Боб Бруннер, с которым Джони познакомился во время поездки по Калифорнии, посетил студию на Хокстон-стрит осенью 1991 года. Он уже три года не работал в Lunar Design и осел в Apple, где возглавлял отдел промышленного дизайна и собрал великолепную команду ярких дизайнеров, некоторые из которых сыграют потом важную роль в разработке iPod, iPhone и iPad.

Бруннер прочесывал Европу в поисках дизайнерских фирм, желающих сотрудничать с Apple в секретном проекте под названием Juggernaut. Хотя большим компаниям вроде Apple было официально запрещено использовать внешние заказы для переманивания талантов, впоследствии Бруннер признался, что это было одной из его целей.

«Я пытался заполучить Джони. Я хотел, чтобы он работал над этим проектом, и полагал, что так смогу перетащить его в нашу компанию».

В 1991 году Apple по-прежнему была на гребне волны. Крохотный стартап, ютившийся в гараже Стива Джобса, стал одной из крупнейших компаний в быстро растущей индустрии персональных компьютеров. Сам Джобс уже шесть лет не работал в Apple и упорно пытался раскрутить новую компанию под названием NeXT. Другое его детище, Pixar, также испытывало трудности. Но уже четыре года спустя студия выпустит свой первый мультфильм «История игрушек», который станет блокбастером.

Apple руководил Джон Скалли, бывший директор PepsiCo, которого Стив Джобс переманил в свою компанию фразой: «Вы хотите всю жизнь торговать подслащенной водой или пойти со мной и изменить мир?» Сегодня Скалли имеет сомнительную репутацию, но в то время он еще не оступился. Apple была огромной компанией, а компьютерная промышленность переживала бум. Верстка стала компьютерной, и на этой революционной волне Macintosh продавались по всему миру. Компания отпраздновала свою первую двухмиллиардную квартальную выручку. Журнал MacAddict провозгласил наступление «золотого века Macintosh». До появления Windows 1995 оставалось несколько лет, и никто еще не знал, что операционная система Microsoft преобразит индустрию ПК и почти выведет Apple из бизнеса.

Купаясь в наличных, Apple расширяла линейку продуктов. Скалли инвестировал 2,1 миллиарда долларов в научно-технические разработки, чтобы ускорить развитие новых моделей. Большое внимание привлекли планы создания новой линии инновационных портативных компьютеров, которые Скалли назвал личными цифровыми секретарями. Этот термин впервые прозвучал в его выступлении на шоу бытовой электроники в Лас-Вегасе. Хотя КПК, а именно Newton MessagePad, станут хитом на рынке только через пару лет, промышленные дизайнеры уже активно над ними работали.

Группа дизайнеров Бруннера была занята не только MessagePad, но и новой серией PowerBook. Первый PowerBook еще даже не был выпущен, а команда Бруннера уже работала над вторым поколением. Это было революционное устройство: первый «настоящий» ноутбук в зарождающейся компьютерной индустрии, до сих пор сконцентрированной на настольных машинах. PowerBook получился большим, тяжелым и больше походил на стационарный компьютер с батарейкой… Настоящий кошмар дизайнера. Бруннер и его сотрудники должны были одновременно изобретать, проектировать и тестировать машину, и все это в жестких временных рамках.

Видя следующее поколение продукции, Бруннер беспокоился, что коллектив слишком занят текущими делами и не уделяет достаточно внимания проектам ближайшего будущего. Было очевидно, что будущее за мобильными устройствами, и Бруннер хотел понимать, насколько далеко все это может зайти.

«Поскольку с ростом сложности график становился все более напряженным, первой жертвой стала инновационность, – говорит Бруннер. – Я хотел видеть перспективный дизайн… Дизайн, который будет предвосхищать будущее, а не отражать то, что мы уже знаем и видим».

Пытаясь сохранить дух новаторства, Бруннер затевал автономные проекты, которые называл параллельными дизайнерскими исследованиями.

«Идея была в том, чтобы в спокойной обстановке выработать новые конструктивные параметры, новый уровень выразительности, стратегию работы с новыми технологиями», – объяснил он. Автономность была важна и потому, что позволяла команде делать ошибки и чувствовать себя достаточно независимо от шестеренок производства, которым излишнее творчество может повредить. «Поскольку идеи, выработанные подобным образом, часто лучшие, параллельные дизайнерские расследования чрезвычайно ценны, – говорит Бруннер. – Полученная информация не только обогащает наш язык, но и дает результаты, которые можно показать и заявить: “Вот это мы можем развивать”».

Это было одной из причин его европейского турне: Бруннер очень любил работать с внешними консультантами, в Lunar Design он сам был таковым. «Я решил привлечь людей из дизайнерских агентств, чтобы мой отдел приобрел скорость и живость независимой дизайнерской фирмы, – говорит он. – По моему опыту, консультанты стремятся создать портфолио и получить самые интересные проекты. Поэтому я сосредоточился на поиске лучших агентств и одаренных людей среди недавних выпускников». Джони и Tangerine идеально подходили под это описание: Джони всего три года назад окончил Ньюкасл и произвел на Бруннера впечатление своим концептуальным телефоном.

Едва переступив порог студии в Хокстоне, Бруннер восхитился увиденным. Сначала его взгляд упал на автомат для газировки, созданный Гриньером для британской компании SodaStream. У автомата была дверца, которая открывалась и закрывалась с помощью хитрой защелки – что-то вроде петли, которую, как думал Бруннер, можно было приспособить для экрана портативного устройства. Бруннер с восторгом говорил, что «это именно то креативное мышление, которое мы ищем».

У Бруннера было что показать лондонским дизайнерам. Когда он вынул из сумки прототип PowerBook, Филлипс был впечатлен: «Я никогда такого не видел, это было невероятно». И действительно, благодаря раскладывающейся клавиатуре, манипулятору курсора и подставке для ладоней первый PowerBook задавал стандарты дизайна ноутбуков на следующие двадцать лет. Этот факт поражает до сих пор. «Мы попали в яблочко, – признался Бруннер. – Это меня крайне удивило. В этой машине и ее дизайне было столько слабых мест, что я ожидал сокрушительного поражения. Но сейчас я вижу такой дизайн – раскладывающаяся клавиатура, опора для ладоней и манипулятор курсора по центру – практически у всех ноутбуков».

До разработки Бруннера у ноутбуков не было указательных устройств, а клавиатура была выдвинута вперед. Большинство из них работало на MS-DOS компании Microsoft, чей интерфейс был основан на командной строке, а не на графике, как у Macintosh. Поэтому в манипуляторе не было потребности, для управления курсором использовались четыре клавиши. Когда Windows захватила рынок, производители начали использовать внешние трекболы.

«Когда я вспоминаю об этом и сравниваю PowerBook с современным MacBook, я вижу тот же дизайн, – говорит Бруннер. – Никто не сумел его улучшить… Мы и не думали, что наше изобретение так сложно превзойти».

Бруннер и дизайнеры Tangerine встречались несколько раз и обменивались идеями. В качестве тестового задания Джони создал прототип мыши. Переговоры шли хорошо, и в результате Tangerine получила контракт на консультационные услуги в рамках проекта Juggernaut.

Джони был возбужден и испуган. Контракт с Apple был огромным прорывом не только для Tangerine, но и для него тоже. Позже он признался: «Я до сих пор помню, как представитель Apple описывал потрясающие возможности и как я переживал, что все испорчу».

По словам Бруннера, проект Juggernaut был широкомасштабным исследованием мобильных продуктов будущего. Бруннер и его команда были уверены, что новый PowerBook и портативный Newton положат начало спектру мобильных устройств. Они рисовали в воображении товары, которые не были компьютерами: цифровые камеры, персональные аудиоплееры, маленькие КПК и крупные планшетники со стилусом. Сейчас эти слова звучат так знакомо, но мечты пионеров Apple воплотились лишь в следующем десятилетии и при других руководителях.

Они надеялись, что эти цифровые секретари, камеры и ноутбуки можно связать друг с другом с помощью инфракрасных портов и радиоволн. Бруннер хотел, чтобы дизайн-группа имела в запасе несколько готовых мобильных устройств на случай, если высшее руководство Apple вдруг решит их внедрить.

Кроме Tangerine Бруннер связался еще с несколькими дизайнерскими фирмами. Также у него были штатные дизайнеры, работающие над концептами. «Мы знали, что настало время перемен, – объясняет он. – Все важнее становилась беспроводная связь и фиксирование изображения. Приборы становились меньше, значит, должны были совершенствоваться и батареи».

В Калифорнии команда Apple работала над несколькими концептами портативных приборов, а Tangerine разрабатывала четыре модели для ближайшего будущего: планшетник, клавиатуру для планшетника и пару переносных стационарных компьютеров.

Бруннер хотел, чтобы образцы были трансформируемыми: планшетник должен был превращаться в ноутбук и наоборот. «Мы почему-то считали, что способность трансформироваться будет играть большую роль, – объяснил Бруннер. – Мы хотели, чтобы можно было перейти от традиционной клавиатуры и мыши в режим стилуса. Сегодня это популярное решение используется в субноутбуках». Идеи, которые в начале 1990-х выглядели несколько странно и радикально, не слишком отличаются от современных планшетников и гибридов ноутбука и планшетника.

Бруннер попросил Джони и его коллег по Tangerine раздвинуть границы дизайна, сохранив при этом основные элементы языка Apple, а именно серый пластик и закругленные края. Чтобы в ближайшем будущем была возможность производить новинки, в основе их дизайна должны лежать уже существующие технологии.

С помощью Гриньера и Дербишира Джони работал над планшетом под названием Macintosh Folio. Это было массивное устройство размером с ноутбук, с сенсорным экраном и огромной встроенной подставкой. Сделанный из привычной для Apple темно-серой пластмассы, он мог бы стать предшественником iPad, хотя и был в пять раз толще.

Джони лично разрабатывал особую клавиатуру для этого планшета. В отличие от современных отсоединяемых клавиатур, для Folio была придумана «умная клавиатура»: в ней был собственный процессор, сетевой выход и трекпад. Фактически устройство было наполовину ноутбуком.

Гриньер и Дербишир работали над двумя переносными машинами, которые представляли собой гибрид настольного компьютера и ноутбука. Это были похожие на трансформеров машины со встроенной клавиатурой и экраном.

Одним из них был SketchPad. Сделанный из легкого серого пластика, он имел сочлененный экран, который можно было регулировать по высоте и наклону. В комплекте был кейс с ручкой для легкости транспортировки. Позже Джони возродит идею встроенной ручки в первом iBook.

Второй переносной компьютер был назван Macintosh Workspace. У него был встроенный сенсорный экран и клавиатура, которая складывалась вниз и по бокам, когда не использовалась. Для транспортировки Workspace можно было сложить как большой толстый планшетник, а при необходимости раскрыть клавиатуру как крылья.

«Я помню, как увидел Джони с пенопластовой моделью планшета на коленях, – говорит Филлипс. – Он печатал по бутафорской клавиатуре и приговаривал: “Хорошие ощущения”».

«Работы Джони будили воображение и, как обычно, были проработаны до мелочей, – вспоминает Дербишир о Folio. – Он попотел, чтобы сделать все правильно, и ему это удалось. Результат был сногсшибательным».

Джони и другие дизайнеры проекта Juggernaut очень быстро разработали где-то двадцать пять моделей. Прошло всего несколько недель – и вот они уже сдают готовую работу Бруннеру и его сотрудникам. Следующие несколько месяцев четыре штатных дизайнера дорабатывали их концепты.

Проект близился к концу, и опасения Джони, что он все испортит, чуть не сбылись. У молодой фирмы не было своей модельной мастерской, где можно было изготовить окончательные прототипы, – такие мастерские требуют особых инструментов и опытного персонала и, как правило, не по карману даже крупным дизайн-студиям. Сегодня даже такие большие компании, как Apple, для изготовления окончательных моделей привлекают другие фирмы. Поэтому дизайнеры Tangerine отнесли проекты Juggernaut местному макетчику, который много работал для кино и рекламы.

Макетчик был очень талантлив, и его модели, по словам Гриньера, выглядели «фантастически». «Они превосходно демонстрировали идею клиенту, но были недолговечны. Когда мы получили готовые модели, они выглядели потрясающе, но сломались почти сразу же, – говорит Гриньер. – В Apple лежала гора поломанных образцов, с которыми ничего нельзя было сделать. В воздухе пахло катастрофой».

Несмотря на это, Бруннер был очень впечатлен работой Джони.

«Джони сделал очень приятный планшет, – вспоминает Бруннер, – по-настоящему чудесный. Как и пристало произведению Джони, он был изящный, утонченный, с чистыми смелыми линиями и потрясающим вниманием к деталям. Он пробуждал положительные эмоции».

Бруннер понимал, что дизайн, сделанный Джони для Juggernaut, выделялся своей оригинальностью – это было не то, что Apple и другие компьютерные компании делали до сих пор. «Работы дышали эмоциональной зрелостью, которую редко встретишь у человека в возрасте Джонатана», – добавляет Бруннер. Джони тогда было двадцать шесть.

Через полгода работы над проектом Juggernaut Джони, Гриньер и Дербишир полетели в центральный офис Apple в Купертино, чтобы сделать заключительную презентацию. Филлипс не был глубоко погружен в проект, он работал в LG и поддерживал Tangerine по мере возможности, поэтому он остался в Лондоне.

Джони и Гриньеру понравилась атмосфера в Apple, а Дербишир нашел ее слишком замкнутой. «Культура Apple требует погружения, – говорит он. – Вы должны отдаться ей полностью. Это граничит с религией, мне это показалось жутковатым. В ней есть светлая сторона – потрясающее чувство свободы, постоянный стимул разрабатывать что-то новое, стремиться к совершенству, но есть и странная обособленность, от которой веет клаустрофобией».

Когда дизайнеры собирались домой после презентации, Бруннер отвел Джони в сторону, чтобы поговорить с ним с глазу на глаз. Он сказал, что, если Джони действительно хочет «создавать что-то радикальное», он должен перейти в Apple на полную ставку.

«Я не сказал этого прямо, – говорит Бруннер, – а скорее намекнул, что возможность все еще есть, а он ответил: “Интересное предложение. Я должен подумать”».

Вернувшись в Лондон, Джони мучительно размышлял об этом разговоре, пытаясь принять решение. Ему нравилось работать для Apple, но он сомневался, оставлять ли родину и работу в Tangerine. Он не был уверен, что его жена Хизер захочет переехать в Штаты. В любом случае проект Juggernaut открыл перед ним новые перспективы.

«Хотя я сделал много интересного, задачи, с которыми я столкнулся в этом проекте, сильно отличались от того, чем я занимался раньше, – сказал Джони. – Главный вызов – придать персональные черты безличным до этого технологиям – очень сильно меня привлекал. Не менее важно то, что в Apple была соответствующая среда: в этом месте дизайнер меньше заботился о повседневном ведении бизнеса и больше занимался своим ремеслом».

Но Калифорния совсем не похожа на Лондон. Пытаясь подтолкнуть Джони к решению, Бруннер снова пригласил их c женой в США. Но и в этот раз Джони никак не мог определиться.

Происходящее не было тайной. Гриньер, Дербишир и Филлипс дружно советовали ему переезжать в Калифорнию. «Мы говорили: “Джон, это отличная возможность, разве можно ее упустить?”» – вспоминает Дербишир. А Филлипс добавлял, что у всех партнеров есть дети и они были «привязаны к Лондону, а он не был, поэтому и думать было не о чем».

Ни один из прототипов, разработанных в рамках Juggernaut, так и не пошел в производство, но они помогли Apple отказаться от «бежевых коробок», а побочным продуктом проекта стал ряд важных идей. Например, открывающаяся клавиатура и стыковочные узлы (эта идея позже воплотилась в виде дуо-дока – приспособления, позволявшего превращать некоторые модели ноутбука в стационарный компьютер), а также серый и черный индустриальный дизайн, которым прославилась Apple в начале 1990-х.

Кроме того, становилось очевидно, что проект Juggernaut отчасти был сложной операцией Бруннера по «захвату» Джони. «Мы подозревали, что проект достался Tangerine, чтобы переманить Джони в солнечную Калифорнию, провезти его контрабандой в Штаты», – предположил Филлипс.

Наконец, Джони согласился. Как он вспоминает, «отчаянное чувство веры» заставило его сказать «да».

Бруннер пытался нанять Джони трижды: когда тот впервые приехал в Lunar еще студентом, когда Бруннер перешел в Apple, а Джони в Tangerine, и после проекта Juggernaut. «Ему нравилась Калифорния, – вспоминает Бруннер. – Ему нравилась энергия. Поэтому с третьей попытки нам удалось его заполучить. Это всегда было так: находишь отличных людей и работаешь с ними, пока не добьешься намеченной цели».

Несомненно, важную роль сыграло то, что Джони был по горло сыт консалтингом. Он достиг того, о чем мечтают многие дизайнеры: имел успешную практику и большую свободу действий, но этот вид бизнеса ограничивал его возможность влиять на процесс. «Если работать вне компании, сложно воздействовать на производственные планы и внедрять настоящие инновации», – говорит он. В большинстве случаев к моменту получения заказа многие ключевые решения уже приняты. Джони пришел к выводу: чтобы сделать что-то фундаментально новое, нужны коренные изменения внутри самой компании.

«Я никогда не думал, что смогу успешно работать в корпорации, и всегда полагал, что буду независимым. Но в конце этого проекта для Apple я решил согласиться на постоянную должность и переехать в Калифорнию».

Tangerine продолжала процветать без него и занималась проектами для Apple, Ford и LG. Под руководством Дербишира она существует до сих пор и в последние годы прославилась проектом для British Airways – инновационными раскладными креслами первого класса, которые превращаются в кровать. Но Джони Айв пошел вперед, поэтому оставим их и погрузимся в мир Apple. Бывшие партнеры смотрели на его уход философски и понимали, что Джони нельзя было удержать. Бруннер постарался облегчить их потерю. Филлипс говорит: «Боб был очень любезен и после ухода Джона дал нам выгодный контракт. Это был хороший способ сказать “простите”».