Глава 49

Гроган включил передачу, неторопливо нажал на газ и начал спускаться по пологому склону к центру долины. У него мелькнула черная мысль: как бы не проехать по головам своих снайперов, и он с трудом подавил улыбку, опасаясь, что Свэггер наблюдает за ним из укрытия.

Энто снизил скорость, повернул налево, затем направо, вырулил из высокой травы на проплешину, где земля была усеяна какой-то мерзкой растительностью, напоминающей коровьи лепешки, и двинулся дальше, мимо невысокого кустарника, раскидистых и совершенно некрасивых кактусов, россыпей камней и небольших валунов. У него за плечами имелся огромный боевой опыт, он попадал под огонь чаще, чем мужчины его поколения, свидетельством чему были многочисленные шрамы, и он довольно легко переносил нынешнее испытание. На самом деле для него это был даже не ад, хотя для большинства это стало бы невыносимым мучением. Если честно, профессионалы высшего уровня, такие как Энто и его товарищи по 22-му отдельному парашютно-десантному полку, а также «морские котики» и солдаты из других подразделений специального назначения армий всего мира, нисколько не боятся вступить в бой; наоборот, они ждут этого. Для них бой — как возбуждение от сильного наркотика; отнимая человеческую жизнь, неважно, врукопашную или из снайперской винтовки, они получают истинное наслаждение, для них это все равно что забросить мяч в кольцо или забить гол в ворота.

Так что Энто нисколько не боялся, его не душил страх, он не думал о собственной смерти, которая, несмотря на все ранения и долгое выздоровление после каждого из них, казалась не более чем шуткой. Он был настоящим вожаком стаи, жаждущей войны. О, какое развлечение ждет его впереди!

Энто подъехал к ручью, как и было велено, убрал газ и перевел передачу на нейтраль. Двигатель он не заглушил, следуя какому-то инстинкту: в случае чего куда удобнее отходить на механическом транспортном средстве, а не бежать девятьсот ярдов вверх по склону, по колючкам и бизоньему дерьму, босиком и совершенно голым, хотя такое развитие событий маловероятно.

Повинуясь приказу, Энто перебросил ногу через седло, отошел от квадроцикла на десять шагов и принял нужное положение: лицом на восток, руки подняты, ноги раздвинуты. Ну и где этот скотина Свэггер? Наверное, он не спеша спустится на квадроцикле, дав Энто время еще немного поджариться на солнце, как будто ему и без того мало досталось за последние часы. Реймонд знает: не стрелять до тех пор, пока старый козел не остановится и они с Гроганом не обменяются парой слов. Это станет условным знаком. Ну а потом не жалей, вали; Энто, разумеется, хотел находиться как можно ближе и даже, если получится, что-нибудь сказать смертельно раненному снайперу.

Джимми схватил бинокль, обращаться с которым было гораздо удобнее, чем с установленной на треноге наблюдательной трубой, хотя та и давала более стабильное изображение. Он навел бинокль на Энто, следя за тем, как тот петляет из стороны в сторону, и не замечая никаких признаков нервозности. А что, если Свэггер просто убьет Энто, пристрелит на месте? Тогда он, Джимми, обнаружит укрытие снайпера и выложит его Реймонду, и Реймонд, непоколебимый, словно чугунный брусок, завалит снайпера.

Затем они отвезут погибшего Майкла Коллинза домой и устроят ему похороны в ирландском духе, которые он заслужил. Будет много выпивки, музыки и смеха, и привидения в оврагах и болотах заплачут над смертью великого человека. Но все будет позитивно: если Энто без колебаний пожертвует собой ради друзей и общего дела, то никому и в голову не придет грустить.

— Ты что-нибудь видишь? — спросил Реймонд, вынужденный довольствоваться ограниченным полем зрения прицела «И-снайпер 911», установленного на винтовке «экьюреси».

— Ничего, — сообщил Джимми, — только жирную задницу жирного Энто на седле квадроцикла. Не слишком привлекательное зрелище.

— Никто не должен смотреть на задницу нашего великого Энто, это точно, — согласился Реймонд, и Джимми не понял, то ли Реймонд впервые в жизни пошутил, то ли говорит совершенно серьезно.

Гроган подъехал к указанному месту, остановился и слез с квадроцикла. Затем поднял руки вверх и отошел на несколько шагов в сторону. К тому месту, где затаились напарники, Энто был чуть развернут боком.

Реймонд, опытный пользователь «И-снайпера», как и все они, измерил дистанцию и получил 297 ярдов при боковом ветре 5 футов в секунду, линия прицеливания была ниже горизонтали на 13 градусов — слишком незначительно, чтобы вносить поправку. Прибор выдал значение: три деления вниз, полделения влево; Реймонд снова прильнул к окуляру, отсчитал от центральной линии перекрестья три деления вниз и чуть перевел винтовку так, что солидное красноватое пятно голой спины Энто оказалось как раз между третьей риской вертикальной оси и первым маленьким крестиком слева. На том Реймонд и остановился; он мог бы запросто уложить Энто, но требовалось от него не это.

Джимми осмотрелся с помощью бинокля, достаточно быстро, чтобы не тянуть время, но и достаточно медленно, чтобы разглядеть детали. Напряжение нарастало. Все произойдет с минуты на минуту.

Внезапно Джимми увидел, что Энто подскочил — не раненый, а от неожиданности. Все его мышцы драматично напряглись, даже на ягодицах, он стал оборачиваться, затем замер, словно получив приказ, и начал говорить. Все свидетельствовало о том, что снайпер находится где-то совсем рядом с Энто, но позади него.

— Это еще что за чертовщина, — пробормотал Джимми, растерянно водя биноклем. — Реймонд, ищи, где этот козел!

Имбирь не подпрыгнул, заметив в поле зрения Энто, не дернулся, не сжался, не брыкнул ногой. Он был профессионалом. Он просто наблюдал, ожидая, что будет дальше. Энто остановился у ручья, меньше чем в тридцати ярдах от него.

«Так, кажется, начинается», — подумал Имбирь.

Прикрытый маскировочной сеткой, он еще раз проверил оружие, провел большим пальцем по рычажку переводчика огня, убеждаясь в том, что тот передвинут до самого конца, на автоматический огонь, оторвался от пистолетной рукоятки и пробежал пальцами по ствольной коробке, нащупал рукоятку затвора и слегка потянул ее назад. Затвор двигался свободно, что значило: оружие на боевом взводе и патрон дослан в патронник. По ствольной коробке Имбирь добрался до экрана голографического прицела, мудреного устройства, напоминающего маленький телевизор, закрепленный на гладком пластмассовом кронштейне. В рабочем состоянии устройство отображает на стеклянном экране голографический кружок, яркое светящееся красное пятнышко на прозрачном стекле, что идеально для ближнего боя, поскольку это пятнышко даже не нужно искать, оно само бросается в глаза, достаточно просто навести его на цель и нажать на спусковой крючок, и флотилия пуль калибра 5,56 мм сделает свое дело. Имбирь включил прицел, после чего нажал кнопку еще раз десять, увеличивая яркость. Он был готов и почему-то не сомневался, что вскоре потребуется его участие в происходящем. Имбирь быстро обратился с молитвой к Богу, прося его ниспослать милость и даровать возможность разрядить в янки целый магазин, расквитаться за пробитую голову и за стыд, рожденный тем, что именно он подвел друзей.

Покончив с этим, Имбирь полностью собрал всю свою сосредоточенность опытного воина, наблюдая за бедным, застывшим в ожидании голым Энто с болтающимися яйцами и красными плечами.

Несомненно, вскоре появится американец, он спустится по дальнему склону и приблизится к месту встречи, и все будет…

Это еще что за?..

Господи Иисусе, ты это видишь?

Кто бы мог подумать? Определенно, им четверым не пришло бы такое в голову.

Земля зашевелилась.

Да, да! В двадцати ярдах за голым Энто небольшой комок кустов и травы задрожал, оторвался и начал подниматься, меняясь на глазах, подобно доисторическому чудовищу, очнувшемуся после тысячелетнего сна. Бесформенный силуэт быстро превратился в человека в маскхалате, черт побери, с черным пистолетом в руке и серо-буро-зеленой безмолвной маской убийцы на лице. Человек поднялся на ноги и направил пистолет на Энто, словно собираясь выстрелить.

Имбирь испытал мгновение паники: как быть, тоже вскочить и выпустить смертоносную очередь? Но прежде чем он смог прийти к какому-то решению, стало ясно, что вражеский снайпер не собирается стрелять. Судя по всему, он тоже хотел немного поболтать для начала.

Грогану казалось, что он ждет целую вечность, и он уже собирался опустить руки, просто потому что устал держать их вверху, и был готов снова их вскинуть, как только появится Свэггер, но вдруг услышал позади голос, прозвучавший слишком близко для настоящего, но тем не менее настоящий:

— Отлично, Картофельная Башка, стой на месте.

Энто поймал себя на том, что подскочил от неожиданности.

Во имя всего святого, что…

Полуобернувшись, он увидел краем глаза самого снайпера, но только замаскированного под планету; сплошные расчлененные листья и бахрома, мягкая шляпа, идеальная маскировка, о которой только может мечтать боец, в руке крепко зажат «ЗИГ-Зауэр», маскировочная сетка спадает до земли. Он находился не в миле, не в полумиле, не в четверти мили, не в ста ярдах и даже не в ста футах. Он был прямо здесь, на расстоянии плевка.

— Двинешься еще на дюйм, ирландец, и будешь мертв, как кусок дерьма.

Свэггер был близко, и его не заметили ни Джимми с Реймондом, ни даже затаившийся совсем рядом Имбирь. Он находился здесь все это время. Пришел сюда первым. Сросся с землей и обманул самых лучших, самых опытных в своем деле!

Мысли оцепеневшего Энто лихорадочно метнулись к другому следствию, вытекавшему из всего этого: кто держал связь по рации, кто его вел?

— Это Имбирь? — спросил Реймонд.

— Нет, нет, хватай чертову винтовку, приятель, и вали гада! Это он, это он, разве ты не видишь, черт побери, что у него совсем другой маскхалат? Стреляй, ну же, стреляй скорее!

Реймонд, настоящий профессионал, не впал в панику. Он приставил приклад к плечу, микроскопически подстроил его, пару раз медленно вдохнул и выдохнул, стараясь унять сердцебиение. Затем снова запустил лазерный дальномер «И-снайпера», прильнул к экрану, увидел, что дистанция стала 281 ярд, угол увеличился до 16 градусов, опять же слишком незначительно для внесения поправки на косинус, и новая точка прицеливания по-прежнему на три деления вниз, но только теперь без смещения на полделения вправо. Реймонд прильнул щекой к подушечке, нашел перекрестье прицела и новую цель — человека в бесформенном маскхалате, облепленном травой, — отсчитал по центральной вертикальной оси три деления вниз до той же самой риски, но на этот раз не стал смещаться вправо, дождался, пока винтовка застынет, а дыхание станет ровным, и начал выбирать свободный ход спускового крючка.

— Сколько ты привез, Энто? — мягко поинтересовался Боб.

— Больше двухсот тысяч — хватит, чтобы ублажить снайпера, — весело отозвался Энто. — О, не сомневаюсь, ты здорово погуляешь на эти денежки. Они твои, снайпер. Хочешь, я отнесу мешок к тебе? Или ты сам его возьмешь?

При этом Гроган думал: «Ну же, мальчики, давайте прикончите его мистером Триста восемь, Реймонд, вышиби ему легкие и сердце, не подведи своего сержанта!»

— Разве это не здорово? — сказал Боб.

— На такие деньги можно запросто…

Звук выстрела донесся сверху и издалека, не разрывающий барабанные перепонки грохот, а скорее тихий отголосок, приглушенный расстоянием.

Вздрогнув, Энто обернулся, решив плюнуть на осторожность, и с изумлением увидел, что Свэггер стоит как ни в чем не бывало, не тронутый пулей. Только теперь до него дошло, почему связь держалась по рации, а не по сотовому телефону: она искажала голос, делая его неузнаваемым. И он, Энто, разговаривал с кем-то другим, в то время как Свэггер в маскхалате лежал в долине, неподвижный как смерть.

Значит, здесь есть еще один долбаный снайпер.

Черт бы его побрал!

— Мой парень замочил твоего, — невозмутимо сообщил Свэггер.

Раздался второй выстрел, и Энто снова вздрогнул.

— А теперь он замочил наблюдателя.

Реймонд чувствовал, как свободный ход спускового крючка заканчивается, он уже приблизился к кульминации выстрела, его указательный палец плавно двигался, перекрестье прицела застыло на человеке в маскхалате с пистолетом в руке и…

Молния-молния-молния.

Внезапно разразилась гроза, небо озарилось разорванными вспышками.

Зеленоватое сияние холмов.

Память о сотне с лишним побед.

Вкус «Гиннеса». На этом все завершилось.

А в девятистах тридцати четырех ярдах от него Чак Маккензи проследил, как его первый выстрел, брызнув алым фонтаном, поразил стрелка в левую нижнюю четверть черепа, как сраженный наповал тип мгновенно обмяк, превратившись в безжизненный куль мяса, верхняя половина его тела начала клониться вниз, уступая настойчивости силы притяжения. Тут Чак быстро передернул затвор и переместился, теряя свою первую цель и понимая, что он ее убил. Перекрестье поймало вторую цель. Бросив бинокль, номер два вырвал винтовку из рук своего мертвого напарника, собираясь во что бы то ни стало выполнить дело, хотя его лицо и рубашка были забрызганы кровью. Храбрый парень: он даже не догадался отшвырнуть винтовку и поднять руки, что, вероятно, спасло бы ему жизнь, поскольку Чак не стал бы палить в безоружного. Но номер два был воином до мозга костей, он схватил винтовку и готовился к стрельбе, хоть и в панической спешке, однако Чак уложил его вторым выстрелом в голову, услышав при этом, как снизу из долины донесся треск автоматной очереди и отрывистые хлопки выстрелов из пистолета.

Быстротой реакции Гроган удивил даже Боба, поскольку сразу, мгновенно заорал: «Имбирь, убей его!» — но Имбирь и сам уже восставал из земли. Боб удивился, что Имбирь находится так близко, хотя и знал: ирландец где-то рядом, по тому шуму, который тот произвел, когда перед самым рассветом укладывался на землю.

Хотя для выстрела из пистолета и было слишком далеко, Боб все же упал на колено, схватил «ЗИГ-Зауэр» обеими руками и мгновенно дважды выстрелил в поднимающегося Имбиря, до которого было около пятидесяти ярдов. По облачку земли, взметнувшемуся у ног ирландца, Боб понял, что одна пуля пролетела мимо; пошатываясь от второй пули, попавшей, судя по всему, в легкое, Имбирь поднял карабин М-4. Он выпустил очередь в Боба, однако Боба там уже не было, он, словно сумасшедший, откатился вправо. Там, где только что находился Свэггер, длинная очередь из девяти выстрелов оставила стежки клубящейся пыли, перебитой травы и разлетевшихся шрапнелью кактусов.

Истекая кровью, Имбирь встал на ноги и повел карабин вправо вслед за светящимся червяком голографического прицела «Эотех», наводя оружие на Боба, которого он не столько видел, сколько чувствовал. Обычный человек на его месте уступил бы земному притяжению, но Имбирь превратился в обезумевшего зверя, в ощетинившегося вепря, готового ринуться на врага, в дикого бизона, ослепленного близкой смертью. Не собираясь расставаться с жизнью неотомщенным, он усилием воли заставил себя выстрелить снова.

Боб к тому времени отполз на четвереньках еще дальше, укрываясь в благодатной ложбинке. При этом он оказался так низко, что ему была видна только верхняя треть Имбиря. Стайка пуль калибра 5,56 мм пронеслась у Свэггера над головой, пролети она на несколько дюймов ниже — и точка была бы поставлена, однако Боб не пригнулся, как сделал бы на его месте другой, а снова дважды выстрелил и понял: обе пули нашли цель. Имбирь, не показывая никаких признаков того, что ранен, выпустил еще одну очередь, выбивая фонтанчики земли, летящие в сторону Боба.

Затем Имбирь упал.

Несомненно, Чак довел до конца то, что не смог Боб, всадив в Имбиря пулю калибра .308 со своей выгодной позиции наверху, на этот раз не в голову, а в сердце. Здоровенный ирландец накренился вбок, лицо его перекосилось, превратившись в недоразвитый полумесяц, и он повалился, при этом надавив пальцем на спусковой крючок и разрядив магазин в землю прямо перед собой, что подняло гейзеры пыли. Затем наступила тишина.

Разорванная ревом отъезжающего квадроцикла Энто.

Стремительно развернувшись, Боб увидел, как голый ирландец на полной скорости мчится прочь, он низко пригнулся к рулю и был уже более чем в двухстах ярдах. Свэггер выстрелил с колена, целясь выше, полностью разряжая обойму, но для пистолета расстояние было слишком большим. Энто умело петлял на квадроцикле, и когда он поднялся на гребень, Свэггер понял, что не зацепил его.

Тогда Боб вскочил на ноги и яростно замахал рукой Чаку, крича во всю глотку, хотя звук, наверное, до Чака не долетал:

— Убей его, убей его!

Чаку потребовалось какое-то время, чтобы прицелиться, но поскольку он находился далеко от Боба, это означало, что от Энто, уже добравшегося до самого гребня, он еще дальше. Кроме того, ирландцу в тот день сопутствовало везение храбреца, он метнулся в сторону как раз тогда, когда Чак выстрелил; Боб увидел, как пуля подняла облачко перемолотой листвы там, где только что был Энто.

«Твою мать, — подумал Боб, — отморозку удалось уйти живым».

Борьба еще не завершилась. Нужно прикончить Энто.

Наконец-то сбросив с себя тяжелый маскхалат, Боб вынул пустую обойму и вставил новую, отпустил вперед затвор, вернувшийся на место с лязгающим стуком, снял с боевого взвода курок и убрал «ЗИГ-Зауэр» в кобуру под мышкой. Затем он подобрал свою винтовку, из которой еще не стрелял, и начал подниматься по склону навстречу Чаку, пока тот спешил к нему на квадроцикле.

Они встретились еще через двести ярдов.

— Отличная стрельба, снайпер, — заметил Боб, похлопав Чака по плечу. — Господи, ты завалил всех троих, а я только всаживал пули в землю.

— Извини, что не попал в четвертого. Отправляемся следом за ним?

— Нет, сейчас он достает винтовку и штаны. И больше всего на свете ему хочется, чтобы мы за ним погнались. Отвези меня к моему квадроциклу.

Боб сел позади Чака, и они поехали обратно вверх по склону, следуя вдоль ручья через брешь в хребте, затем спустились в заросли и наконец добрались до маленькой поляны, где Боб оставил свой транспорт.

Одним из выстрелов издалека Боб все-таки зацепил Энто, но не сильно. Пуля прочертила огненную полосу на левой руке выше локтя и ниже бицепса, оставив кровоточащую рану, причинявшую адскую боль. Энто равнодушно взглянул на нее. Он уже много раз получал пули и знал, что рана пустяковая.

Гроган сосредоточился на том, что теперь он один. Этот долбаный урод прикончил всех великих ребят из снайперской команды 22-го полка, прославившихся в Басре, имевших на своем общем счету больше трехсот побед, не говоря уже о других подвигах за родину и короля, о которых пока нельзя было распространяться.

Черная ирландская тоска обрушилась на Энто, голого человека, серьезно опаленного солнцем, затерявшегося в глуши диких безликих прерий. Открыв мешок, он порылся в хламе, которым тот был набит, отыскал упаковку амфетамина и жадно проглотил сразу шесть таблеток. «Пусть ко мне вернутся силы, сосредоточенность, пусть притупится боль, мне предстоит дело».

Энто снова оседлал квадроцикл, сориентировался и начал путь по большому полукругу на восточном краю долины, направляясь к определенному дереву, где ребята оставили его вещи и винтовку.

Он догадывался, куда сейчас направится Свэггер, и собирался провернуть свой собственный план и на этот раз прибыть на место первым.

Свэггер порылся в просторном кармане штанов, достал пакет и сказал Чаку:

— Здесь пленка. Теперь поскорее убирайся отсюда, пока Энто не оклемался. Жми на полную строго на запад в течение часа, нигде не останавливайся. Затем свяжешься со своим приятелем на вертолете и вызовешь его к себе. Пусть он подбросит тебя на аэродром в Индиан-Рапидс, там есть что-то вроде аэровокзала, подойдешь к регистрационной стойке и сообщишь, что у тебя пакет для мистера Мемфиса. Или служащий возьмет пакет сам, или позовет кого-нибудь.

— А потом?

— Потом выпей пива со своим летчиком. И жди моего звонка. Если я не позвоню, купишь еще пива и выпьешь за меня и будешь вспоминать меня на протяжении нескольких лет. И еще передашь моей жене, что я умер, до последнего оставаясь снайпером.

— Ганни, поехали. Поехали со мной. Мы вместе отдадим пленку, вместе выпьем пива, закусим бифштексом. А затем перейдем к чему-нибудь покрепче. Кстати, как тебе кажется, какие запасы бурбона в Индиан-Рапидс? Мы уничтожим его весь и проснемся только через трое суток. А с последним ирландцем пусть разбираются федералы. Он все равно никуда не денется.

— Нет, денется. И я знаю куда. И сам отправляюсь туда же.

— Тогда разреши мне тебя сопровождать. На этот раз я стану приманкой, а ты будешь только стрелять.

— Нет, Чак, пленка должна попасть в ФБР, и чем быстрее, тем лучше. Констебл обязательно каким-то образом пронюхает обо всем этом дерьме, после чего сразу смоется. Со своими деньгами он скроется задолго до того, как федералы явятся его арестовывать. Вот почему важно доставить пленку. И я хочу, чтобы Энто Гроган охотился за мной, а не за тобой. До тех пор, пока я жив, он будет идти по моему следу.

— Господи, ганни, ты собираешься подставиться этому козлу? Вынудить его сделать выстрел, моля Бога о промахе, а затем выстрелить самому? С таким прицелом ирландский гад не промахнется. Ты уверен, что сможешь сделать точный выстрел на дистанции семьсот ярдов, имея в груди сто шестьдесят восемь гран свинца и истекая кровью? Лучше обойтись без этого. Тебе необязательно становиться последней жертвой той давно проигранной войны. Ты пригласил меня на небольшой военный праздник, и вот теперь я должен уходить раньше времени, и мне не надо прикрывать главного героя, надо лишь бросить его в полном одиночестве. Это несправедливо, ганни.

— Для меня только так и справедливо, Чак. Я потерял своего наблюдателя. Не смог вернуть его домой с той войны. Так что теперь делай отсюда ноги, и быстро. Сейчас имеют значение только две вещи: пленка должна попасть в ФБР, а ты должен успеть домой на выпускной вечер своей дочери. Ступай, Чак. Для тебя настала пора закругляться. Не тяни время.

— Будь ты проклят, долбаный комендор-сержант морской пехоты в отставке. Господи, ты из прошлого, вот что я могу сказать. Я думал, таких больше не осталось, но, черт побери, ты слишком хорошо просолен, чтобы умирать.

— Ну а теперь, младший капрал, уматывай.

Чак похлопал Свэггера по плечу, завел квадроцикл и устремился на запад.