Глава 4
Поздние сумерки вечера потихоньку растворялись в темноте надвигающейся летней ночи. На улице зажглись фонари. Время было одиннадцать, когда к одноэтажному зданию кафе «Арена», расположенному сразу за выездом из города, на Московском шоссе, подъехали два джипа «Чероки» черного цвета.
Машины остановились на автостоянке перед кафе, на которой уже стояло несколько дорогих иномарок. Сидевший рядом с шофером Костя Титов повернулся к Ламберту:
— Ну что, Юрий Альбертович, пойдем поговорим. Похоже, гости Тихона уже в сборе.
Невысокий рыжеволосый Ламберт с бледным, усталым лицом молча кивнул и вылез из машины, которую к тому времени уже окружили охранники, приехавшие на втором джипе.
Едва Титов и Ламберт подошли к входу в кафе, как двери перед ними раскрылись и двое коротко стриженных крепких молодых парней посторонились, пропуская их в маленький вестибюль. Навстречу им уже шел хозяин заведения, Анатолий Тихонов.
— Здорово, мужики, — бодро сказал он, протягивая руку. — Вы последние на стрелку прибыли, все уже за стол сели.
Титов и Ламберт молча пожали руку Тихону и вслед за ним прошли в зал, где в центре за столом сидели четыре человека. Титов знал лишь одного из них, местного смотрящего по фамилии Гаврилов. Трое других ему были неизвестны.
Все они были выходцами с Кавказа. Двоим на вид лет пятьдесят. Третий намного моложе. По внешнему виду не больше тридцати лет.
— Знакомьтесь, мужики, — сказал Тихон. — Перед вами два ближайших сподвижника Крестного, о котором я вам говорил и который, к сожалению, не может присутствовать здесь по уважительной причине. — Это Костя Титов, он у Крестного рулит вопросами безопасности. А это его финансовый мешок, Юра Ламберт. — Тихон бесцеремонно хлопнул по плечу банкира.
Кавказцы неодобрительно посмотрели на Тихона и, поднявшись, поспешили представиться сами Титову и Ламберту.
Первым поздоровался худой мужчина с маленьким ястребиным носом и колючими, узко посаженными глазами. Он был одет в черные брюки и белую рубашку с длинными рукавами. Этого пожилого мужчину с растрепанными седыми кудряшками волос отличала властная манера держаться, а также наколка на безымянном пальце правой руки в виде перстня — знак того, что ее обладатель уважаемый в блатном мире человек.
Мужчина пожал руки Титову и Ламберту:
— Мераб Анверович.
Грузин, представившийся вторым, назвался Захаром Константиновичем. Внешне он значительно отличался от своего приятеля. Он был невысокого роста, широкоплеч, плотного, скорее даже грузного телосложения, одет в черные брюки и такого же цвета рубашку с воротником-стойкой, застегнутой до верхней пуговицы. У него было широкое волевое лицо с глубокими морщинами, большие светло-серые глаза, которые он слегка прищуривал, вглядываясь в лицо собеседника. Создавалось впечатление, что своим взглядом он пытается проникнуть в самые глубины души человека и тем самым изначально сложить правильное представление о личности незнакомца. Из украшений Костя разглядел лишь перстень на пальце правой руки.
Похоже, он один стоил целого состояния. Перстень был массивен, изящного литья, с крупным бриллиантом.
Последним из троицы кавказцев поздоровался молодой парень, представившийся просто Аликом, тем самым обозначив, что в предстоящей беседе ему отводится второстепенная роль в силу его молодости и малой значимости. Он был высок, хорошо сложен. Лицо красивое и немного надменное.
Костя Титов, хотя и не был знаком со всеми троими, был заранее предупрежден, что за люди пожаловали в гости к ним в город.
Первым представившимся был вор в законе Креселидзе по кличке Бивень, второй его приятель носил фамилию Жордания и в криминальных кругах был известен по прозвищу Жорж. Алик был племянником убитого акционера «Сатойла» Тенгиза Сохадзе.
Когда все уселись за стол, Тихон, как хозяин заведения, снова взял слово. Он, улыбаясь, оглядел всех своих гостей. То, что столь влиятельные люди собрались у него за столом, под его крышей, явно доставляло ему удовольствие и повышало его значимость, по крайней мере в своих глазах.
— Ну что, господа, — заговорил он, — давайте начнем эту встречу и обсудим дела наши скорбные.
— У кого скорбные, а у кого и не очень, — с иронией возразил Костя. Амбициозность последнего стала очень сильно раздражать Титова. — Ты, Тихон, за последнее время, на мой взгляд, очень даже, по-моему, преуспеваешь. Вот и это кафе у дороги только что выстроил. За это место, между прочим, не одна фирма боролась. Да и не только это. Ходят слухи, что ты отжал у городских коммерсантов несколько автозаправочных компаний. И вместе с теми, которые у тебя имелись, стал городским бензиновым королем.
Титов посмотрел на Тихона, улыбаясь, однако тот не понял юмора. Но ему польстил титул бензинового короля.
— Не отжал, — поправил Тихон, — а купил. Точнее, они отдали мне их сами за долги. Ребята не рассчитали свои возможности, почти прогорели. Я помог им достойно выйти из игры, — завершил речь довольный собой Тихонов.
Костя промолчал. Он знал истинное положение дел, поскольку один из коммерсантов, фирма которого владела несколькими автозаправочными станциями в городе, находился под «крышей» охранного агентства «Легион», возглавляемого Титовым.
К Титову коммерсант и обратился после того, как люди Тихона стали методически разорять его бизнес, вставляя палки в колеса и чиня мелкие преграды.
В прежние времена Титов быстро решил бы вопрос и не позволил разорить коммерсанта, находившегося под «крышей» Потапова.
Но сейчас все изменилось. Корпорация «Корвет», возглавляемая Потаповым, находилась в тяжелом положении. Авторитет этой структуры падал, существенно снизились и доходы. Кроме этого, все охранные подразделения корпорации находились под жестким колпаком людей из местного ФСБ. В такой ситуации Костя Титов не решился на жесткие действия по отстаиванию интересов своего клиента.
Однако, к удивлению Титова, Тихону удалось избежать серьезных последствий после нефтяной войны, закончившейся несколько месяцев назад покушением на Потапова и его отъездом за границу. Более того, Тихон значительно усилил свою экономическую мощь и за прошедшее время поднял свой авторитет в городе.
Это сказалось и на его облике, и на манере держаться. Он теперь не ходил в джинсах и кожаной куртке. На нем был дорогой темно-синий костюм с иголочки, часы «Ролекс» на запястье. Его все чаще и чаще можно было видеть на собраниях акционеров в тех или иных компаниях, в галстуке и с кожаной деловой папкой в руках. В общении он стал заметнее и солиднее.
Титов перевел взгляд на сидевшего рядом Гаврилова. В отличие от Тихонова этот сильно сдал за последнее время. Гаврилов практически отошел от дел не только в нефтяном бизнесе. Старейший в городе вор в законе все реже участвовал в разборках местной криминальной братвы. Он почти лег на дно после войны за «Сатойл». Такое поведение старика, известного своим волевым характером, было продиктовано сильнейшим давлением на него со стороны противников.
Не так давно до Титова дошла информация, что на Гаврилова было совершено покушение. Однако мина, взорвавшаяся недалеко от его машины, только ранила его шофера. Возможно, это было лишь предупреждение, которому, по всей вероятности, Гаврилов внял, уйдя в тень.
Фактически это означало, что Гаврила ушел на покой. Денег для обеспеченной старости у него было более чем достаточно. Поэтому многие решили, что старик, разумно рассудив, мол, пусть другие воюют, уединился в одном из своих загородных домов. Где именно, мало кто знал.
Так рассуждал бы и сам Титов, если бы не мнение Крестного, который не раз повторял, что старик хитер и способен хорошо замаскировать свои истинные намерения.
Размышления Титова прервал голос Тихона, который обратился к Константину:
— Давай сейчас не будем об этом. Я знаю, у нас есть небольшие непонятки. Мы решим их с тобой в другой раз. А сейчас поговорим о деле, которое нас всех связывает. К сожалению, не все, кто в нем участвовал и участвует, могут здесь присутствовать. Как сказал один дядя-поэт: «Иных уж нет, а те далече».
Тихон посмотрел на Титова и, усмехнувшись, добавил:
— Точнее — иных уж нет, а те долечиваются.
Титов бросил на него недобрый взгляд, плотно сжав зубы, чтобы не сорваться и не ответить грубостью. Но в этот момент один из грузинов, вор в законе по кличке Бивень, поцокав языком, произнес:
— Э-э, нехорошо шутишь, плохой юмор у тебя.
— Это не юмор, — ответил Тихонов, — это констатация факта. Ну да ладно, теперь, я полагаю, слово надо гостям предоставить.
Креселидзе и Жордания обменялись взглядами, и последний кивнул, давая понять, чтобы говорил Креселидзе. Тот обвел взглядом окружающих.
— Мы приехали к вам в город не впервые, — произнес Бивень. — До этого мы были гостями нашего друга Тенгиза Сохадзе. У нас с ним был маленький бизнес. Тенгиз был хороший человек, и мы могли доверить ему свои деньги.
Креселидзе взял паузу, помолчал, давая понять, что собирается говорить о теме для него трагичной, затем не спеша продолжил:
— Но Тенгиза с нами уже нет, земля ему пухом. Дело Тенгиза осталось без хозяина. Вот мы и решили помочь его племяннику Алику продолжить дело Тенгиза. А к кому мы могли обратиться в этом городе? Только к друзьям Тенгиза. Кто еще может помочь в трудную минуту?
Слушая Креселидзе, Титов обратил внимание на то, что во время разговора у грузина верхняя губа задиралась, обнажая ряд крепких белых зубов, среди которых выделялись два мощных резца, чуть криво расположенных. Видимо, из-за них Креселидзе и получил кличку Бивень. В сочетании с его неспешной, властной манерой разговора и цепким взглядом это наверняка производило сильное впечатление на собеседников, большинство из которых не вводила в заблуждение подчеркнутая вежливость в общении вора в законе. Этот человек, как и его молчаливый напарник по кличке Жорж, мог быть беспощадным и жестоким, и с ним надо было держать ухо востро.
Однако, похоже, Тихон этого не понимал, поскольку Бивень еще не успел закончить свою речь, как Толик тут же громогласно произнес:
— Поможем, поможем, мужики. Братанов в беде не бросаем. Тенгизик нормальный мужик был. И поэтому, если что, пусть Алик ко мне обращается, решим проблемы.
Бивень лишь кивнул головой, выслушав речь Тихона, и перевел взгляд на Гаврилова.
За темными очками, скрывавшими глаза Гаврилова, невозможно было разглядеть, какие чувства и мысли они выражают. Лицо его было непроницаемо и малоподвижно.
— Ты меня, Мераб, не первый год знаешь, — заговорил он. — Корешам своим я в помощи никогда не отказывал. Люди должны помогать друг другу… Но и туфту задвигать вам я не собираюсь. Скажу честно, времена настали мутные. Мне пришлось в силу обстоятельств залечь на дно, отойти от дел. Поэтому возможности у меня сейчас не те, что были раньше.
— Нерадостные слова ты нам говоришь, — подал голос Жордания. Все это время он наблюдал за Гавриловым, пытаясь понять, что тот недоговаривает.
Но Гаврилов неожиданно сам разоткровенничался.
— Да какая тут радость, — с жаром произнес он, — когда тебя вынуждают щемиться, как волка затравленного, по тайным хатам скрываться, дома не живя. Меня месяц назад завалить хотели, бомбу мне подложили. Проехал бы я чуть медленнее — и не сидел бы здесь сейчас. Шофер мой, молодец, неожиданно по газам ударил, заподозрил что-то, и игрушка рванула уже за моей машиной, а не под ней. Мы уже успели выскочить и в кювет залечь, когда бензобак рванул.
— Ты выяснил, кто этот паскуда, подложивший тебе бомбу? — спросил ровным голосом Жорж.
— Нечего и выяснять, — ухмыльнулся Гаврилов, — и без этого ясно кто. Тот, кто у нас, здесь присутствующих, «нефтянку» отжал. Тот, кто Тенгизика замочил и Крестного чуть на тот свет не отправил. Войну-то за местную нефть мы проиграли.
— Мы слышали о ваших неладах с москвичами из-за местной нефтяной фирмы, — сказал Жорж. — А почему не сели вместе с ними за стол, не поговорили? Умные люди всегда договариваются, если хотят.
— Поговорить они были готовы, — усмехнувшись, вставил свою фразу Титов, — но договариваться в их планы не входило. Наши предложения задевали интересы многих местных чиновников. А они интересы свои блюдут очень строго.
— Поэтому была дана команда «фас», и местная контора взялась за дело, — продолжил Гаврилов. — Беспредел творили такой, что дальше некуда. Чем все закончилось для нас, вам известно уже. Для всех по-разному, но ни для кого хорошо. Словом, всем досталось.
— Да ладно, — воспротивился Тихонов. — Не так страшен черт, как его малюют. Я вот, например, срать хотел на этих козлов. Ни перед кем шею не гнул и гнуть не собираюсь. И ничего со мной не случилось. Ну, посидел в ИВС на шконках, но никуда они не делись, отпустили меня. Ну стреляли в меня месяц назад, всю машину изрешетили, но ничего, живой остался, охрана моя отбилась от нападавших.
Грузинские авторитеты терпеливо выслушали речь Тихона, и Жордания снова обратился к Гаврилову:
— Так кто же все-таки заказал Тенгиза и Крестного и кто их исполнял?
— Кто конкретно последнее слово говорил и кто их на мушку ловил, я не знаю, — ответил Гаврилов. — Может быть, москали своих киллеров привезли, а может, и наши эфэсбэшники подсуетились. Был бы заказчик, а стрелок найдется. А заказчик ясно кто — нефтяные короли и местная чиновная верхушка. С кем хочешь, с тем и разбирайся.
Грузины молчали некоторое время, обдумывая сказанное. Наконец Жордания, переглянувшись со своим другом, загудел густым басом:
— Тенгиз Сохадзе был нам как брат. И какие-то звери его убили. И этого уже достаточно, чтобы мы не сидели сложа руки. К тому же капитал Сохадзе — это наполовину и наш капитал. Разоряя Тенгиза, они нас разоряют. И пусть мне последний лох вслед плюнет, если я позволю кому-либо сделать это безнаказанно. Правило здесь простое: сегодня у тебя отняли ларек, завтра отожмут нефтяную компанию, а потом вообще с голой жопой пойдешь по стране.
— Правильно, правильно говорит человек, — подтвердил оживившийся Тихон. — Действовать надо. Если мы объединим наши усилия, у нас большие шансы задавить этих козлов. Если вы мне доверите, я готов координировать эту работу.
Жорж и Бивень молча выслушали предложение Тихона и перевели взгляды на Гаврилова. Он был вор в законе, как и они, и именно с ним, они считали, в первую очередь необходимо договариваться.
Гаврилов снял темные очки, положил их на стол и, протерев носовым платком глаза, обвел взглядом всех присутствующих. Сидевшие за столом еще раз могли убедиться, как сильно он сдал за последнее время.
Перед ними сидел старик с уставшим, обрюзгшим лицом, вялыми движениями. От былого вора в законе Гаврилы, хитрого, изворотливого и жесткого, похоже, мало что осталось.
Гаврилов надел очки, словно маску на лицо:
— Я свое слово уже сказал. Старый я для этих войн. На покой мне пора. Поэтому я отошел от дел.
— Отходя от дел, — оживился Жорж, — надо оставить после себя наследника, передать дела, так сказать. Тебя сходняк законников прислал сюда за городом смотреть, как авторитета.
— Город этот сучий стал, — резко ответил Гаврилов. — Честных воров почти всех поубивали. В городе правят мусора и беспредельщики новой волны, дебилы одноразовые. Для них понятий не существует. Что касается дел, я их уже передал, моим пакетом акций управляет Серега Потапов по кличке Крестный. А за городом смотреть сходняк еще кого-нибудь из законников пришлет, если я уже не устраиваю.
Последние слова Гаврилова удивили грузинских воров.
— Но Крестный среди блатных мало известный человек, — сказал Креселидзе.
— Молодой он, конечно, — подтвердил Гаврилов, — но авторитета у него в городе достаточно. Он человек дела и слово свое держит. Такой на бабках не «лопается». И обещание свое выполняет. У него и «стволы» имеются, — Гаврилов кивнул на Титова, — и бабок достаточно, — при этом старик посмотрел на банкира Ламберта. — Словом, если вы с Крестным и Тихоном объединитесь и действовать будете не со срывом, а спокойно и продуманно, у вас может многое получиться в этом правом деле.
— Где бы его еще найти, этого Крестного, — с сарказмом в голосе произнес Тихонов. — Он же у нас теперь по заграницам шляется, потому как здесь жить несладко.
— Слушай, Тихон, — наконец не выдержал Титов, — может, ты прекратишь свои наезды на нашего шефа? Он не по своей воле вынужден там сидеть. У него две дырки в боку, их еще заштопать надо.
— А ты мне глотку не затыкай! — взвился Тихон. — Ты для меня не авторитет, ты здесь слуга своего хозяина. Сиди жди, когда слово дадут.
— Тихо, тихо, — размеренным голосом протянул Креселидзе. — Зачем горячиться, мы здесь просто поговорить встретились, дела обсудить. Ссориться не надо.
— Скажи, дорогой, — Жордания обратился к Ламберту, — как нам увидеть твоего шефа?
— К сожалению, пока я этого вам сказать не могу, — устало вздохнул Ламберт. — Во-первых, потому что это зависит не от меня, а во-вторых, честно говоря, я и сам не знаю, где сейчас находится Сергей Владимирович.
— Слушай, друг, — Креселидзе был невозмутим, — закинь, пожалуйста, Сергею Владимировичу информацию о том, что мы хотим с ним стрелку забить. Сам знаешь, нам есть о чем с ним поговорить.
— Хорошо, — кивнул Ламберт, — я сделаю это, как только у меня появится такая возможность.
— А сейчас мы хотим поблагодарить хозяина за радушный прием. — Креселидзе посмотрел на Тихона. — Спасибо тебе, друг, что принял нас, в помощи не отказал. Твою доброту мы помнить будем. А теперь нам пора уезжать. Алик останется в городе и займется потихоньку делами. Мы вернемся в ваш город, но чуть позже.
Грузины встали и, вежливо попрощавшись, покинули зал в сопровождении Тихонова, проводившего их до выхода. Следующим засобирался Гаврилов. Буркнув что-то на прощание Тихону, Ламберту и Титову, он уехал.
Оставшейся троице было что обсудить. Когда Тихон вернулся и уселся за стол, Титов обратился к нему со следующим вопросом:
— Ты зачем, Тихон, нашего коммерсанта обижаешь? У одного бизнес отжал, теперь еще и на другого наехал. Не по-человечески это, в нашем-то положении друг другу еще козни строить.
Тон речи Титова и сами аргументы были скорее просительными, чем предупредительными. Ничего другого в данной ситуации Титову не оставалось. Это понимал он, это понимал и Тихон, что явно доставляло удовольствие последнему.
После получасового разговора он вальяжно махнул рукой и произнес:
— Ладно, разберемся с вашим барыгой. Если где палку перегнули, то откатим ситуацию назад.
На этом разговор был завершен. Титов с Ламбертом попрощались с хозяином кафе и отправились к поджидавшим их автомашинам.
* * *
Два черных «Мерседеса» мчались по объездной дороге вокруг города по направлению к Московскому шоссе. В первой машине ехала охрана грузинских воров. Во второй ехали они сами и вместе с ними племянник Сохадзе, Алик.
— Ну и что думаешь об этом базаре? — спросил Жорж у Креселидзе.
— Мало хорошего, — ответил тот. — Бакланы за столом собрались и языком дрищут.
— Гаврила сильно сдал, — произнес Жордания. — Пора действительно сходняк собирать и нового смотрящего в город посылать. Гаврила на наркоте спекся, говорят, одной травкой он уже не обходится — геру и кокс нюхать начал. Какой тут авторитет, если от наркоты зависишь. Кто уважать будет такого? Жаль, такой вор был знатный…
— Ну и Тихон этот не авторитет, — продолжил обсуждение Жордания.
— Кто спорит, слушай, — горячо взмахнул рукой Креселидзе. — Картонный он, дутый. Такому обещание дать — как пернуть. На бабках и власти ведется.
— Однако другого нет, — вздохнул Жорж. — Гаврила даже принять нас отказался, хотя я ему первому звонил. Сказал, что его менты пасут и обеспечить безопасность он нам не сможет… Впрочем, после этого моего звонка ему бомбу и подбросили…
— Да, — согласился Креселидзе, — пока нам можно иметь дело только с этим Тихоном.
— Однако словам Гаврилова верить можно, — задумчиво произнес Жордания, — а он нам намекал, что лучше иметь дело с этим Крестным. Во всяком случае, в споре за нефтянку он более надежный партнер.
— Не верю я, — запротестовал Креселидзе, — не наши все эти люди, не блатняки. На зоне ни разу не были, хорошо, если в следственном изоляторе пару месяцев на шконках повалялись.
— Э, зря ты так, — в свою очередь возразил Жорж, — Крестный зону топтал и в воры коронован авторитетными людьми. Да и Гаврила его рекомендовал для ведения дел.
— Гаврила его и короновал со своими корешами, — парировал Бивень. — Не верю я этому молодняку. И Крестный этот не по нашим понятиям живет, в политику лезет, под делового косит. Людишки его сегодня сидели молча, лишь наблюдали за всем этим, ничего конкретного сказать не могли. Такое впечатление, что у них что-то свое на уме. О чем нам лучше и не знать.
— Не спеши с выводами, — сказал Жордания. — Их молчание может быть просто хорошей выучкой. Все у них решает хозяин, а он в отъезде, значит, пока решения у них быть не может. По-моему, все же Гаврила прав. Он брехать нам не будет. С Крестным нам обязательно свидеться надо.
— Ладно, поживем — увидим, — махнул рукой Креселидзе. — В одном Гаврилов прав: город этот сучий стал. И нам, ворам, жить и дела делать здесь будет непросто.
«Мерседесы» въехали в полосу придорожных посадок. Дорога в этом месте пересекала лесной массив, прилегающий к городу. Трасса не была освещена придорожными фонарями. И через окна автомобилей по обеим сторонам можно было разглядеть лишь контуры деревьев, выхваченных светом автомобильных фар.
— Вот что, Алик, — снова заговорил Жордания, глядя в окно автомобиля. Молодой человек, сидевший на переднем сиденье, повернулся, слушая авторитета. — Поживи здесь пока, осмотрись, вникай в суть дела. Пока ни в какие споры ни с кем не вступай, лишь собирай информацию.
Неожиданно Жордания прервал свою речь и быстро оглянулся назад:
— Что это?
Сзади мчащегося «Мерседеса», ничуть не отставая от него, ехали два автомобиля. Их фары высветились в темноте неожиданно.
Было похоже на то, что оба автомобиля выехали на трассу с проселочной дороги. Автомобили держались за «Мерседесами» на коротком расстоянии, не отставая и не заезжая вперед.
Взгляд Креселидзе был направлен вперед. Там неожиданно стал сбавлять скорость первый «Мерседес», с охраной. Дорогу ему вдруг резко преградил ехавший впереди «КамАЗ», который догнали иномарки.
Передний «Мерседес», включив поворотник, старался обогнать его, но неожиданно грузовик резко принял влево и остановился, перекрыв проезжую часть.
Водитель первого «Мерседеса» резко затормозил и, чтобы избежать лобового столкновения, выкрутил руль влево. Машину занесло, и она ударилась правым бортом о стоявший на дороге грузовик.
Водитель второго «Мерседеса» успел затормозить, но скорость была так велика, что «Мерседес» все-таки врезался в дверь машины с охраной.
Следовавшие за «Мерседесами» две иномарки — «Опель» и «Фольксваген» — как по команде остановились у второго «Мерседеса».
— Атас! Засада! — крикнул Креселидзе, увидев, как в окне автомашины появилось дуло автомата.
Автоматные очереди прошили темноту ночи трассирующими пулями. Стреляли из двух автомашин одновременно. На асфальт и в салон машин посыпались брызги автомобильного стекла, вдребезги разлетевшегося под градом пуль, корпуса «Мерседесов» за несколько секунд покрылись дырами.
Первые секунды нападения стали роковыми для многих. Были убиты сразу несколько охранников, которые не смогли оказать достойного сопротивления, так как были зажаты двумя автомобилями.
Шофер второго «Мерседеса» сориентировался быстро. Включив заднюю скорость, он пытался вывести машину из-под огня. Но едва машина сдвинулась с места, как автоматная очередь, выпущенная из «Опеля», ранила его в грудь и в голову, и он завалился набок, уткнувшись виском в стойку автомобиля. Машина дернулась и заглохла.
Этой же очередью был убит и Креселидзе. Жордании и Алику повезло больше. Им удалось выскочить из машины и броситься в сторону леса. По ним тут же была выпущена автоматная очередь, оборвавшая жизнь Алика.
В руках Жордании был «ТТ», который он вынул из тайника на заднем сиденье автомобиля, как только послышались первые автоматные выстрелы. На бегу развернувшись, он сделал несколько выстрелов в сторону «Фольксвагена», после чего в прыжке бросился в придорожный кювет.
Едва приземлившись, он на четвереньках, но быстро, чего трудно было ожидать от этого пожилого грузного мужчины, прополз вдоль дороги метров десять и, собравшись с духом, выскочил из канавы.
Маневр, предпринятый им, дал результат. Киллеры не ожидали, что он выскочит в другом месте, и замешкались со стрельбой, когда увидели его. Преследовать же его в кювете они не стали, зная, что Жордания вооружен.
Автоматная очередь грохнула в тот момент, когда Жордания уже вбегал в лес, пригибаясь к земле. Несколько пуль просвистели над ним, обрубив ветки над его головой. И еще одна попала в дерево в тот момент, когда он пробегал мимо. Однако, углубившись в лес метров на пять, он уже был недосягаем.
Не оглядываясь, Жорж бежал по лесу минут пятнадцать, прежде чем понял, что ему удалось уйти от киллеров и погони за ним нет. Тогда он остановился и, обессиленный, упал на землю, раскинув руки в стороны, стараясь отдышаться.
Через минуту он рывком поднялся и продолжил свой путь бегом, на ходу осмысливая, что ему делать дальше.
Неожиданно деревья поредели, а потом вообще расступились, и Жорж увидел, что выбежал на проезжую часть. Секунду-другую он соображал, куда пойти дальше, и тут увидел фары приближающегося автомобиля.
Приняв решение, Жордания вышел на дорогу и поднял руку. Журчащий и клокочущий звук означал, что приближается «Запорожец».
Завидев человека, водитель остановил автомобиль в паре метров от грузина.
— Ты что, сдурел, что ли, под колеса лезешь. А если бы я на иномарке ехал, я бы тебя на скорости сшиб и не заметил! — закричал шофер «Запорожца», высунув голову из окна.
— Будешь, будешь ехать, дорогой, — проговорил Жордания, влезая на пустующее рядом с шофером пассажирское кресло. — Вот увезешь меня отсюда побыстрее — и будешь ездить на иномарке.
С первого взгляда Жорж понял, что мужик на «Запорожце» обычный дачник, задержавшийся на своей «фазенде» и возвращающийся в город. На заднем сиденье стояли корзины с помидорами и ягодами, лежали пучки каких-то трав, которые дачник сорвал где-нибудь в лесу. Кроме шофера, в машине никого больше не было.
Одновременно и садовод оценил своего нежданного пассажира, который вполне мог стать и его жертвой, если бы тот не затормозил вовремя. Увидев в руках Жоржа пистолет, шофер испугался и произнес:
— Э, мужик, ты чего?.. У меня и брать-то, кроме помидоров и этого драндулета, нечего.
— Э-э, — досадливо протянул Жордания, махнув пистолетом, — что мне брать, зачем мне брать?.. Мне от тебя ничего не надо, езжай, дорогой, скорей, езжай, богом тебя прошу.
Шофер даже не пошевелился. Он продолжал разглядывать своего пассажира.
— Слушай, мужик, это не вы там трататайку устроили? — произнес садовод. — Я думал, это фейерверк, празднество на окружной дороге проходит.
— Какой фейерверк, о чем говоришь. Это люди нехорошие убить меня хотят. Езжай быстрей, — продолжил твердить Жордания, теряя при этом терпение.
— Нет, мужик, ты извини, но я ввязываться в эти дела не хочу. Мне свою старуху вдовой рано еще оставлять, — категорически ответил Жоржу дачник.
Терпение Жордания кончилось. Он сунул в лицо водилы ствол «ТТ» и закричал:
— Езжай, тебе говорят, быстро!
Этот метод оказался действенным. Водитель включил передачу и нажал на педаль газа. «Запорожец», громко фыркнув, тронулся с места. Жордания облегченно вздохнул и, убрав пистолет от лица шофера, проговорил:
— Извини, брат, сам виноват. Добром тебя просил, но ты плохо понимал.
Он примирительно посмотрел на водилу и произнес:
— Если поможешь мне выбраться отсюда, слово даю, купишь себе новую машину.
Водитель скосил взгляд на Жорданию, пытаясь понять, врет он или нет. В следующий момент его внимание приковал перстень на правой руке грузина. Блеск последнего, видимо, окончательно убедил водилу в том, что его пассажиру вполне по карману выполнить свое обещание.
Придя к такому выводу, мужичок сильнее надавил на педаль акселератора, и «Запорожец» понесся по ночной трассе к городу.
— Куда ехать-то? — поинтересовался водила, когда впереди показались огни городских улиц.
Сидевший в молчаливости и задумчивости Жорж ответил не сразу.
— Надо проехать сначала милицейский пост, а там в городе решим, — произнес он наконец.
Хилый «Запорожец» не привлек внимания дежуривших на посту милиционеров и через пять минут уже петлял по городским улицам. Наконец он остановился недалеко от большого рекламного щита.
— Ну что, куда теперь? — нетерпеливо спросил водитель.
Жордания снова молчал, на сей раз его внимание было приковано к рекламному щиту. Он почти минуту пялился в него и наконец произнес:
— Наверно, это судьба.
— Ты о чем? — не понял садовод и, перехватив взгляд грузина, посмотрел на щит.
На щите был нарисован парень в камуфляже и берете, с помповым ружьем в руках. Надпись, расположенная в верхней части щита, гласила: «Охранное агентство «Легион». Все виды охранных услуг. Вооруженное сопровождение грузов по стране». Внизу на щите был указан телефон и адрес.
— Чего это ты? — спросил садовод. — Охраной решил обзавестись?
— Да, — произнес задумчиво Жордания, — охрана мне теперь нужна новая.
И, словно очнувшись из забытья, проговорил:
— Давай, езжай по этому адресу.
* * *
…Поздно ночью Костю Титова разбудил телефонный звонок. Звонил его заместитель по охранному агентству «Легион» Юрий Пастухов, который дежурил сегодня ночью в агентстве.
— Что случилось? — недовольно спросил Титов.
— Странное дело, Костя, — произнес Пастухов. — Ночью вломился какой-то мужик, кавказец. Требует тебя.
— Кто он, откуда? — насторожился Титов, услышав информацию.
— Понятия не имею. Говорит, что ты его знаешь. Приехал сюда на каком-то «Запорожце». У него «ствол» «ТТ».
— Как зовут-то хоть?
— Не говорит, вернее, говорит какую-то то ли кликуху, то ли имя — Жорж. Пистолет не отдает, все время талдычит, что хочет тебя увидеть.
— Где он сейчас? — спросил Титов, начиная догадываться, о ком идет речь.
— Мы его отвели в наш спецприемник и заперли. Ментам звонить не стали.
— Правильно сделали, — произнес Титов. — Жди меня, я сейчас приеду.
Через двадцать минут Титов вошел в специальное помещение в охранном агентстве. Оно официально числилось как чулан, на самом же деле вполне могло выполнять функции карцера, поскольку из мебели здесь находился лишь один деревянный топчан, обшитый кожзаменителем.
На этой жесткой кровати лежал на спине, закинув руки за голову, Захар Жордания. Когда Титов вошел в камеру, Жорж медленно поднялся и сел. В правой руке у него Титов увидел пистолет, который тот держал хватом не за рукоятку, а за ствол.
Когда Костя подошел к Жоржу, тот убрал руку с пистолетом за спину, заткнув «ТТ» за пояс брюк.
Костя закрыл за собой дверь и, подойдя поближе к Жоржу, спросил:
— Что случилось, Захар Константинович?
— Беда, брат, случилась, беда. Кто-то нас «заказал». По дороге засаду устроили нам. Из автоматов расстреляли. Я успел выскочить из машины. Но… но думаю, что я единственный, кто уцелел.
— Где это случилось? — спросил Костя.
— На кольцевой дороге, на пути к Московскому шоссе.
— Понятно, — произнес Титов, тяжело вздохнув. — Но почему ты сюда пришел?
Жордания с удивлением и одновременно с легким презрением посмотрел на Титова и отвернулся. Похоже, этот вопрос, разгневавший бы его в другой ситуации, сейчас особого удивления уже не вызвал.
«Гаврила прав, говоря, что это сучий город», — подумал про себя Жорж.
— К кому же мне идти? — задал философский вопрос Жордания. — Тихон — организатор сходняка и хозяин места, где он состоялся, — безопасности нашей не обеспечил. Гаврила еще на сходняке сказал, чтобы в случае начала новых разборок на него не рассчитывали. Куда же мне было еще идти? Вы молчали, вот я и подумал, что в помощи вы мне не откажете.
Костя молчал, обдумывая слова Жордании и создавшееся положение. Ввязываться в эту историю ему очень не хотелось. Если в городе узнают, что он помог Жордании укрыться, то нового витка проблем для ассоциации «Корвет» не избежать.
Однако бросить вора в законе в беде Костя тоже не мог. За этим, по его мнению, могли последовать еще большие проблемы.
— Но не пойду же я до Москвы пешком, в самом деле, — вслух проговорил Жордания. — Как думаешь?
Костя снова тяжело вздохнул. Но он уже принял решение.
— Действительно, — согласившись с грузином, произнес Костя, — пешком идти тебе, Захар Константинович, не солидно. Отправлю тебя на машине.
— Зачем отправлять, — произнес Жордания, — сам уеду. Позвоню своим людям, завтра меня заберут.
— Не пойдет, — мотнул головой Костя. — До завтра ждать не будем. Уедешь сегодня, сейчас же. Я не знаю точно, кто твоих друзей завалил и кто тебя замочить пытался, я могу лишь предполагать. Но я знаю точно: если эти люди узнают о том, что я помог тебе сбежать, то те же самые проблемы могут возникнуть у меня. Поэтому в Москву ты уедешь сегодня же, с «КамАЗами», вместе с грузом товара, который сопровождают мои охранники. Я тебе сделаю документы, по которым ты будешь числиться экспедитором.
Пытавшийся поначалу возразить, Жордания выслушал все же до конца речь Титова. По тону, которым Костя изложил свои условия, Жорж понял, что спорить в этом бесполезно. Но этот вариант его все же устраивал. Он усмехнулся, заглянул в глаза Кости и произнес:
— Хорошо, что не уборщицей меня в штат к себе берешь, а большим человеком — экспедитором.
— Когда речь идет о жизни и смерти, можно и уборщицей прикинуться, чтобы от киллеров сбежать. Слыхал, что Керенский в семнадцатом году в дамском платье из Зимнего дворца сбежал?.. А он все же глава Временного правительства России был. Тоже авторитет в своем роде.
— Ладно, убедил, — улыбнулся Жордания. — Когда выезжать?
— Груз должен выйти через сорок минут. Через двадцать минут документы будут готовы, и ты можешь спокойно выезжать в столицу нашей Родины.
— Хорошо, спасибо, — произнес Жордания и протянул Косте руку.
Титов пожал ее и собирался уже уходить, когда Жордания сказал:
— И еще у меня к тебе просьба будет.
— Какая? — насторожился Титов.
— Ты и этот немец-банкир, окажите помощь моим людям, которые приедут трупы забирать. Скорее всего, ребят на родину, в Грузию, отправят и там похоронят. Все ваши затраты я компенсирую.
— Без базара, — коротко ответил Титов и добавил: — Все, что от нас понадобится, мы сделаем.
Титов вышел из помещения. А Жордания снова улегся на топчан. Меньше чем через двадцать минут в комнате появился заместитель Титова Пастухов. Он положил перед Жорданией пятнистую униформу охранника и свеженапечатанные документы.
Вошедший вместе с ним охранник щелкнул фотоаппаратом. Фотографию, тут же вылезшую из «Полароида», обрезали и наклеили на документы.
— Ну вот, все готово, — произнес Юра. — Теперь переодевайтесь, и в добрый путь. Если все будет нормально, утром будете в Москве. Ребята вас добросят туда, куда вы скажете.
Еще через несколько минут Жордания уже садился в стоявший у входа темный джип «Форд Эксплорер», где уже сидели трое молодых парней-охранников из агентства «Легион».
