Стоит огромный «Урал» посередине ночного кладбища, фарами-прожекторами меж облетевших деревьев кресты да надгробья освещает. Трудятся ханыги, Иваном в заложники взятые, в поте лица трудятся. Скрипит подъемник, на кузове установленный. Клацает мастерок о край ведерка, раствор перемешивая. Сыплет газосварка синими искрами – да такими яркими, что, окажись тут человек посторонний, всей подоплеки не знающий, наверняка подумает: небось черти хвостатые на поверхность земную вылезли, какую-то адскую электросковородку испытывают..

Установили наконец работнички памятник. Лучше прежнего теперь могила родительская: и ограда в порядок приведена, и калитка открывается-закрывается, да и стела надмогильная вроде бы кажется выше, чем раньше.

Посадил Зарубин ханыг в машину, в далекий лесок завез, а сам в город покатил. Если точнее – на Климовку. На ту самую Климовку, которую у нас чаще всего «дагестанской слободкой» называют…