Глава 5

Отставной майор Глеб Панкратов не любил людей и не мог долго выносить их общества. Отчасти именно поэтому он жил за городом, довольствуясь лишь обществом двух собак – кавказских овчарок, с которыми находил гораздо больше общего, чем со своими собратьями по разуму. Вместе с собаками Панкратов охранял большой яблоневый сад, принадлежащий колхозу «Рассвет».

Такое отношение Панкратова к людям не было врожденным. Оно сформировалось на протяжении всех сорока двух лет жизни Глеба.

С детских лет среда обитания Глеба не способствовала развитию мягкости и покладистости его характера. Скорее, наоборот, развивала в нем агрессивность и жестокость, в общем-то, не свойственную ему изначально.

Он родился и вырос в семье рабочего. Отец его все свободное от работы время уделял своему любимому занятию – пьянству. Матери Глеб не помнил, так рано она умерла. Мачеха терпеть не могла своего пасынка за его упертый характер и пинала Глеба при каждом удобном случае, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова.

Детство Глеба прошло на окраине Заводского района среди подростков, нравы которых были далеки от идеалов гуманизма. Глеб не только выжил в этой среде, но и заслужил репутацию пацана, которого побаивались из-за его крутого нрава.

К восемнадцати годам он окончательно усвоил для себя истину, что люди по-настоящему уважают только силу, а боятся жестокости. Именно репутация сильного и жестокого парня за ним и закрепилась.

Когда его забрали на срочную службу, большинство знакомых склонялись к мнению, что прослужит он ее в штрафном батальоне или на «губе».

Но вышло все иначе. Через год срочной службы Панкратов подал заявление и поступил в общевойсковое военное училище. Через четыре года, закончив учебу, молодым лейтенантом попал в Афганистан.

Глеб зарекомендовал себя там как смелый, грамотный и умный офицер. Вверенные ему подразделения выполняли самые сложные и опасные задания. При этом потери среди его людей всегда были минимальные. Именно на такие задания начальство, как правило, и посылало его, поскольку недолюбливало Панкратова за его несносный характер, который в условиях боевых действий лучше отнюдь не становился.

Из Афганистана Глеб вернулся в звании майора, прослужив там семь лет.

Но одно дело терпеть крутой нрав подчиненного на войне, где толковый опытный офицер значит очень много, и совсем другое – в мирное время. Отношения с начальством у майора Панкратова продолжали ухудшаться. И хотя он продолжал служить в «горячих» точках, служба давалась ему все трудней и трудней. Взыскания следовали одно за другим, и в конце концов терпение у Глеба иссякло – он подал рапорт об отставке. Рапорт быстро удовлетворили, что обозлило Глеба еще больше, и отставной майор отправился на «гражданку».

Но и в мирной жизни Глеб себя не нашел. Сменив несколько мест, в конце концов он устроился на тихое и спокойное место охранника яблоневого сада. Главное достоинство этой работы заключалось отнюдь не в высокой оплате, а в минимуме контактов с людьми. Однако без общения с людьми не обошлось и здесь. Один из подобных контактов едва не закончился для Глеба трагически.

В охраняемый им сад периодически пытались забраться любители бесплатных яблок. Едва заступив на работу, Глеб, привыкший выполнять свое дело добросовестно, принялся отваживать воров. Но делал он это, по своему обыкновению, весьма жесткими методами и в одном из случаев сильно переборщил. Правда, похитители этому способствовали в немалой степени.

Это была компания молодых людей, которая приехала в сад на «жигуленке» и принялась набивать яблоки в багажник. Когда Глеб потребовал, чтобы они уматывались из сада поскорее и подальше, молодые люди решили «поучить мужика хорошим манерам», бросившись на него с кулаками. Вот в этом-то случае в Глебе и прорвалось снова дремавшее в нем чувство злобы. Все трое были отделаны так, что самому Глебу пришлось на их же машине отвозить их в больницу.

Один был особенно в тяжелом состоянии, у него были сломаны челюсть, ребра и рука. Именно этот пострадавший оказался сынком высокопоставленных родителей, отец которого задался целью посадить Глеба в тюрьму за превышение необходимой самообороны. И хотя в подобных случаях доказать что-либо сложно, так как нападавших трое, а Глеб один и к тому же при исполнении, но здесь был особый случай. Здесь правосудие работало под сильным давлением.

Глебу «светило» несколько лет заключения. Вот здесь-то на помощь ему и пришел Потапов. Помог сам, без просьбы Глеба, не потребовав ничего взамен.

С Сергеем Потаповым Глеб познакомился, служа после Афганистана в Карабахе. Этот парень был симпатичен ему уже тогда. Потапов, как и еще двое молодых офицеров из их части – Вадим Бойко и Андрей Карпов, – были земляками Глеба, из одного города на Волге.

Сергей импонировал Глебу своей понятливостью и ненавязчивостью. Он все схватывал на лету, не утруждая угрюмого и малоразговорчивого Панкратова лишними вопросами. Да и во время боевых операций, которые им приходилось вести, Потапов проявлял себя как смелый, хладнокровный офицер, несмотря на то что он не был кадровым военным, а проходил срочную службу после окончания университета.

Второй раз они встретились случайно в милиции, в городском УВД, куда Глеба привезли на очередной допрос по делу об избиении им любителей ворованных яблок. Там же по каким-то своим делам находился и Потапов. Они столкнулись в коридоре.

Несмотря на то что прошло много лет, Потапов сразу узнал его. Глеб терпеть не мог праздного любопытства и, посчитав интерес Сергея таковым, даже не стал отвечать, буркнув что-то неопределенное. К удивлению, на следующий день Глеба выпустили из заключения под подписку о невыезде. У дверей СИЗО в машине его ждал Потапов.

Они поехали в ближайшее кафе и просидели там несколько часов, пока Глеб рассказывал Потапову о своих злоключениях. В конце беседы Потапов сказал, что обещать ничего конкретного не может, но все, что в его силах, он сделает. К тому времени силы Сергея были весьма велики, и дело закрыли.

Глеб только догадывался, в какую сумму это обошлось Потапову, поскольку все трое пострадавших сняли свои обвинения, а через некоторое время, едва выписавшись из больницы, отправились втроем же лечиться на заграничный курорт, и, естественно, не за свой счет.

Когда все неприятности закончились, Глеб пришел в особняк на Затонской улице, где сидел Потапов, и, пройдя к нему в кабинет, прямо спросил:

– Что я тебе должен?

Потапов удивленно пожал плечами и ответил:

– Ничего. Я разве ставил какие-либо условия тебе, когда ввязывался в это дело?

– Нет, – согласился с ним Глеб.

– В таком случае ты мне ничего не должен. Я просто считал для себя правильным помочь тебе, и это оказалось в моих силах. Отправляйся в свой сад и постарайся больше не попадать в подобные истории. Впрочем, после того, как ты отделал этих молодчиков, желающих полезть туда больше не будет, – добавил он, улыбаясь.

Глеб молча сидел перед ним. Потом, подняв на него свои зеленые немигающие глаза, произнес:

– Ты знаешь, единственное, что я умею делать в этой жизни хорошо – это воевать. Если тебе вдруг понадобится это мое умение, ты знаешь, где меня найти.

Потапов тяжело вздохнул и сказал:

– Хорошо бы, чтобы оно вообще не понадобилось.

Потапов навещал Глеба в его уединении несколько раз. В один из таких визитов привез в подарок двух породистых щенков кавказских овчарок.

– Поскольку с людьми ты контакта не находишь, – сказал, улыбаясь, Сергей, – с собаками у тебя получится намного лучше.

Глеб был очень доволен, глядя на своих толстозадых, неуклюжих питомцев.

Проехав несколько метров вдоль забора из штакетника, Потапов остановил машину у деревянной калитки. Из глубины двора с лаем и рычанием бросились два здоровенных мохнатых волкодава серого цвета с темными подпалинами. Один из кавказцев, положив лапы на верхний край забора, рыча, показал пришельцу оскал своих белых крепких зубов. Однако когда Сергей вылез из машины и крикнул: «Вайнах… Лейла… привет», – собаки узнали его и, прекратив рычание, завиляли хвостами.

Секунду-другую Сергей постоял у калитки, убедившись в том, что собаки настроены не враждебно, после чего открыл ее и вошел во двор.

Кавказцы держались сдержанно, но дружелюбно. Вайнах даже позволил потрепать себе холку, после чего обе собаки проводили Сергея по дорожке прямо до дома. Входная дверь была открыта. На крыльце в освещенном дверном проеме стоял Панкратов. Сергей еще издалека заметил его высокую фигуру с широко расставленными ногами.

– Ну что? – спросил Глеб, и на его худом морщинистом лице с пронзительными змеиными глазами отразилась усмешка. – Достали людишки, хочешь от парочки из них избавиться?

– Не знаю, – ответил Сергей, – пока мне нужно с тобой просто поговорить.

– Ну, проходи, – ответил Глеб и, отодвинувшись в сторону, пропустил Сергея в дом.

Войдя в тускло освещенную горницу, Сергей быстрым взглядом окинул скудную обстановку. В комнате, кроме односпальной кровати, которая была не застлана, находился еще стол, три табуретки, шкаф для посуды, а также шкаф для книг, набитый ими до отказа. В одном из углов стоял телевизор с видеомагнитофоном.

Взгляд Сергея задержался на пустых бутылках из-под пива и водки. Он посмотрел на Панкратова:

– Что-то многовато на сей раз. Это за сколько же у тебя накопилось?

– Не боись, – усмехнувшись, ответил тот, усаживаясь на одну из табуреток, – рука у меня еще твердая. С десяти метров на твоей голове яблоко снесу, если ты об этом.

– Да нет, я не об этом, – смутился Сергей и уселся напротив Глеба за стол.

– Что, с братьями Бриксами поскандалил до такой степени, что уже и договориться не можешь?

– Откуда ты знаешь? – удивленно спросил Сергей.

Панкратов усмехнулся, встал и подошел к телевизору:

– Ты новости-то слушаешь? Я вот как телевизор купил, стал регулярно это делать. Хочется знать, что в городе творится, да и в мире тоже. А вчера репортаж показывали, так я его даже на видик записал. Настолько ты красиво в нем смотришься.

Глеб включил видеомагнитофон, но Сергей уже сообразил, о чем идет речь, вспомнив, что вчера днем, когда на их стрелку с Бриксами нагрянули менты, один из оперативников был с видеокамерой. Однако съемки велись еще и с вертолета, поскольку первым на экране телевизора возник кадр, снятый сверху.

Четыре машины выстроились на площадке перед входом в пионерский лагерь. У одной из них, серебристого джипа, разговаривали трое, в которых он узнал себя и братьев Бриксов. Дальше в репортаже показывались съемки, сделанные на земле: милиция в бронежилетах и с автоматами, лежащие на земле охранники Брикса и его, Потапова. Сам он был снят со спины, когда вместе с Бриксами стоял в позе арестанта у одной из машин.

За кадрами комментатор говорил о том, что сегодня милиция провела очередную операцию, направленную на борьбу против организованной преступности и пресекла на Молочной поляне «разборку» между двумя враждующими бандитскими группировками.

Глеб выключил магнитофон и, вернувшись к столу, произнес:

– Лихо они вас застукали. Авиацию даже подключили. Это Брикс, что ли, столько народу приволок с собой?

– Он самый, – ответил Потапов.

– Боится, – усмехнулся Глеб.

– Да, – ответил Сергей, – и правильно делает. У тебя не полная информация. Сегодня ночью младшего Брикса придушили в его же собственном ночном клубе.

Панкратов собирался в этот момент прикурить, но, услышав слова Потапова, убрал зажигалку ото рта и заинтересованным взглядом уставился на Потапова.

– Твоих рук дело, что ли?

– В том-то все и дело, что нет.

Панкратов еще несколько секунд смотрел на Потапова, потом все же закурил и, выпустив облако дыма под потолок, произнес:

– Это уже становится интересно.

– Интересно, еще как интересно, – усмехнулся Потапов. – Просто веселуха намечается, только гангстерских разборок мне не хватало. Брикс за своего младшего братца может такое устроить, что Чикаго тридцатых годов покажется раем.

Глеб молчал и курил, задумчиво теребя левой рукой пачку дешевых сигарет, лежащих на столе. Потом он посмотрел на Потапова и произнес:

– Думаешь, кто-то воспользовался вашими с ними разногласиями и свел с Бриксом старые счеты?

– Не знаю, но очень хочу разобраться с этим в ближайшее время, пока кто-нибудь не воспользовался ситуацией и не разделался со мной.

– Хотя бы откуда ветер дует, знаешь?

– Могу только догадываться. Желающих меня «опустить» и даже завалить – хватает. Но кто конкретно играет в этой партии сейчас первую скрипку, я сказать пока не могу.

– А что с Бриксом делать? – снова спросил Панкратов. – Он ведь тебя теперь бомбить начнет, думая, что это ты братишку порешил.

– Его надо успокоить, – сказал Потапов.

– Есть один способ, очень надежный, – в зеленых глазах Глеба мелькнули огоньки, от которых даже Потапову стало немного не по себе.

Однако он махнул рукой и сказал:

– Есть еще один способ – хотя и менее надежный. Надо доказать ему, что это не моих рук дело и указать на мокрушников. Тогда он с яростью раненого кабана бросится на убийц своего брата, и участи этих паскуд я не позавидую.

– А пока я не завидую твоей участи, – скептически произнес Глеб. – Ладно, нечего базары тут разводить, давай говори, что тебе от меня надо.

– Мне сейчас нужна информация. Я хочу, чтобы ты помог мне ее собрать.

Глеб сначала удивленно вскинул бровь, потом нахмурился и, слегка наклонившись над столом, приготовился слушать Сергея.

– В свое время я дал тебе чемоданчик с аппаратурой. Она у тебя в нормальном состоянии?

– В нормальном, – ответил Глеб.

– Так вот, она тебе понадобится, – Сергей вынул из кармана связку из двух ключей и положил на стол.

– Вот ключи от этой «восьмерки», на которой я приехал. Машина тебе тоже понадобится. Найдешь ее завтра на углу Соколовой и Армейской, недалеко от Востряковского кладбища.

Глеб, пыхтя сигаретой, не вынимая ее изо рта, слушал Потапова очень внимательно, стараясь не упустить ничего. Наконец, когда все было сказано, он произнес:

– Ну что ж, давай попробуем сделать это.

– Помни только одно, Глеб: будь рядом, но, что бы со мной ни случилось, в драку не ввязывайся.

Сергей задумался, потом добавил:

– Ну разве только в самых крайних случаях.

Через полчаса Сергей в сопровождении Глеба вышел на улицу. Оба кавказца, лежащие недалеко от крыльца, вскинули при их появлении свои морды, уставившись на Потапова и Глеба умными глазами, словно пытались определить, что такое задумали хозяин и его друг. Потапов нахмурил лоб, помолчал несколько секунд, потом произнес:

– Ну вот, вроде все обсудили.

– Да, вроде все, – соглашаясь, кивнул Глеб.

– Ну, тогда я поехал.

– Езжай, – ответил Глеб. – Смотри, держи ухо востро. Даст бог, еще свидимся…

Сергей оставил машину в условленном месте и, поймав в столь раннее утро такси, отправился в офис на Затонской улице.

– Ты где пропадал всю ночь? – спросил Бойко у Потапова, входя в кабинет. – Я звонил. Сотовый не отвечает, на квартире Марины тебя тоже не было.

– Я решил, что там опасно оставаться, – ответил Потапов.

– Мог бы меня предупредить, – произнес Бойко, – в конце концов, я отвечаю за твою безопасность.

– Не только за мою, – ответил Сергей. – К тому же сегодня у тебя и так много работы, – и тут же переведя разговор на другую тему, спросил: – Твои люди оцепили кладбище?

– Да, – ответил Бойко, – все нормально. Что будем делать с Бриксом?

– Ничего, – ответил, словно отрезал Потапов, – кроме одного: ответный огонь не открывать. Надо снова его найти и попытаться договориться о встрече.

– Ты что, с ума сошел? – произнес Бойко. – Как с ним можно договориться? Он во всеуслышание пообещал, что оторвет тебе голову.

– Мы не можем себе позволить превращать улицы города в арену кровавых разборок. Это отрицательно скажется на нашей репутации и на нашем бизнесе.

– Но… – начал было возражать Бойко.

Но Потапов прервал его:

– Все, хватит.

Он посмотрел на часы и сказал:

– Нам пора. Через полчаса похороны.

Он встал и в сопровождении Бойко покинул кабинет.

Два джипа, на которых ехали Потапов и Бойко, остановились у ворот кладбища как раз в тот момент, когда туда въезжал катафалк с телом Карпова. Второго охранника, Гриценко, который погиб вместе с Карповым в ту трагическую ночь на московском шоссе, по желанию родственников хоронили в деревне, откуда он был родом.

Въезжая в Востряковский переулок, где и находился центральный вход в кладбище, Сергей обратил внимание, что в начале переулка стоит машина со знакомыми ему охранниками. У одного из них он увидел рацию.

Выйдя из джипа, Бойко с Потаповым отправились за катафалком в глубь кладбища. К тому времени у могилы уже находились Кулешов, Ламберт и Троицкий.

Церемония похорон прошла без всякой пышности. Собрались только самые близкие родственники и сотрудники. Перед погребением Троицкий произнес короткую прощальную речь. Ему, как профессиональному адвокату с хорошо поставленной речью и как человеку, меньше всех знакомому с Андреем, это было сделать легче всего.

Потапов стоял рядом со вдовой Карпова угрюмый и задумчивый. За все время церемонии он не произнес ни слова, не обращал внимания ни на что. Лишь после того, как гроб из полированного дуба был опущен в могилу и все присутствующие бросили прощальный ком земли, к Сергею подошел Иван Дегтярев и что-то прошептал ему на ухо. Потапов выслушал информацию, молча кивнул, после чего дал короткое распоряжение Дегтяреву. Тот в ответ понимающе кивнул и отошел в сторону.

Постепенно народ стал расходиться. Первыми уехали Кулешов, Ламберт и Троицкий. Потом пришла очередь Сергея. Он попрощался со вдовой Андрея Карпова, еще раз пообещав поддержку, после чего пошел к выходу.

Стоял будничный день. На кладбище было немного народу. Тут и там среди деревьев Сергей видел мелькающие фигуры охранников с рацией. Он шел по кладбищу в сопровождении своего телохранителя Кости Титова. Бойко уже покинул кладбище и ожидал его, видимо, возле ворот.

В какой-то момент Сергея поразила стоявшая вокруг тишина. Слышно было лишь пение птиц на деревьях и хруст гравия под ногами. Где-то в глубине души у него возникло дурное предчувствие, что эта тишина является предвестницей надвигающейся бури. Он даже представить себе не мог, что первые признаки этой бури проявятся через считанные минуты.

Перед самым выходом с кладбища Костя опередил Потапова, дабы первым оказаться у машины, и, щелкнув пультом сигнализации, отворил дверь джипа.

Все произошло в тот момент, когда Костя уже обходил машину со стороны проезжей части. Неожиданно он вдруг остановился, потом, резко развернувшись, бросился к Потапову, выхватывая на ходу пистолет.

– Атас, ложитесь, ложитесь! – заорал Костя и что есть силы толкнул Потапова на землю.

Сергей краем глаза увидел летевшую на огромной скорости по переулку белую «девятку». Из переднего пассажирского окна торчало дуло автомата Калашникова. Сергей и Костя упали на асфальт за своим джипом как раз в тот момент, когда кладбищенскую тишину разорвали звуки автоматных очередей.

По корпусу «Чероки» застучали пули. Из заднего окна «девятки» высунулся еще один автоматчик и накрыл огнем джип, в котором находились Бойко и его люди. Бойко к тому времени выскочил из машины с пистолетом в руке. Оружие обнажили и Титов с Потаповым.

Неожиданного нападения не получилось, и предполагаемые жертвы киллеров открыли ответный огонь. Бойко и Титов, упав на землю, стреляли по колесам «девятки». Сергей, перекатившись, высунулся из-за моторного отделения машины и выпустил несколько пуль по стрелку, сидевшему рядом с водителем.

Из «девятки» раздался крик, из окна машины на асфальт выпал автомат. В это мгновение шофер «девятки» втопил педаль акселератора в пол, и машина, рванувшись, со свистом колес понеслась по переулку.

Костя вскочил с земли, выбежал на проезжую часть и, вскинув пистолет, принялся стрелять. Но подбежавший Потапов прекратил это.

– Остановись! – закричал он. – Еще грохнешь кого-нибудь из прохожих!

С дальнего конца переулка послышались автоматные хлопки и рявканье помповых ружей. Похоже, убегающие киллеры стреляли в охранников, дежуривших в машине в начале переулка. А те, в свою очередь, ответили им.

Бойко и еще один охранник вынесли на асфальт тело водителя второго джипа. Он был мертв. Второй охранник тяжело ранен. Пули попали ему в плечо и грудь.

– Срочно вызови «Скорую»! – дал команду Титову Потапов, протягивая ему трубку сотового телефона.

Сергей, пряча свою «беретту» в карман плаща, подошел к Бойко и спросил:

– Как могло такое произойти? Почему охрана на входе в переулок не предупредила?

Бойко пожал плечами и сказал:

– Видимо, потому, что «девятка» въехала в переулок на большой скорости. Охрана просто не успела предупредить.

Сергей задумался на секунду, потом сказал:

– Странно, что они въехали в переулок именно в тот момент, когда я выходил из ворот кладбища. Похоже, они знали об этом. Кто их мог предупредить?

Тот задумался, потом сказал:

– Это необязательно. Они могли засечь частоту наших радиопереговоров.

– Какого хера, – не выдержал Потапов, – надо было информировать так часто друг друга, что я выхожу из ворот.

Бойко молчал. Несколько успокоившись, Сергей сказал:

– Ладно, извини, просто если бы не расторопность Кости, мы бы сейчас здесь с тобой не разговаривали.

Раньше «Скорой» на месте происшествия появилась милиция.

Два милицейских «жигуленка» и «уазик» остановились у ворот кладбища, и из их дверей повыскакивали автоматчики, одетые в бронежилеты.

Вышедший из «жигуленка» капитан милиции бросил взгляд на изрешеченные пулями джипы, потом на лежащий без движения на асфальте труп охранника, затем посмотрел на Потапова и его людей. После этого он вдруг неожиданно крикнул, обращаясь к потаповским людям:

– Бросить всем оружие!

Повернулся к милиционерам и скомандовал:

– Обыскать их, и в отделение… Всех.

– Ты что, стебанулся, что ли, ментяра?! – прокричал потерявший терпение после пережитого Сергей. – Ты не видишь, что нас «калашом» перекрестили? У нас один убитый и один раненый. Его нужно срочно в больницу.

– Хорошо, – спокойно проговорил капитан, – раненого в больницу, остальных все равно в отдел. Там разберемся, кто на кого нападал.

Через несколько минут Потапова обыскали и из кармана его плаща извлекли «беретту».

– Разрешение есть? – мелонхолично спросил капитан, забирая оружие.

Разрешения на «беретту» у Потапова не было.

– Здесь в правом кармане заявление о том, что я нашел этот пистолет и несу его сдавать в милицию.

– Ладно, выясним, – сказал мент, ухмыльнувшись.

У Бойко и Титова были разрешения на «ПМ», но их тоже обезоружили и вместе с Потаповым посадили в «уазик».

«Черт, – подумал про себя Сергей, усаживаясь на сиденье, – надо же было так вляпаться с этим стволом. С другой стороны, если бы не он, все могло быть гораздо хуже».

Сергей вспомнил, что это после его прицельного выстрела, ранившего стрелка, «девятка» с киллерами ретировалась с места перестрелки. Вслух Сергей произнес, обращаясь к Бойко:

– Как только освободитесь из ментуры, быстро свяжитесь с Троицким. Мне нужно, чтобы он максимально быстро решил эту проблему. Пусть позвонит Горчакову, если потребуется залог, пусть назначает любую сумму.

Их привезли в Волжское РОВД, где менты принялись снимать с них показания. К четырем часам дня почти все были выпущены, кроме Потапова. Охранникам вернули их оружие.

Потапова вызвали давать показания последним. Однако он удивился, когда его вместо кабинета следователя проводили прямо в кабинет начальника РОВД.

Когда дежурный милиционер завел Сергея в кабинет подполковника Ципко, тот сидел за столом и читал какую-то бумагу. Увидев вошедших, он сделал знак милиционеру, и тот удалился.

– Присаживайтесь, гражданин Потапов, – сказал Ципко, указывая на стул.

– Ну так сразу и «гражданин», – улыбнулся Потапов, присаживаясь на стул. – Тогда уж лучше «товарищ», если вас слово «господин» по каким-то причинам не устраивает.

– Да какой вы мне… товарищ, – Ципко посмотрел на Потапова неприязненным взглядом, потом снова уткнулся взглядом в лист бумаги, который держал в руках.

– Что же это вы с незарегистрированным пистолетом по городу бродите? – продолжил он свою речь через несколько секунд, тоном вполне дружелюбным. – Нехорошо, нехорошо…

Сергей вынул из кармана пачку сигарет и закурил.

– Похоже на то, что эта тема вас волнует больше, чем то, что на меня и моих людей совершено покушение, – ответил Потапов. – Что же касается пистолета, то я уже объяснил вашим людям, как он ко мне попал.

– Но вы стреляли из него, – заявил Ципко.

– Я защищал свою жизнь, – ответил Сергей, – в оборонительных целях его применение оправдано, и вам это хорошо известно. Однако я здесь с самого утра. За это время можно было решить все формальности, связанные с делом.

– Времена изменились, – назидательно изрек подполковник милиции, – теперь все гораздо сложнее.

Ципко встал и прошел к окну. Постояв у него некоторое время, он повернулся к Потапову и твердым голосом произнес:

– Нам придется задержать вас за незаконное хранение оружия.

Сергей удивленно уставился на милицейского начальника.

– Вы что, рехнулись, что ли? – не удержался он от резкости. – Сегодня утром меня чуть не изрешетили пулями, я чудом остался жив. Среди моих людей есть убитые и раненые. А вы, вместо того чтобы начать расследование этого преступления, не находите ничего лучшего, чем заключить меня под стражу.

Ципко вернулся на свое место и молча посмотрел на Потапова.

– Послушайте, – продолжил свою речь Сергей, – вы же не можете не понимать, какая ситуация складывается в городе. Кто-то хочет столкнуть меня с бригадой Брикса, и это ему почти удалось. Еще немного, и этот конфликт превратится в кровавую бойню. Ни мне, ни вам она не нужна. Это нужно предотвратить как можно скорее. Все и так зашло уже слишком далеко.

– А мне плевать, – неожиданно произнес Ципко, – хоть бы вы перебили друг друга поскорее.

Прищуренные глаза мента глядели на Потапова с вызовом и неприязнью.

– Вы это серьезно говорите? – спросил пораженный Потапов.

– Вполне, – ответил Ципко, – мне надоели и братья Бриксы, и еще больше вы с вашей бригадой.

– Чем же вам так не нравится моя, как вы выразились, бригада, что вы выделили ее особо? – задал вопрос Потапов.

Глаза Ципко прищурились еще больше, превратившись в узенькие полоски на его сухом бледном лице.

– Вы… вы лично мне не нравитесь прежде всего, – последовал ответ. – Вы слишком амбициозны и жаждете гораздо большей власти, чем имеете. Брикс по сравнению с вами – банальный бандит. Весь его капитал проистекает из игорного бизнеса, проституции и наркотиков. При желании его не сложно остановить. Но вы – совсем другое дело, вы гораздо опаснее, так как строите свой бизнес на широкой основе – сеть коммерческих предприятий, банк, инвестиционный фонд. Вас, в отличие от Брикса, «подпирают» не «братки»-уголовники, а охранное агентство. Вы имеете связи среди политиков и в правоохранительных органах. Вы менее уязвимы и поэтому куда опаснее Брикса.

Сергей внимательно выслушал речь Ципко, после чего произнес:

– Пожалуй, вы мне льстите. Будь я таким монстром, каким вы меня описали, – не сидел бы сейчас перед вами после того, что со мной сегодня случилось.

– И на старуху бывает проруха, – усмехнулся подполковник. – Не надо было с собой оружие таскать.

– Из сказанного вами у меня сложилось мнение, что не найди вы у меня пистолет, вы бы нашли пакетик с наркотой или что-нибудь в этом роде, – сделал предположение Потапов.

– Вас задержали за незаконное хранение оружия, – проговорил официальным тоном Ципко.

– Я не хранил оружие. Заявление с объяснением я передал милиционерам, которые меня сюда привезли, – возразил Сергей. – Вы не имеете права меня здесь задерживать.

– Ах да, заявление, – вспомнил Ципко и взял со стола лист бумаги. – Вот это, что ли?

Он показал листок Потапову. Тот, взглянув на него, кивнул. После этого Ципко неожиданно порвал листок бумаги на несколько частей и бросил их в урну.

– Не было никакого заявления у вас, и точка, – усмехнувшись, произнес он.

На секунду у Сергея возникло ощущение зверя, за спиной которого с лязгом захлопнулась решетчатая дверь, и он оказался в ловушке.

– Слушай ты, ментяра поганый, ты хоть на секунду отдаешь себе отчет, что ты здесь беспредел голимый творишь? Есть свидетели, которые подтвердят, что видели у меня эту бумагу.

Но на Ципко эти слова не подействовали, он даже улыбнулся, наслаждаясь своей властью над ненавистным ему человеком.

– Вот как заговорил, – усмехнулся он, – лагерная закалка дает о себе знать. Тебе известна такая фраза, что бандит должен сидеть в тюрьме, и никого не волнует, как я его туда засажу.

– Я не бандит, еще раз вам говорю, – проговорил Потапов.

– Да ладно целкой прикидываться, – махнул рукой Ципко, – как будто я не знаю, сколько народу в этом районе платят тебе за «крышу».

– Они платят за охрану, – возразил Потапов.

– За охраной они должны идти ко мне! – Ципко неожиданно зло грохнул по столу кулаком.

– Может, вам за нее еще и «отстегивать»? Говорят, исчезнувший Зубан это делал регулярно, – теперь уже Сергей насмехался над ментом.

Лицо Ципко, и без того не слишком подвижное, теперь словно окаменело.

– Зубан, – проговорил Ципко тихим голосом, – лишь подтверждение того, что вы не остановитесь ни перед чем и сметете любого, кто станет на вашем пути.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – произнес Сергей, – но прекрасно знаю, что, когда два года назад Зубана арестовали за вооруженный налет на меня, какие-то влиятельные менты помогли ему выйти на свободу. Уж не вы ли это были?

Ципко словно прорвало, он грохнул кулаком по столу и сказал:

– Все, хватит! Больше никаких банд на моей территории я не потерплю. Это моя территория, и вам здесь не место! Ваше с Бриксом место на киче, и я вас туда отправлю!

Сергей спокойно выслушал речь милицейского начальника, после чего ответил:

– Ошибка многих из тех, кого потом «отнесли к забору», заключалась в том, что они захотели стать уездными князьками, считая ту или иную территорию своей вотчиной навсегда. Не ошибитесь и вы.

– Учить меня еще будет, – пробурчал Ципко. – В твоем-то положении. Иди посиди пока в камере у нас. Завтра мы тебя отвезем в СИЗО.

Он уже собрался позвать дежурного, но Сергей опередил его. Вскочив с места, он перегнулся через стол и, ухватив ошалевшего Ципко за шиворот его форменного кителя, резко потянул на себя. В следующий момент правый кулак Сергея врезался в челюсть подполковника. Голова последнего резко дернулась влево, а взгляд стал мутным. Коротко размахнувшись, Сергей еще раз саданул Ципко в челюсть, окончательно вышибив из него сознание.

Подполковник обмяк и стал валиться на стол. Сергей швырнул безвольное тело обратно в кресло. Ножки последнего были оборудованы роликами, и Ципко, упав в него, отъехал в нем к стене. Голова склонилась набок, а бессмысленный взгляд уставился в портрет Дзержинского, висевший на стене над шкафом.

Убедившись, что подполковник невменяем, Сергей схватил пачку сигарет, лежащую на столе и, надорвав верхний язычок с надписью «Мальборо», тряхнул пачкой. Из нее на стол выпал маленький темный «жучок», похожий на таблетку. После этого Сергей взял телефонную трубку с аппарата, стоящую на столе Ципко, и быстро отвинтил пластмассовую мембрану.

Покончив с этой операцией, он прикрепил «жучок» к внутренней части телефонной трубки, привинтил пластмассовую мембрану обратно. В следующий момент он набрал номер сотового телефона. На том конце провода ответили почти мгновенно:

– Алло, – услышал Сергей голос Глеба.

– Это Сергей, – произнес Потапов. – Ты где находишься?

– Да здесь я, здесь, недалеко, – последовал ответ.

Сергей выглянул в окно и увидел фиолетовую «восьмерку» с тонированными стеклами, припаркованную недалеко от здания.

– Молодец, – улыбнувшись, сказал Потапов в трубку. – Включай шарманку. Сдается мне, здесь есть что послушать в ближайшее время.

– Уже включил, командир, – усмехнулся Глеб на том конце провода.

– Вот и отлично, – сказал Потапов и нажал на рычаг телефонного аппарата.

После этого он, настороженно поглядев на застонавшего Ципко, снова набрал номер. На этот раз по сотовому ответила Марина.

– Да, слушаю.

– Это Сергей. Ты сняла квартиру?

– Да, – ответила она.

– Адрес быстро.

– Саперная восемнадцать, квартира двадцать один. Ты где находишься?

Сергей тяжело вздохнул и ответил:

– В тюрьме, – и тут же спохватившись, быстро заговорил: – Никому не открывай, никого не впускай. Обо всем узнаешь позже.

Он положил трубку, дальше говорить было нельзя, так как Ципко стал проявлять признаки сознания. Он снова охнул и, приподняв голову со спинки кресла, мутными глазами посмотрел на Потапова.

– Приятного пробуждения, дядя, – усмехнувшись, сказал Потапов. – Хотя не думаю, что оно будет для тебя приятным, – помедлив, добавил он.

Он прошелся по кабинету и, открыв дверь в приемную, крикнул:

– Эй, дежурный, тут вашему начальнику плохо стало. Вызвали бы врача, что ли.

Через несколько минут в кабинет Ципко, в котором уже находились два дежурных милиционера, вошел врач и, осмотрев Ципко, дал тому понюхать нашатырный спирт. Едва сознание вернулось к милицейскому начальнику, он исподлобья посмотрел на Потапова и произнес:

– В камеру его быстро!

– Я имею право на звонок адвокату, – произнес Потапов.

– Никаких адвокатов! – заорал Ципко. – В камеру эту паскуду быстро, в одиночку!

Он грохнул кулаком по столу, но тут же схватился руками за виски, в которых отозвалась острая головная боль.

– Вот, черт! – прошипел он, морщась от боли.

Потом, обведя взглядом оставшихся в кабинете доктора и дежурного милиционера, заорал:

– Пошли все вон отсюда!

Глеб Панкратов с самого утра находился в машине. Он нашел ее припаркованной в условленном месте, недалеко от Востряковского кладбища. Бросив чемоданчик с аппаратурой на заднее сиденье и положив сумку с автоматом Калашникова в багажник, он уселся за руль и подогнал машину к одному из въездов в Востряковский переулок.

В десять он увидел, как джип Потапова въехал в Востряковский, направляясь на похороны. Когда же там раздалась стрельба, Глеб решил не ввязываться, следуя указаниям Потапова.

«Да и в конце концов, – подумал он, – на кой черт ему такая орава охранников со стволами, если они не смогут уберечь своего шефа от покушения».

Через несколько минут после стрельбы подозрительная белая «девятка» выскочила из Востряковского и помчалась по улице 50-летия Октября. Панкратов даже не пытался запомнить ее номер.

«Наверняка ворованная, – решил он. – Бросят ее через несколько кварталов. А станешь преследовать, еще по тебе саданут из автоматов».

Глеб тронулся с места, когда увидел, что милицейские машины и джипы выехали из Востряковского и поехали в сторону РОВД. От его зоркого взгляда не укрылось и то, что за рулем джипа сидели менты.

– Что же это делается у нас, – усмехнулся он, – пострадавших еще и повязали за то, что они оборонялись?

Впрочем, ментов Глеб не считал даже за людей, поэтому не любил их вдвойне. Исходя из этого, он не слишком удивился, увидев подобное. Как только кортеж миновал его машину, он завел двигатель и тронул с места, поехав вслед за милиционерами и охранниками Потапова. У милиции он увидел, как вывели Потапова, Бойко и его людей.

Приблизительно два часа он сидел в машине, читая журнал, который купил в соседнем киоске. Когда чтение надоело, он пообедал, купив несколько гамбургеров у уличного продавца, сходил за пачкой сигарет, снова почитал. Однако действие затягивалось. Он уже стал беспокоиться.

Каково же было удивление Глеба, когда он увидел, что из милиции выпустили всех, кроме Потапова. Последним вышел Бойко и сел в машину. Они отъехали.

– Вот черт, старый дурень, не сообразил сразу прослушку включить, – выругался Глеб и, развернувшись, открыл чемоданчик, в котором находилась звукозаписывающая аппаратура, способная прослушивать разговоры на расстоянии до ста пятидесяти метров. Он наладил антенну и, активизировав аппарат записи, вставил в ухо маленький наушник, соединенный проводом с аппаратом.

До Глеба донеслись звуки разговора Потапова с каким-то ментом.

– …Вы менее уязвимы и поэтому куда опаснее Брикса, – донеслись до Глеба слова, произносимые ментом.

«Ну надо же, догадался, умник», – усмехнулся Глеб.

Но разговор приобретал явно напряженный характер, и Глеб все внимательнее вслушивался в него.

Когда до ушей Глеба донеслись специфические звуки разрывания листа бумаги, он понял, что заявление Потапова порвано.

– Вот это да, – проговорил он, – а мент-то играет не по правилам. Похоже, Серега влип.

– Зубан лишь подтверждение того, что вы не остановитесь ни перед чем и сметете любого, кто станет на вашем пути…

Услышав эту фразу, Глеб встрепенулся. Ядовитая улыбка расползлась по его лицу.

«Знал бы ты, мудила, – подумал про себя Глеб, мысленно обращаясь к Ципко, – что человек, который устранил Зубана по «заказу» Потапова, сидит сейчас перед твоими окнами и слушает твой гнилой базар».

Зубан был первым и пока единственным, кого Потапов «заказал» Глебу. Несмотря на то что Потапов и здесь, по мнению Глеба, переиграл Зубана, последнего все же выпустили из милиции, и его намерения были очевидны.

Потапов никогда не считал заказное убийство методом решения проблем. Во-первых, это противоречило его убеждениям, он считал «заказуху» высшим проявлением беспредела. Во-вторых, убийство могло привести к нежелательному резонансу как в обществе, так и в уголовной среде.

Но в той ситуации выбора у него не оставалось – или он устранит Зубана, или тот убьет его. Медлить нельзя, но действовать надо было очень аккуратно.

Тогда за дело взялся Панкратов, в результате чего Зубан и двое его подручных до сих пор покоятся на дне Волги. План уничтожения придумал сам Потапов. Глебу оставалось его только исполнить, а исполнитель он был великолепный.

Каменный дом Зубанова находился на берегу Волги. Зубану, как человеку, склонному к помпе, нравилось, что его двухэтажный дом с мансардой был выставлен на обозрение с проплывающих мимо пароходов с туристами. Дом действительно выглядел впечатляюще: хорошая архитектура, фасад, выходящий на Волгу, отделан туфовым камнем, что создавало некую ассоциацию со старинным замком. Но в этом и состояла его слабость.

Ночью с Волги можно было легко подобраться к дому Зубана, что и сделал Глеб на большой резиновой лодке. Привязав ее к пирсу, он под покровом темноты подошел к дому. Фасад находился на одной линии с забором, который отгораживал двор от Волги. Из самого же фасада на пирс выходила единственная металлическая дверь, как правило, задраенная. Ею пользовались лишь в том случае, когда Зубан предпринимал увеселительные прогулки на яхте. Стена, отделанная туфом, была не сложным препятствием для человека, имеющего хоть какие-либо навыки альпиниста. А такой опыт у Глеба был.

Когда он с помощью крючьев поднялся на третий этаж и заглянул в окно, вся троица его «клиентов» была уже изрядно подвыпившая. Хотя пистолет был у Глеба с собой, он не стал стрелять. Во-первых, неудобно, а во-вторых, замочить их надо без шума, так, чтобы и пикнуть не сумели. На этот счет Потаповым был придуман другой прием. Глеб надел противогаз, на поясе висел баллончик с аэрозолью, на котором было написано «закись азота». Вставив распылитель баллончика в щель между окнами, Глеб нажал на клапан. Газ стал постепенно заполнять комнату, а Зубан с дружками начал безмерно хохотать. Именно такую реакцию вызывает этот газ у человека. Чем больше газа, тем больше хохота.

Через двадцать минут, когда у Глеба от висения на крючьях, впившихся в фасад здания, стали болеть мышцы, все трое бандитов в изнеможении от беспрерывного хохота упали на пол. Глеб растворил окно и быстро влез в комнату.

Дабы не осталось следов крови, Глеб решил не пользоваться пистолетом с глушителем, а сделал свою работу с помощью удавки. Обессилевшие от хохота бандиты не оказывали никакого сопротивления. Далее предстояла тяжелая физическая работа. Глеб, стараясь не шуметь, выкинул тела бандитов на улицу, после чего сам покинул мансарду. Прикрыв за собой окно, он по крючьям спустился вниз, по ходу вынимая их из стены.

После этого он в одиночку перенес трупы к лодке, в которой лежали приготовленные металлические болванки с прикрепленными к ним цепями. Это была самая нудная работа: прикрепить цепь специально приготовленной скобой к ноге трупа, отвезти его подальше от берега и утопить. Все это заняло у него около часа. Когда Глеб бросил в воду последнего утопленника, уже начинало светать.

Он отдохнул немного и погреб к берегу, подальше от этого места. С первыми лучами солнца он высадился на берег далеко от дома Зубана, и первые прохожие принимали его за одинокого рыбака, который в такую рань вышел на угодный душе промысел.

Глеб очнулся от воспоминаний, когда в трубке послышались странные глухие звуки.

– Что там, черт возьми, у них происходит, – произнес он, напряженно вслушиваясь в действия, происходящие в кабинете у милиционера.

Из трубки доносилось какое-то звякание и скрежет. Потом кто-то начал набирать номер. В следующую секунду в кармане глебовской куртки зазвонил сотовый телефон. От неожиданности он даже вздрогнул, но среагировал мгновенно, вынул трубку и произнес:

– Алло.

Когда он услышал голос Потапова, то сразу все понял. Глухие удары означали, что Потапов вырубил своего собеседника, а звяканье и скрежет – закладку «жучка» в телефонный аппарат милиционера. Когда Глеб проинформировал Потапова о том, что запись уже давно идет, Потапов отключился, перезвонив своей подруге, которая, как узнал Глеб, сняла квартиру и сообщила Сергею, а следовательно, и Глебу, свой новый адрес.

Когда Сергея увели из кабинета начальника РОВД, Глеб остался на своем посту. Вставив в записывающее устройство новую кассету, он стал ждать информацию, которую можно записать. Первый звонок Ципко был бесполезен, второй тоже не сообщил Глебу ничего интересного, так, обычная милицейская рутина. Но третий звонок Глеб записал полностью.

Набрав номер, Ципко произнес:

– Але, Геннадий Семенович, это Ципко. Все идет нормально, Крестного я уже повязал.

– А что же, утренняя акция успеха не принесла? – спросил абонент Ципко на том конце провода.

– Да, утром у Брикса ничего не получилось. Старый стал, язвенник несчастный, – усмехнулся Ципко в трубку. – Но ты не волнуйся, пусть они пока рассобачатся как следует…

Глеб слушал этот разговор, затаив дыхание. С первых минут он понял, что это серьезная удача. И уловка Потапова дала свои результаты.

«Черт, – подумал Глеб, выключая запись после окончания разговора, – как бы еще этим всем воспользоваться? Пожалуй, что без Сергея ничего не получится».

Адвоката Потапов в этот вечер так и не дождался. Его бросили в самую не приспособленную для содержания людей одиночную камеру РОВД. В ней не было даже топчана. Полночи Сергей провел, прохаживаясь по камере и сидя на корточках. Когда наконец ноги устали, он снял с себя плащ и постелил его на полу. Сверху бросил пиджак, после чего уселся на этот импровизированный топчан стоимостью две тысячи долларов и вытянул затекшие ноги.

Закурив, Сергей с горечью усмехнулся. В белой рубашке от Версаче и модном галстуке он выглядел нелепо в этой грязной, сырой, мрачной камере.

«Такова жизнь в России, – подумал он. – Никто ни от чего не застрахован. Сегодня ты пан, а завтра ты пропал. Но я еще не пропал, – стиснув зубы, произнес он про себя, – я еще повоюю. Только выбраться бы отсюда. Черт, где же Троицкий. Почему он не явился в милицию днем?»

Троицкий появился утром. Сергея вызвали из камеры и повели в отдельный кабинет на встречу с адвокатом. Там его поджидал Борис. Едва взглянув на адвоката, Сергей заметил, что тот выглядит расстроенным и замотанным.

– Когда ты вытащишь меня отсюда? – первым делом спросил Потапов.

И, к своему удивлению, вместо четкого аргументированного ответа, свойственного Троицкому, он услышал лишь усталое:

– Не знаю, пока не знаю. Они придрались к пистолету. Черт, зачем ты взял его с собой. У тебя не было даже заявления о том, что ты его нашел и собираешься сдать сегодня же.

– Заявление у меня было. Его порвал Ципко у меня на глазах, в кабинете, – ответил Потапов.

Троицкий посмотрел на Потапова задумчивым взглядом.

– Ах, вот оно что. Тогда все еще сложнее, – неопределенно заявил он, постукивая пальцами по кожаному кейсу.

– Что происходит в городе?

Троицкий несколько секунд молчал, потом произнес:

– Плохие новости. Сегодня ночью было совершено нападение на нашу фирму. У дверей банка взорвали бомбу. Зданию нанесен существенный урон. Клиенты банка обеспокоены. Как бы подобное не повторилось днем, когда они придут в банк.

– Что еще? – спросил Потапов.

Видимо, Троицкий что-то не решался сказать.

– Еще то, что у дверей ночного клуба «Дива» и казино, принадлежащих Бриксу, взорвались две иномарки. Есть раненые среди персонала. Кроме этого, сегодня же ночью в пригороде, недалеко от села Бугаевка, была ожесточенная перестрелка.

– Бугаевка, – Сергей наморщил лоб, потом сказал: – Ведь там находится дача Брикса.

– Да, сегодня ночью ее атаковали, применили стрелковое оружие и даже, – Троицкий усмехнулся, – гранатометы. Есть убитые и раненые.

– Брикс жив? – напряженно спросил его Потапов.

– Жив. Говорят, что отсиделся в подвале до приезда милиции. Сейчас перебрался в город, забаррикадировался в ночном клубе «Дива». Теперь в клубе за столиками сидят одни его охранники.

– Это все работа Бойко? – тихим голосом спросил Потапов.

Троицкий молча кивнул. Потапов молниеносно вскочил и, схватив за лацканы пиджака Троицкого, притянул его к себе.

– Какого черта он это делает! Я же приказал не открывать огонь! Почему он нарушил приказ и включил обратку?!

Троицкий тяжело вздохнул и, отведя взгляд в сторону, печально произнес:

– Видимо, потому, что в нас тоже стреляют.

Потапов отпустил Троицкого, и тот устало сел на стул и, потирая тонкими пальцами морщины на лбу, начал говорить словно сам с собой:

– Честно говоря, я уже не понимаю, что происходит. Вчера, едва я уехал с кладбища, меня в городе задержали гаишники. Им показалось, что я еду на угнанной машине. Меня отвезли в местное ГАИ и долго разбирались, пока не выяснили, что с моей машиной все в порядке. Поэтому Бойко нашел меня лишь под вечер, сообщив о покушении и о том, что тебя задержали. Когда я приехал сюда, здесь уже никого не было. Прокуратура сказала, чтобы я пришел с утра. Поэтому пробиться к тебе удалось только сейчас.

– Ты звонил Горчакову? – тихо спросил Потапов.

– Да, но его нет. Он в командировке, в Москве, – ответил Троицкий.

– Где? – спросил Потапов.

– В Москве, – терпеливо повторил Троицкий.

– Что он там делает?

– Понятия не имею. Но, похоже, кто-то в руководстве решил, что сейчас там ему самое место, – Троицкий сделал нервный жест рукой. – И теперь вот еще этот эпизод с твоим разорванным заявлением. Просто голова кругом идет.

– Борис, – четко и ясно заявил Потапов, – я во что бы то ни стало должен выйти на свободу. Каждый день моего сидения здесь приближает нас к неминуемому краху. Война ни к чему хорошему не приведет. Это надо остановить. Я пока не знаю как, но сделать это надо как можно быстрее.

– Хорошо, я понял, сделаю все, что смогу. Похоже, на подписку о невыезде милиция не согласится. Видимо, придется действовать через суд и вносить залог.

– Хорошо, иди делай, что можешь. И передай Бойко мой категорический приказ прекратить стрельбу.

Троицкий ушел, а Сергея снова отвели в камеру.

Из разговора со своим адвокатом он понял, что раньше завтрашнего дня его не освободят, и то если так решит суд. Весь день Сергей просидел в камере. Нервы его были на пределе. У него кончились сигареты. Кроме этого, все тело болело от невозможности нормально прилечь. Когда вечером за ним пришли, он подумал, что его отвезут в СИЗО.

Однако каково же было его удивление, когда его привели в кабинет Ципко.

Начальник милиции стоял у окна, глядя на улицу.

«Черт, – подумал Потапов, – как бы не выследил Глеба. Это моя последняя козырная карта».

Когда Ципко повернулся к нему, Сергей увидел небольшой синяк на левой скуле начальника районных ментов.

– Вот что я хотел вам сказать, – угрюмо начал свою речь Ципко. – События последних дней подтвердили вашу правоту. В городе начались беспорядки, которые не нужны ни мне, ни моему начальству. И, пожалуй, вы единственный, кто может это быстро остановить. Поэтому я принял решение отпустить вас сегодня… сейчас же.

Услышав речь Ципко, Потапов был поражен. Такого он не ожидал.

«Видимо, Троицкий задействовал кого надо. Или же Горчаков вернулся», – подумал про себя Сергей.

– Пройдите сейчас в кабинет следователя и оформите подписку о невыезде. Это необходимая процедура, пока дело не закрыто, – произнес Ципко и отвернулся к окну.

Сергей, не мешкая, поспешил пройти указанные процедуры. Выйдя из здания милиции, Сергей обнаружил, что его не встречают ни люди Бойко, ни его телохранитель Костя Титов.

«Черт, они что, не знали о моем освобождении», – подумал Сергей.

Он пробежался глазами по улице, отыскивая фиолетовую «восьмерку», но ее на месте не было. Панкратов уехал со своего поста.

«А вот это серьезно», – вновь подумал Сергей, и в его душе зародилась смутная тревога.

На улице накрапывал мелкий моросящий дождь. Темнело. Сергей закутался в плащ, подняв его воротник, и медленно пошел по улице, озираясь по сторонам. Краем глаза он заметил, что одновременно с началом его движения от тротуара отъехали серые «Жигули». Сергей ускорил шаг и, подходя к перекрестку, уже почти бежал.

Выбежав на перекресток, Сергей махнул рукой едущим мимо стареньким «Жигулям» красного цвета. «Жигули», мигнув поворотником, резко притормозили прямо у Сергея и тот, вскочив в салон, крикнул:

– Гони к торговому центру на Алексеевской.

Пожилой водитель, бросив скептический взгляд на дорогую, но помятую и неопрятную одежду Потапова, молча воткнул рычагом скоростей первую передачу и, резко развернувшись, погнал машину в направлении, противоположном тому, в котором он ехал раньше.

Оглянувшись, Сергей увидел, что серая «шестерка» продолжает ехать за их машиной. Заметив взгляд Сергея, водитель угрюмо спросил:

– Что это за эскорт за нами?

– Я бы тоже хотел знать, но, честно говоря, не хотел бы их видеть.

Водитель принял сигнал к действию и втопил педаль акселератора в пол. Несмотря на пожилой возраст, он оказался еще тем лихачом, и на своем разбитом «жигуленке» оторвался от преследователей на приличное расстояние.

Перед самым торговым центром Сергей сунул ему купюру и сказал:

– Останови у центрального входа и тут же уезжай.

Старик молча кивнул, убирая деньги в карман.

Выскочив из машины, Сергей бросился к центральному входу торгового центра и, вбежав в него, спокойным шагом прошел по залу. Открыв дверь, он вошел в служебное помещение, не обращая внимания на окрик вахтерши. Миновав длинный коридор, он очутился у черного входа, который вел на улицу Альметьева.

Выйдя на улицу, Сергей огляделся по сторонам и, не увидев преследователей, остановил ехавший мимо желтый «Москвич», прыгнул на заднее сиденье и назвал адрес.

Когда «Москвич» остановился у дома на Саперной, Сергей, расплатившись, вышел из машины и направился в подъезд. Дом был девятиэтажный, квартира двадцать один находилась на шестом этаже. Выйдя из лифта, Сергей захлопнул дверцу кабины и уже собирался нажать на кнопку звонка, когда вдруг позади него раздался хриплый мужской голос:

– Не спеши, командир.

Сергей резко развернулся. Из темноты, царившей на лестничных маршах, показалась высокая мужская фигура. В руке человека Потапов явственно различил пистолет с длинным стволом.

Глеб вторые сутки сидел в машине, прослушивая разговоры милицейского начальника. Он отъехал от милиции поздно вечером, когда хозяин кабинета уехал домой.

Ночевал он на одной из близлежащих стоянок опять же в машине. Утром приехал на свой пост и находился там до самого вечера, выходя из машины только на короткое время. К вечеру в его «активе» было уже два телефонных разговора, которые, по мнению Глеба, проясняли ситуацию. Кроме того, они носили сенсационный характер.

«Правда, подобный вид сенсаций вряд ли понравится Потапову, – произнес Глеб про себя. – Более того, возможно, эти новости его сильно расстроят».

Но все же Глеб хотел как можно скорее донести эту информацию до Потапова, и он очень надеялся, что последнего скоро выпустят. Но так же, как и Потапов, он не ожидал, что это произойдет так скоро и таким образом.

Прослушав разговор Потапова с Ципко, он уже приготовился к встрече с Сергеем, но тут произошла неожиданность, изменившая все планы Панкратова.

После ухода из кабинета Потапова, Ципко снял трубку и, набрав номер, произнес:

– Але, это я.

– Слушаем тебя, – ответили ему в трубке.

– Вы далеко находитесь?

– Здесь, у милиции, – ответили на том конце провода.

– Он сейчас выйдет, минут через двадцать.

– Ясно, – снова последовал ответ. – Мы готовы.

– Не вздумайте заниматься этим прямо у милиции. Мне здесь только «заказухи» не хватало. Проследите за ним. Самое лучшее место – подловить его у его бабы на новой квартире.

– Ладно, так и сделаем, – последовал ответ, после чего Ципко повесил трубку и прекратил разговор.

Глеб оглядел улицу и из пяти припаркованных на улице машин недалеко от здания милиции, лишь в одной, сером «жигуленке» шестой модели, заметил трех человек.

«Вот это да, – произнес он про себя, недобро улыбнувшись, – значит, я не один здесь пасусь. У меня есть конкуренты по одному и тому же делу».

Однако ситуация складывалась так, что было не до смеха. Глеб понимал, что нужно что-то предпринять. Необходимо предупредить Потапова о нависшей над ним опасности. Позвонить Сергею он не мог, у того не было телефона. Подобрать его на машине прямо у милиции тоже рискованно: во-первых, он нарушил бы приказ Сергея не выдавать себя, а во-вторых, за Потаповым следили, и это могло насторожить киллеров.

К тому же если Сергея в подъезде дома ждал стрелок, то лучше бы Глебу появиться там раньше, чем Сергею. Несколько секунд Глеб размышлял. Приняв решение, он завел машину и, вырулив с места парковки, помчался по улице.

К первому подъезду дома номер восемнадцать на Саперной улице подошел высокий мужчина, одетый во все черное. На нем была кожаная куртка, джинсы, на голове – вязаная шапочка. Мужчина бросил взгляд по сторонам и вошел в подъезд. Он прикинул, что квартира двадцать один находится на шестом этаже и, погрузившись в лифт, нажал кнопку девятого.

Когда лифт тронулся с места, мужчина расстегнул куртку и вынул из-за пояса джинсов пистолет. Из левого кармана куртки достал глушитель и, пока лифт медленно двигался вверх, быстрыми уверенными движениями навинтил его на ствол пистолета. Когда лифт остановился на девятом этаже, мужчина засунул пистолет обратно за пояс джинсов и застегнул куртку.

Выйдя на лестничную площадку, он стал медленно спускаться вниз. Его целью была лестничная клетка между шестым и седьмым этажами. Именно там киллер собирался дожидаться «заказанного» клиента, который жил на шестом этаже в квартире двадцать один и должен был появиться, по имеющейся у киллера информации, достаточно скоро.

Киллер уже спустился на седьмой этаж и прошел несколько ступенек по следующему лестничному маршу, как вдруг остановился, словно вкопанный. Рука его непроизвольно нырнула под куртку. Он выхватил пистолет.

Внимание его привлек человек, лежащий в углу. Киллер уже вскинул пистолет, но в следующее мгновение человек зашевелился, издав при этом сопящие и хрюкающие звуки.

Убийца облегченно вздохнул и ухмыльнулся. Лежащий, видимо, был бомжом, решившим согреться в этот холодный октябрьский вечер, забравшись в подъезд жилого дома.

Киллер опустил пистолет и, прошагав по ступенькам, оказался на лестничной площадке. Ожидание клиента в компании бомжа, то бишь свидетеля, совершенно не входило в планы киллера.

«Хотя из этого пьяницы свидетель, можно сказать, никакой, да к тому же здесь темно, и моего лица не видно, но даже такой свидетель мне не нужен. Придется, видимо, замочить его», – решил киллер.

– Не обижайся, браток, все лучше от пули киллера, чем зимой от мороза подохнуть, – произнес убийца.

В это время бомж завозился, что-то пролепетав заплетающимся языком, и уставился на стоящего перед ним киллера.

– Мужик, – произнес он хриплым голосом, – у тебя курить что-нибудь есть?

– Найдется, – усмехнувшись, ответил киллер. – Сейчас я тебе дам огоньку.

Он поднял пистолет, направив дуло в сторону лежащего. Но в следующую секунду произошло нечто, на первый взгляд необъяснимое.

Выстрела не последовало, поскольку бомж резким движением ноги вышиб пистолет. Отлетев в сторону, он упал на лестничный марш и заскользил вниз. Бомж резким рывком вскочил на ноги, выкинув вперед руку, в которой был зажат такой же, как у киллера, пистолет с глушителем.

– Только дернись, – прошептал нападающий, – и уборщица будет долго соскребывать твои мозги со стены и пола.

Киллер и не думал дергаться. Как опытный человек, он понимал, что перед ним находится профессионал не ниже его класса, а скорее, гораздо выше.

– Быстро развернись лицом к стене, – тихим голосом проговорил нападающий.

Киллер повиновался и, упершись руками в стену, широко расставил ноги. Ловкие, жесткие руки бесцеремонно прошарили по всему его телу, и через несколько секунд из его карманов были извлечены выкидной нож и бумажник.

– Можешь повернуться. Как тебя зовут? – спросил «бомж» у киллера.

– Зови меня Вася, – ответил тот, усмехнувшись.

– Так вот что, Вася, – сказал «бомж», – у тебя, козла, есть только один шанс остаться в живых: отвечать правдиво на мои вопросы.

Слабый лунный свет, пробиваясь сквозь оконное стекло, освещал лицо «бомжа». Киллер взглянул на него и понял, что шансов остаться в живых у него почти нет. Во взгляде этого человека было нечто особенное. Это был взгляд змеи, приготовившейся броситься на свою жертву. Киллер понял, что он живет, пока говорит.

– Что тебя интересует? – спросил он.

– Кто вам сдал этот адресок, об этой квартире известно немногим? – последовал встречный вопрос.

– Заказчик. Я не знаю, откуда он его узнал.

– Кто заказчик?

– Этого я тоже не знаю. Какая-то милицейская шишка и его дружки. С ними непосредственно имел дело Сыч. Это наш старшой. Он сам бывший мент.

– Грабеж на Московском шоссе и убийство Брикса вы провернули? – спросил «бомж».

Киллер молча кивнул.

– Хорошая работа, – усмехнулся его собеседник. – Кроме Потапова, кого вы еще должны были устранить?

– Этого я не знаю, – ответил тот. – Знаю лишь то, что Потапов – главная цель нашей работы. Возможно, будут и другие «заказы», в том случае, если придется за кем-то подчищать плохо сделанную работу.

– Ясно, – проговорил «бомж».

– То, что не сделал вчера на кладбище Брикс, люди Брикса послали сделать вас сегодня?

Киллер молча кивнул.

– Твои «братки» сейчас поблизости, ждут тебя в машине?

– Нет, я здесь один. Моя машина стоит за углом, – ответил тот.

– Где находится ваша база?

– Я не знаю, – замявшись, ответил киллер. – Нас поселили в каком-то новом коттедже, на Волгоградском шоссе.

– По-моему, ты мне врешь, – тихо проговорил «бомж». – Как же ты собирался туда один добираться, если не знаешь, где это?

В этот момент у подъезда резко притормозила легковушка. На секунду внимание «бомжа» переключилось на окно, он взглянул в него и увидел, как из машины выходит Потапов.

«Вот он, реальный шанс спастись, другого может не представиться», – подумал киллер и бросился на своего соперника.

Он опоздал на долю секунды. Пистолет в руках «бомжа» негромко фыркнул, выплюнув отстрелянную гильзу в оконное стекло, которое при этом зазвенело. Пуля попала киллеру в лоб. Его отбросило к стене, которая уже была испачкана его же кровью и мозгами, и медленно сполз по ней на бетонный пол.

Через несколько минут на лестничной площадке шестого этажа остановился лифт, из которого вышел Потапов. Он подошел к двери с номером двадцать один и протянул руку к звонку. В этот момент его окликнули. От сердца у Потапова отлегло, когда он узнал голос и увидел выходящего из темноты Глеба.

– Ты чего здесь делаешь? Почему тебя не было у милиции?

– Я решил тебя здесь подождать, – ответил он. – Но скучать мне здесь не пришлось, так как я был не один. Пойдем, я тебе кое-что покажу.

Они поднялись на один лестничный марш, и Потапов увидел у стены бездыханное тело. Он сразу все понял.

– Черт, как они вычислили меня здесь? – проговорил Потапов. – Ведь об этом адресе знали только трое: я, ты и Марина.

– Ладно, пойдем в квартиру, там поговорим, – сказал Глеб.

Когда Марина услышала за дверью голос Сергея, она быстро ее открыла и с радостью бросилась к нему. Он лишь слегка обнял ее, поцеловал и прошел в комнату. Следом за ним в квартиру вошел угрюмого вида высокий мужчина, одетый в короткую военную куртку. В ответ на приветствие Марины он лишь молча кивнул.

– Что случилось? – спросила Марина у Сергея, войдя в комнату вслед за ним.

– Много чего случилось, – ответил он, снимая с себя плащ и бросая его на диван.

Марина с удивлением смотрела на Сергея. Таким взвинченным она не видела его никогда.

– Ты звонил мне и сказал, что сидишь в тюрьме.

– Да, меня задержали в милиции больше, чем на сутки. Но это не самое страшное, – ответил он. – Гораздо хуже другое: второй день подряд за мной по городу бегают наемные убийцы. Один из них лежит сейчас с простреленной башкой тут рядышком, на лестничной клетке.

Сергей кивнул на высокого мужчину.

– Если бы не Глеб, я бы сейчас уже вовсю готовился к встрече с богом.

Марина испуганно глядела то на одного, то на другого. Сергей попытался совладать со своими нервами и, посмотрев на Марину, спросил:

– С кем ты виделась за истекшее время?

– Ни с кем, – ответила она.

– Ты кому-либо звонила? Кому ты называла этот адрес?

– Никому, – медленно произнесла Марина.

В следующую секунду она, задумавшись, вновь произнесла:

– Кроме одного человека.

– Кого? – нетерпеливо спросил Сергей.

– Мне на сотовый звонил Вадим Бойко. Он сказал, что ты в тюрьме, и неизвестно, когда тебя отпустят.

– Ну и что? – еще раз спросил Сергей.

– Еще он спросил, где я сейчас нахожусь, так как хотел прислать ко мне охранника.

На несколько секунд лицо Сергея словно замерло.

– Ну и ты сказала ему адрес?

– Да, – ответила она.

В комнате воцарилась тишина.

– Ну и где же охранник? – хриплым голосом нарушил ее Глеб. – Или, может быть, это тот самый жмурик, которого я ухлопал только что? В таком случае, зачем ему пистолет с глушителем?

Он вынул из кармана кожаный бумажник, который изъял у убитого им киллера и, раскрыв его, вынул оттуда водительские права.

– К тому же парень не здешний. Место жительства и место получения прав – город Тамбов.

– Вадим, – задумчиво проговорил Потапов. – Зачем ты сказала ему адрес? Я ведь просил никому не говорить о твоем местонахождении. Ты же должна была понять, что подвергаешь и свою жизнь опасности.

– Но ведь Вадим отвечает за нашу безопасность. К тому же… – она запнулась, – он всегда был внимателен и добр ко мне. Мне даже и в голову не могло прийти…

Потапов посмотрел на Марину и дрожащим от ярости голосом произнес:

– Что ты имеешь в виду, говоря, что он был добр и заботлив с тобой?

Марина не нашлась, что ответить.

– Ты хочешь сказать, что он оказывал тебе знаки внимания? – спросил Сергей.

Она снова промолчала. Потапов, подбежав к ней, схватил ее за плечи и сильно тряханув ее, заорал:

– Отвечай, дрянь ты такая, не молчи!

Марина, с негодованием вырвавшись, что есть силы ударила его ладонью по лицу и прокричала в ответ:

– Да успокойся ты! Между нами никогда ничего не было. Что я должна была тебе говорить? Что за мной ухаживает один из твоих лучших друзей и партнеров по бизнесу? Какие отношения между вами были бы тогда… Я не хотела ссорить вас.

Сергей вдруг почувствовал, что на него навалилась какая-то апатия и безразличие ко всему происходящему. Он отошел к дивану и, обессиленный, плюхнулся на него, уставившись в какую-то невидимую точку перед собой.

– И вот еще один маленький штришок к озвученной версии. Я сам тебе хотел об этом сказать, но не знал, как это сделать, – произнес Глеб.

Он вынул из кармана две аудиокассеты. Одну из них он вставил в магнитофон, стоящий на столе и, найдя нужное место, включил запись. Это был разговор Ципко с неким Геннадием Семеновичем.

– …все идет по плану, – послышался голос Ципко. – Пусть Потапов пока посидит, а мы займемся вплотную Бриксом. Я уже сказал Вадику, чтобы он не мешкал и подключал свою бригаду на полную катушку.

– Хорошо, – сказал Геннадий Семенович. – Передай ему также, чтобы он не дергался. Обратной дороги у него нет: он или с нами, или против нас. В первом случае он будет состоятельным человеком, а во втором – мы сотрем его в порошок вместе с Потаповым.

– Он это знает, – ответил Ципко.

– Ну тогда действуйте, – последовал ответ, и собеседник Ципко положил трубку.

Глеб вынул кассету из магнитофона и, убрав ее в карман, посмотрел на Потапова.

На лице последнего не отражалось никаких эмоций, он по-прежнему смотрел угрюмым рассеянным взглядом в какую-то точку перед собой. Наконец он произнес:

– Это был один из моих лучших друзей.

Глеб усмехнулся и произнес в ответ:

– Ты все еще в людишек веришь, в их порядочность. Ничто тебя не учит – и на войне был, и на зоне топтал, а все никак понять не хочешь, что людям верить нельзя!

Потапов медленно перевел взгляд на Глеба, стоящего перед ним.

– Но ты-то меня не предал, ты же со мной.

В горящих глазах Глеба на какую-то секунду пробежала тень смущения.

– Я… Я совсем другое дело, я за деньги работаю.

– За деньги ты мог работать с кем угодно, но ты работаешь со мной.

Глеб снова замешкался, потом произнес:

– Просто я тебе должен.

– Ты мне ничего не должен, – так же спокойно произнес Потапов, – и ты прекрасно знаешь об этом. Ты в любую минуту можешь послать меня к черту со всеми моими проблемами.

– Это совсем другие долги, – с не проявлявшейся до этого горячностью произнес Глеб. – Это долг чести. Когда-то ты мне помог и выручил меня в трудной ситуации, теперь и я должен помочь тебе.

Потапов посмотрел прямо в глаза Глебу и произнес:

– Значит, еще есть люди, которые руководствуются понятием чести.

Глеб какое-то время молча смотрел на Потапова своими змеиными глазами, потом отвел взгляд в сторону и пробурчал:

– Да иди ты… Вот достал…

Потапов улыбнулся, после чего перевел взгляд на Марину.

– Ты должна была это мне сказать, – произнес он. – Я должен был знать о Вадиме.

– Прости, – сказал она, и на ее глазах появились слезы. – Я хотела как лучше.

Сергей молча кивнул и протянул руку к лежащей на диване трубке сотового телефона.

– Ну что ж, – сказал он, – посмотрим, на кого я еще в этой ситуации могу положиться.

Он набрал номер, через несколько секунд на том конце провода ответили.

– Костя, – произнес Сергей, узнав знакомый голос Титова, – это Потапов. Слушай меня внимательно. Ничего никому не говори. Найди Ивана Дегтярева, возьмите машину и поезжайте на угол улиц Полетаева и Челюскинцев. Через полчаса мы вас там ждем. Еще раз говорю: об этом никто не должен знать. Да, и еще, возьмите с собой стволы. Они могут нам пригодиться.

– Понял, – ответил Костя. – Все сделаю.

– Кто это? – недоверчиво спросил Глеб. – С кем ты говорил?

– Костя Титов, мой телохранитель, а с Иваном я еще по лагерной жизни знаком. Оба бывшие военные. Я думаю, эти не подведут…

Сергей положив трубку в карман пиджака, поднялся и сказал:

– Ну что ж, пора и нам отсюда сваливать, пока сюда не нагрянули дружки убитого киллера. Эту ночь нам придется хорошо потрудиться.

Глеб и Марина с неким удивлением посмотрели на Сергея. Перед ними снова сидел прежний Потапов, спокойный и рассудительный. Кризис миновал, и хотя они знали, что он еще долго будет зализывать душевные раны, однако сейчас он готов действовать решительно и рационально.

– Я пойду первым, – сказал Глеб, – посмотрю обстановку. Лучше всего уйти через крышу и соседний подъезд.

– Хорошо, – сказал Потапов.

Через двадцать минут, миновав крышу, они вышли из соседнего подъезда и, пройдя по улице, подошли к фиолетовой «восьмерке», припаркованной Глебом недалеко от дома. По пути следования они нигде не обнаружили серых «Жигулей». Видимо, киллер не врал, говоря, что он один.

Когда все трое уселись в машину, Глеб завел двигатель и погнал «восьмерку» к условленному месту встречи. По пути Сергей, внимательно осмотрев бумажник убитого киллера, обнаружил в нем, помимо денег и ключей от автомобиля, клочок бумажки, на котором было написано: «Волгоградское шоссе. Поворот на Сосновку».

– Куда мы сейчас поедем? – спросил его Глеб.

– Надо найти бригаду киллеров, нанятых Ципко, пока эти тамбовские волки сами нас не нашли.

– Легко сказать, – усмехнулся Глеб. – Покойный перед смертью сказал мне, что их поселили в каком-то коттедже за городом. Остается по-быстренькому прошарить пригородную зону города и найти их логово. Думаю, года два нам хватит для решения этой задачи.

– А я думаю – гораздо меньше, – произнес Сергей.

– Что, есть какие-то идеи? – удивленно спросил Глеб.

Потапов показал ему клочок бумажки с надписью. Глеб бросил на нее быстрый взгляд и спросил:

– Ну и что?

– А то, – сказал Потапов, – что на Волгоградском шоссе у села Сосновка наша строительная контора построила ряд коттеджей, приготовленных для продажи. Если в этом деле замешан Бойко, то это самое лучшее место, где банда могла спрятаться. Никто ведь даже не будет искать их там.

Глеб одобрительно кивнул.