Хотя на втором этаже были и душ, и ванная, мы с Зоей потащились в душевую в конце бассейна, очевидно, неосознанно стараясь держаться подальше от места, где произошла трагедия. Душевых было несколько, и мы с Зоей долго стояли в соседних кабинах под струями воды, силясь прийти в себя. Тело мое ныло, и я то и дело морщился, прикасаясь мочалкой к синякам. К счастью, по моей физиономии не пришелся ни один удар, про остальные части тела лучше не упоминать. Сегодня определенно был не мой день.

Потом мы вытерлись полотенцами, оделись и прошли в конец бассейна, где устроились в шезлонгах. Пока я принимал душ, у меня было время поразмыслить, и я пришел к твердому мнению, которое и высказал Зое.

— Все-таки я считаю, что нужно вызвать полицию.

Не знаю, полностью ли Зоя вышла из состояния шока или частично, а может быть, и не выходила вовсе, просто из стадии торможения шок перешел в стадию возбуждения. (Хотя чаще бывает наоборот.) Во всяком случае она стала проявлять эмоции. Когда молодая женщина заговорила, в голосе ее слышались издевательские нотки.

— Давай вызовем полицию, и меня посадят до конца моей жизни.

— Почему?! — удивился я. — Можно будет доказать, что это была самооборона.

— Не говори глупостей, Игорь! — отмахнулась Зоя. — Какая там самооборона? Мне же он ничем не угрожал. Да и в любом случае необходимость самообороны была превышена. Более того, у меня есть мотив для убийства — это состояние Володи. Если приедет полиция и узнает, что мы были вдвоем, то полицейские решат, будто мы специально убили Володю, чтобы я завладела его деньгами и имуществом. — Она стрельнула в меня глазами. — И еще этот брат мужа Гена, он меня ненавидит и будет подливать масла в огонь, говорить, будто я специально из корыстных побуждений убила супруга…

— Можешь не беспокоиться, — с хмурым видом проговорил я. — Он умер.

— Как это умер?!! — поразилась Зоя.

— Вот так! — ответил я и коротко рассказал молодой женщине о том, что видел в Малаховке. Теперь-то чего уж скрывать.

— Этого еще только не хватало! — обескураженно произнесла хозяйка дома. — Две смерти подряд! Да и подозрительно как-то!

Давно бушевавшее во мне негодование просилось наружу, и я дал волю чувствам.

— Но как, черт возьми, твой муж оказался дома? Ты же сказала, что он уехал в Англию!

Зоя повелась на мой тон и тоже заговорила с возмущением и в то же время оправдываясь:

— Откуда я знала, что он так поступит! Я действительно купила ему билет до Лондона и обратно. Он должен был приехать через неделю, но, как видишь, никуда не поехал.

— Провел нас как детей, — распаляясь все больше, вставил я. — Он специально дал нам возможность встретиться, и ты попалась на эту удочку.

— Что я могла сделать?! — с истеричными нотками воскликнула молодая женщина. — Я так хотела тебя видеть, что плюнула на все. Да и черт с ним, с этим деспотом. Я убила его и не жалею. Просто случайно подвернулся под руку пистолет, пользоваться им умею, сам же Володя меня этому и научил. Ладно, чего теперь говорить. Что случилось, то случилось, — неожиданно успокоилась она. — Надо подумать, как дальше быть.

— У тебя есть какой-то план? — спросил я, сообразив, что Зоя неспроста завела весь этот разговор и уже наверняка что-то придумала. — Только сразу предупреждаю: труп никуда прятать не буду!

Хозяйка дома посмотрела на меня как на ненормального.

— А мы этого делать и не будем! — возразила она удивленно, а затем с видом человека, которому пришла в голову великолепная идея, поведала: — Более того, мы вызовем, как ты и хочешь, полицию, но только представим происшедшее в доме немного по-другому.

Зоя заинтриговала меня своими словами, и я пошел у нее на поводу:

— И как же?

Молодая женщина целую минуту молчала, потом медленно заговорила, формируя еще неясные мысли в более конкретную форму.

— Мы скажем, что на дом напали бандиты, Володя оказал им сопротивление, они его убили, забрали ценные вещи и ушли.

Она подняла глаза и посмотрела на меня так, словно вопрошала: «Ну, и как тебе мой план? Здорово я придумала?» Я, кажется, начал понимать, к чему клонит моя любовница, и ее план мне не очень нравился.

— А где в этот момент был я? — спросил я подозрительно.

— Ты?! — невинно спросила молодая женщина и захлопала своими длинными ресницами. — А тебя здесь вообще не было. Как ты пришел сюда, так и уйдешь тем же путем. Тебя никто не видел, а потому о твоем пребывании в доме вообще не будет идти речь.

Видать, напрасно заподозрил я Зою в коварных замыслах относительно отведенной моей персоне роли в ее плане. Благородная женщина желала выгородить меня! Какая самоотверженность! И хотя я действительно был бы не прочь, чтобы мое имя не фигурировало в материалах следствия, да и вообще желал бы подальше находиться от этого дома, принять от женщины такой подарок не мог. И не потому, что такой обалденный рыцарь, который не может позволить даме одной брать ответственность за содеянное, а потому, что идея дамы бредовая.

— То, что ты предлагаешь, полная чушь! — проговорил я со всей убедительностью, на какую только был способен. — Любой начинающий следак расколет тебя в два счета! Как, к примеру, ты объяснишь, что Володя, который должен находиться в Англии, вдруг оказался дома? В аэропорту запросто выяснят, что ты покупала ему билеты и не полететь в Лондон он мог только по существенной причине. И эта причина я! Вернее, наша любовная связь, выявить которую он и остался в Москве.

— Ну-у, — неожиданно смутилась Зоя. — Если быть откровенной, то я ему билеты не покупала. Так что, скорее всего, и Володя их не покупал, и потому сведения об их приобретении нигде не фигурируют.

Я сидел немного боком к Зое и так резко повернулся к ней, что неустойчивый шезлонг чуть не перевернулся.

— То есть как это не покупала?!!

— А вот так! — ответила молодая женщина, словно я задал ей не простой вопрос, а предъявил кучу обвинений и ей приходилось от них активно защищаться. — Не покупала, и все! И не смотри на меня так! Володя мне сказал, что уезжает, я так обрадовалась открывшейся возможности увидеться с тобой в его отсутствие, что поверила… Вернее, мне очень хотелось ему поверить, и я поверила… Ах, какая я была дура! — Зоя поднесла к вискам пальцы и, сокрушаясь, покачала головой. — Совсем потеряла из-за тебя голову. — Она опустила руки и сплела пальцы и уже без патетики продолжила: — А тебе солгала, будто купила билеты мужу, чтобы ты успокоился и не переживал по поводу его неожиданного появления в доме!

При любых других обстоятельствах я бы, разумеется, был бы польщен тем, что Зоя потеряла из-за меня голову и совершает в мою честь безрассудные поступки, но не сейчас, когда на втором этаже в комнате на полу лежит труп ее мужа. Но и винить и укорять во лжи молодую женщину не мог. Ей и так сейчас нелегко.

— Хорошо, допустим, вариант с никуда не уезжавшим мужем сработает, — скрепя сердце согласился я. — Скажешь в полиции, что вы с мужем находились дома, когда в него ворвались бандиты. Но тебе нужно будет описать, что происходило в доме, как убивали Володю, да и много других подробностей, на которых тебя в два счета поймают и разоблачат.

Зоя, видимо, решила, что почти уговорила меня принять участие в ее затее и осталось еще чуть-чуть дожать, чтобы я окончательно согласился на авантюру.

— Да не разоблачат! — возбужденно воскликнула она. — Я все придумала! Никто не подкопается к моей версии случившегося. Я скажу, что спала, бандиты ворвались в комнату, связали меня, и я не видела, что происходило в доме.

Нет, Зоя определенно не понимала, какую задумала глупость и во что пытается втянуть меня, да и себя тоже.

— Все предусмотреть невозможно! — возразил я, желая образумить молодую женщину. — В доме есть охранник, Зоя! Он же должен был видеть, как в дом ворвались бандиты, как они уходили, видеть твоего мужа, наконец…

Но Зоя была увлечена своей идеей и не хотела принимать никаких доводов.

— Мог и не видеть! — с не меньшей, чем я, горячностью возразила она. — Ты же попал в дом незамеченным, так же могли попасть в него и бандиты, да и наверняка Тимофей спит, раз он не отреагировал на происходящее и не появился здесь в доме. А ведь мы сильно шумели. И Володю он вряд ли видел, тот, вне сомнений, должен был проникнуть в дом незамеченным, чтобы, не привлекая лишнего внимания к себе, застукать нас в постели.

Нет, переубедить в чем-то женщину, наверное, невозможно.

— Есть запись с камер видеонаблюдения, — устало вздохнул я, приведя последний имевшийся у меня в запасе довод.

Зоя наморщила лоб, что свидетельствовало о работе мысли — кажется, я наконец-то нашел брешь в ее плане.

— Да, это проблема, — призналась она. Молодая женщина несколько мгновений размышляла, а затем лицо ее просветлело. — Но раз есть запись видеонаблюдения, тогда надо ее уничтожить! И тогда все вопросы будут сняты. — Хозяйка дома снова воодушевилась. — Представляешь! Нет видеозаписи, нет документального подтверждения, в какое время приходили бандиты и когда ушли. Когда именно вернулся муж!

В общем-то, в словах молодой женщины был резон, но в теории все просто. А вот на практике…

— Но как уничтожить видеозапись? — спросил я вяло, совсем не вдохновленный идеей Зои.

Заложив ногу на ногу и поигрывая красивой ножкой, обутой в изящную туфельку, хозяйка дома поведала:

— Очень просто! Ты проберешься в комнату охранника, вырубишь его и уничтожишь запись видеонаблюдения. Затем вернешься в дом, свяжешь меня, соберешь кое-какие драгоценности, прихватишь пистолет и уйдешь. Вот тогда рассказанная мною полицейским версия произошедших в доме событий будет выглядеть правдоподобно. Пистолет ты выбросишь, а драгоценности, когда улягутся страсти вокруг убийства, вернешь мне.

Зоя замолчала и победно уставилась на меня, ожидая, что я скажу в ответ на ее предложение. Пока молодая женщина говорила, челюсть у меня отвисала все больше и больше. Вот это да! Не зря все же я с самого начала подозревал, что Зоя в задуманном ею спектакле отвела мне главную роль.

— Ты понимаешь, что предлагаешь, Зайка?! — спросил я, обретая дар речи. — Если я поступлю так, как ты говоришь, то подпишу себе смертный приговор. Менты по-любому выйдут на меня и повесят не только убийство твоего мужа, но еще грабеж, нападение на охранника, незаконное ношение оружия и еще кучу других статей. Ты хочешь, чтобы меня посадили?

— А если посадят меня? Это будет справедливо? — задала резонный вопрос Зоя. — Между прочим, я убила своего мужа, защищая тебя, и если бы не я, то ты бы сейчас лежал на его месте с размозженной головой.

Это было сущей правдой, и ничего против этого я возразить не мог. И надолго задумался. Конечно, имелся самый простой и радикальный способ найти выход из создавшейся ситуации — это вызвать полицию и рассказать, как все было. В этом случае мне ничто не грозит, а вот Зое… Ей светит реальный срок. Так могу ли я, такой большой и сильный, посадить за решетку слабую и хрупкую женщину, которая спасла мне жизнь? Нет, разумеется, я же потом себя уважать не буду. Однако и поступать так, как предлагает Зоя, тоже глупо. Но был еще один способ решить этот сложный вопрос. Ну, скажем, не решить вопрос, а помочь женщине избежать наказания. Предложил:

— Давай поступим так, — я вышел из отрешенного состояния и повернулся к Зое. — Вызовем полицию и объясним, как все произошло на самом деле, за исключением одного: скажем, что стрелял я.

Зоя несколько секунд непонимающе смотрела на меня, а потом на ее глазах выступили слезы.

— Ты хочешь взять всю вину на себя? — спросила она дрогнувшим голосом.

Хотя у меня на душе скребли кошки, постарался выглядеть беспечным.

— А почему бы и нет? — Я даже улыбнулся, но, как мне почудилось, очень жалко. — Настоящий мужчина должен взять на себя вину женщины. Так многие поступают, и примеров тому немало как в реальной жизни, так и в кинематографии. Вон по телику показывали, как мужик один умудрился поменяться местами с сидевшей за рулем супругой, которая совершила наезд, за три секунды. Или вспомни фильм «Вокзал для двоих». Там герой Басилашвили сел в тюрьму вместо жены, задавившей человека. Отсижу и я вместо тебя.

Зоя вдруг совсем расчувствовалась. Она порывисто поднялась из шезлонга, встала передо мной на колени и спрятала голову у меня на груди.

— Ой, Иго-орь! — протянула она с уважением и восхищением. — Ты такой благородный, я так тебе признательна! Но я не могу допустить, чтобы ты сел. Ты нужен мне здесь, на свободе. Это во-первых, а во-вторых… — Зоя оторвала от моей груди голову и посмотрела заплаканными глазами, в которых читалась мольба. — Пойми, Игорь, я принадлежу к высшим слоям общества, я не могу заявить на весь мир, что была с любовником, когда домой вернулся муж, и мой бойфренд убил его.

«Да, незадача, — подумал я, гладя молодую женщину по голове с длинными, чуть влажными после душа кончиками волос. Хотя, может быть, Зоя и права, настаивая на своем варианте развития сегодняшних трагических событий. И если я поступлю так, как хочет она, еще бабушка надвое сказала, выйдут на меня полицейские или нет. А вот если мы сейчас вызовем полицию и я возьму вину на себя, то меня точно посадят.

— Хорошо, Зайка! — выдавил я. — Все сделаем так, как ты придумала, но у меня одно условие: драгоценности я брать не буду, как и пистолет.

Зоя, выжидающе смотревшая на меня в то время, пока я размышлял, улыбнулась сквозь слезы.

— Хорошо, Игорь, драгоценности не бери, — легко согласилась она. — Я что-нибудь придумаю. А вот пистолет, я тебя очень прошу, забери и выброси где-нибудь подальше от дома.

«Ладно, от ствола избавлюсь, главное, драгоценностей у меня не будет, если вдруг ко мне домой с обыском нагрянут менты», — подумал я.

— Хотя… — Она на секунду задумалась, потом решительно сказала: — Пистолет я тоже сама выброшу, это не проблема.

— Очень хорошо, — обрадовался я в душе тому, что не буду иметь к пистолету, из которого убили бизнесмена, никакого отношения. — Давай говори, что нужно делать. А то время идет.

Молодая женщина с готовностью поднялась с коленей и оживленно произнесла:

— Надо как-то нейтрализовать Тимофея. У меня есть ключ от гостевого домика, но охранник уже наверняка лег спать и закрылся не только на замок, но и на задвижку. Я предлагаю позвонить ему по телефону и вызвать сюда. Здесь ты его вырубишь, свяжешь, а потом отправишься в гостевой домик и сотрешь в видеорегистраторе запись. Позже я полицейским скажу, что бандиты вынудили меня позвонить охраннику и вызвать его в большой дом.

Я тоже поднялся из шезлонга и отрицательно покачал головой.

— Я не думаю, что это хорошая мысль — вызывать сюда Тимофея. Он запомнит время, и тогда тебе сложнее будет выстраивать хронологию событий, произошедших в доме, а именно когда пришли бандиты, когда ушли, когда тебя связали и когда убили мужа. Ведь судмедэксперты по степени окоченения трупа запросто могут определить точное время смерти, поэтому лишние свидетели не имевших место быть событий тебе ни к чему.

— Ну, хорошо, как скажешь, — не стала артачиться Зоя. — Только как нам тогда добраться до Тимофея?

— Есть один способ, и я попробую…

— Отлично! — Зоя взяла меня за руку и потащила к выходу из бассейна.

Миновали извилистый коридор и вышли в холл. Свет не включали.

— Между прочим, машины Володи во дворе нет, — глядя в окно, сообщила Зоя. — Вот видишь, — она обернулась ко мне, и в темноте блеснули ее глаза. — Значит, муж с самого начала планировал пробраться в дом незамеченным, потому он и не будил охранника, когда приехал. Он оставил автомобиль на улице, проскользнул в калитку, а потом в дом. Значит, Тимофей, как я и предполагала, понятия не имеет, когда именно вернулся Володя, и это нам на руку. Образуется люфт во времени, на котором можно сыграть при даче показаний.

Я не мог не признать правоту рассуждений Зои, и в том числе то, что охранника нужно нейтрализовать. В данном случае чем меньше свидетелей, тем лучше — меньше несоответствий будет в показаниях Зои и Тимофея.

— Только машину следует во двор загнать, а то она привлечет внимание соседей, если будет всю ночь стоять за воротами. Потом кто-нибудь да вспомнит, что автомобиль всю ночь был припаркован на улице, и это вызовет у полицейских кучу вопросов. Например, почему хозяин, когда вернулся домой, не загнал машину во двор.

— Ты такой предусмотрительный! — с нотками восхищения выдала Зоя. — Я бы до этого никогда не додумалась! И что бы я без тебя делала?

Не могу сказать, что признание моего криминального таланта было мне приятно. Просто я размышлял не с точки зрения преступника, а сыщика. Однако продолжил развивать мысли относительно выстраивания хронологии событий согласно версии, придуманной Зоей.

— Кстати, если загонять машину во двор, то тогда точно нужно блокировать охранника в гостевом домике, а не выманивать его в дом, — объявил я.

— Почему же? — не поняла хода моих мыслей Зоя.

Терпеливо пояснил:

— Сейчас загнать машину во двор мы не можем — охранник обязательно выглянет из гостевого домика и заподозрит неладное, если заметит, что за рулем вместо хозяина кто-то другой. А если звать его сюда, он обратит внимание, что машины нет во дворе. А потом загнать машину будет нельзя, потому что Володя в это время должен быть уже убит и заехать во двор на автомобиле он не мог.

— А-а, понятно, — наконец-то сообразила Зоя и ухмыльнулась. — Все же я не зря с тобой связалась.

Я ничего не сказал по этому поводу, лишь тяжко вздохнул.

— Загонять машину придется тебе, мне лишний раз светиться на улице не следует.

— Но, Игорь, — вдруг закапризничала Зоя. — Мне нельзя. Я же уже в это время должна быть давным-давно связанной. Вдруг кто-то из соседей меня увидит.

— Точно, — согласился я. — Ведь сначала тебя связали, а уж потом убили супруга. У тебя тоже голова неплохо варит, — похвалил я. — Давай ключи от машины.

Даже в темноте было видно, как в глазах Зои отразился ужас.

— Они, они, — проговорила она, запинаясь, — наверное, там наверху в кармане костюма мертвого Володи. Я… я не хочу туда идти.

Ну, вот, не хватало теперь, чтобы у Зои сдали нервы и она отколола какой-нибудь номер. Вести дело с плохо владеющей собой женщиной мне не с руки.

— А придется! — проговорил я строго. — Возьми себя в руки, если хочешь, чтобы у тебя все получилось.

— Да-да, я возьму, — эхом откликнулась молодая женщина, и действительно ее голос обрел твердость. — Пойдем!

Мы с Зоей поднялись на второй этаж и потоптались у «охотничьей». Как ни хотелось бы входить в нее, но это нужно было сделать, чтобы забрать не только ключ от автомобиля, но и пистолет, от которого Зое нужно избавиться. Когда мы вошли в комнату и включили свет, я огляделся. Все в «охотничьей» оставалось на своих местах — перевернутые стулья, разбитая витрина, оттоманка, бита возле журнального столика, но вот труп Володи… Нет-нет, он все так же лежал на животе, уткнувшись лицом в голову медведя, но мне показалось что-то в нем не так… костюм, что ли, был смят не так, как раньше, или раскинутые в стороны ноги чуть-чуть по-иному повернуты… Мне в голову вдруг закралась крамольная мысль, а не жил ли еще некоторое время Шумилин после того, как мы с Зоей покинули «охотничью»? Я с опаской приблизился к мертвому Владимиру, даже после смерти он казался мне опасным, и присел перед ним на корточки, готовый в любой миг отпрыгнуть от него. Потрогал руку… нет, померещилось — труп уже остывал. На всякий случай я взял мертвое тело за плечо и с усилием перевернул его. О, мой бог! Выходное отверстие пули пришлось на правый глаз и бровь. Зрелище, разумеется, неприглядное, впрочем, кого красила смерть? Лицо Шумилина было залито кровью, которая уже подсохла, учитывая, что помещение жарко натоплено. Тем не менее его не исказила гримаса смерти, оно казалось умиротворенным. Он умер сразу, не успев даже осознать, что произошло. Да и с такими ранами не живут. Просто почудилось, видимо, воздух из легких вышел и труп пошевелился. Ничего удивительного: после двух трупов, которых мне довелось сегодня повидать, и событий, что я пережил, мне еще долго ожившие мертвецы будут мерещиться.

Я взглянул на Зою. Она стояла у двери, приложив к нижней части лица кулачки, глаза печальные, но в них ни малейшего сожаления о том, что случилось. Нет, я неправильно выразился, «ни малейшего сожаления не о том, что случилось, а о том, что супруг мертв». Видимо, достал ее муж-тиран так, что она рада от него избавиться, пусть и таким жестоким способом.

— Зоя, — тихо проговорил я. — Ты уверена в том, что поступаешь правильно и у тебя хватит сил пройти через испытания, связанные с общением с полицией, с враньем, еще не поздно вызвать сейчас полицию и представить ей мой вариант случившейся трагедии.

Зоя отрицательно покачала головой и твердо сказала:

— Я справлюсь.

— Как знаешь, — разочарованно произнес я, ибо в глубине души все же надеялся, что Зоя одумается и откажется от своей губительной для нас обоих затеи представить произошедшие в доме события в ином свете. — Что же, нет так нет.

Похлопал по карманам мертвого Володи, нащупал, в каком лежал ключ от автомобиля и пульт управления от ворот, и достал его.

— Ты часы с него сними, — посоветовала Зоя. — Они стоят немереных денег. Скажу, что их тоже украли грабители. А то подозрительно будет, ценности украли, а такую вещь не тронули.

Я тяжко вздохнул: никогда мне еще не доводилось быть в роли мародера. Что ж, испытаем, каково это — с мертвых вещи снимать. Я стащил с руки Шумилина часы, встал, подойдя к Зое, отдал их ей. Затем поднял с пола пистолет и протянул своей любовнице.

— Теперь нам нужно быстро протереть все те места, которых касались мои руки, — распорядился я. — Не хочу, чтобы полицейские нашли здесь мои отпечатки пальцев.

Зоя не стала со мной спорить. Она молча вышла, принесла пару тряпок, и мы наспех в течение нескольких минут добросовестно протирали те места, где касались мои руки. Затем направились к двери.

— Сними один чулок! — потребовал я, когда мы оказались в коридоре.

— Извини, но сейчас не до эротических игр, — вдруг обиделась молодая женщина.

В другое время я бы не преминул пошутить на эту тему, сейчас же сурово сказал:

— У меня другая цель. Снимай давай!

Зоя поняла, что я не шучу, и безропотно подчинилась. Она задрала юбку, спустила с ноги чулок, а потом и вовсе сняла его и протянула мне. Я молча натянул его на голову.

— Чтобы в случае чего Тимофей не узнал, — пояснил я, но Зоя, похоже, и так уже догадалась, для чего мне потребовалась интимная вещь ее туалета.

Потом Зоя пошла по дому, собирать ценные вещи, чтобы спрятать их в подвале, инсценировав таким образом ограбление. Я же, прихватив на кухне скалку в качестве оружия — трогать биту с отпечатками пальцев, свидетельствующих о том, что Шумилин сопротивлялся, сражаясь с кем-то, я не хотел, — и отправился к входной двери. Надев лишь обувь, выключил наружное освещение и налегке выскочил во двор. Свет в гостевом домике не горел, и мне очень хотелось думать, что Тимофей спит. Шел сильный снег. Ежась — было довольно прохладно в моем легком свитерочке, — пересек двор и приблизился к входной двери гостевого домика. Как и предполагал, дверь была заперта. Я не отчаивался, прошел вдоль фасада в ту сторону, где не было окон охранника, сквозь которые он мог меня увидеть, если вдруг все же не спал, завернул за угол и скользнул вдоль торца домика к тыльной его части, затем еще раз свернул за угол и приблизился к центральному окну. Распашная решетка оказалась не запертой, отодвинул ее, потом осторожно надавил на створку, и она поддалась. Это обстоятельство меня ничуть не удивило, на него-то и рассчитывал, пробираясь к окну. Вчера мы с Тимофеем вылезли в него, когда я проверял, можно ли покинуть территорию дома, не попав в поле обзора видеокамеры. Вернулись мы в гостевой домик через дверь, и я не помнил, чтобы Легков закрывал окно, забыл он его закрыть и позже. Теперь ему придется расплатиться за свою забывчивость. Сильнее раскрыл створку, приоткрыл вторую, стараясь, чтобы она не скрипнула, сунул голову в окно и прислушался. Было тихо. Стараясь не производить шума, скользнул за окно, прикрыл створки — была опасность, что охранник почувствует, как потянуло холодом, и проснется. Дверь в комнату Тимофея была открыта. Я разулся, осторожно ступая по половику, приблизился к ней и заглянул внутрь краем глаза. В темноте были видны очертания стола, аппаратуры, кровати с лежащим на ней охранником. Он громко и прерывисто дышал. Я вошел в комнату, не зная, как приступить к делу. Вырубать лежащего безоружного человека скалкой не в моих правилах. Но тут вопрос этических норм решился сам собой. Оказалось, Тимофей не спал, а поджидал, когда я войду к нему. Он лежал головой к окну, лицом ко мне и неожиданно подскочил и ринулся вперед, занеся руку для удара. Но я, разумеется, был готов к любого рода неожиданностям, ибо шел с определенной целью и со скалкой наперевес и в том числе предполагал отражение атаки охранника, ежели тот вдруг нападет на меня. Резко отклонился влево в сторону и выбросил вперед и вверх свое оружие. Удар пришелся Тимофею по груди и шее, что заставило его подлететь на месте и грохнуться на пол. Я вложил в удар немалую силу, и этого оказалось достаточным для того, чтобы лишить Легкова возможности двигаться. Эх, мне бы такое оружие в драке с Шумилиным, и я бы запросто забил его до полусмерти, что было бы намного лучше, чем он одержал победу надо мной, но был сражен пулей своей жены насмерть.

Тимофей тяжело и с хрипом втянул в себя воздух. Не думаю, что я его покалечил, но вот легкие отбил точно. Однако это не смертельно, отдышится. Даже был уверен в том, что Тимофей оставался вполне боеспособным, но решил не драться, предпочитая быть, скажем, так: легко раненным и поверженным в бою, чем убитым при оказании дальнейшего сопротивления. И его понять можно: он же не знал, кто на него напал, сколько нападавших и что они намерены с ним сделать. Тем не менее я с силой упал одним коленом на грудь Тимофея, отбросил скалку и для острастки еще раз врезал ему кулаком по скуле. Мои действия напрочь выбили из него остатки боевого духа и парализовали волю. Здоровый мужик, охранник, лежал как мешок, набитый соломой, и от страха трясся и, как мне показалось, всхлипывал. Я резко перевернул (пардон за каламбур) тяжелого Легкова на живот и заломил ему руки за спину. Стянув с головы так и не пригодившийся мне чулок, ибо действовал в темноте, туго перевязал им руки Тимофея.

— Эй, мужик! Чего тебе надо-то? — наконец обрел дар речи охранник.

Я внутренне усмехнулся его так хорошо знакомому мне волжскому говорку и, размахнувшись, дал ему затрещину.

— Заткнись! — рявкнул, стараясь до неузнаваемости изменить голос. — Веди себя тихо и останешься жив.

Я старался нагнать на охранника еще больше страху, чтобы у него и в мыслях не было противиться моим действиям. Наступил одной ногой на спину Легкова, хотя тот и не попытался подняться, сорвал с кровати простыню и попробовал разорвать ее, но не тут-то было: какой бы я ни обладал силой, ткань оказалась новой, плотной и никак не поддавалась. Заметив на столе лезвие ножа, блеснувшее в свете падавшего со двора в окно света, я потянулся к столу, взял нож и уже с его помощью разрезал простыню на несколько полос. Легков, как я понял, был одет в спортивные штаны и футболку. Схватил его за шиворот, рывком поднял на ноги, затем усадил на стул и с помощью разрезанной на полосы простыни надежно привязал к стулу, который установил таким образом, чтобы охранник не видел, что происходит во дворе — не хотел, чтобы он видел, как я буду загонять автомобиль Шумилина во двор. К моему удивлению, все получалось довольно быстро, ловко, будто всю жизнь занимался тем, что вырубал и связывал охранников. Времени стирать с видеорегистратора запись или вытаскивать из него жесткий диск не было, как не было и инструментов, с помощью которых можно было бы вскрыть оборудование для видеонаблюдения, поэтому я не мудрил — достал из кармана перчатки, надел их и, отсоединив от видеорегистратора шнуры, сунул его под мышку. Затем вышел в коридор, повернул в замке торчащий из него ключ и ступил на улицу.

Пару минут спустя загнал во двор автомобиль. Фары не включал, движок машины работал бесшумно, ворота открылись без скрипа, так что, думаю, ни соседи, ни охранник, которого я специально посадил на стул спиной к окну, не заметили, в каком часу во дворе появилась машина хозяина дома.

Заперев автомобиль, уже никого и ничего не таясь, вошел в дом. Взволнованная Зоя топталась возле двери, глядя сквозь нее на улицу, поджидая меня.

— Ну, что там? — спросила она нетерпеливо. — Как все прошло?

— Как видишь, все в ажуре, — проговорил, доставая из-под мышки видеорегистратор и потрясая им. — Охранник привязан к стулу, все записи с видеокамер у меня.

— Он жив? Ты его не покалечил? — обеспокоенно спросили Зоя.

«О муже бы так пеклась! — почему-то с неприязнью подумал я, очевидно, злясь на сложившиеся обстоятельства, в результате которых мне приходилось заниматься черными делами. — Впрочем, Легков дальний родственник Зои, а проявлять заботу о родных и близких свойственно людям, тем более женщинам».

— Все в порядке, ничего с ним не будет.

Мы поднялись в спальню Зои, и она быстро сменила свой сексуальный наряд на не менее сексуальную розовую шелковую пижаму, в которой якобы спала, когда пришли грабители.

— Теперь, перед тем как связать, ты должен меня избить, — вставая передо мной на колени, потребовала Зоя. — Иначе полицейские не поверят, что меня связали, не причинив никакого вреда.

Давая понять, что ее решение непоколебимо, молодая женщина решительно сжала пухлые губы и подняла ко мне прекрасное, показавшееся мне в этот момент одухотворенным лицо. Я ничуть не удивился предложению молодой женщины и, скорее, наоборот, удивился бы, если она не предложила бы мне избить ее, перед тем как связать. Оно и понятно, чтобы запугать, а потом связать человека, бандитам требовалось применить грубую физическую силу.

Тем не менее проговорил:

— Зоя, еще не поздно отказаться от нашей затеи.

Молодая женщина покачала головой:

— Поздно! Охранник связан, видеорегистратор похищен. Бей!

Я размахнулся, но Зоя вдруг попросила:

— Только не по лицу! А то изуродуешь, с твоей-то силой!

В последний момент я изменил намеченную траекторию удара по лицу и нанес его по плечу Зои и, когда она повалилась на бок, закрывая лицо руками, стал бить ее ногами по бедрам, плечам, рукам, ничуть не сомневаясь, что несильные удары все равно оставят на нежной коже молодой женщины синяки и ссадины. Никогда в жизни не бил женщин, но в этот момент я испытывал такую обиду за то, что пошел на поводу у этой интриганки, за то, что она спасла мою жизнь, сделав меня своим должником, за то, что вынудила меня завязать с нею отношения, за то, что я оказался таким дураком… в общем за многое. Бил хоть и несильно, но с удовольствием и со смаком, и в конце концов Зоя взмолилась:

— Хватит, Игорь! Хватит! — Она скрестила перед лицом предплечья и взглянула на меня с жалким выражением лица.

Я опомнился, прекратил экзекуцию, потом поднял Зою на ноги и швырнул на кровать. Вытер со лба пот. Нелегко мне далось «надругательство» над женщиной. Затем выдернул из-под Зои простыню, как и в случае с Легковым, разорвал ее на полосы и привязал к кровати.

— Ладно, желаю, чтобы у тебя получилось все так, как ты задумала! — с этими словами поцеловал в щеку «распятую» на кровати молодую женщину и направился к двери.

…Несколько минут спустя я шел по лесу, держа в руке пакет с видеорегистратором. Время было позднее, мела метель, и на пути никто не попался. Моя машина целая и невредимая стояла на том же месте, где я ее и оставил, — на обочине дороги. Сел в нее, бросил видеорегистратор на соседнее сиденье и завел мотор. Пока он прогревался, очистил от снега стекла и вновь уселся за руль. Испытывая облегчение оттого, что наконец-то уезжаю подальше от дома Шумилина, где произошли столь кошмарные события, тронулся с места и двинулся по заснеженной дороге. Но, разумеется, понимал: чувство облегчения временное, впереди меня ждут беспокойные времена — наверняка последствия этих событий еще аукнутся мне, и очень скоро.