11
Перемахнули кавказцы через забор Катиного двора – и к дому. Темно уже, электричество в хатенке горит, и свет, сквозь стекла пробиваясь, рваными пятнами ложится на жухлую траву под окнами.
– Султан, иды под окно стан. – Магомед говорит, а у самого от кайфа наркотическеого язык заплетается.
Встал Султан у окна, достал из кармана «ПМ», затвор передернул.
– Руслан, я сэйчас постучу, и кто на крыльцо выйдэт – сразу по голова бэй! Эслы это Ыван будэт, эщо раз по голова бэй – и в машину, в багажнык.
– А если баба его?
– Тогда второй раз нэ бэй, в дом пойдом. Ыван наверняка там.
– Стрелять будешь?
– Почэму нэт?
– Соседи услышат. – Руслан, в сомнении; хоть и обкурился он не меньше других, а ничего – соображает…
– Тогда ножом зарэжэм. У тэбя ест нож?
– У мэня всегда ест нож.
Постучал Магомед в дверь закрытую – меньше чем через минуту заскрипели в сенях половицы, и женский голос спросил:
– Кто там?
Щелкнул замок, открыла хозяйка дверь, выползла узкая полоса света из щелочки между дверями и косяком. Магомед слева от двери стоит, Руслан – справа. Пока дверь открывалась – целая вечность прошла; так, во всяком случае, джигитам обкуренным показалось…
Ну, наконец хозяйка в недоумении на крыльцо вышла.
Вытянула она голову, в темноту вечернюю всматриваясь, и первое же, что заметил Руслан в полосе электрического света, полную белую шею… Взмахнул джигит рукой, как топором, и секанул резко – как раз под свод черепа.
Булькнула женщина горлом, тяжело на крыльцо упала.
– Пошли, – говорит Руслан и, через обмякшее тело перешагнув, в сени вошел.
Магомед за ним двинулся, а Султан под окном остался стоять. На всякий случай, если кто-нибудь еще из дому выйдет…
