Глава 19

Они хотели забрать его в госпиталь, но Боб не видел в этом смысла.

— Скажи ему, — говорил он Рейли, чтобы та перевела полицейскому, — что он не ударил меня. Удара как такового не было. Машина прошла вскользь, я потерял равновесие и упал.

Приехала «Скорая помощь», вокруг собрались свидетели. Рейли усердно объясняла произошедшее ивано-франковскому полицейскому — к счастью, понимавшему русский.

— Он хочет, чтобы ты ещё раз рассказал.

— Это был неаккуратный водитель. Он подумал, что сможет опередить меня и нажал на газ.

Суэггер подождал, пока Рейли схватится за его мысль, и продолжил:

— Я углядел его боковым зрением и успел шагнуть назад. Машина меня не ударила, а только толкнула, отчего меня крутануло, я потерял равновесие и упал. Он, наверное, даже не заметил, что что-то случилось.

Так прошли несколько минут. Нет, они не заметили цвета машины. Нет, номер тоже не помнят. Никто из свидетелей также ничем не помог — их главным образом интересовало, как полицейский закончит дело с двумя американцами.

Наконец, он протянул Бобу картонку с приколотым к ней протоколом, написанным под копирку на украинском. Это было что-то вроде отчёта о случившемся, который Боб взял, поблагодарив полицейского и теперь наблюдая, как тот удаляется. Небольшое сборище вокруг также растаяло в ночи, видимо в поисках иных привлекательных драм.

Они вернулись в отель — разноцветное здание, напротив которого располагался плакат «Коммунизм: лихие годы».

— Ты уверен, что ты в порядке? Он ударил тебя сильнее, чем ты копу сказал.

— Всё в порядке, — ответил Суэггер. — Разве что завтра двигаться тяжело будет.

— Никаких тебе гор.

— Думаю, да.

— Так что? Кто-то пытался нас убить?

— Ну… тут самая грань между несчастным случаем и убийством.

— Но почему кто-то будет волноваться о чём-то, что случилось на Украине семьдесят лет назад, причём в живых нет уже ни участников, ни очевидцев?

— Как они вообще узнали, что мы что-то ищем?

— Ну, я и не скрывалась. Вообще об этом не думала. Я делала всё, что делаю обычно: звонила разным источникам, проверяла веб-архивы разных русских министерств, разговаривала с людьми, посещала всякие места…

Боб задумался.

— Что ж, — сказал он наконец, — похоже, что мы разлили чью-то водку. Я позвоню Стронскому.

Стронский был бывшим снайпером Спецназа, братом по высокой траве и длинным колосьям. В Афганистане и Чечне он повидал всякого. Они немедленно сдружились, сведённые вместе американским оружейным журналистом, когда Суэггер в прошлый раз был в Москве. Стронский добывал себе пропитание крайне сомнительными действиями, но как теперь сказал Суэггер — «бандит на нашей стороне не помешает».

Они сели внизу, за столиком отельного бара. Рейли выудила свою записную книжку, нашла номер и набрала его, протянув телефон Суэггеру.

— Да.

— Суэггеру нужен Стронский. Он меня знает.

Телефон замолчал, но через две минуты снова зазвонил.

— Сукин сын! Суэггер, ты что творишь? Старый ты ублюдок, когда я видел тебя последний раз — измайловские стреляли в нас в саду Сталиных.

— Забавно было, да — согласился Суэггер, сразу же перейдя к быстрому рассказу о том, зачем он здесь и почему сейчас позвонил.

— Я буду там завтра, — сообщил Стронский. — Будь где ты есть, не ходи никуда. Не дай подонкам другого шанса.

— Нет, это не стоит твоего времени. Мы даже не уверены, что кто-то играет с нами. Вот что мне нужно: наведи справки. Если кто-то и пытается прихлопнуть меня на Украине, он оставил следы. Звонки, попытки найти связи и всё такое. Кто-то искал исполнителя. Если что-то нароешь — дай мне знать.

— Если что-то найду — этот номер?

— Точно.

— Но я всё равно подготовлю кое-что. Не помешает иметь возможность быстро вытащить тебя.

— Мы просто интересуемся тем, что случилось семьдесят лет назад.

— Дружище, посмотри на кладбища. Цветы там свежие. Кто-то помнит. А в этой части леса прошлое никогда не уходит. Это навсегда.