32
Латиноамериканская республика, столица
Людмила Федоровна сидела на своей кровати, слегка покачиваясь и тихонько скуля себе под нос:
– Ой, что же делать-то? Что же делать?
С того момента, как она узнала о том, что мужа увезли американцы, она не находила себе места, не зная, что предпринять. Поначалу она все порывалась позвонить в полицию. Но что-то ее все время останавливало. То ли отсутствие доверия к властям, которые все равно не смогут найти супруга, то ли боязнь отвечать на вопрос, откуда у нее под кроватью стоит чемодан, доверху набитый деньгами.
То, что муж не вернется, по крайней мере, в ближайшем будущем, женщина понимала. Но ей ужасно страшно было признаться в этом самой себе, поскольку тогда пришлось бы выть от одиночества.
Нужно бежать за границу, в конце концов решила Остроумова. Но нужно было что-то делать с этими десятью миллионами. Понятное дело, они незримо грели ей душу. Только хлопот с ними от этого меньше не становилось. Десять «лимонов» ведь не засунешь в дамскую сумочку и не спрячешь в бюстгальтере. Они весят-то, поди, больше пуда! Взять с собой, сколько унесешь, спрятав в одежде? Так большая часть не влезет. Не-ет уж, не для того она так рисковала, чтобы кому-нибудь дарить свои законные денежки!
Внезапно нахлынули новые леденящие душу предположения. А что, если японец никуда не уехал? И вернется за своими долларами? Даже если он окажется честным человеком, что с того? Ведь ему достаточно проболтаться о сделке, а уж охотников отнять у одинокой женщины миллионы найдется уйма!
«Бежать!!! – зазвенело в ее голове. – И прямо сейчас! А то будет поздно!» Хозяйка даже решительно встала с кровати. Но потом всхлипнула и в отчаянии рухнула обратно, потому что кошки на душе заскребли еще сильнее, подгоняемые вопросом: «Куда?»
Внезапный стук в двери оборвал нестройный хоровод ее мыслей. Сердце рухнуло в пятки, а в пересохшем горле застрял сдавленный вскрик. Замерев, женщина осталась сидеть на прежнем месте, даже не пытаясь выяснить, кто тарабанит в ее двери. Стук повторился, снова заставив ее вздрогнуть всем телом. Человек, пришедший зачем-то в ее дом, оказался настойчивым. В конце концов любопытство одержало верх над инстинктом самосохранения, и Остроумова поднялась с кровати. Ступая на носках и не дыша, она подкралась к окну, располагавшемуся прямо над входом, и краешком глаза выглянула на улицу.
У подъезда к вилле стоял дорогой черный лимузин, какие она лицезрела только в центре города, когда по выходным иногда прогуливалась с мужем мимо дорогих бутиков и ресторанов. За тонированными стеклами едва различалась фигура водителя. Приподнявшись на цыпочки, Людмила Федоровна заглянула на крыльцо – там никого уже не было. Она перевела дух.
Голоса на противоположной стороне улицы привлекли ее внимание. Близоруко щурясь, она попыталась рассмотреть, что там творится, и с ужасом заметила, что пошевелила занавеску.
Незнакомец в белой рубашке с галстуком, который как раз расспрашивал о ней у соседей, тоже заметил это. Вежливо попрощавшись, он снова зашагал к крыльцу виллы Остроумовых.
У Людмилы Федоровны подкосились ноги. Понимая, что надо бежать сломя голову, она не могла сойти с места, а лишь завороженно, как кролик на удава, смотрела на приближающегося мужчину. Тот догадался, что она стоит за тюлем, и приветливо помахал ей рукой.
Новый стук в двери вывел женщину из оцепенения. Шаг за шагом она медленно отступила к кровати. Растерянно оглянулась, первым делом удостоверившись, что чемодан все еще на месте. Нащупала рукой радиотелефон. «Если пропадать, так уж в полиции, – подумала она лихорадочно и сдавила в руке трубку. – Там хоть какие-то шансы есть остаться с деньгами. А так сунет нож под ребро и уйдет!»
Как гром среди ясного неба прозвучала телефонная трель. Вскрикнув от неожиданности, Остроумова выронила трубку на пол. Та глухо брякнулась об ковер, но звонить не перестала. Подумав, женщина решила ответить. Включив соединение, она с замиранием сердца прислушалась.
– Алло! Сеньора Остроумова? Алло! – Голос, звучавший в трубке, оказался не таким уж и страшным. Приятный мужской баритон. Стараясь унять дрожь в голосе, Людмила Федоровна сипло проговорила:
– Д-да?
– Сеньора Остроумова! – облегченно вздохнули в трубке. – Я так рад вас слышать, вы себе не представляете. Меня зовут Оливер Бэнтон, я давний знакомый вашего мужа.
– Он мне о вас не рассказывал, – супруга изобретателя подозрительно отодвинула от себя аппарат, словно собеседник оттуда мог достать ее рукой.
– Естественно, ведь я работаю в посольстве Соединенных Штатов Америки, а Иван Иванович не любит афишировать знакомства с американцами. Людмила Федоровна, нам надо поговорить о вашем муже. Он кое-что просил вам передать. Вы не впустите меня в дом?
– Нет, – поспешно заявила хозяйка, мучительно соображая, как бы поубедительнее отказаться. – Я… я не одета!
– Это ничего, я могу подождать. Разговор очень важен в первую очередь для вас. Вы же не хотите всю жизнь провести в одиночестве, дожидаясь мужа, пока он будет загорать на Каймановых островах?
– А почему я должна вам поверить, что вы не бандит?
Бэнтон неподдельно рассмеялся:
– Вы похожи на мою сестру, она такая же недоверчивая. Но вы абсолютно правы, незнакомым людям в доме делать нечего. Хотите, я просуну в почтовую щель свои документы, чтобы вы убедились, что я тот, за кого себя выдаю?
– Хочу, – сказала Остроумова. – Но учтите, если вы будете вести себя странно, я тут же вызову полицию. Участок всего в двух кварталах отсюда, приедут быстро!
Спустившись по лестнице в прихожую, она с опаской подобралась к двери. Из прорези уже торчала серая книжица. Дама резко выдернула ее, словно боясь, что ее схватят за руку.
– Только верните мне ее, – попросил уже из-за двери тот же голос. – Иначе меня ждут крупные неприятности!
Хозяйка напряженно наморщила лоб, пытаясь разобраться в документах. Фотография вроде похожая, да и печатей много солидных. Облизав пересохшие губы, она подошла к двери и сунула книжку обратно.
– Ну и как? Теперь мне доверяете? – спросил военный атташе.
– А через дверь нельзя поговорить? – Женщина все еще колебалась.
– Можно и через дверь, если вам так удобнее. Вы, наверное, волнуетесь за своего мужа, не зная, где он находится? Хочу вас успокоить – с ним все в полном порядке. Ему в последнее время часто угрожали, поэтому он попросил меня ненадолго его спрятать. Пока он не примет решения, куда ему все-таки ехать. Хотите знать, к чему он склоняется? Скажу вам по секрету: он хочет уехать в Соединенные Штаты. Мы предложили вашему мужу выгодный контракт на работу и наше гражданство. Даже подобрали в каталоге виллу на берегу океана, чтобы не сильно менять стереотипы. Вот взгляните, у меня есть фото.
С этими словами фотокарточка проделала тот же путь сквозь почтовую прорезь, что и его паспорт минуту назад. Остроумова жадно впилась глазами в небольшой квадратик, на котором был запечатлен шикарный особняк, раз в пять больше нынешней виллы, с собственной пристанью и стоящей у нее яхтой.
– Иван Иванович боится только вашего неодобрения. Думает, что вы посчитаете его трусом, если он откажется жить здесь, в этой дыре, где никто не проявляет должного уважения к вашей семье. Чтобы доказать свою мужественность, он придумал даже совершенно сумасбродную идею с переездом в Россию, где вам не светило ничего, кроме комнатки в коммуналке и крошечной зарплаты. Вы знаете, что такое коммуналка?
– Слышала, – поспешила ответить Остроумова. Она ушам своим не верила: неужели ее Ванечка одумался наконец и понял, чему нужно отдавать предпочтение – деньгам или голому патриотизму.
– А как же разрешение на выезд? – спросила она, вспомнив, как бесплодно ее благоверный пытался его получить.
– О, у нас есть маленькая договоренность с местными властями. Мы сначала перевезем вас и вашего мужа в Америку, а потом уже сами уладим все формальности, не спеша и не вмешивая вас в это мутное дело.
Дикое чувство восторга охватило хозяйку виллы. Вот так просто и разом решались все ее проблемы. К десяти миллионам долларов, о которых американцам можно и не говорить, добавится замок на берегу и выгодная работа для мужа! Просто так, чтобы не показаться алчной, она спросила, нетерпеливо притопывая на месте:
– А он правда так решил? И мне не говорил об этом потому, что боялся, что я не одобрю?
– Истинная правда, сеньора Остроумова. – Бэнтон готов был даже принести клятву, только бы уговорить эту старую стерву. – Так мне и говорил: «Я-то согласен стать американским гражданином, а вот моя дорогая жена может сказать "нет". Она так мечтает вернуться в Россию!»
– Ну, это он зря, – радостно пропела дама, щелкая замком и открывая двери. – Так ему и передайте. Я согласна ехать в Штаты.
– Превосходно, сеньора Остроумова! Я буду рад помочь вам обрести новый дом. Но есть маленькое «но». Ехать надо немедленно. Вы сами видели, что творится в стране – митинги, протесты. И власти ничего не могут с этим поделать. Вернее, не хотят. Им ведь очень выгодно оставить вас и вашего супруга здесь и принудить работать фактически даром! Понимаете?
Женщина, округлив глаза, закивала.
– И чем дальше, тем больше они найдут причин, чтобы не дать вам уехать и жить нормальной и счастливой жизнью! Видите, они уже подкупили дешевую актриску, чтобы она оклеветала вашего мужа, обвинив его во внебрачных связях!
– Так это они? – ахнула Людмила Федоровна. – Вот ироды! А я уже невесть что подумала про Ванечку.
– Да! – подтвердил Бэнтон. – В общем, пора собираться. Возьмите только самое необходимое, одну сумку, не больше. Остальное все будет в Америке. Единственное, о чем просил муж, забрать его компьютер, диски… ну, то, с чем он работал.
– Ноутбук, что ли? – похвасталась знанием модного словечка Людмила Федоровна. – Ладно, возьму.
– Пяти минут достаточно? – Атташе глянул на часы. – Больше, к сожалению, времени у нас нет.
– Да я и за одну минуту соберусь! – заявила хозяйка, торопливо скрываясь в глубине дома. – Возьму только самое дорогое!
В этом она не лукавила. Не обращая внимания на одышку, она почти бегом добралась до своей спальни и, плюхнувшись на колени, вытянула из-под кровати тяжеленный чемодан с железными уголками. С оханьем поднявшись, она вдруг сообразила, что тот под завязку забит денежными пачками и никакой компьютер туда уже не влезет. «Ну и черт с ним, – махнула она рукой. – Новый купит. А то ведь атташе этот тоже себе на уме. Сказал – один чемодан, значит, один и брать надо. Не ровен час, велит его бросить, а "машинку счетную" эту с собой брать. Для него-то она важнее!» Бросив в дамскую сумочку документы и что-то из косметики, она подхватила свою драгоценную ношу и тяжело затопала по лестнице.
Бэнтон кинулся к ней навстречу, чтобы помочь. На его лице отражалось непритворное удивление.
– Так быстро?
– А чего ж? Голому собраться – только подпоясаться!
– Что? – не понял атташе.
– Не обращайте внимания, пословица такая, – объяснила Остроумова, недоверчиво косясь на Бэнтона, который взялся за обшарпанную ручку ее «сокровища».
– А вещи мужа?
– Все здесь! Все здесь! – сладко пропела она, любовно погладив чемодан. Только объяснять американцу, что имеет в виду будущие вещи, которые вместе с Ванечкой собирается купить в Америке, она не стала.
Зазвонил мобильный Бэнтона. Выслушав кого-то, он нахмурился и быстрым шагом направился к автомобилю. Женщина еле успевала за ним.
– А как же с домом-то быть? Я даже горничной не сказала ничего…
Атташе ответил уже без прежней любезности, чем сразу же обидел Остроумову:
– Ничего с вашей виллой не случится. Забудьте. Завтра я пришлю человека, он все уладит. Садитесь в машину, мы спешим.
Ни слова не сказав и надув губы, жена изобретателя уселась на заднее сиденье черного лимузина.
Всю дорогу она сохраняла молчание, разглядывая проносившиеся мимо дома и деревья. Да Бэнтону, собственно, было в это время не до нее. Он все время звонил куда-то, кого-то просил, на кого-то кричал и требовал, с кем-то откровенно любезничал. При этом на его физиономии отражалось постоянное чувство обеспокоенности. Английский Остроумова знала плохо, поэтому даже и не слушала его болтовню. И очень удивилась, когда они остановились в пробке перед полицейским кордоном.
– Что-то случилось? – спросила Людмила Федоровна, удивленно крутя головой и пытаясь рассмотреть, из-за чего все стоят.
– Сеньора Остроумова! – Голос атташе был строг и серьезен. Он уже не просил, а приказывал, что абсолютно не нравилось жене изобретателя. – Сядьте на место и помолчите. Полиция может вас узнать, и все ваши мечты о безоблачном будущем так и останутся мечтами.
Водитель приоткрыл свое окно и выставил на крышу лимузина мигалку, которая сразу же замелькала яркими огнями. Взвыла сирена, требуя пропустить дипломатическую машину. Выехав на тротуар, лимузин объехал дорожный затор, который образовал полицейский фургон, ставший поперек полосы. Заметив приближающуюся автомашину с проблесковым маячком, к ней направился один из копов.
Бэнтон опустил стекло со своей стороны.
– Сеньор офицер! – прокричал он. – Я – военный атташе Соединенных Штатов Америки! Пропустите меня, пожалуйста, у меня срочное дело!
Полицейский был необычно вежлив и терпелив.
– Дорога закрыта, сеньор атташе, – ответил он. – Туда нельзя.
– Вы не понимаете! – Оливер Бэнтон счел необходимым немного надавить на стража порядка. – У меня – дипломатический иммунитет, вы не имеете права задерживать мою машину. Дайте дорогу!
– Боюсь, что это невозможно, – занудность офицера начала Бэнтона раздражать. – Дорога закрыта.
– Да знаю я, что впереди – затопленный район! – воскликнул американец. – Потому туда и еду. Меня там уже ждут.
– Прошу вас, сеньор! Выключите мигалку и возвращайтесь обратно! Проезда нет! Дорога закрыта!
«Вот твердолобый!» – возмутился атташе, выскакивая наружу. Полицейский схватился за кобуру:
– Сеньор! Не делайте резких движений и сядьте обратно в машину!
– Хорошо, хорошо! – Бэнтон развернул заранее приготовленное удостоверение. – Вот мои документы. Сеньор офицер, можно мне два слова? Я все объясню!
Коп немного успокоился и дал возможность американцу подойти. Тихо побеседовав с ним, он спрятал незаметно полученные от Бэнтона деньги в карман и крикнул напарнику:
– Сдай назад! Пропусти дипломата!
Черный лимузин, вывернув колеса, прокатился мимо полицейского фургона и запылил по пустынной улице. А полицейский с каменной физиономией вернулся к своему занятию – принялся дальше растолковывать возмущенным водителям, что проехать им не удастся.
* * *
Небольшой дюралевый катер, который атташе удалось раздобыть путем долгих телефонных переговоров, выглядел хлипким. По крайней мере, у мадам Остроумовой сложилось впечатление, что у нее есть все шансы ощутить на себе всю прелесть купания в мутных водах разлившейся реки.
– Мы что, поплывем на нем? – недоуменно уставилась она на суденышко.
– Да, – Бэнтону было не до пространных убеждений. – Именно.
Людмила Федоровна сморщила нос и вслед за атташе, который с ее чемоданом уже забрался в катер, ступила на зыбкую палубу.
Взревел лодочный двигатель. Остроумова вцепилась в поручни, совершенно не напрасно приготовившись к болтанке. Парень, который стоял у руля, заложил крутой вираж и погнал судно прочь от берега, не заботясь о комфорте пассажиров. Для него важнее была скорость.
Вскоре впереди показались крыши затопленных зданий американской загородной резиденции.
