нанятые страховой фирмой, где было застраховано судно «Вест Стар», латвийские аквалангисты, которым заказали определить характер повреждения судна. В курсе того, что это россияне, были лишь офицеры сторожевика.

Решено было идти под воду всем троим одновременно. Сабурова, Саблин и Зиганиди стояли на дощатом настиле, укрепленном за кормой сирийского сторожевика. Волны били в настил снизу, из широких щелей вырывались брызги. Контр-адмирал Нагибин наблюдал за погружением с кормы корабля. Саблин не спеша сел, опустил ласты в воду и, подняв большой палец кверху, ушел в глубину, практически не подняв брызг. Следом за ним погрузились и Сабурова с Зиганиди. Задача казалась простой. Солнце стоит в зените. Его лучи пробивают толщу воды до самого дна. Судно даже не лежит, а стоит на киле. Если бы это были учения, то Нагибин никогда бы не позволил себе так упрощать задачу.

Подводные бойцы сплылись и, идя рядом, устремились к затонувшему судну. Саблин проплыл вдоль борта. Ближе к корме, с правой стороны, отчетливо виднелась пробоина в районе силового отделения. Зиганиди был уже рядом. Сабурова держалась в отдалении. Хотя угрозы пока ниоткуда не просматривалось, Катя действовала по привычке, страховала товарищей.

Пробоина была не слишком большой — через нее нельзя было попасть внутрь судна. Виталий достал фотоаппарат в водонепроницаемом футляре. Николай закрепил на корпусе масштабную линейку-магнит. Пару раз полыхнул блиц. Лишь после этого Саблин с Зиганиди принялись изучать рваные края пробоины. Сразу же бросалось в глаза то, что металл был вывернут острыми краями наружу, что свидетельствовало: взрыв произошел внутри машинного отделения. Если бы пробоина появилась вследствие столкновения или установленной диверсантами мины, то все было бы наоборот — рваные края пробоины загибались бы внутрь.

Саблин посветил фонарем в пробоину, пошарил в ней рукой. Однако никаких видимых свидетельств наличия остатков взрывного устройства не обнаружил. Виталий махнул товарищам рукой. Мол, здесь более-менее все ясно, обследуем судно дальше. Надстройка пока не заинтересовала подводных пловцов. Оно и понятно: то, из-за чего они оказались в Сирии, находилось в трюме.

Катя ушла вперед и остановилась у открытого палубного люка. Когда находишься под водой, то общаться сложно — не поговоришь, а жестами многого не скажешь. Но если вода — «твой дом родной», то его обитателям понять друг друга несложно. Сабурова с Саблиным вели немой диалог. Катя обращала внимание на то, что люк открыт. Возможно, кто-то побывал здесь до них. Саблин, как водится в таких случаях, возражал — следовало учесть все возможности. Нельзя было исключать, что люк открыли в то время, когда команда покидала судно. Мало ли что следовало прихватить с собой из трюма.

Зиганиди терпеливо дожидался окончания спора, нарезая круги над палубой. Наконец Виталий ушел в люк вместе с Катей. Николай остался наверху для страховки. Иногда открытый люк — это специально оставленная ловушка. Заплывешь, а его и закроют. Катя светила фонарем. Виталий делал фотоснимки. Затем вместе пересчитали, насколько это было возможно, ящики. Цифра сходилась. Получалось, что никто до них тут не хозяйничал, и это не могло не радовать.

Теперь можно было всплывать. Для наглядности прихватили с собой один из снарядов, предварительно завернув его в непрозрачный пластиковый пакет. Николай принял находку из рук Боцмана. Виталий уже хотел давать знак на всплытие, как Сабурова остановила его и указала рукой на надстройку. Саблину не улыбалось терять время. Чем раньше всплывешь, чем быстрее обсудишь ситуацию с Нагибиным, тем скорее можно приступить к делу. Но Катя жестами напомнила своему командиру, о чем или, вернее, о ком идет речь. Сабурова, не прикасаясь к себе, провела руками возле груди, утрируя ее размер, а затем и возле бедер.

Николай чуть не прыснул смехом, едва не выплюнул загубник. До него дошло, что Катя имеет в виду Александру Герман — специалиста-химика, единственную на борту «Вест Стар» женщину. Следовало прояснить ее судьбу. Одно дело, если она погибла при кораблекрушении, другое — если бесследно исчезла.

«Плывем», — дал знак Виталий Саблин.

Боевые пловцы заплыли в надстройку. Под потолком покачивались вещи, бывшие легче воды. Мячик-эспандер для разработки кисти руки, пластиковые тубы с лекарствами, запакованная в пакеты одежда, несколько спасательных жилетов.

Пловцы разделились, чтобы обследовать каюты. У них не было точных данных, кто из команды какое помещение занимал. Саблин не тратил много времени на обследование — лишь только видел «мужской» багаж, тут же перебирался в соседнюю каюту. Сабурова двигалась ему навстречу, начав обследование с другого конца коридора. Они столкнулись в каюте Александры Герман. Сомнений в том, что именно здесь женщина-химик, специалист по отравляющим веществам, собиралась жить во время перехода до Новороссийска, не оставалось. В крошечном санузле под потолком плавал футляр с тушью для ресниц и баллон с женским дезодорантом.

Саблин и Катя переглянулись. Чемодан Александры был открыт. Походило на то, что она покидала каюту в спешке. Сабурова расстегнула молнию в боковом отделении, вытащила несколько книг-справочников по специальности. Виталий жестом дал понять, чтобы Сабурова взяла их с собой.

Наконец вся троица пошла на всплытие. Непродолжительная остановка для декомпрессии. Вскоре аквалангисты уже выбирались на дощатый помост, закрепленный за кормой сторожевика. Сабурова традиционно отказалась от протянутой ей руки — выбралась из воды сама.

Нагибин не торопил с докладом. Он дождался, когда боевые пловцы переоденутся. Встретились вновь на корме.

— Как успехи? — спросил контр-адмирал.

— Похоже, что задача легко решаема, — доложил Саблин, — конечно, если не затягивать с подъемом.

— У нас на волокиту нет времени, — напомнил Федор Ильич.

— Судно лежит на киле. Процентов восемьдесят груза так и сталось в ящиках. Остальные снаряды — россыпью. Чтобы ускорить подъем, необходимо разрезать палубу. Затем ставим над «Вест Стар» корабль с лебедкой и поднимаем груз по частям.

— Отлично, — мягко улыбнулся Нагибин. — Будем надеяться, что погодные условия окажутся на нашей стороне.

— Там довольно сильное подводное течение. Глубина небольшая. Во время сильного шторма судно может завалиться на борт, — напомнила Катя Сабурова.

— Что удалось установить насчет характера повреждения? — поинтересовался контр-адмирал.

— Однозначно взрыв произошел внутри корпуса, — доложил каплей Саблин. — Разорванные листы выворочены наружу. По моему мнению, сработала заранее установленная в машинном отделении мина. Однако утверждать это со стопроцентной гарантией не могу. В само машинное отделение мы не проникали.

Нагибин наморщил лоб, посмотрел вдаль — на берег. Побережье казалось мирным. Сети на берегу, рыбацкие лодки и кораблики, деревня растянулась у подножья невысокой горы. Были видны и любопытные сельчане, вышедшие поглазеть на сторожевик со спасательным судном, замершие над местом кораблекрушения. Наверняка среди них были если не сами повстанцы, то хотя бы их старательные информаторы.

— Есть два варианта, — негромко произнес контр-адмирал. — Мину установил кто-то из команды «Вест Стар», или же это сделал подкупленный человек из портовых служб.

— Логично, — согласился Саблин.

— Лично я склоняюсь к мысли, что это сделал кто-то из команды, — произнесла Сабурова.

— Не так важно, кто, а важно — зачем? — задал закономерный вопрос Николай Зиганиди.

— Зачем? — переспросил Нагибин. — Ответ прост, он лежит на поверхности. Кому-то очень не хотелось и не хочется, чтобы химическое оружие покинуло территорию Сирии.

— За таким ответом вновь возникает очередное «зачем», — произнес Боцман.

— С одной стороны, в таком исходе заинтересован официальный Дамаск, — без особого удовольствия должен был признать Нагибин. — Асад дал согласие на вывоз и уничтожение запасов ОВ под давлением. И не в последнюю очередь — России. После крушения «Вест Стар» он сможет позволить себе развязать руки. Мол, страны, взявшие на себя обязательство вывезти и уничтожить химическое оружие, не способны обеспечить безопасность транспортировки. Следовательно, программу следует закрыть. С ОВ Асад чувствует себя более уверенно. С другой стороны, в крушении «Вест Стар» могут быть заинтересованы и повстанцы. Они совсем не против и сами использовать химическое оружие, обвиняя при этом правительственные войска. В любом случае чем быстрее мы сумеем поднять снаряды, тем лучше. Тем меньше смертей случится среди мирного населения.

— Думаю, одним из ключей к загадке с катастрофой является пропавшая Александра Герман, — сказал Саблин. — Что о ней говорят спасшиеся члены команды?

Нагибин пожал плечами.

— Мне такой информации пока не поступало, но вскоре я буду ее иметь. Сирийские коллеги обещали предоставить. Подготовьте список необходимого вам оборудования. Желательно все сделать своими силами, не привлекая местных специалистов.