Глава 5

Остаток дня Виталий Саблин провел в своем укрытии на заброшенном маяке, то и дело наблюдая за происходящим на берегу со светового яруса. Тридцатиметровая высота и отличная оптика морского бинокля давали прекрасную возможность обзора окрестностей. Удивительно, но никакой активности полицейских и пограничников замечено не было: лишь к вечеру Боцман заприметил полицейский фургон, пыливший по песчаной дороге в сторону корабельного кладбища. Море и вовсе оставалось чистым – ни пограничных катеров, ни подозрительных лодок. Однако Саблин понимал: о ЧП на берегу уже наверняка известно полицейскому начальству, а потому не стоит терять бдительность. Да и неизвестный, избавивший его на корабельном кладбище от неприятностей, тоже наверняка знал, что говорил…

Содержимое дюралевого пенала оказалось весьма неожиданным: шестнадцать довольно крупных бриллиантов, половинка новенькой купюры достоинством в сто манат и фотография странного лысого мужчины бандитского вида, по виду – вылитого Саида из «Белого солнца пустыни».

Саблин просидел на верхнем ярусе маяка до полуночи. Томимый неопределенностью, он принялся анализировать по памяти знаменитую шахматную партию Капабланка – Алехин. Лишь после полуночи Боцман вышел на связь с адмиралом Нагибиным – сделать это раньше было никак нельзя по инструкции. О радиоперехвате со стороны местных спецслужб можно было не беспокоиться – передатчик надежно шифровал не только переговоры с плавучей рембазой, но и месторасположение Боцмана. Удивительно, но товарищу адмиралу уже было известно и о перестрелке на корабельном кладбище, и о чудесном спасении боевого пловца, и даже о содержимом дюралевого пенала.

– Тебе помог наш агент… тот самый, о котором я тебе говорил. Человек очень опытный, решил тебя на всякий случай подстраховать, – проговорил Федор Ильич таким тоном, что Виталий решил не развивать эту тему.

– Товарищ адмирал, а когда мне забрать Зиганиди и Сабурову? – спросил Боцман.

– Забирать их не надо, доберутся в ближайшее время сами. Решим этот вопрос. Теперь внимательно слушай, что тебе надо делать. Там, в пенале, фотография человека, с которым тебе надо наладить связь. Местный уголовный авторитет по кличке Басмач, промышляющий многими вещами, но прежде всего – контрабандой наркотиков. В том числе и в Россию. Несколько недель назад у него произошел очень серьезный конфликт с местным МГБ. Подполковник Омар Сахатов, который его крышевал, неожиданно потребовал увеличить дань вдвое, Басмач категорически отказался, теперь в бегах, и его бизнес полностью парализован. Все каналы поставки наркотиков в нашу страну перекрыты. Кстати, местные полицейские приняли тебя за его человека.

– Корабельное кладбище – место схрона наркотиков? – догадался Боцман.

– Одно из многочисленных мест. Такое вот стечение обстоятельств… Наша вина, что сразу не выяснили оперативную обстановку. И МГБ, и новый начальник полиции, ставленник Омара Сахатова, об этом каким-то образом узнали, а потому полиция оставила неподалеку засаду. Вот тебя и приняли за наркокурьера…

– Невелика честь для офицера морфлота, – хмыкнул Саблин.

– Скажи спасибо, что они не приняли тебя за боевого пловца, – справедливо парировал Федор Ильич. – Слушай главное. Нашему человеку удалось аккуратно выйти на Басмача: мол, есть люди, готовые наладить прямые поставки наркотиков в Россию, и при этом никакому МГБ больше не надо платить. Прямая и очень выгодная сделка. Но для этого, мол, следует вызволить из тюрьмы наших людей…

– Моряков с «Астрахани», обвиняемых в контрабанде героина? – догадался Боцман.

– Вот именно. Получается, что обвинение наших людей в наркотрафике мы используем себе на пользу. У Басмача – огромные связи в местном криминальном мире, в том числе – и в тюремном. Например, за определенную плату он вполне может организовать стихийный бунт в следственном изоляторе МГБ. Не штурмом же эту тюрьму брать! Под шумок наши люди оттуда и сбегут. При должном финансировании Басмач сможет организовать даже доставку моряков к маяку… или к любому другому месту, которое мы ему укажем.

– А наша задача – незаметно доставить наших ребят в нейтральные воды?

– Все правильно, – подтвердил Нагибин. – Там, в пенале – шестнадцать бриллиантов. Это – аванс, который ты должен отдать Басмачу и который должен подтвердить серьезность твоих намерений как посланца «русской наркомафии». Деньги он почему-то брать отказался. Половинка купюры – твой пропуск, человек этого уголовника должен продемонстрировать вторую половинку, и если номера и серии на обеих частях совпадут – с тобой будет говорить сам Басмач. А теперь очень внимательно слушай, где и когда ты с ним встретишься и как следует себя вести…

Выбравшись за тюремный забор с колючей проволокой, Арсений Горецкий оказался на каменистом берегу Каспия. Море было неспокойным – водяная пыль распахивалась в свете полной луны радужными веерами, в лицо летели мелкие брызги. На запад, то и дело закрывая луну и звезды, медленно ползли облака.

Портовый город, простиравшийся слева, переливался тысячами дрожащих огоньков. До него было километров десять, которые следовало преодолеть как можно быстрей; неизвестно, как скоро тюремщики спохватятся беглеца и что именно они сразу предпримут. Однако не оставалось сомнений, что первым же делом будет прочесана местность рядом с тюрьмой и что каждый камень, каждая травинка будут осмотрены со всей тщательностью.

Бросив на громаду тюрьмы, серевшую за забором, прощальный взгляд, капитан «Астрахани» снял обувь и, зайдя по щиколотку в воду, двинулся в сторону портовых огней. Это был его единственный шанс против поисковых собак, которых наверняка бросят на поиски беглеца. Двигаться приходилось медленно: острые камни впивались в ноги, пятки скользили по водорослям, да и набегающие волны норовили опрокинуть беглеца на берег.

Пройдя таким образом метров триста, Арсений Алексеевич оказался перед огромным волноломом. Отсюда морской пляж круто уходил в гору, ограничиваясь пустынной асфальтовой дорогой. Продолжать путь по берегу не имело смысла.

Обувшись, Горецкий вскарабкался наверх. Километра полтора он прошел совершенно спокойно: ни встречного, ни попутного транспорта не было. Вскоре из-за поворота обозначился какой-то поселок. Редкие фонари выхватывали из полутьмы унылые картины азиатской нищеты: низкие глинобитные дома, цветастое тряпье на веревках, кучи гниющего мусора… Окна в одном из домов на окраине поселка светились, из-за полуоткрытой двери веером било желтое электричество, изнутри то и дело доносились голоса и звон посуды. Аромат плова и печеной баранины щекотал обоняние. Это была придорожная чайхана, открытая, по местной традиции, круглосуточно.

Крадучись, беглец подошел ближе и прислушался. Голоса были мужские, однако о чем говорили посетители чайханы, Арсений Алексеевич не понял: он не знал языков тюркской группы. Осмотревшись, Горецкий с удивлением обнаружил за чайханой старенький «ЗИЛ» с мятой крышей. Кузов грузовика был доверху набит хлопком-сырцом, прикрытым крупноячеистой матерчатой сеткой. Подкрашенный неверным светом луны и жиденьким электрическим светом из чайханы, хлопок белел в полутьме.

Это было невероятной удачей! В мгновение ока Горецкий взобрался наверх и зарылся в хлопок так, чтобы можно было смотреть на дорогу по ходу движения. Пока было непонятно, куда именно проследует грузовик с хлопком: в сторону города или в противоположном направлении. Поразмыслив, капитан решил, что скорее всего все-таки в город: ведь заготовительные пункты наверняка должны находиться в населенном пункте!

Вскоре на крыльцо вышел и водитель. Бросив что-то на прощание друзьям в чайхане, он уселся за руль и завел двигатель. Машина, дав задний ход, выехала на шоссе и неторопливо покатила в сторону города.

Сперва Арсений Алексеевич пытался считать повороты и запоминать приметы, чтобы ориентироваться. Однако вскоре грузовик остановился, и беглец, высунувшись наружу, тут же зарылся в хлопок: на обочине стояла полицейская машина, и местный правоохранитель шел к водительской дверке. Однако все обошлось: спустя несколько минут грузовик покатил дальше. Горецкий решил не испытывать судьбу: уж лучше не высовываясь досидеть в кузове до города. А там, при благоприятном стечении обстоятельств, всегда можно спрыгнуть наземь. «ЗИЛ» то разгонялся, то тормозил, то и дело подскакивал на колдобинах и ухабах. Глухо пророкотали рельсы на переезде, где-то совсем рядом прогудел поезд. Несомненно, грузовик подъезжал к городу.

Вскоре занялся рассвет. Беглец осторожно выглянул наружу. Машина остановилась перед шлагбаумом и несколько раз просигналила. Шлагбаум поднялся, и грузовик въехал в огромный двор, асфальт которого был густо усеян хлопком-сырцом. Взглянув налево и вверх, Горецкий, к удивлению и радости, различил массивную стрелу портового крана.

Вне сомнения, грузовик прибыл на хлопкозаготовительный пункт, находящийся рядом с портом. А это означало, что половина задачи была выполнена. Следовало осторожно, не привлекая внимания рабочих, вылезти из машины и какое-то время отсидеться где-нибудь здесь, на территории пункта. Вряд ли полицейские с ищейками МГБ догадаются его тут искать. А уж назавтра, с наступлением темноты, попытаться проникнуть на территорию порта и любой ценой попасть на российский корабль.

– Все у нас получится… – шепотом напутствовал себя Арсений Алексеевич, осторожно спускаясь из кузова.