Было уже светло, когда я наконец добрался до коттеджного поселка Дергуново. О том, что это именно тот поселок, который мне нужен, свидетельствовала надпись большими буквами на дуге большущей арки. Поселок, как я понял из рекламных щитов, встречавшихся по дороге, был недавно построен, некоторые дома в нем еще отделывались, но были уже готовые и даже проданные. Поселок еще благоустраивался. Шлагбаума пока не было, вместо него въезд преграждала красно-белая лента. Я оставил автомобиль на круглой прямоугольной стоянке, вышел из машины и направился к арке. Возле домика охраны стоял асфальтовый каток, загораживающий окна, самих охранников не видно, а сам я не стал им лезть на глаза, прошел мимо домика, никем не остановленный, поднырнул под ленту и двинулся по поселку. Красиво, ничего не скажешь, — новенькие улочки, закатанные асфальтом дороги, за заборами из редко сбитых коричневых досок двухэтажные коттеджи разной цветовой гаммы, но все же преобладали цвета бежевые, молочные и коричневые. Домики были разной площади, на глаз так примерно от двухсот до трехсот пятидесяти квадратных метров и с разной площадью земельных участков.

Дом номер двадцать два находился в конце центральной улицы и был одним из самых больших домов в поселке. Двухэтажное новенькое здание с ровными четкими линиями под красной крышей под металлочерепицей было похоже на пряничный домик и так и просилось на рекламный проспект с надписью «Домик моей мечты». Еще бы, в нем было все для комфортного проживания: и газ подведен, и электричество, и вода, и канализация, и сбоку здания был пристроен гараж, да и внутри наверняка домик отделан по высшему разряду.

В этот час улицы поселка были пустынны, разумеется, не оказалось никого и во дворе дома номер двадцать два. Но мне это только на руку. Я хотел застать тех, кто находился в доме, если, конечно, он обитаем, врасплох, а потому не стал нажимать ни на кнопку звонка, ни звать хозяев. Глянул по сторонам — улицы по-прежнему пустынны, и я, вскочив на кирпичную кладку забора, схватился за верхний край досок руками и запросто перемахнул препятствие. Широкие автоматические ворота в гараж находились справа здания, слева — дверь в дом. Приблизился к крыльцу, осторожно поднялся по ступенькам и, повернув ручку двери, потянул ее на себя. Как и предполагал, дверь оказалась на запоре, но я не отчаивался. Когда подходил к дому, заметил, что расположенное над крыльцом окно, учитывая жаркое время года, было приоткрыто. Этот факт еще давал мне возможность надеяться, что дом все же обитаем, в противном случае окно было бы наглухо закрыто. Вскочил на перила крыльца, ухватился одной рукой за край навеса и, легко взмахнув на кровлю, лег на нее, зацепившись руками за конек. Надеюсь, никто из дома напротив моих гимнастических упражнений не заметил.

Держась за стык двух плоскостей кровли крыльца и перебирая ногами, поднялся, схватился одной рукой за раму стеклопакета, шире открыл створку окна и скользнул в дом. Очутился в длинном широком коридоре с рядом комнат с полами, покрытыми ламинатом. Прислушался: в доме стояла мертвая тишина. Стараясь не шуметь, осторожно, как и в доме покойного брата Шумилина Гены, снял обувь, только там я это сделал, чтобы не испачкать грязной обувью полы, сейчас же — чтобы не стучать подошвами о ламинат. Неслышно скользя от одной двери к другой, проверил комнаты на втором этаже. Во всех помещениях отсутствовала мебель, за исключением одной: в ней стояла двуспальная кровать и пара тумбочек. Ясно, дом новенький, необжитой, потому и мебели минимум. Людей или признаков их пребывания, как-то: разбросанной одежды, обуви, окурков в пепельнице, тоже не обнаружил.

Осторожно приблизился к лестнице, ведущей на первый этаж, и, выглянув за перила, прислушался — ти-ши-на! Спустился на первый этаж и тоже осмотрел помещения, расположенные на нем. Здесь находились зал, кухня, столовая, санузел, ванная и еще пара комнат. Мебели здесь тоже было по минимуму. В зале диван, пара стульев, два кресла, телевизор. В кухне, правда, стоял кухонный гарнитур, газовая плита и обеденный стол, но никакого уюта — даже занавески на окнах отсутствовали. Дом был явно пуст. В нерешительности остановился посреди громадного пустого зала. Неужели ошибся в своих расчетах и в доме никого нет, и вообще в тот ли дом я влез? Снова прокрутил в голове события сегодняшней ночи: разговор с адвокатом, «беседу» с Рудиком и лупоглазым качком. Да нет, вроде все правильно — Раменское, поселок Дергуново, дом двадцать два. Ладно, отчаиваться не будем.

Вернулся в кухню и более внимательно осмотрел ее. В шкафах лежали кое-какие продукты. Холодильник оказался включенным, в нем обнаружил початый пакет с молоком, колбасу, сыр. Закрыв холодильник, подошел к плите. Дотронулся до чайника — он был горячим. Нет, Игорек, ты не ошибся, в доме действительно кто-то есть, и, возможно, он наблюдает за тобой. Я тотчас подобрался и резко обернулся. Уф-ф!.. Нет, мне просто показалось, что за моей спиной кто-то стоит. Но нет, кажется, где-то едва слышно скрипнул под тяжестью ноги ламинат. У меня зашевелились волосы, и почудилось, будто по позвоночнику проползло большое мохнатое существо. Прямо фильм ужасов какой-то… Не оборачиваясь, нащупал ручку выдвижного ящика кухонного гарнитура и потянул ее на себя. Глянув назад через плечо, заметил лежащий в ящике большой столовый нож. Взял его — тяжелая большая эбонитовая ручка удобно легла в ладонь. Вот опять… едва уловимо для человеческого слуха будто скрипнула где-то дверь и… а я ощутил едва заметное колебание воздуха, словно дыхание ангела смерти коснулось моей щеки. Не люблю всякого рода таинственность, неожиданные нападения, предпочитаю открытую схватку с противником. Но, похоже, здесь не я диктую правила игры.

Крадучись, а точнее, напружинившись, готовый в любой момент отразить нападение, мягко ступая, будто хищник из отряда кошачьих, вышел из кухни, пересек зал и уперся в дверь. Остановился, замер, и мне показалось, что там за дверью тоже кто-то стоит и прислушивается к тому, что происходит в коридоре. Тянуть дальше время было бессмысленно, я, в конце концов, пришел спасти Зою и узнать, кто же ее похитил, поэтому рано или поздно дверь придется открыть. Так чего же ждать? Надавил на ручку вниз, распахнул дверь и, выставив перед собой нож, прижался к стене. Предпринятые мною меры предосторожности были напрасны — за дверью никого не оказалось. За нею располагался тот самый гараж, автоматические ворота которого находились со стороны фасада в здание. Вот, оказывается, как можно попасть в него сразу из дома.

Людей видно не было, я чуть расслабился, но все же, не опуская ножа, ступил в большое просторное помещение на два машино-места. Здесь меня ждал сюрприз. Прямо в центре гаража над смотровой ямой стоял красный «Ситроен» Зои. «Отлично, Игорек! Ты на верном пути!» — подбодрил я себя и прикрыл дверь из дома в гараж на тот случай, чтобы, если в доме кто-то есть, не дать ему возможность появиться в гараже неожиданно, не открывая двери. Огляделся: справа находились автоматические ворота. Всю стену прямо занимали пустые стеллажи. В стене слева была дверь, по-видимому, для выхода в сад. Оно и логично, не открывать же каждый раз большущие ворота для того, чтобы войти с улицы в гараж или выйти из него. Левый угол был отгорожен, в нем, судя по трубам, видневшимся вверху в окошке, находилась бойлерная. Приблизился к ней и дернул за ручку двери — заперто. Дернул сильнее — бесполезно, закрыто намертво, не будешь же взламывать…

Отошел от двери, приблизился к автомобилю и заглянул в него. Пусто. Я стал обходить машину, разглядывая ее, и сзади обнаружил торчащий снизу из щели багажника клочок черной полиэтиленовой пленки. Словно кто-то наспех сунул в багажник некий груз, не удосужившись как следует спрятать концы упаковки. Еще сам не зная зачем, взялся за него и потянул на себя. Пленка легко выползла, и оказалось, что кончик ее был чистым, а дальше… дальше на полиэтилене была капелька бурой жидкости, удивительно похожей на кровь. Дьявол! Этого только не хватало! Ноги у меня подкосились от предчувствия чего-то недоброго. Продолжая судорожно сжимать в руке нож, нажал на кнопку багажника, и он с легким щелчком приоткрылся. С замирающим сердцем поднял крышку. То, что увидел, повергло меня в ужас. В багажнике, завернутый в черный полиэтилен, лежал труп. Из большого упаковочного мешка торчала босая женская нога с пятнами крови.

«Опоздал! Боже мой! Опоздал!» — забилась в голове мысль, отдаваясь в висках громким стуком. Испытывая отчаяние, превозмогая страх, дотронулся до ноги. Она была холодной, окоченевшей, и не было никакого сомнения в том, что передо мной лежит мертвец. Мне хотелось знать, от чего наступила смерть, и, набравшись смелости, собрав всю свою волю в кулак, стал очень медленно резать ножом целлофан. В тот момент, когда сумел обнажить тело женщины до середины бедра, неожиданно раздался мужской голос:

— Ты все-таки докопался до истины, Гладышев.

Слова, прозвучавшие в тишине гаража, были подобны раскату грома в солнечный день. Я вздрогнул и медленно поднял голову. Возле открытой двери бойлерной стоял одетый в камуфляжные штаны и в солдатскую зеленую майку и обутый в спортивную обувь Тимофей Легков. Красное мордатое лицо его с округлым твердым подбородком выражало спокойствие, полные губы были сложены в ядовитую усмешку, в бледно-голубых глазах — злые огоньки. Сейчас передо мной стоял не тот деревенский увалень, с которым я разговаривал полгода назад в комнате охранника в гостевом домике, а собранный, подтянутый, готовый в любой момент броситься в бой воин.

— Тимофей, ты?! — проговорил я ошарашенно. — Зачем?

Бывший охранник дома Шумилиных ухмыльнулся.

— Так надо было, — произнес он со своим знаменитым волжским говорком. — А ты парень шустрый! — в голосе Легкова прозвучали уважительные нотки. — Сумел вчера отбиться от четверых мужиков. И к нам в руки попала только одна Зойка.

То, что сейчас происходило, было чудовищно и никак не укладывалось в моей голове.

— Но она же твоя родственница, Тимофей! Как ты мог?

— Я же тебе говорил, она мне седьмая вода на киселе, — сурово произнес Легков. — Мне на нее плевать, деньги дороже.

Я наконец вышел из столбняка и получил возможность здраво рассуждать. Передо мной враг, преступник, убийца, и его необходимо обезвредить и сдать в полицию. На меня накатила такая злость, что помутилось в глазах.

— Ах ты, паскуда! — проговорил я, крепче сжимая нож в руке, и двинулся на Легкова, но в следующее мгновение остановился как вкопанный.

— Не двигайся, — потребовал Тимофей и стал медленно поднимать правую руку. В ней оказался пистолет Макарова. Ствол поднялся до уровня моей головы, и в мои глаза уставилась черная точка дула. Тот, кто смотрел в отверстие готового извергнуть пулю ствола и остался жив, должен понять, что я испытывал в это мгновение.

— Не забывай, что я военный, — между тем насмешливо продолжал Легков, чувствуя, какое действие оказал на меня нацеленный пистолет, и, видимо, наслаждаясь неограниченной властью надо мной. — Ты не успеешь даже ножом замахнуться, как у тебя во лбу окажется дырка. Я давно тебя засек, еще когда ты подходил к дому, видел, как взобрался по козырьку крыльца в окно на второй этаж. Все отступал от тебя дальше и дальше и наконец, когда ты стал осматривать первый этаж, выскользнул в гараж и закрылся в бойлерной. Мне жаль убивать тебя, Игорь, ты достойный противник, но у меня нет другого выхода.

Я стоял будто завороженный, не в силах вымолвить ни слова, и тупо смотрел, как палец Легкова лег на курок… А затем стал медленно выжимать холостой ход спускового крючка.

«Ну, вот и наступил твой смертный час, Игорек! — пришла в голову черная мысль. — Можно и о душе подумать». Сердце мое затрепыхалось, горло будто обхватил стальной обруч, и мне нечем стало дышать. Я закрыл глаза, и тут мне явственно представилось, как вылетевшая из канала ствола пуля пробивает мой лоб, рассекает мозги, а потом выносит из затылка кусочки черепа и мозгового вещества, как это было в случае с Шумилиным, летит дальше, а я замертво падаю на бетонный пол гаража. «Господи, прости меня за все мои грехи!» — подумал, и тут раздался выстрел. Я даже ничего не почувствовал. Спасибо тебе, Боже, за то, что послал мне такую легкую смерть!

…Прошла секунда, другая, третья, но ничего не происходило, сознание не угасало, я стоял также на своем месте и даже не падал. Но все же я услышал звук рухнувшего тела. Да, наверное, это я умер и упал, и теперь моя бессмертная душа тренера детско-юношеской спортивной школы размышляет над моим бренным телом. С трудом разлепил тяжелые веки и увидел, что стоял на том же месте, а вот Легков лежал навзничь на спине. Одна его рука, та, что с пистолетом, была откинута в сторону, левая лежала вдоль туловища, ноги были вольготно разбросаны по сторонам, а во лбу, именно в том месте, куда он мне целился, было входное отверстие, а на стене гаража, как я увидел, сгустки крови и ошметки мозга.

«Что же, пистолет у него в обратную сторону, что ли, стреляет?» — промелькнула в голове нелепая мысль. Но нет, конечно же, такого не может быть. Я очень медленно обернулся, выходившая в сад позади меня дверь была открыта. В проеме стоял адвокат Маринов и держал в руке «беретту». Суставы у меня в коленях настолько ослабли, что я еле стоял на ногах.

— Владислав Олегович, мне вас сам бог послал! — проговорил я отказывающимся ворочаться от пережитого страха языком. — Как вы здесь оказались?

Хладнокровия Маринову было не занимать. После случившегося он был спокоен, словно не человека только что грохнул, а прихлопнул таракана. Вот только холеное лицо адвоката чуть побледнело да темный галстук его фирменной желтого цвета рубашки стал будто узок. Маринов свободной рукой ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу. Видимо, дышать ему стало легче, и он проговорил:

— После вашего звонка я почувствовал беспокойство, которое все нарастало. Не выдержал, прихватил «беретту», на которую у меня есть разрешение, сел в машину и поехал сюда, в этот дом, благо адрес я знаю, сам занимался оформлением покупки особняка. И приехал, по-видимому, вовремя.

— Действительно, вовремя, Владислав Олегович! — произнес я, чувствуя вновь появившуюся в ногах твердость и ощущая, как ослабевшее после стресса тело снова наливается силой. Не знал, как отблагодарить отважного адвоката. Раскинул в сторону руки и пошел к нему, рассчитывая заключить своего спасителя в объятия. — Я ваш должник, Владислав Олегович! — произнес я тоном, преисполненным благодарности.

Но Маринов неожиданно навел на меня оружие.

— Оставайтесь на месте, Игорь Степанович! — произнес он сурово, и его красивое лицо приобрело хищное выражение.

Я оторопел:

— В чем дело, Владислав Олегович?!

— Выбросьте, пожалуйста, нож и отойдите к стене, — неожиданно осипшим голосом произнес адвокат.

Интеллигент до конца остается интеллигентом, даже в такой нелепой ситуации, когда он с оружием в руках является хозяином положения и приказывает, Маринов говорит «пожалуйста». Уверен, если бы у него было чуть больше времени, то он, перед тем как убить Легкова, сказал бы «извините» и выстрелил ему в лоб или вообще попросил прощения и только потом нажал на спусковой крючок.

— Я вас не понимаю, Владислав Олегович! — сказал я громко и четко, стараясь отрезвить адвоката. — Что за нелепое требование?!

— Я повторяю, — повысил Маринов голос чуть ли не до визга. — Бросьте нож и отойдите к стене!

«Пальнет еще сдуру! — подумал я, кинув взгляд на труп Легкова, из-под головы которого натекла уже приличная лужица крови. — С него станется!» Я демонстративно отбросил нож в сторону, отошел к стене и встал рядом с бойлерной.

— Но вы мне можете объяснить, что все это значит? — спросил я обескураженным тоном.

Маринов двинулся ко мне, все так же держа меня на прицеле.

— Не знаю, что здесь произошло и где Зоя Павловна, но я хочу до приезда полиции чувствовать себя в безопасности.

— Поверьте мне! — с воодушевлением воскликнул я. — Я тоже хочу, чтобы приехала полиция. — А Зоя Павловна… — у меня защемило сердце, когда я вспомнил о событиях, предшествующих нападению на меня Легкова, ибо страх за собственную жизнь заставил меня забыть обо всем на свете, в том числе и об обнаруженном мною трупе. — Ее убили, и ее мертвое тело лежит в багажнике.

Ни один мускул не дрогнул на лице адвоката — вот это выдержка!

— Тем более ситуация стала сложной, — произнес он холодно. — И я бы не хотел, чтобы она вышла из-под контроля. А потому до того, как я съезжу за полицейскими, желаю, чтобы вы посидели в бойлерной. Пройдите, пожалуйста! — Он сделал движение пистолетом в сторону двери, за которой располагался котел отопительной системы.

Я хотел было что-то возразить, но Маринов так глянул на меня, что я решил с ним не спорить. Ступая задом наперед, перешагнул порог бойлерной и остановился. Адвокат со зловещим выражением лица приблизился к бойлерной, вытащил торчащий с внутренней стороны двери ключ — Легков, очевидно, запирался, затем захлопнул дверь и закрыл ее на замок.

Я стоял, как соляной столб, не в силах пошевелиться. Столько событий для моей психики многовато. Боюсь, она не выдержит такой нагрузки и я съеду с катушек. Пару минут было тихо, потом завелся мотор «Ситроена», заработал электропривод автоматических ворот, автомобиль выехал, ворота вновь закрылись, и в гараже наступила тишина.