До новолуния оставалось всего несколько дней. Эрл понимал, что самое сложное — дать его стрелкам возможность привыкнуть друг к другу, привыкнуть настолько, насколько могли эти сварливые, эгоистичные, говорливые старики. Казалось, их несколько успокоило появление Оди, хотя каждая маленькая группировка пыталась перетянуть его на свою сторону. Но Оди предпочитал держаться сам по себе, и Эрл с облегчением наблюдал за тем, как самый молодой из стрелков ловко лавирует между стариками, не оказывая предпочтения кому-то одному и при этом стараясь поддерживать хорошие отношения с каждым из них. Кроме того, Эрл с радостью отмечал, хотя и не мог выразить это словами, что до сих пор между Салли и Оди не возникло ничего крепче простой дружбы.

В течение двух дней ферма напоминала скорее сборище выживших из ума стариков, чем отряд стрелков, готовящихся к горячему делу. Старики ссорились, ругались, подначивали друг друга. Чарли Хатчисон доводил всех до белого каления своей агрессивностью, Билл Дженнингс подавлял всех своим величественным лицом, на котором застыло выражение полного безразличия, Элмер и Джек заносчиво обнюхивали друг друга, а Эд тихо дремал на крыльце, ел то, что готовила его внучка, и взирал на происходящее вокруг с умиротворенной улыбкой. Со стороны могло показаться, что старик не совсем понимает, где находится, однако Эрл знал, что это лишь внешняя видимость; Эд Макгриффин прекрасно сознавал, где он находится и что ждет его впереди. Он просто берег силы.

Наконец настал вечер, когда Эрл взял на себя роль руководителя и занялся подготовкой. Началось все с общего собрания, назначенного на восемь часов вечера, сразу после ужина, когда все находились в самом благодушном настроении и еще никто не успел напиться.

До сих пор Эрл предпочитал оставаться в тени. Он понимал, что каждый из стариков являлся яркой звездой в своем собственном крохотном мирке, и не хотел стать для них внезапно появившимся из ниоткуда тираном, который рявкал бы на них, обращаясь с ними, как с дерьмом. Старики не нуждались в том, чтобы ими командовали; их требовалось лишь направить в нужную сторону.

— Так, ребята, — начал Эрл, — мне бы хотелось рассказать вам то, что я придумал, чтобы все всё услышали и каждый смог высказать любые замечания. Вы согласны? Все готовы?

— Эрл, — ответил за всех Чарли Хатчисон, — эти старики настолько выжили из ума, что все равно не смогут ничего запомнить. Они уже на пороге старческого маразма, так что рассказывать им что-либо бесполезно. Просто толкни каждого в нужном направлении и прикажи стрелять, и это все, что тебе удастся от них добиться.

— Говори только за себя, старый высохший козел, — возмутился Элмер Кэй, — У меня в печени осталось еще достаточно желчи, и я не позволю говорить за себя какому-то сушеному бобовому стручку из Техаса, похваляющемуся тем, что у него на счету жизнь нескольких мексиканцев.

— Ого, тяф-тяф-тяф! — протявкал Джек О'Брайан. — Мистер Кэй показал клыки.

— Послушайте, друзья, — увещевательным голосом произнес Оди Райан, — давайте просто сядем спокойно и будем слушать. И ты тоже, Чарли.

— Чарли уверен, что, когда его задница опускается на сортир, из нее вываливаются конфеты, — заметил Джек О'Брайан, чьи глаза были скрыты толстыми стеклами очков, — Впрочем, как и все вы. Однако из всех нас я единственный, в отношении кого это правда.

— Джек, почему бы тебе не отправиться играть со своими маленькими никчемными пульками, которые тебе так нравятся?

— Ну хорошо, хорошо, — сказал Эрл, испугавшись, что словесная перепалка станет всеобщей и до серьезного разговора дело не дойдет. — А теперь давайте послушаем, что нам предстоит сделать.

Взяв какой-то сверток, он отошел к стене и развернул его на двух стульях. Разумеется, это оказалась карта.

Но это была такая карта, ничего подобного которой никто из собравшихся в комнате никогда не видел. Это был лист аэрофотосъемки, точный до мельчайших подробностей, как в отношении растительности, так и в отношении построек.

— Вот она, Фиванская исправительная колония для цветных, снятая с высоты тридцать тысяч футов фотоаппаратом, установленным в носовой части самолета-разведчика «банши». К счастью, у меня есть друг, большая шишка в морской авиации; он и достал мне эту карту. Посмотрите. Здесь есть все дороги с точными расстояниями; здесь есть все строения, можно даже различить кое-где лесные тропинки. Видна излучина реки, огибающей колонию. Не сомневаюсь, вы все прекрасно умеете обращаться с компасом; вы снимете азимут с этой карты, и когда вы окажетесь на месте, ночью, то сориентируетесь быстрее, чем те, кто прожил в этих местах десять лет. Вот как ведутся войны в наши дни, и именно так мы будем вести эту войну.

Старики наконец притихли. Они видели перед собой все: излучину реки, особняк, контору, «дом порки», «дом криков», обнесенную оградой территорию колонии, «обезьяний дом» с четырьмя сторожевыми вышками по углам, дорогу к строящейся плотине, саму плотину, сдерживающую напор воды, «дом утопленников» с причаленной к пристани моторной ломкой. Эрл смог различить даже маленькую точку «гроба» за «домом порки».

— Люди, с которыми нам придется иметь дело, хорошо вооружены, — продолжал Эрл. — Как я и обещал, будет много стрельбы. На нашей стороне хладнокровие, опыт, умение владеть оружием. Этим ребятам еще никогда не приходилось сталкиваться с людьми, которые умеют стрелять так хорошо, как вы, которые обладают вашими целеустремленностью и силой духа. Вот почему я не устраивал вам никаких учений, как обязательно поступил бы, если бы имел дело с молодыми новобранцами.

— И ты не хочешь, чтобы эти старые пердуны наложили в штаны, — добавил Чарли.

— Благодарю тебя, Чарли, за ценное замечание.

— Похоже, это крепкий орешек, — сказал Элмер.

— Совершенно верно. Но, как я уже говорил, разгрызть его смогут семь человек. Семеро выступят против Фив, и с Фивами будет навсегда покончено. Каждому из вас будет отведена своя роль, и, уверяю, все пройдет гладко и спокойно.

— Эрл, отведи мне такое место, где можно будет убить как можно больше, — произнес нараспев Чарли, — На моем счету уже есть семнадцать. Я хочу еще. Настоящему мужчине никогда не удается насытиться тремя вещами: женщинами, оружием и убитыми врагами. Я в крайнем случае смогу обойтись без первого.

— Да ты уже лет пятьдесят не спал ни с одной женщиной, даже самой захудалой, — проворчал Элмер.

— Не беспокойся, Чарли, я наметил для тебя место, где будет жарче всего. К тому времени, как все закончится, ты будешь сыт по горло стрельбой. Можешь сам прикинуть: по моим подсчетам, здесь пятьдесят охранников, и все вооружены самозарядными карабинами «винчестер-07» триста пятьдесят первого калибра и револьверами «кольт». Еще я видел по крайней мере один пистолет-пулемет системы Томпсона и с полдюжины ружей «винчестер» образца тысяча восемьсот девяносто седьмого года двенадцатого калибра. Все охранники располагаются в казармах за «домом порки». Нам нужно запереть их там. Это одна главная проблема. Другой главной проблемой являются четыре пулемета «браунинг» с водяным охлаждением на четырех сторожевых вышках; каждый обслуживается расчетом из двух человек с прожектором. Если эти пулеметы вступят в дело, они изрешетят бараки в труху и перебьют всех негров. Именно для этого они и поставлены. Это страховой полис начальника тюрьмы. Благодаря пулеметам заключенные ведут себя ночью смирно, ибо в случае чего их можно перестрелять всех до одного в считанные секунды. Итак, вы все поняли?

Наступила тишина. Первым нарушил ее интеллектуал Джек О'Брайан.

— Кажется, я понял.

— Расскажите остальным.

— Слабое место в том, что все нацелено на то, чтобы сдерживать заключенных внутри. А не сдерживать нас снаружи.

— Совершенно верно. Лес и болото, длинная черная река — вот на что полагаются эти люди. И вот почему я смогу скрытно провести отряд на место и нанести быстрый и решительный удар. Нам необходимо запереть охрану в казармах. Нельзя допустить, чтобы они вырвались на свободу, потому что в этом случае нам придется охотиться за целями, которые будут вокруг нас и которые, в свою очередь, будут охотиться за нами. А если мы не выпустим охрану из казарм, мы справимся с ней быстро и без труда. Итак, план действия следующий: первым делом выдвигаются наши ирландцы. Мистер Райан и мистер О'Брайан высаживаются вот здесь... — Эрл воткнул в карту булавку с флажком, — в темноте проникают в лагерь и захватывают сторожевые вышки. Вот ваша задача. Я дам вам компас, скажу азимут, проложу дорогу вдалеке от жилых зданий. У вас не должно будет возникнуть никаких проблем. Вы подкрадетесь к одной из вышек, захватите ее, а затем с этой господствующей точки вы, Джек, перестреляете остальных пулеметчиков. После этого, Джек, вы останетесь на вышке в качестве прикрытия. Вы будете наблюдать за происходящим, и, если где-то появятся цели, вы с ними разберетесь.

— Все ясно, — ответил Джек.

— Оди, вот здесь находится так называемый «квартал красных фонарей». В этом поселке живут женщины, которые работают на кухне и в прачечной. По ночам к ним заявляются в гости охранники. Тебе придется очистить это место. Ты сможешь выполнить это со своей немецкой винтовкой?

— Полагаю, смогу, — ответил Оди.

— А тем временем Элмер и Билл займутся казармами охраны. Это надо будет сделать быстро, в первые же секунды после того, как Джек и Оди вступят в дело. Как только старина Чарли закончит свою работу, он присоединится к Элмеру и Биллу. Я подойду к вам со стороны «дома порки» — там меня ждет одно дельце, которым я займусь сам. Мы нападем на казармы, нападем быстро и решительно. Казармы надо поджечь. Большинство охранников будет находиться как раз в казармах; там же располагаются арсенал и псарни. Нам нужно будет расправиться с этим до того, как на нас спустят проклятых собак. Если охранники окажут сопротивление, их надо будет уничтожить. Возможно, придется выкуривать их из казарм. Теперь, Чарли, переходим к твоей задаче. Ты будешь находиться в лесу приблизительно в миле от лагеря. Там размешаются шериф с помощниками. Ты подожжешь полицейский участок и перестреляешь всех, кто откажется сложить оружие. После этого ты присоединишься ко мне, Элмеру и Биллу, и мы разберемся с казармами охраны. Затем мы вчетвером присоединимся к Джеку и Оди, захватим лагерь и освободим заключенных. После чего вы все направитесь к реке, попутно расправляясь с теми охранниками, кому удалось остаться в живых. Однако к этому времени негры окажутся на свободе, лагерь будет объят пламенем, так что вам вряд ли предстоит много работы. Вы подниметесь к плотине. Оди, тебя в армии научили разрушать?

— Да, Эрл, мне пришлось взорвать несколько мостов. У меня получилось очень неплохо.

— В молодости я работал инженером-строителем, — вставил Джек О'Брайан. — Я могу взорвать все, что угодно.

— А я и не подозревал об этом, — сказал Эрл. — Что ж, определенно это к лучшему. Вам придется взорвать не мост. Плотину. По сути дела, это просто куча земли. После того как вы взорвете плотину, вы вернетесь вниз по реке. А я тем временем направлюсь по дороге, которая ведет в «дом криков». Там у меня тоже будет одно дело. Я встречусь с вами утром на берегу реки. А теперь я вам расскажу, кого вам нужно особенно остерегаться. В колонии есть один человек, которого, признаюсь честно, я боюсь. Убейте его, и дело будет сделано на девяносто пять процентов, ибо этот человек — мышцы и хребет Фив. Его зовут Великан; он командует охраной. Сержант. Здоровенный белый верзила, настолько белый, что он словно сияет. Он альбинос, но это ни в коей степени не сделало его слабым и пугливым. Наоборот, это сделало его чертовски крепким и вдвойне упорным. Великан будет сражаться сам, он будет поддерживать своих людей. Он будет биться до конца. Так что я предупреждаю вас всех: этому человеку верить нельзя. Если увидите белого великана, сияющего в темноте, сильного как бык, знайте: именно его надо уложить в первую очередь. Понятно?

— Эрл, если я принесу его голову, ты дашь мне пятак и пачку жвачки? — спросил Чарли.

— Мистер Эрл!

Это была Салли, сидящая рядом со стариком.

— Да, милая?

— Дедушка хочет знать, в чем будет заключаться его работа.

— Дедушка будет в городе. Я доставлю дедушку в город и усажу его в маленькую пивную, которая там есть. Уверен, вскоре в пивную нагрянут помощники шерифа. Дедушка разберется с ними. На самом деле именно с этого все и начнется. Когда помощники шерифа придут арестовывать мистера Эда, мистер Эд о них позаботится.

Эд Макгриффин вежливо дослушал Эрла до конца, затем шепнул что-то на ухо Салли.

— Сколько? — громко повторила та его вопрос.

— Думаю, пятеро.

Старик снова что-то взволнованно шепнул внучке.

— Дедушка спрашивает, поскольку у него будет шесть патронов, как ему поступить с лишним?

После того как смех затих, задал вопрос Джек О'Брайан:

— Эрл, если все пойдет согласно плану...

— Не пойдет.

— Знаю. И я знаю, что все улики, которые мы оставим после себя, окажутся скрыты под слоем воды, так что никто ничего не сможет проследить.

— Совершенно верно.

— А вопрос мой вот какой: мы должны будем спалить всю колонию. Нам что, предстоит нести факелы? Не могу представить себе, как это мы будем бегать в темноте с факелами, в то время как в нас будет палить всякий сброд.

— Очень хороший вопрос. Отвечу на него другим вопросом: кто хочет посмотреть кино про ковбоев?

Наступило молчание.

— У меня есть фильмы про Хоппи, много фильмов про Хоппи. Есть Сэнди, поющий ковбой, есть Бак и Хут и даже Уильям С. Кто-нибудь заинтересовался?

И снова ответа не последовало.

— Ну-ка, посмотрите сюда, — продолжал Эрл, вытаскивая итальянскую флягу. — Знаете, что это такое? Это армейская фляга времен Первой мировой войны. Но только в ней не вода. Нет, фляга наполнена разрезанным на мелкие куски ковбойским фильмом.

В комнате воцарилось всеобщее недоумение.

— Приглашаю выйти вместе со мной на крыльцо.

Старики потянулись следом за Эрлом.

— Старые фильмы снимались на пленку из специального целлулоида, покрытую химическим составом, который называется нитрат серебра. С нитратом серебра все в порядке; а вот целлулоид — вещество очень нестабильное, причем по мере старения становится еще хуже. Черт побери, это самая настоящая зажигательная бомба, поэтому, если вы обращали внимание, аппаратные будки в большинстве кинотеатров напоминают банковские сейфы. Каждая такая фляжка наполнена обрезками старых фильмов, и я оснастил их примитивным запалом из спичек.

Открутив крышку, Эрл вытащил шнур, уложенный в горлышко.

— Достаточно дернуть за шнурок, после чего надо сразу бросать фляжку. Держать ее в руках ни в коем случае нельзя.

Он дернул за шнурок, и где-то внутри фляжки спичка чиркнула по коробку, зажглась, воспламеняя свободно уложенные вокруг опилки, и через две секунды прожгла насквозь картонную трубку.

— Господи Иисусе! — воскликнул кто-то.

Фляжка вспыхнула адским огнем; пламя вырвалось наружу жутким цветком, ослепительно-белое, такое яркое, что у стариков заболели глаза и все были вынуждены отвернуться.

— Пламя прожигает все, что угодно. Фляжка плавится за десятую долю секунды. Горит целых пять минут, температура очень высокая, повсюду вокруг разбрасываются искры. Горит под водой, на ветру, просто горит и горит до тех пор, пока не прогорает полностью.

— Я всегда говорил, — заметил Чарли, — что ничто не сравнится с добрым старым ковбойским фильмом.