Часть 1
Паутина
Глава первая
1
Первой ее мыслью было — что за ерунда? Вторая не замедлила явиться следом — наверное, показалось. В последнее время она слишком нервничала, слишком часто впадала в состояние, которое иначе как депрессией и не назовешь. Поэтому вторая мысль, казалось, была ближе к истине.
Однако в следующее мгновение пришлось констатировать, что это не так.
Раздался детский крик, следом послышался плач — и она поняла, что ничего ей не показалось. Что несколько секунд назад она на самом деле слышала выстрел, и вот как результат — плач ребенка. Не очень хороший результат. А потому она не стала больше прислушиваться к своим мыслям, оставила дверцу машины открытой и бросилась к соседнему дому.
Калитка была распахнута, а представшее ее глазам зрелище нельзя было назвать приятным.
Мальчик лежал на крыльце, поджав под себя ноги, и тихонько скулил. После громкого возгласа сил на крик у него не было. Возле крыльца валялась охотничья двустволка, рубашка мальчишки в области предплечья набухла от крови, — и женщина моментально эти два обстоятельства соединила воедино.
— Надо же, — выдохнула удивленно она и уже бегом бросилась к мальчику.
Тот никак не мог успокоиться, все елозил по бетонному крыльцу, и женщине пришлось с силой прижать того к себе и властно прикрикнуть:
— А ну успокойся!
После этого мальчишка затих. Правда, ненадолго. Как только она принялась осматривать паренька, тот вновь задергался, намереваясь выскользнуть из ее рук.
Рана была лишь на предплечье. Других она не нашла и несколько успокоилась. Рана была не смертельной, однако парнишка терял кровь, и следовало поторопиться.
— Где твои родители? — тихо спросила она, разрывая у мальчика рукав рубашки и пытаясь по-быстрому наложить на рану подобие повязки.
— Н-ету, — заскулил мальчишка, стискивая зубы и по-прежнему дергаясь.
— А ружье? — не унималась она, продолжая возиться с раной.
— Я нечаянно, — прошамкал губами паренек и вдруг громко заплакал.
«Вот черт, — бросила самой себе она. — Взять бы твоих родителей за одно место да хорошенько тряхнуть, чтобы знали, как хранить оружие».
— Ну держись, стрелок, — успокаивающе сказала она и подхватила парня на руки.
День начинался не совсем так, как ей хотелось. А вот что он ей в конечном счете должен был принести… Этого, пожалуй, она даже в самых смелых фантазиях не смогла бы представить.
2
Стук в дверь раздался около девяти вечера. Она никого не ждала, никого не хотела видеть и поэтому не торопилась открывать. Она вообще не торопилась. Продолжала лежать на диване, смотрела на яркий огонь в камине и маленькими глотками смаковала вино из глубокого бокала.
Стук повторился.
Она грустно вздохнула, поставила бокал на пол рядом с диваном и посмотрела на дверь в надежде, что стучать больше не будут и ничто не потревожит ее покой.
Не получилось…
На этот раз в дверь ударили сильней.
— Ну надо же, — раздосадованная, она вскочила на ноги.
Длинные пряди волос упали на плечи, холодно блеснули голубые глаза.
— Здрасте, — слегка поклонился человек, когда она открыла дверь.
Мужчине было под сорок. Приветливое лицо, густые с проседью волосы, одежда вполне демократичная — шорты и белоснежная футболка навыпуск.
Мужчина держал цветы и бутылку дорогого коньяка. И это не совсем гармонировало с одеждой незваного гостя. Разве что с приветливым лицом.
— Ну, здрасте, — нехотя согласилась она и прищурилась. Попытка выскрести из закромов своей памяти заявившегося к ней успехом не увенчалась.
Мужчину она не знала и, соответственно, не могла понять, по какому поводу тот нанес ей визит, да еще в таком прикиде.
— Мы с вами не встречались, — пришел ей на помощь человек и тут же поправился: — Еще не встречались. Я ваш сосед. Зовут меня Николай. А фамилия — Тишков. Разрешите?
Она из вежливости отступила в сторону, хотя ей хотелось сделать совсем иное — тут же попрощаться и захлопнуть перед визитером дверь. Она не хотела никого видеть, и соседа в том числе, тем более незнакомого.
— Мы купили здесь дачу неделю назад. У Марфы Игнатьевны, — пояснил сосед, по-хозяйски окидывая гостиную взглядом.
Вот Марфу Игнатьевну она помнила. Милая старушка, похоронившая с год назад старика. И теперь она поняла, что за сосед к ней явился.
Старушку забрал к себе ее сын. Увез куда-то далеко — где сам жил. А дача стала не нужна. Ее и продали. Получается, вот этому мужчине, с которым она не успела еще познакомиться. Но, кажется, теперь ей предстоит это сделать.
Стало понятным, почему он пришел. И почему у него в руках розы и бутылка дорогого коньяка.
— Мы уже здесь неделю, но так и не познакомились, — Тишков остановился возле столика и поставил на него бутылку, цветы оставил в руке. — И я не думал, что придется это делать при таких обстоятельствах.
Он подошел к хозяйке дома и протянул букет.
— Спасибо вам за сына. Вы ему помогли, отвезли в больницу…
Он пребывал в волнении, запнулся.
— С ним все нормально? — спросила она, принимая цветы.
— С ним все хорошо. Врачи говорят, что я уже завтра смогу его забрать. Вы извините… Но, ей-богу, я всегда закрывал ящик, в котором хранилось охотничье ружье, на замок. Как я мог в этот раз забыть?
— Никаких проблем, — она взяла вазу, поставила в нее букет и отнесла на журнальный столик.
Пострадавший из-за своей беспечности мальчишка не особо отнял у нее время. Она сегодня пораньше приехала на дачу, чтобы прибраться к приезду сынишки. Тот возвращался из лагеря отдыха, и они собирались остаток его каникул и ее отпуска провести вместе на даче. Она успела отвезти раненого мальчишку в больницу, не стала там задерживаться и вернулась на дачу. Вполне успешно справилась с уборкой, встретила сына, привезла его сюда, и теперь тот спал на втором этаже.
— Вы часто оставляете своего сына одного? — заполняя затянувшуюся паузу, спросила она.
— Приходится. Знаете, работа такая. Да он и привык. К тому же никогда без спросу никуда не лазил. А тут… Наверное, потому что сидит дома один. Тут на дачах сейчас много детей, я приметил. А у него что-то не получается подружиться.
— Без присмотра вам бы не стоило впредь его оставлять, — заметила она.
— Мы приучаем его к самостоятельности. Он большой. И ему придется часто быть одному.
Да уж, большой. Настолько, что из любопытства вытаскивает ружье и по чистой случайности ранит себя. Хорошо, хоть не в голову выстрелил.
— А вы… — он сощурился, вопросительно глядя на женщину.
И она правильно его поняла.
— Алина. Меня зовут Алина.
— А, ну да! — спохватился он, словно ее имя знал, но успел подзабыть. — Алина… А вы, Алина… — он вновь обвел взглядом гостиную и после этого закончил фразу: — …тут одна?
— Я здесь с сыном, — ответ был коротким, вопрос гостя был ей неприятен, она вообще не желала говорить о себе и своей семье.
— Ну да, — согласился Тишков, словно иного и не ожидал услышать. — И сколько вашему сыну?
— Ему тринадцать. И он сейчас спит у себя в комнате на втором этаже, — она произнесла это так, будто указывала, что принимать гостей сейчас не совсем подходящее время.
Но мужчина уходить явно не торопился.
— Значит, они ровесники, — как-то довольно сделал вывод он.
— Кто ровесники?
— Мой мальчишка и ваш сын. И это хорошо, — приободрился в следующее мгновение Тишков. — Я к тому, что они могли бы подружиться, — поспешно улыбнулся визитер. — Вы не собираетесь уезжать отсюда?
Он посмотрел на женщину так, словно готов был в следующую минуту, если бы ответ его не устроил, молить ее на коленях остаться тут.
— Х-м, — буркнула она и нехотя сказала: — Ну, мы собираемся тут пробыть какое-то время. Отдохнуть.
Мужчина повеселел. Он прошелся по гостиной, подошел к секции, окинул взглядом ее содержимое и обратил внимание на один из предметов.
Алина стояла у журнального столика и не сразу поняла, что так заинтересовало гостя. И почему он остановился у секции.
Тишков наконец сказал:
— Простите. Тут на фотографии с вами…
— Это мой муж. Он погиб. И я не хотела бы на эту тему говорить.
Она отвернулась, а затем сама заходила по гостиной.
— Простите, — Тишков смешался, потом затоптался, переминаясь с ноги на ногу, и наконец робко сдвинулся с места, еще сам не зная, как дальше поступить. — Я не хотел…
— Выпьете? — она остановилась у столика и протянула руку к бутылке, которую он принес.
Тишков покачал головой. И уже на словах категорически отказался от такого предложения:
— Нет, нет. Этот коньяк вам в подарок. То есть это, конечно, не значит, что вы не можете его открыть. Просто я не хотел бы, чтобы вы это делали ради меня.
— С чего вы взяли, что я собираюсь делать что-то ради вас?
— Да? — Он удивился резкости ее слов, замялся, посмотрел на свои часы и заторопился: — Ну, тем не менее… Мне пора. Там жена у меня осталась одна. После случившегося она несколько не в себе. А я это… — Он подошел к дверям, остановился и, словно бы раздумывая над принятием решения, с расстановкой произнес: — А я, знаете ли, хотел пригласить вас завтра к нам. На ужин. Моя жена очень просила вас прийти. И как соседей, и как… Ну, вы помогли нашему сыну. Завтра я его забираю из больницы. Врачи сказали, что с такой раной он вполне может долечиться и дома. Вот…
Он вопросительно посмотрел на женщину.
Алина не спешила с ответом. Она уже давно не ходила в гости. И не собиралась этого делать в ближайшем будущем. Видеть ей никого не хотелось. И этот мужчина не был исключением.
Тишков словно уловил ее мысли.
— Жена очень просила, — повторил он. — Никого не будет. Просто ужин. И дети познакомятся. А?
— Хорошо, — выдохнула она, как марафонец, пробежавший свою дистанцию.
Глаза Тишкова благодарно заискрились. Он открыл дверь и, прежде чем закрыть ее за собой, уже твердым голосом сказал:
— Я зайду за вами.
Эта твердость поразила ее. После просительных, неуверенных ноток, казалось, твердости в голосе у этого нерешительного мужчины вообще не могло быть. Однако нате-ка вам.
Тишков оставил после себя запах дорогой туалетной воды.
И что-то еще. Что-то было еще, чего она сразу не смогла понять.
Алина прошла к дивану, села и уставилась на играющий языками пламени огонь в камине. Она подняла с пола бокал, допила вино и только после этого поняла — что.
Алина попыталась вспомнить лицо визитера, но, как ни старалась, у нее ничего не получалось. Перед мысленным взором всплывали шорты, майка и седина — а вот лицо…
Это ей не понравилось.
А затем раздался телефонный звонок. И она еще больше нахмурилась. Звонка она также ни от кого не ждала.
3
Она не успела еще и слова сказать, как нетерпеливый голос прорвался через эфир, опережая ее:
— Алька?
— А кто же еще? — хмыкнула она, поудобнее устраиваясь на диване. Звонил брат. И, зная его, она приготовилась к продолжительной беседе.
— Привет, малышка.
— Привет. И что случилось?
С братом она виделась на прошлой неделе, тот улетал куда-то по своим делам и обещал вернуться не раньше чем через месяц. Однако если он ей позвонил, следовательно, у него что-то изменилось.
— Хм, — осторожно выдала трубка. — Ну ты уж сразу — и случилось. Могла бы хотя бы для начала поинтересоваться, как здоровье.
— Ну и как здоровье? — без интереса спросила она и тоскливо посмотрела на пустой бокал.
— А здоровье ничего, — оживился собеседник.
— И это все, что ты хотел мне сообщить?
— Слушай, сестричка, ты опять мне активно начинаешь не нравиться, — тоном отца произнесли на другом конце провода.
— Я же спросила о здоровье, — напомнила она ему.
— Ха. И это все?
— А что еще?
— Ну теперь спроси, как дела? — подсказал он ей.
— Ну и как дела? — голосом прилежной школьницы повторила она.
— А вот здесь есть маленькие нюансы, — доверительно поведал он. — Я завтра прилетаю. И хочу наведаться к тебе. Ты будешь на даче?
Она никогда не вмешивалась в дела брата. Тот также не считал нужным посвящать ее в них. Теперь, как видно, решил изменить традиции. Значит, на то были причины. И довольно веские. Уж она-то в том не сомневалась.
— Ты должен был приехать через месяц, — напомнила ему Алина.
— Я же говорю — нюансы, — оскорбленно повторил он, будто она его до этого не слушала. И словно опомнившись, осторожно спросил: — У тебя все в порядке?
— У меня сегодня был трудный день. Вернулся из лагеря Алексей. Пришлось к его приезду несколько прибраться.
— Алешка? Отлично. Я рад буду его увидеть, соскучился, — разоткровенничался братец, а затем скоренько вернулся к прежней теме: — Так ты завтра будешь на даче?
— Когда приедешь?
— Вечером. А что? Ты вроде бы в отпуске. Или я что-то упустил?
— Ты ничего не упустил. Просто меня пригласили на ужин к себе соседи.
— Соседи? — собеседник не на шутку удивился. — Какие еще соседи?
— Новые. Они поселились в доме Марфы Игнатьевны.
— Хм, — задумчиво протянул оппонент. — И когда это, интересно, ты успела познакомиться?
— Да вот успела. Так уж получилось.
— Ну-у, — недоверчиво протянул братец, а затем бодренько продолжил: — Ладно. Я все равно приеду. Мне очень нужно. А тебе я мешать не буду. Ты можешь идти к соседям — я побуду дома.
— Что-то ты недоговариваешь, — усомнилась она.
— Ладно, малышка. Приеду — расскажу.
Он, как заведено, поинтересовался погодой, вспомнил общих знакомых и после этого попрощался.
Она положила трубку и уставилась на бутылку коньяка. Коньяк был французским и, как знала она, дорогим. Открывать бутылку ей стало отчего-то жаль. Не часто ей дарили такие напитки. И так же не часто она таковые употребляла. А если честно, и не помнит, когда то было. Да и было ли вообще?
С некоторых пор она могла думать лишь о немногих вещах и совсем о немногих людях. Об Алешке. Пожалуй, о брате. Ну и естественно…
Да, это было естественно.
Она почувствовала, как кольнуло сердце, и быстро вскочила на ноги. Отнесла коньяк в бар и вытащила оттуда початую бутылку вина.
Вино было относительно дешевым, и она могла его поглощать без сожаления.
Алина вернулась к дивану, наполнила бокал и уставилась в камин. Была середина лета. Но она топила камин, несмотря на жару. Огонь успокаивал, насколько возможно, и создавал иллюзию внутреннего тепла.
Сейчас языки пламени медленно угасали.
«Вот так и жизнь, — подумала она, — медленно, но неотвратимо угасает. Если не поддерживать огонь. Если не поддерживать жизнь».
Ее жизнь сейчас поддерживал только Алешка. Ну и, пожалуй, воспоминания.
Она удобно устроилась на диване и пригубила вино.
Сегодняшний день был на самом деле какой-то сумбурный. Алина устало закрыла глаза.
О будущем она с некоторых пор не думала. Она жила прошлым. Она жила настоящим. Третьей категории времени для нее не существовало.
Следующий день привнес коррективы и заставил ее вновь задуматься и о будущем.
