Офис фирмы сожгли по пьянке. Так Булат, пахан дагестанский, решил, к горящему зданию «Ритуала» на своем джипе примчавшись. Небось ханыги-каменотесы, с работой управившись, самогона-первача накупили да захотели любимый напиток не на свежем воздухе употребить, а в помещении теплом; пронюхали небось, гады, где ключи спрятаны. Картошки на огородах наворовали, поддали как следует и решили после первой поллитры на электроплитке ее изжарить, чтобы закусь приготовить. Вот и досооружались, вот и дозакусывались… сукоеды!

Гудит страшное пламя, сыплет мириадами искр в бездонное черное небо. Лопается шифер, хрустят стекла, лишь треск по всей Климовке разносится: трах-тарарах!

Забежал Амиров во двор, за ворота железные, и тут же мысль насчет ханыг отбросил-отмел.

Нет во дворе «Урала». Куда машина деться могла?

Тут два варианта. Вариант первый: ханыги, напившись до полной потери чувства реальности, решили на грузовике покататься, за добавкой съездить. Это, конечно, маловероятно – знают алкаши, хоть пьяные, хоть не очень: за такое своеволие Булат их по самые плечи в землю вобьет! Второй вариант: машину кто-то угнал. Последнее вообще невероятно – во всем городе, наверное, такого смельчака не найдется, чтобы у кавказских джигитов рабочий автомобиль воровать!

Пока размышлял Булат, земляки его на пожар примчались.

Магомед с Русланом первыми к пахану своему подбежали.

– А «Урал» где? – Молодой джигит Руслан спрашивает; умный он, наблюдательный, сразу дошло до него – что-то тут нечисто.

Огрызнулся Булат зло – мол, не больше твоего знаю!

– А гидэ алкаши, которыэ памятнык шлыфовалы? – Магомед вопрошает.

И тут дошло до Амирова – а почему бы не посмотреть, выполнили они задание или нет? Может быть, это хоть что-нибудь прояснит?

Подошел Булат к помосту дощатому бочком, стараясь от огня подальше держаться. Взглянул окрест себя. Электродрель с бором-насадкой в пожухлой траве валяется. Шланг поливальный змеей вьется. А где же красный гранитный памятник, который каменотесы до утра обработать были должны?

Нет памятника. Ни на помосте, ни у помоста, ни в общей куче надгробий, что у забора валяются. Пропал памятник.

И тут дошло до Булата, чьих рук это дело: и поджог офиса, и угон «Урала», и кража надгробья! Небось украл памятник тот самый Иван-русак, на могилу своих долбаных предков заволок да на прежнее место водрузил…

– Ну, сука, – прошептал Амиров с ненавистью и бороду свою почесал так яростно, будто бы укусила его за челюсть злая мандавошка. – Ну, сука! Ну, Ыван – нэ жит тэбэ на свэте!

Поспешил Булат к землякам, поделился мыслями о произошедшем.

Рассвирепели земляки страшно. Кричат-ругаются, словно торговцы на махачкалинском рынке, Ивана-русака на чем свет клянут. Чего уж не клясть – вон крыша офиса только что обвалилась, сыпанули искры, обдало аварцев таким нестерпимым жаром, что шарахнулись они аж к самому забору.

Так что бизнес кладбищенский накрывается. Не совсем, конечно, но на неопределенное время. Какой бизнес без офиса?