Глава 21
– Жанна Маркес, – сказала она в телефонную трубку.
– Жанна, вас беспокоит Боб Свэггер.
– Ах, это вы! Рада вас слышать. Вы совсем пропали.
– Да, временами меня бывает трудно разыскать.
Он разговаривал по мобильному телефону из международного аэропорта Балтимора. Отпуск в Балтиморе? Такое случается в реальном мире, но в данном случае он, так сказать, был на работе. Свэггер вовсе не жаждал увидеться с Маркес и не хотел позаимствовать унаследованный ею «томпсон» – пока. У него была иная цель.
– Я слышала о некоем русском водителе-киллере, убитом в Далласе, – сказала она. – Я понимаю, что не имею права задавать вам вопросы, но…
– Это часть контракта. Он попытался проделать свой трюк еще на ком-то. Операцию проводило ФБР.
– Вы…
– Я к этому мало причастен. Но дело не закончено. У вас есть время для разговора?
– Я по профессии репортер. Болтать – это моя работа, так что слушаю вас.
– Все это трудно объяснить. Я столкнулся с загадкой, которой уже много лет, и сейчас пытаюсь ее разрешить. Знаю, это звучит довольно глупо. И тем не менее.
– Я вас слушаю.
– Играл ли в жизни вашего мужа какую-либо роль русский писатель Владимир Набоков?
– Признаюсь, меньше всего я ожидала услышать от вас эти два слова – «Владимир Набоков».
– И я меньше всего ожидал, что произнесу эти два слова, поверьте мне.
– Никакой роли он в его жизни не играл. Джимми читал об оружии, истории, политике. Я ни разу не видела в его руках роман.
– Он никогда не проявлял интерес к немецкому автоматическому пистолету, называющемуся «Красная Девятка»?
– Знаете, у него было много разного оружия, и названия марок не задерживались у меня в голове. Я могу посмотреть его книги. Он постоянно покупал книги по оружию издательства «Амазон» в Интернете, чуть не разорился на них.
– Это было бы весьма полезно. У меня есть еще один вопрос. Он может показаться вам настолько странным, что я не решаюсь задать его.
– Горю от нетерпения услышать его, – сказала она.
– Он касается литературы.
– Это серьезно, но я постараюсь ответить.
– Эту головоломку, в которой сочетаются Набоков и «Красная Девятка», придумал парень, любивший литературу. Его кабинет от пола до потолка набит книгами, страницы которых исписаны примечаниями и комментариями. Они располагаются в строгом алфавитном порядке и, судя по отличному состоянию, представляли для владельца большую ценность. Он хорошо знал и очень любил литературу. По крайней мере, художественную. Так что головоломка может отражать его страсть к литературе. И это не дает мне покоя. – Свэггер замолчал.
– Продолжайте, я вся внимание.
– Я хотел спросить, знаете ли вы кого-нибудь, кто действительно разбирается в литературе? Мне нужен инструмент, с помощью которого можно было бы вытащить пробку из бутылки с посланием, а я даже не представляю, что это за пробка и тем более что это за бутылка. Если бы я мог поговорить с человеком, который хорошо разбирается в этом, возможно, у меня возникла бы какая-нибудь идея.
Жанна задумалась.
– В литературном отделе у Джона Хопкинса есть творчески мыслящие люди… хотя нет, подождите… В нашем городе живет одна замечательная женщина по имени Сьюзен Бекхэм. Она написала несколько романов, чрезвычайно хорошо встреченных читающей публикой. Когда погиб Джимми, она прислала мне чудесное письмо. Сьюзен избегает общения с прессой, поскольку не желает никакой публичности. Я могла бы позвонить ей. Ваша загадка может ее заинтересовать. И, как я уже сказала, она замечательная женщина.
Она действительно оказалась замечательной.
Они встретились на следующий день в три часа пополудни в кафе в Балтиморской сказочной деревне, называющейся Кросс-Киз, где можно было забыть на время о наводненном крысами и бандитами городе, оставшемся за забором.
Стройная женщина, около пятидесяти, в очках, с рыжеватыми волосами, подернутыми сединой, и веснушчатым лицом, в брючном костюме и туфлях на высоких каблуках – она могла быть вице-президентом компании, адвокатом, преподавателем.
– Добрый день, – поприветствовал ее Боб. – Мисс Бекхэм?
– А вы, стало быть, мистер Свэггер, – сказала она, протянув руку. – Приятно познакомиться. Жанна сказала мне, вы необычный человек и настоящий герой, в старомодном значении этого слова.
– Что касается «старомодного», тут она совершенно права. Все это было миллион лет назад. Настоящие герои возвращались домой в гробах.
– Я заметила, вы хромаете при ходьбе.
– Да, у меня всего лишь полторы ноги.
Сьюзен улыбнулась. Они сели за столик напротив друг друга.
– Я никогда в жизни не разгадывала головоломки, – сказала она, – и не знаю, чем могу помочь вам. Но я попробую.
– Благодарю вас, мэм. Так вот, жил-был один сотрудник ЦРУ, в чьи обязанности входило сочинение легенд – фальшивых биографий для агентов, работавших за рубежом. У него это хорошо получалось, поскольку он обладал богатым воображением и располагал обширными материалами. Возможно, он придумал имя для человека, которого я разыскиваю. Вот что мне удалось выяснить на сегодняшний день…
Свэггер рассказал ей о кабинете, полном книг, об особой любви к Набокову, о пристрастии к игре слов и о синестезии, которая была присуща как Найлзу, так и Владимиру.
– Я знаю, в это трудно поверить, но…
– Мистер Свэггер, я являюсь экспертом по трюкам, которые способно проделывать с людьми их сознание, и поэтому верю в это.
– Хорошо. Тогда, может быть, вы заметите какую-нибудь закономерность, подскажете, какой вопрос мне следует вам задать, или у вас появится идея, которая…
– Скажите, какие книги хранятся в его библиотеке? Я имею в виду авторов.
– Некоторых я знаю, других нет. Несколько лет назад я прочитал много романов, изданных после Второй мировой войны, и помню, что видел там такие книги, как «Большая война» Антона Майрера, «Захват-22» Джозефа Хеллера, «Отплыть всем лодкам» Кеннета Додсона, «Любитель войны» Джона Херси. А также знаменитых писателей: Хемингуэя, Фолкнера, Фицджеральда, Апдайка – и иностранцев: Толстого, Достоевского, Троллопа, Вульфа, Ле Карре и других классиков.
– У него утонченный вкус.
– Не совсем. Там много такого, что вы наверняка назвали бы макулатурой. Детективы, триллеры и тому подобное. Пара книг Джеймса Эптэптона. Много книг в мягких обложках – Хэммонд Иннес, Джим Томпсон, Невилл Шут, Джеймс Кейн, Дэшил Хэммет, какой-то Ричард Пэймер, Джон Макдональд, еще один Макдональд – Росс… Судя по обложкам, все это – полицейские романы. Думаю, он не был снобом. Если ему нравился сюжет, он что-то заимствовал из него. Судя по состоянию обложек, все книги читанные, на страницах многих из них имеются пометки. Имеется полное собрание сочинений Набокова, некоторые книги даже на русском языке. Вам это о чем-нибудь говорит?
Сьюзен вздохнула:
– Нет, вряд ли. Я не понимаю, каким образом это может быть связано с синестезией, цветами, русской литературой, Набоковым.
– Пожалуйста, подумайте. Кто знает, может быть, здесь ключ к разгадке.
– Все, что можно сказать: за многие годы усердного чтения как серьезных произведений, так и макулатуры он должен был научиться различать штампы и подлинную литературу.
– Да, мэм, – сказал Свэггер. – Штампы и подлинная литература.
Не желая унижать его вопросом, понял ли он смысл сказанного ею, она продолжила, отхлебнув глоток кофе:
– Штамп – это то, что написано по определенной схеме, известной из сотни других сюжетов. Если вы уже читали прежде что-нибудь подобное, значит, это штамп. Однако штампы настолько коварны, что многие хорошие профессиональные писатели не замечают их. К тому же они удобны – как мебель в старом доме. Примеры: спасение в последнюю секунду, герой и героиня влюбляются друг в друга с первого взгляда, герой всякий раз одерживает победу в схватке и остается невредимым.
– Далеко не всегда остаешься невредимым в перестрелке, – заметил Боб.
– Вот именно. Вам это известно, а многим из этих писателей – нет. Им известно лишь то, что нужно следовать схеме, а значит, герой обязательно должен остаться в живых.
– Понятно.
– Теперь о том, что я называю подлинной литературой – и здесь существуют свои подвохи. Под этим я подразумеваю жизненные сюжеты и отсутствие преувеличенного, неестественного драматизма. Миру не угрожает опасность. Никто не говорит о миллионах долларов. Люди плохо себя ведут, впадают в ярость, забывают о важных вещах, подхватывают простуду и так далее. Герой имеет серьезные недостатки, и это угнетает его. Какие-либо планы отсутствуют. Персонажи предоставлены своей судьбе. Но жизнь идет, любовь имеет значение, боль реальна. Нужно найти способ, чтобы придать этому драматизм.
– Я вас понимаю, – сказал Боб. – Вы не могли бы еще привести примеры штампов? Мне кажется, это идея. Я чувствую, Найлз мог использовать штампы.
– Штамп – это не только элементы сюжета. Это еще и язык. Сочетания слов, употреблявшиеся столько раз, что они становятся привычными, словно старый кусок мыла. «Темный как ночь», «небесно-голубые глаза», «бирюзовое море», «красавица с волосами цвета воронова крыла». Эти слова настолько знакомы, что теряют смысл. Они не несут в себе эмоциональный заряд и вызывают ассоциации с плохими фильмами.
– А как насчет «золотых кос страсти»?
– Отлично. Господи, откуда вы взяли это?
– Из одного старого журнала. В общем, я понял, о чем идет речь.
– Персонажи тоже могут быть штампами. Сравните, скажем, детектива Филипа Марлоу у Чандлера и Гумберта Гумберта у Набокова. Марлоу – неподкупен, умен, смел, проницателен. Он слишком идеален, чтобы быть реальным. Гумберт, будучи настоящим интеллектуалом, совершает, однако, все возможные ошибки, предается порочной страсти, не способен контролировать свое поведение. Даже когда он в конце стреляет в Куилти, это отнюдь не перестрелка. Он бежит за обезумевшим от страха, молящим о пощаде человеком, ведя по нему беспорядочную пальбу. Таким образом, Марлоу – штамп, а Гумберт – жизненный персонаж. Набоков никогда не стал бы писать о штампе – разве что только для того, чтобы высмеять его.
– Ясно, – сказал Боб. – А не мог ли Найлз тоже высмеять штамп?
– Дело в том, что Набоков любил всевозможные игры, и Найлз вполне мог последовать его примеру. Его «код» может основываться на игре. В конце концов, вы знаете его лучше, чем я.
– А вы не могли бы привести другие сюжетные штампы? В последний момент – один, герой всегда остается невредимым – второй…
– Наверное, самый знаменитый – «Это сделал дворецкий». Он сформировался в английских детективных романах двадцатых годов, когда убийство считалось прерогативой высших классов, а сюжеты представляли собой настоящую головоломку. Авторам трудно было устоять перед соблазном сделать убийцей дворецкого: он вызывал наименьшие подозрения, был невидимым, скромным, преданным и прекрасно знал дом и его окрестности.
– Значит, дворецкий-убийца присутствовал во многих книгах?
– В десятках. В сотнях. Затем этот штамп был вывернут наизнанку. Поскольку все подозревали в первую очередь дворецкого, в развязке он оказывался ни при чем. Это тоже стало штампом. Но если бы вы захотели сыграть на этом сегодня, то у вас это сделал бы именно дворецкий.
– Понятно, – сказал Свэггер.
– Вот еще один штамп, часто встречающийся в современном триллере: ничто не является тем, чем кажется. Герой руководствуется в своих поисках определенными знаками, не зная, что их фабрикует некий злой гений, пытающийся сбить его с верного пути и пустить по ложному следу. Подобное никогда не случается в реальной жизни, но выглядит занимательно, хотя и банально. В большинстве таких книг и фильмов драматизируется процесс, посредством которого герой разоблачает манипуляции и осознает, что происходит в действительности.
– Ясно. И если Набоков – или Найлз Гарднер – решил бы сыграть на этом, он убедил бы вас в том, что все…
– …является именно тем, чем кажется, – закончила она фразу. – По блеску в ваших глазах я заключаю, что вы уловили суть.
– Совершенно верно, мэм. Теперь я понимаю смысл «Красной Девятки». Я думал, что она означает что-то другое – например, кодовое имя агента, позывной для радиосвязи, шахматный ход, что-нибудь в этом роде. А в действительности она не означает ничего другого, кроме того, чем является. Он видел девятку красной. Он видел все девятки красными. Вот и все.
– Это буквальность, а не метафора. Таким образом, это был самый изощренный из всех кодов. Код, состоявший в том, что никакого кода нет. Кто додумался бы до этого, кроме, может быть, Боба Ли Свэггера? Ни один профессор колледжа не додумался бы до этого, поскольку ни один профессор колледжа не способен мыслить столь ясно.
– Возможно, он использовал тот же принцип, предпринимая следующий шаг. Нечто напоминает код, но таковым не является. Оно есть то, чем представляется, но вы можете смотреть на него целый день и не понимать этого. Код состоит в том, что никакого кода нет. Секрет заключается в отсутствии секрета.
– Это слишком заумно, – сказала Сьюзен. – Я никогда не использовала бы подобный прием в книге. В реальной жизни такого не бывает.
Воспоминания секретного агента Хью Мичум
Нет худа без добра, и отрицательный опыт – тоже опыт. В этом я еще раз убедился после провала в Москве. Первое, что я понял: Свэггер в свои шестьдесят семь все еще очень, очень хорош. Слишком умен, слишком быстр, слишком хладнокровен, слишком решителен, чтобы с ним могли справиться заурядные бандиты. Москва закалила его, подтвердила его подозрения, и теперь он будет еще более последовательно продвигаться к своей цели, которой являюсь я.
Второе, что я понял, – мне следовало уже давно усвоить этот урок; может быть, это наконец произойдет годам к девяноста! – никогда не нужно форсировать события. Все должно идти своим чередом. Излишняя спешка вредит делу. Я должен был направить в Москву свою убойную команду, а не прибегать к услугам людей с сомнительными способностями и не менее сомнительной мотивацией. Против профессионалов должны действовать профессионалы, дабы ими двигала профессиональная честь, а не только алчность и жажда насилия. Мои высококлассные киллеры все тщательно продумали бы и спланировали, предусмотрели бы все возможные варианты развития событий и не поддались бы панике, выяснив, что их клиенты вооружены.
Третье, что я понял (мне об этом было хорошо известно, но я почему-то забыл!): для всякой операции необходимо готовить почву. Наши люди устроили засаду на Стронского там, где тот прекрасно ориентировался. Он знал расположение всех постаментов и скамеек, все углы для стрельбы, все тропинки между кустами.
Я решил действовать в следующий раз осмотрительнее. В первую очередь требовалось забыть обо всем, полностью сосредоточиться на выполнении поставленной задачи и работать по двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Я вступал на тропу войны, и мне нужно вспомнить все боевые навыки и вновь стать жестким и безжалостным Хью из секретных служб, который в свое время убил президента и сотни других людей.
Я знал, что не должен ждать, пока Свэггер найдет новую позицию для атаки, и потом защищаться, ибо пассивность означает поражение. Ни в коем случае нельзя уступать инициативу этому гению спецопераций, предоставлять ему возможность выбирать время и место действия, а потом молить Бога, чтобы моим телохранителям сопутствовала удача. Нет, я должен был опередить его, заманить в выбранное нами место, где мы знали бы расположение деревьев и скамеек, где были бы загодя определены углы стрельбы и пути отхода, где было бы пристреляно оружие. Это нужно было сделать не просто профессионально, а на высшем профессиональном уровне.
У меня все же оставалось одно преимущество: я знал, куда он непременно будет вынужден приехать. Он будет вынужден приехать в Техас.
Единственным надежным связующим звеном со мной у него был его далласский знакомый, и он подозревал, что этот человек является моим агентом. Чтобы выйти через него на меня, он должен найти ответы на следующие вопросы. Кто ему платит? Что входит в его обязанности? Каким образом его можно использовать?
Я должен приготовить для него приманку в Техасе, настолько соблазнительную, чтобы он был не в силах сопротивляться искушению. Это стало бы для него Священным Граалем. Он начал бы искать следы, знаки, указатели – и со временем попал бы в устроенную мною западню. Мне нужно лишь позаботиться о том, чтобы он не вышел на меня раньше времени.
Поскольку Свэггер был стрелком и оружие было для него своего рода Йокнапатофой, я предполагал, что он будет искать подходы ко мне через посредство оружия. Ему не оставалось ничего иного. Это его маленький мир, где он чувствовал себя увереннее всего. Дрянная маленькая итальянская винтовка Алика, великолепный сверкающий «винчестер» Лона, свист пули, чудовищные повреждения человеческой плоти, которые способен причинить этот маленький кусочек металла, когда он летит с определенной скоростью, и…
Меня вдруг осенило. Как будто Бог прошептал на ухо нужные слова. Хотя нет, я уверен, в тот момент он был занят другими делами. Это решение пришло из подсознания, где долгое время созревало на основе сопоставления множества фактов, проверки множества вероятностей, изучения множества перспектив. И теперь оно сияло в моем сознании во всей своей поразительной ясности.
Мне требовался физический предмет, что-нибудь осязаемое, что служило бы доказательством существования нашего заговора против Кеннеди. Нечто такое, что Свэггер стремился бы заполучить любой ценой – даже рискуя собственной жизнью и не щадя жизни других. Для пущей достоверности была необходима правдоподобная история, включающая цепь реалистичных событий, происходивших в 1963 году, которая подтверждала бы подлинность этой улики. Нужны безупречные документы, достойные доверия свидетели, к которым Свэггер мог бы получить доступ. Все это молнией пронеслось в моей голове.
В качестве улики я выбрал чехол с принадлежавшей Хью винтовкой «винчестер» модель 70, глушителем, несколькими гибридными патронами «манлихер-каркано».264, с бирками, свидетельствующими о его перевозке самолетом из Далласа в Ричмонд ночью 24 ноября 1963 года. Я придумал историю о том, как этот чехол был потерян и вновь найден писателем, работавшим над биографией Лона, которому требовалась помощь человека, разбирающегося в оружии. По моему замыслу, Ричард должен был свести Свэггера с этим писателем.
Я ни секунды не сомневался в том, что Свэггер с готовностью согласится на эту встречу.
Должен заметить, что хотя они и стоили мне целого состояния, супруги Джонсы в полной мере оправдали эти затраты. Они изготовили огромное количество старых документов. Мистер Джонс был своего рода экспертом по бумаге. Он знал все о процессе ее производства, линейной плотности, отделке, эффектах старения, всевозможных манипуляциях. С помощью различных настоев, хранившихся в маленьких коричневых бутылочках, он был способен состарить лист бумаги, придав ему хрупкость и желтоватый цвет, так что ни одна лаборатория не смогла бы распознать подделку.
Один такой документ мы вложили в папку, принадлежавшую легендарному оружейному магазину фирмы «Аберкромби и Фитч», который некогда располагался на восьмом этаже здания на Мэдисон-авеню и в котором Лон приобрел бо́льшую часть своего арсенала.
Джонсы имели связи со многими фальсификаторами, о существовании которых я даже не подозревал. Один из них изготовил точную копию винтовочного чехла «Аберкромби и Фитч» 1958 года и состарил его соответствующим образом. Потом Джонсы раздобыли «винчестер» модель 70 примерно тех же лет, прицел «унертл», старые бутылки с ружейным маслом «Хоппс», древнюю латунную щетку.264. Им не удалось найти немецкий «Шальдемпфер», и вместо него они достали старый глушитель «Максим», который, по крайней мере, соответствовал требуемому возрасту. Они прибегли к помощи известного специалиста по оружию, который подделал патроны компании «Вестерн Картридж Ко» «манлихер-каркано» 6,5 из редкой партии 6003 в белой коробке. Не спрашивайте, сколько это мне стоило. Лучше бы я об этом и вовсе не знал.
Затем настала очередь «писателя», которому был оставлен на хранение чехол с винтовкой. Эту сложную роль я не мог доверить профессиональному актеру. Ее должен сыграть настоящий эксперт по оружию, обладающий обширными знаниями, опубликовавший целый ряд трудов, с которыми был бы знаком Свэггер, и способный вести профессиональный разговор, поскольку тот наверняка попытается разоблачить его, поймав на неточностях. Он должен быть известен в кругах любителей оружия, поскольку Свэггер может навести справки о нем. Найти такого человека чрезвычайно сложно. Я поручил эту задачу своим израильским коммандос. Они отыскали некого Мариона «Марти» Адамса, который обладал характерным изъяном – склонностью к мошенничеству. Будучи известным экспертом, он выступал в качестве консультанта во многих сделках купли-продажи оружия, удостоверяя подлинность редких винтовок, стоимость которых порой составляла сто пятьдесят тысяч долларов. Однако на подделках можно заработать значительно больше. Один разъяренный покупатель привлек его к суду, и если бы это дело получило широкую огласку, на его карьере можно было поставить крест. Когда мои люди обратились к Марти с предложением, тот не смог отказаться. Он выплатил истцу огромную неустойку, тот отозвал иск, и его репутация была спасена. Взамен Марти должен сыграть главную роль в гораздо более масштабной афере, цель которой навсегда останется для него тайной.
Ну и, конечно, одним из главных действующих лиц был «Наш человек в Далласе» – Ричард Монк. Я решил иметь с ним дело самостоятельно, посредством спутникового телефона с закодированным номером – самого надежного средства вербального общения в мире. Он получил аппарат, имевший соединение только со мной, с которого нельзя звонить девушкам в Теннесси и пользоваться услугами службы «секс по телефону» в Лас-Вегасе за мой счет. Ричард стал единственным человеком, имевшим мгновенный и непосредственный доступ ко мне.
Разумеется, я не мог сказать ему, что конечной целью его деятельности является убийство Джека Брофи и что он сам может пострадать и даже погибнуть на финальном этапе операции. Иначе он сбежал бы от меня на Луну. А если бы и не сбежал, Свэггер наверняка заметил бы на его лице признаки тревоги. Чтобы он ничему не удивлялся, я сочинил для него легенду.
– Я представляю крупную компанию, которая положила глаз на группу корпораций. Увы, единственный владелец этой группы, почтенный пожилой человек, не желает обсуждать с нами продажу по приемлемой для нас цене. Мы решили разорить жемчужину в его короне, и когда она потерпит крах, цены на остальные корпорации резко упадут. Мы скупим акции, и он вынужден будет продать всю свою собственность за бесценок.
– Я понимаю, но…
– Жемчужиной является старое и солидное нью-йоркское издательство. Благодаря вашим усилиям мы вынудим его заплатить огромную сумму за издание книги, в которой «раскрывается» тайна убийства Кеннеди на основании вещественной улики. Поэтому все так тщательно организовано, а мы как будто из ЦРУ. Когда книга выйдет и произведет сенсацию, мы с помощью знакомых журналистов докажем, что это мистификация. Издательство будет вынуждено отозвать весь огромный тираж и в результате разорится. Вы понимаете?
– Так это не имеет отношения к убийству Кеннеди? Просто коммерческая конкуренция?
– Не будем отвлекаться, Ричард. Вернемся к делу.
– Хорошо, сэр.
– Мы ожидаем, что спустя некоторое время человек, известный как Джек Брофи, свяжется с вами. Задача заключается в том, чтобы свести его с человеком по имени Марти Адамс. Будете связываться со мной до и после каждой встречи с Брофи.
– Да, сэр.
– Будете предпринимать чрезвычайные меры предосторожности. Он ни в коем случае не должен видеть это средство связи и не должен догадываться, что вы общаетесь со мной в режиме реального времени. Он проникнет в ваш дом, будет рыться в вашем нижнем белье и в вашей коллекции порнографии, изучит подробности ваших неудачных браков… Где вы храните телефон?
– В подвале магазина, где хранятся книги. За «Ревизией истории» Баглиози. Она единственная имеет достаточно большой формат. Но их там тринадцать тысяч.
– Вы молодец, Ричард. Я горжусь вами.
Мы начали получать сообщения о ходе операции почти сразу. Свэггер сидел у меня на хвосте, и это производило впечатление. Оказалось, что он был не только выдающимся стрелком, но и прекрасным аналитиком. Однако каковы бы ни были его навыки и способности, меня занимал только один вопрос. Почему?
Наверное, у него была потребность в миссии. Он относился к разряду людей, которые не могут жить без миссии. Кроме того, за свою жизнь он потерял много близких людей: отца, своего корректировщика Донни Фенна (Свэггер был женат на вдове Фенна, Джен) и, наконец, сотрудника Управления по имени Сьюзен Окада, погибшую в результате взрыва ракеты в Роуз-Гарден. Может быть, им двигало горе?
Или что-то другое? Любовь к Кеннеди? Может быть, он принадлежал к числу его поклонников, для которых после выстрела Лона рухнул мир? Или он любил Джеки, их детей – Джона и Кэролайн? Не воспринимал ли он себя мстителем? Мне казалось невероятным, что столь прагматичный, безжалостный человек мог принимать так близко к сердцу события, которые он сам лично не пережил, а лишь наблюдал по телевизору, будучи подростком. Я пребывал в полном недоумении.
Как бы то ни было, в его лице я имел грозного противника. И этот противник подбирался ко мне все ближе и ближе. Мог ли он взять надо мной верх? Откровенно говоря, я не допускал такой возможности. Во-первых, я знал, кто он. Во-вторых, мое прошлое и настоящее разделяла непроницаемая стена. Даже если он выяснит, что смерть Хью была фикцией – а это он выяснит наверняка, – ему не удастся отыскать следы, по которым можно на меня выйти. Все, кто знал меня в прошлом, уже ушли из жизни, а в Управлении не принято беседовать с детьми о работе.
Я знал: он обязательно должен вернуться в Техас.
Спутниковый телефон зазвонил, когда мои часы показывали 5.55.
– Да?
– Он вернулся в Даллас.
– Ричард, он обращался к вам?
– Свалился будто снег на голову и как ни в чем не бывало. Я сидел в «Макдоналдсе», ел свой дежурный макмаффин, и вдруг… он возник передо мной прямо из воздуха.
Итак, как я и предполагал, Свэггер вернулся в Даллас и вновь вышел на Ричарда. Выслушав отчет агента об успехах Брофи в его расследовании, я спросил, что Ричард намеревается предпринять.
– Я подумаю, чем ему можно помочь. Он очень дорожит своей «интеллектуальной собственностью» и боится, как бы кто-нибудь не узнал о его «версии» и не опередил его. Мы договорились, что он свяжется со мной через пару дней.
– Вы знаете, где он остановился?
– Он пошутил по этому поводу. Если мне будет неизвестно о его местопребывании и меня схватят и подвергнут пыткам, я не смогу его выдать. По-моему, это была не очень смешная шутка, но я все-таки рассмеялся. Он сказал, что сам разыщет меня. В интересах сохранности его интеллектуальной собственности.
– Превосходно, Ричард. Помогите ему. Не упоминайте Марти Адамса, пока не раздобудете для него то, что ему нужно. Не нужно форсировать события. И не нужно ничего ему навязывать. Он все замечает и все принимает к сведению. Он запоминает все, что вы говорите, и потом часами размышляет над этим. Он познакомится с Марти, постарается выведать у него как можно больше, хорошенько все обдумает, попробует один подход, потом другой. Если он почувствует, что вы подталкиваете его в определенном направлении, это вызовет у него подозрение.
– Сэр, вы случайно не принадлежите к числу тех, кто убивает людей, если они терпят неудачу?
– Нет, Ричард. Вас подвергнут изощренным пыткам, но вы останетесь в живых.
– Благодарю вас, сэр.
Я избавлю читателя от излишних подробностей этой игры. Скажу лишь, что единственным забавным моментом в ней была фигура Ричарда, напоминавшего толстую речную форель, в чьих челюстях застряли два крючка, которыми манипулировали два опытных рыболова. Бедный Ричард пытался угодить и мне, и таинственному Брофи, видящему все насквозь и наделенному даром почти сверхъестественного предчувствия.
После четвертой встречи я почувствовал, что настал подходящий момент для выхода на сцену Адамса, и дал Ричарду соответствующее распоряжение. Тот сообщил, что Свэггер воспринял его предложение с негодованием и даже гневом, но потом подумал и согласился на сотрудничество. Напоследок он сказал: «Немного повремените. Мне нужно понять, что это за человек. Я все же не писатель, а инженер. Возможно, он сможет помочь мне. Но, черт возьми, больше не говорите ему обо мне ни слова!»
Свэггер навел справки о Марти с помощью ФБР. Наши компьютерные волшебники выяснили, что в отношении Марти Адамса был осуществлен тщательный сбор информации в издательской сфере и в сфере купли-продажи оружия высокого класса. Отзывы о нем были положительными – мы вовремя позаботились о том, чтобы ни один связанный с именем Марти скандал не нашел отражения в документах, и его честь осталась незапятнанной, хотя из-за большого количества недовольных им клиентов крах его репутации оставался лишь вопросом времени.
Спустя четыре недели Джек Брофи и Марти Адамс, два человека, которые выдавали себя не за тех, кем являлись в действительности, и вели каждый свою игру, наконец встретились.
Казалось, все идет хорошо. Марти, как мы предполагали – и Ричард подтвердил это, – был бахвалом-самоучкой. Он до полусмерти утомил Ричарда и Свэггера своими разглагольствованиями. Однако ему удалось заинтересовать Свэггера-Брофи, и тот согласился встретиться с ним еще раз. Понятно, что в первую очередь тот заинтересовался неким загадочным «предметом», который, согласно утверждению Марти, должен был связать все воедино.
Оставалось ждать. Я должен доказать самому себе, что не утратил за прошедшие годы это профессиональное умение. Было нелегко, но скучать не приходилось. Мои вечера были заняты виагрой, Шизукой, мюзиклами и мелодрамами сороковых годов. Израильтяне, контролировавшие киберпространство с помощью своих изощренных средств, сообщили о еще более тщательном сборе информации о Марти Адамсе, и на этот раз некие анонимы интервьюировали его знакомых. Интервью взяли даже у агента Марти. Его тема вроде бы была совершенно посторонней, но опытному сотруднику спецслужб удалось свести разговор к Марти и выведать немало подробностей о нем.
Я понял, что наступил подходящий момент для начала тактической фазы. По счастливому стечению обстоятельств – в Управлении сопутствовавшая Мичуму удача стала притчей во языцех, – Марти владел поместьем в Западном Коннектикуте. Это все, что осталось от немалого состояния его отца, который разорился, пытаясь продавать высококачественные пистолеты.22 для стрельбы по мишеням в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов, когда в стране царило повальное увлечение играми со стрельбой. Поместье с обветшалым домом находилось в полутора сотнях километров от Хартфорда, у подножия невысоких гор, закрывавших его с северо-востока. Собственно говоря, для тех, кто видел настоящие горы, это были холмы, поросшие деревьями.
Марти сильно задолжал налоговому ведомству, и мы оплатили его задолженность, дабы муниципальные власти не проявляли ненужный интерес. Дом не был обнесен изгородью и совершенно не соответствовал современным требованиям безопасности, но в его окрестностях отсутствовали какие-либо соседи, и Марти приезжал сюда заниматься литературным творчеством и упражняться в стрельбе. Звучавшие здесь выстрелы никогда не привлекали внимания полиции. К тому же он имел лицензию класса III, и поэтому звуки выстрелов из автоматического оружия тоже не могли бы стать поводом для визита к нему полиции.
По моему заказу одна инженерная фирма произвела аэрофотосъемку поместья с «Сессны». Я отослал снимки своим стрелкам в Нью-Мексико и распорядился составить на их основе план поместья, а затем съездить туда по одному на несколько дней, чтобы изучить местность. Они имели в своем распоряжении самые современные цифровые камеры, в их задачу входило определение углов стрельбы и решение других тактических вопросов.
Я предполагал заманить Свэггера в поместье, где он оказался бы под прицелом четырех стволов, которые начинили бы его тело пулями. Марти и Ричард, если бы они в этот момент тоже находились бы там, могли погибнуть в перестрелке. Я расценивал это как приемлемую цену успеха операции, хотя, разумеется, не говорил им об этом, как не говорил Марти о предстоящем нарушении его права частной собственности. Выживет он или нет, зависело бы от его везения. Это не имело особого значения.
Некоторые сомнения возникли при выборе времени начала завершающей фазы. В конце концов, я решил, что огонь по Свэггеру будет открыт после того, как он поговорит с Марти, изучит закрытый чехол с винтовкой и отправится восвояси.
Дело в том, что, когда Боб приедет в поместье, все его чувства будут обострены, поскольку он станет опасаться засады. Наверняка вооруженный и в полной боевой готовности. Если с ним прибудет Ричард, этот тоже может усложнить дело. Поэтому мы дадим ему возможность войти в дом. Увидев чехол и изучив рентгеновский снимок его содержимого, он осознает значение находки и оценит ее перспективы, после чего настороженность рассеется. При мысли, что он наконец нашел доказательство существования заговора, его охватит радость. Открыв чехол, он спустит с цепи псов правоохранительной системы на Хью Мичума, и начнется самая масштабная в истории охота на преступника, которая завершится его поимкой, где бы он ни скрывался.
Расстрел должен состояться метрах в четырехстах от развалюхи Марти на грунтовой дороге, пролегавшей под углом 33 градуса и зажатой между крутыми склонами, поросшими густым лесом. Если Свэггер попытается бежать, что весьма маловероятно с учетом плотности огня, ему придется карабкаться вверх, пробираясь между деревьями. Он окажется в положении Роберта Джордана на склоне холма в Испании. Хотя нет, Джордан находился на мосту, а кто же тогда был на склоне? А-а, Эль Сордо. Он забрался на вершину холма, но ему не удалось уйти от четырех опытных стрелков. Не удастся и Свэггеру.
Плотность огня и аксессуары. Кто-то, кажется, Анна Винтур, сказала: «Все решают аксессуары». Ребята решили взять с собой снайперские маскировочные костюмы и проникнуть в поместье двумя днями ранее. В течение этих двух дней там все будет тихо, и ни один наблюдатель, случайный или профессиональный, не заметит ни малейшего движения, ни единого признака жизни. Если им придется двигаться быстро, они снимут маскировочные костюмы и наденут обычный военный камуфляж. Их лица будут разрисованы коричневыми и зелеными линиями. На головы они наденут черные вязаные шапки или маскировочные пестро окрашенные шляпы. Для опытных коммандос мода имеет большое значение, и я хотел, чтобы облачение моих людей соответствовало стандартам миссис Винтур.
Что касалось оружия, каждый парень имел легкий пулемет МК-48, как будто специально предназначенный для стрельбы из засады и проявивший себя с наилучшей стороны в Ираке. Этот великолепный продукт военно-инженерного искусства отличается чрезвычайной надежностью; даже побывав в песке, он стрелял со скоростью семьсот выстрелов в минуту пулями калибра 7,62 мм. Ему отдавали предпочтение любители скоростной стрельбы. Патроны к нему хранились в контейнерах емкостью сто штук, завернутых в брезентовую ткань. Его пули с легкостью прошивали не только человеческое тело, но и автомобиль. Если бы Свэггер выжил после первого свинцового шквала и начал карабкаться по склону холма, ребята побросали бы свои МК-48 и вооружились бы последними образцами платформы AR – М-6 IC из LWRC, снабженными голограммными прицелами «эотек» и по меньшей мере десятью магазинами на двадцать девять патронов «блэк хиллс» весом 77 гран с полыми наконечниками. И, конечно, – ничто не могло быть слишком хорошим для моих мальчиков, – каждый из них имел пистолет «уилсон CQB.45 АСР» и нож «рэндалл». Я знаю об этом, потому что видел счета, общая сумма которых составила 2 318 314 долларов. Жаль, что этих ребят нельзя использовать в более благородных целях, а не ради еще сотни-другой минетов, которые делала мне Шизука и которые продолжались бы до тех пор, пока меня не посетила бы старуха с косой.
Во время акции над поместьем должен был кружить вертолет, наблюдая за активностью полиции. Если бы появились полицейские автомобили, пилот сообщил бы об этом коммандос и эвакуировал бы их. Если бы они не появились, он дождался бы завершения операции, после чего забрал бы на борт тело и оружие и улетел бы в назначенное место. Вертолет оборудован самым современным инфракрасным тепловизором FLIR. Если бы Свэггеру удалось углубиться в лесную чащу – а вероятность этого составляла один шанс из миллиона, – это устройство определило бы его местонахождение по выделяемому его телом теплу, и члены убойной команды тут же узнали бы, где нужно искать жертву.
Таков был мой план. Тем временем в реальном мире Свэггер, как я и предполагал, не устоял перед искушением увидеть чехол с винтовкой и принял приглашение Марти. Правда, он настоял на том, что сначала должен увидеть документ, подтверждающий его происхождение. Марти направил его в Ратерфорд, в складское помещение, где хранилась документация компании «Аберкромби и Фитч». Мы проникли туда загодя и вложили в нужную папку мастерски подделанную бумагу, удостоверяющую принадлежность винтовки. Найдя ее, Свэггер окончательно попался на крючок. Он согласился приехать в поместье Марти. Была назначена дата его визита в Коннектикут. Свэггер так жаждал увидеть чехол с винтовкой, что забыл обо всех мерах предосторожности. В этом и заключалась цель операции, которая обошлась мне в несколько миллионов долларов.
Он был у меня в руках.