Книга: Кидала
Назад: Глава 13. Истина страшнее предположения
Дальше: Глава 15. Крутящий момент

Глава 14. Дороги, которые мы выбираем

Первыми, кого Мартынов с уборщиком встретили по пути наверх, оказались двое субтильных малых тщедушной наружности, вооруженные, однако, пистолетами. Мартынов знал, что такие люди — фигуранты мелкого калибра, только со стороны кажутся детьми… В здании, где располагался офис «Хэммет Старс», случайные люди не водились, для этого существовал офис в Нью-Йорке. Любой из службы безопасности, за исключением охраны в холле, был потенциально небезопасен для любого, кто покусился бы на интересы компании. Под управлением зятя Малкольма Роя Флеммера здесь находился целый отдел, который занимался поиском и привлечением на службу бывших спортсменов, оставивших спорт, но не потерявших форму. Ищейки Флеммера колесили по США, выискивая спившихся, только что покинувших ринг боксеров, чемпионов по айкидо, джиу-джитсу, организовывали для них курсы реабилитации, и уже через некоторое время экс-чемпионы приобретали прежний формат, точно зная, кому обязаны своим вторым возращением к жизни. Все эти отбросы большого спорта всасывались службой безопасности «Хэммет Старс», где происходила окончательная сортировка: годен — не годен. Отбор шел на самом серьезном уровне с привлечением лучших психологов, и в финале этой многоступенчатой системы очистки в «Хэммет Старс» оставалась исключительная сволочь, которая потом проходила курс закрепления преданности кровью, окончательно деградируя и становясь на путь, сойти с которого по собственной воле было уже невозможно.
Зная это, Мартынов не мог недооценивать двоих фанатиков, вывалившихся из-за угла в десяти метрах (слава богу, что не двадцати!) от него и уборщика, оказавшегося славным малым из Саранска. Не ожидая, видимо, встретить здесь кого-либо, двое невысоких типов оказались совершенно не готовыми к тому, чтобы среагировать на опасность. Нелепые попытки вскинуть «вальтеры» и выстрелить были пресечены самым беспощадным образом: первому уборщик сломал руку, второй рухнул после удара экс-советника.
— Мы же заберем пистолеты? — спросил, глядя на никелированные «вальтеры», саранский парень. Вопрос выглядел риторическим, поскольку в тот момент, когда он звучал, Мартынов уже поднимал оружие.
Обыск тщедушных ребят доказал Мартынову состоятельность его мыслей: в кармане первого было найдено удостоверение сотрудника СБ и потертое до белесого цвета спортивное удостоверение французской принадлежности, второй тоже значился фигурой во французском спорте немалой… И, если особо не вчитываться в тексты на родном Дюма языке, фиксируя лишь главное, нетрудно было заметить слова boxe и boxeur.
— Похоже, главные силы нас ждут наверху, — заметил Мартынов, наблюдая за тем, как его новый друг приматывает скотчем к стульям легатов Малкольма. Теперь, если бы французам пришло в голову бежать, им пришлось бы передвигаться на манер робота на колесиках из «Звездных войн».
— Босс, — нерешительно пробормотал парень, — я ждал эту работу семь месяцев… В таксисты не взяли, своя мафия, на мусорщиков очередь в милю, в охрану не потянул без языка… Я сейчас потеряю место и снова окажусь на улице. Или потеряю жизнь, что мне тоже не улыбается. Я сейчас стою и думаю: «Да, за правильного человека я готов в огонь и воду, но, к сожалению, я не знаю, насколько правилен этот человек, поскольку знаю его десять минут».
— Ну, — Мартынов рассмеялся и стал шарить свободной рукой по карманам, — в правильности моих действий ты можешь даже не сомневаться: ничего правильного тут нет, поскольку самым правильным было бы убраться отсюда подальше. Что же касается утраты такой интересной для тебя работы, каквош фло энд клин карпет… — Вынув карту Maestro, Мартынов швырнул ее новому товарищу. — Не лимон баксов, конечно, но десять тысяч — тоже неплохо. Десять месяцев твоей работы, за которые ты, выйдя из этого здания, подыщешь себе новую.
— Это хорошая идея, босс, — согласился громила, пряча карту в один из многочисленных карманов. — Мне она нравится.
— Тебя как зовут-то, русский?
— Трофимом.
— Нас сейчас, Трофим, убивать станут, ты в курсе?
— Это мы еще будем посмотреть, — многообещающе ответил тот.
Когда они добрались до тридцатого этажа, Мартынов услышал над головой хорошо знакомый голос:
— Мистер Мартенсон, вы так быстро тогда исчезли, что я не успел сказать вам «До встречи»!
— Джексон?.. Это Джексон, — громко объяснил Трофиму Андрей. — Огромная черная обезьяна, торгующая наркотиками. Стив Малкольм, не надеясь на свою гвардию, снова привлек его для перестрелки.
— Белая скотина! — рявкнул Джексон, не знающий русского, но понимающий издевательские нотки, и эхо понесло его крик по лестничному пролету. — Ты труп!
— За что он так ненавидит тебя, босс? — спросил Трофим, ориентируясь не на английский, которого не знал, а на тональность голоса.
— Он почему-то решил, что я должен ему два миллиона долларов.
— А ты должен ему?
— Посмотри на меня, малыш, разве я смахиваю на должника? — рассмеялся Мартынов.
— Так значит, этот барыга предъявляет без сходняка и необоснованно?
— Ты, я вижу, не раз бывал в Сочах…
— Три ходки, босс, после третьей объявили в розыск, но я успел проскочить на границе.
— О чем вы там воркуете, выродки? — поинтересовался Джексон. Его люди и он сам заняли удобную позицию у входа на этаж и теперь ждали удобного момента.
— Пусть Малкольм пригласит к лестнице кого-нибудь из своих «шестерок», знающих русский! — крикнул Мартынов. — Пока мой друг побеседует с ним за жизнь, я подумаю, как найти приятный для обеих сторон исход дела!.. — Притянув за рукав громилу Трофима, Андрей поморщился: — Браток, поговори тут несколько минут, мне нужно кое-какие меры предосторожности предпринять. Иначе пока мы ушами хлопаем, по лестнице «В» спустится десяток уродов и расстреляет нас в упор. Я так думаю, что они уже идут…
— Тогда не стой здесь, босс, — испуганно проговорил Трофим и обратил свой глас к верхнему этажу. — Эй, пархатые!.. Подошел кто?
— Ты кто будешь, человек? — раздалось сверху.
— Я-то буду Троша Саранский, в Крестах коронованный, а вот ты кто будешь, добрый человек?
— А я из Владика, Вова Мершалов, слыхал?
— Вов на Руси столько, что всех их раком от Владика до Калининграда не переставить, — резонно заметил Трофим. — Что, что Вова?..
Поняв, что разговор завязался и, судя по всему, надолго, убедившись в том, что неграм нос не сунуть, пока не наговорятся русские, Мартынов тихо спустился с лестницы и быстро пошел по коридору. За нападение со спины теперь можно было не беспокоиться. Малкольм послал двоих французов на разведку, этим и ограничился. Если бы был кто-то еще, он уже давно бы себя обнаружил.
По дороге выбил локтем стекло на пожарном гидранте и выдернул из образовавшейся ниши закрепленный на скобах топор с длинным красным топорищем. Не сбавляя шага, определил три кабинета, расположенные под офисом Малкольма, раскинувшегося просторами этажом выше, и с размаху всадил топор в косяк одной из двери.
Пожарный инструмент вошел в дверь, как в масло. Рванув его на себя, Мартынов выворотил замок и толкнул створку. Осмотр его не удовлетворил.
Через тридцать секунд топор выбил замок на второй двери, и именно здесь советник обнаружил то, что искал. Зажав под мышкой СВЧ-печь, он вернулся в первый кабинет и занялся странными, по меркам американского обывателя, приготовлениями.
Он забил чрево микроволновки собранными из шкафов и столов баллонами с лаком для волос, средствами для чистки окон и полиролью. Когда дверца захлопнулась, для чего пришлось потратить немало усилий, Мартынов снова прошелся по кабинетам, отрывая шнуры от всех видов аппаратуры, находящейся в помещении. Оставляя за собой изуродованные лампы, принтеры и ксероксы, он опять вернулся в кабинет, где стояла печь, и принялся быстро скручивать шнуры меж собой. Время от времени он выходил в коридор, чтобы послушать, о чем идет речь на площадке.
Там шел нормальный русский диалог:
— Ты фуфло, потому что понятия для тебя пустой звук, и за пару баксов ты готов лизать жопу даже неграм.
— Ты кто такой, чтобы судить, олень?
— Я — вор в законе, и уборщиком работаю не на глазах братвы, а вдали от родины!
— А мы кто: не братва?!
— Вы — плесень!
— Fuck you, russian pig!.. — изредка втирался в диалог монолог Джексона.
Удовлетворенный, Мартынов в последний раз вернулся в кабинет и быстро прикрутил два голых конца самодельного удлинителя к вилке печи. Удостоверившись, что работа выполнена качественно, Мартынов вскочил на подоконник, распахнул обе рамы и осторожно посмотрел наверх. Окно в офисе президента «Хэммет Старс» было наглухо задраено: Стив Малкольм боялся сквозняков, поэтому не включал в своем кабинете даже предусмотренный экологическими требованиями кондиционер.
Зажав печь под мышкой, Мартынов аккуратно проследовал по выступу на стене до пожарной лестницы, стараясь не смотреть вниз. Вегас с высоты двадцать девятого этажа был великолепен, и можно было даже различить светящееся интимными огоньками кафе, в котором сидела и попивала свою «Маргаритку» Сандра, но чего Андрей сейчас хотел меньше всего, так это любоваться видами. Глядя прямо перед собой и ощущая спиной «шубу» стены, он добрался до лестницы, развернулся и с печью в руке начал осторожный подъем.
Оказавшись на уровне тридцатого этажа, он снова ступил на выступ… До вмурованного в стену кондиционера образца восьмидесятого года оставалось не больше десяти метров. Этот короб напоминал размерами ламповый телевизор и, окажись Малкольм любителем искусственного морского воздуха, он давно был бы снят и заменен на комнатный.
Дойдя до него, Мартынов осторожно, стараясь не пошатнуться, перенес на руках перед собой печь и поставил на кондиционер вплотную к стеклу таким образом, чтобы дверца смотрела внутрь помещения.
Выбрав на панели печки режим жарения мяса с дополнительной функцией вентиляции («золотистая корочка»), Андрей двинулся в сторону по выступу…
Преодолев обратный путь, он забрался в окно кабинета этажом ниже и, держась за свисающий с тридцатого этажа скрученный удлинитель, перевел дух. Еще месяц назад он не повторил бы свою выходку и за сотню тысяч…
— Ну что, Стив, потанцуем?.. — замерев на секунду с раздвоенным шнуром перед розеткой, Мартынов вдруг почувствовал непреодолимое желание торопиться: разговор на лестничной площадке начинал выходить за рамки стандартной «солнцевской» ругани.
Два оголенных конца вошли в отверстия, словно для того и предназначались…
Вернувшись на площадку, Мартынов понял, что дела плохи. Джексон орал, на потолке слышались звуки шагов его команды, Малкольм увещевал Мартынова вернуть деньги, Трофим держался мужественно и спокойно, как и подобает человеку, приглашенному разводить мосты, но не понимающему, в чем суть проблемы.
— Босс, я ничего не понимаю, — сказал он. — Одни орут — десять миллионов, другие — семь, третьи — два. Ты что, всем по кругу в Америке задолжал? Вообще-то, я думал, ты ушел…
— А ты бы ушел?
— Я бы уже давно ушел, но мне интересно, почему некто Джексон называет меня «уайт манки». Я так понимаю из школьного курса, что речь идет о белой обезьяне. Он что, негр?
— Точно.
— И эта б… называет меня обезьяной?!
— Обезьяна никогда не признается в том, что она в клетке. Она будет всех уверять, что она-то как раз на свободе, а в клетке все вокруг нее. Что-то долго мясо жарится…
— Какое мясо, босс?
— Стив! — прокричал Мартынов. — Подойди к телефону в своем офисе! Я буду разговаривать с тобой! Пора заканчивать этот глупый разговор…
— Это другое дело, Эндрю, — согласился Малкольм и оторвался от перил. — Я буду через четверть минуты!..
— Лучше бы пораньше, — пробормотал Мартынов, бросив взгляд на часы.
— Ты что-то задумал, босс? — поинтересовался Трофим, почесывая лоб мушкой «вальтера».
— Так, пустяки, — отмахнулся Андрей, набирая на трубке номер телефона президента…
Стив Малкольм вошел в кабинет с твердым намерением снять трубку с телефона сразу, едва раздастся звонок. В суете ему почему-то не показалось странным, зачем ему нужно торопиться в офис, если Мартынов может позвонить ему на сотовый.
Он подумал об этом только тогда, когда, стоя лицом к сияющему мириадами огней высоток Вегаса окну, снял после первой трели трубку.
Снял, и тут же увидел за стеклом электроприбор длительного пользования, не предназначенный для эксплуатации в уличных условиях. Разгадку такой странной установки он нашел в ярко сияющем диоде на панели печи.
— Стив, ты слышишь меня? — раздалось в трубке, но Малкольм в этот момент уже бежал к двери…
Грохот чудовищной силы потряс верхние этажи и качнул пол под ногами всех, находившихся в здании. С крыши соскользнуло несколько черепиц, и одна из них, переворачиваясь в воздухе, просвистела и под воздействием собственной кинетической энергии пронзила насквозь крышу черного, стоящего чуть поодаль от стоянки джипа. Он качнулся и принялся реветь, как раненый бизон…
Ударная волна сбила Малкольма с ног, и он выехал на животе в коридор в предчувствии скорой сумасшедшей боли.
Она пронзила его тело, когда он, перевернувшись, ударился о стену коридора. Несколько осколков прочного уличного стекла, без труда сдерживающего выстрел в упор, вонзились ему в спину, и он взревел от ярости. Бесхитростность ловушки, в которую он был заманен, взбесила его и помутила рассудок.
Он оглянулся, чтобы оценить масштаб взрыва, и поразился тому, насколько добросовестно исполняет возложенные на него обязанности его ангел-хранитель…
От взрыва толстое стекло разорвало, словно воздушный шарик. Сотни осколков от сантиметра до полуметра ворвались внутрь офиса, уничтожая все на своем пути. Трое людей Джексона, сидевших на кожаном диване, были посечены до неузнаваемости: их одежда превратилась в лохмотья, их кожа была изрублена так, словно эти трое только что вывалились из машины для уничтожения деревьев. Дикие крики, разрезавшие тугую атмосферу переговоров, словно ножом, понеслись вниз по лестницам, из офиса повалили дым и пыль…
Стоявшему в дверях заместителю начальника СБ «Хэммет Старс» повезло меньше всего. Огромный раскаленный осколок, похожий на меч Эскалибура, пронесся через всю комнату и пронзил вооруженного автоматом человека насквозь. И теперь он опускался на пол, с изумлением глядя на то, как на раскаленном стекле оплавляется тонировочная пленка…
По тридцатому этажу словно пронесся ураган, коридор наполнился дымом и пылью, и в тот момент, когда Трофим качнулся, удерживаясь за стену, Мартынов произнес совершенно непонятную для него фразу:
— Я не хотел этого, у меня была другая дорога… но меня заставили сойти с нее.
— Что это было, босс? — растерянно бросил Трофим, раздумывая, стоит ли отрываться от стены.
— Мясо поджарилось…
— Какое мясо?..
— Строганина, Томас Якобссон. А теперь нам пора наверх…
— Я не Томас Якобссон. Я Трофим Яковлев, босс. И у меня уже чешутся руки. Значит, я обезьяна белая?..
И они на несколько секунд отошли в глубь коридора, дав озверевшим от промашки головорезам Малкольма разрядить вниз все магазины.
Назад: Глава 13. Истина страшнее предположения
Дальше: Глава 15. Крутящий момент