Философия учит, что все в мире развивается по спирали. Прошло около полугода с момента отъезда Родика в Венесуэлу, и вот он опять в международном аэропорту «Шереметьево-2» с десятком ящиков ожидал объявления посадки на самолет до Сиднея. Разница состояла лишь в том, что провожали не Родика, а его жену и еще почти двадцать человек, желающих рекламировать себя на международной выставке. Среди них были друг детства Паша и дизайнер Лена со своим помощником, за которого она собиралась выходить замуж, чем несколько недель назад очень расстроила Родика. Жмакин же присутствовал не только как муж своей жены, а еще и как официальный представитель предприятия-организатора участия СССР в крупнейшей международной выставке. Паша тоже ехал не «за компанию», а как руководитель советской делегации и сотрудник совместного предприятия.

Родик произнес последние напутственные слова, поцеловал жену, пожал всем руки и, заняв удобную позицию, стал наблюдать за процессом таможенного досмотра. Все прошло, на редкость, гладко и, как показалось Родику, без раздачи взяток. Может быть, сработало обаяние женщин, а может, были какие-то другие причины, организованные, по словам Юры, им и его приятелями из выставочной таможни.

Паша согласился поехать не из простого любопытства. Он получил ряд отказов от посольств европейских государств и подумывал об эмиграции в Австралию — при условии, что ему предоставят возможность работать в одном из научных центров. Паша связался с заинтересованными в нем организациями заранее, но ответ можно было получить только после личного общения. Для руководства делегацией Паша подходил идеально, поскольку в совершенстве владел английским и имел большой опыт проживания за границей — он дважды по несколько лет стажировался за рубежом. Кроме того, в его сопровождении Родик отпускал жену с легким сердцем, понимая, что лучше Паши спутника не найти.

Дома Родика ждала дочка, которая сама сервировала стол к обеду. Она была преисполнена гордости и ответственности в связи с порученной ей мамой заботой об отце и доме. Наташа как-то сразу повзрослела, что вызвало в не сентиментальном Родике чувство, похожее на умиление. Они очень дружно пообедали, обсуждая на смеси русского и немецкого, как маме повезло посмотреть такую далекую и замечательно красивую страну, где прямо среди людей живут удивительные сумчатые животные — кенгуру и медвежата-коалы, где сейчас весна и так тепло, что можно купаться.

— Пап, я про Австралию очень много прочитала. Знаешь, какой там самый красивый цветок? — спросила Наташа.

— Nein, — отозвался Родик. — Wir haben ferabredet deutsh zu sprechen.

— Ужас, — засмеялась Наташа. — Du sprichst deutsch schlecht.

— Послушаем твой, — пробурчал Родик. — Enshuldigen sie, bitte! Sprechen sie langsamer.

Родик в силу своей обязанности инструктировать делегацию знал об Австралии очень много, но из педагогических соображений не стал в этом сознаваться. Он с удовольствием выслушал рассказ дочери о животном и растительном мире, о больших городах, безлюдных равнинах, пещерах и потухших вулканах, про себя отмечая, что Наташка стала очень хорошо говорить по-немецки.

— Пап, мне девчонки на один день дали послушать кассету Виктора Цоя. Хочешь, поставлю? — опять переходя на русский, спросила Наташа.

— Конечно, ставь, — с радостью согласился Родик и, почему-то вспомнив Оксу, добавил: — Жалко его. Совсем молодым погиб. Давай послушаем, но, извини, долго не смогу составлять тебе компанию — должен встретить самолет из Душанбе. С удовольствием взял бы тебя с собой, но, во-первых, тебе надо делать уроки, а во-вторых, приезжают сразу четыре человека и всем в машине места не хватит.

Дочка явно огорчилась и грустно начала убирать со стола посуду. Родику как-то хотелось смягчить обстановку и он пообещал:

— Не грусти, в субботу пойдем в цирк, а сегодня вечером будем лакомиться настоящей дыней — прямо с бахчи. Позвони, пожалуйста, в справочную. Вдруг самолет задерживается, тогда мы еще поболтаем.

Самолет находился уже в воздухе и должен был прибыть без опоздания. Это совсем расстроило Наташу. Она поплелась на кухню мыть посуду, изображая всем своим видом «несчастного брошенного ребенка». Родик оделся, зашел на кухню, поцеловал ее в лоб и отправился в аэропорт.

Прилетали Абдулло Рахимович с двумя сотрудниками и Окса. Замминистру предстояло держать экзамен по специальности и проходить предварительную защиту кандидатской диссертации. Кроме того, Родик ожидал, что он полностью прояснит ситуацию с «Волгами». Окса, уже сдавшая квартальные отчеты по кооперативу, должна была поработать с бухгалтерией совместного предприятия.

Ждать Родику практически не пришлось. Его гости вышли через депутатский зал.

— Рад вас всех видеть, — приветствовал он. — Как долетели?

— Ассалому Алайкум. Рахмат. Все очень хорошо, — откликнулся Абдулло Рахимович. — Командиром корабля оказался ваш друг Саша Стрючковский. Все прошло на высшем уровне.

— Саша передавал привет и просил, если у тебя будет время, забежать к нему. Он тебя ждет в помещении, где обычно передают посылки из Душанбе. Дежурного на вахте он предупредит, — вмешалась в разговор Окса.

— Мне неудобно заставлять ждать Абдулло Рахимовича и его спутников, — засомневался Родик.

— Родион Иванович, вы не беспокойтесь, за мной прислали служебную машину, и я доеду до гостиницы «Россия» без проблем. Я там много раз останавливался.

— Нет, уважаемый Абдулло Рахимович, Саша — мой друг, и он поймет, а вы мой гость. Я вас должен устроить в гостиницу, все проконтролировать, а потом нас ждет ужин в «Метрополе». Поэтому давайте рассаживаться по машинам и вперед. Абдулло Рахимович, я, конечно, понимаю, что на черной «Волге» комфортнее, но я вас приглашаю в свою шестерку, а то, не дай бог, где-нибудь потеряемся.

— Хоп, Родион Иванович, намек на неполученные «Волги» понял, но я вам привез извинения. Думаю, ваша обида несколько уменьшится. Не могу с вами согласиться, что я только ваш гость. Я ваш друг.

— Ман медонам, Абдулло Рахимович, конечно, вы мой лучший друг, но и гость тоже. Почетный гость. И я не могу думать о деле, когда встречаю долгожданных друзей. Вы меня неверно поняли. Сегодня о делах ни слова и завтра тоже. Завтра сдадите экзамен по специальности. Предзащита у вас послезавтра, думаю, все пройдет отлично, отметим, а уж после этого будем говорить о делах.

— А что, моя диссертация — это не дела?

— Нет. Это важное мероприятие. Почти как свадьба с наукой, — пошутил Родик.

— Хоп, ака, вы стали совсем восточным человеком, хотя последнее время нас не посещаете. Мы поэтому расстраиваемся. Всегда с нетерпением ожидаем. Самое лучшее для вас. Рахмат. Я вам очень многим обязан.

— Что вы! Это я вам обязан. Расскажите, как обстановка в Душанбе, а то я там, как вы правильно заметили, давно не был, а слухи пугают, — открывая перед Абдулло Рахимовичем переднюю дверь своей машины, сказал Родик.

— Не только вас напугали наши события. Центр вообще нас забыл. Это усугубляет и экономический и политический кризисы. Контроль Москвы ослаб, и все встало с ног на голову. Памирцы теперь пытаются кем-то стать. Это они виноваты во всем. Однако приезжайте спокойно. Вам вообще нечего бояться, да и все внешне успокоилось.

— Да я и сам очень хочу. Соскучился. У вас там сейчас тепло, фрукты. Самая любимая моя пора, но здесь очень много дел. Я вам потом расскажу.

— Вот когда узнаете, что вам предлагает наше правительство, уверен — бросите все дела и поедете. Я собираюсь улетать из Москвы в пятницу. Надеюсь, вместе с вами. Поэтому билеты я пока не заказывал.

— Давайте не загадывать. Но ваши слова меня заинтриговали…

Предзащита была разыграна на высоком уровне. Несмотря на косноязычный и туманный доклад соискателя, заранее подготовленные выступающие сумели объяснить суть работы, хотя никого из присутствующих это не интересовало. Все необходимое было одобрено, работа рекомендована к защите.

Родик заказал в ресторане «Узбекистан» отдельный зал. Абдулло Рахимовича смутило название, но Родик пояснил, что ресторана «Таджикистан» в Москве давно нет, а хорошую кухню и восточный уют он гарантирует. Абдулло Рахимович лично проинструктировал повара, который и без того знал отличия таджикского плова от узбекского. Банкет удался на славу и закончился далеко за полночь в номере Абдулло Рахимовича, куда часть гостей пришла из ресторана пешком, пожелав «прогуляться». «Прогулка» в просторном полулюксе продолжалась еще несколько часов, после чего все разбрелись по домам. Родик, заказав такси, отвез Оксу в гостиницу, а сам попал домой только к пяти утра, за что получил от дочери строгий выговор.

Проснулся он около одиннадцати. На прикроватной тумбочке лежала записка с подробными инструкциями по поводу завтрака и обеда, кончавшаяся словами: «Ты, пап-чик, хорош. Звонила мама, я тебя выдавать не стала. У нее все по плану. Я буду часа в четыре. Целую».

Родик заставил себя подняться, а потом в ванной долго лил на голову прохладную воду. Мыслей от этого не прибавилось, но стало легче, и появился оптимизм. Завтракать он не захотел и, позвонив Абдулло Рахимовичу, договорился, что приедет часа через полтора-два.

В номере Абдулло Рахимовича висел тяжелый запах портящихся фруктов, каких-то специй и табачного дыма. Родик с трудом поборол подступившую тошноту.

— Муаллим, присоединяйтесь к нам, — приветливо пожимая руку, пригласил хозяин номера, обдав гостя спирто-перегарным зловонием.

Родику стало совсем плохо. Ему пододвинули стакан с водкой и тарелку с крупно нарезанными казы и шахлутом, но он понял, что выпить не сможет.

— Предлагаю поехать в ресторан и там нормально пообедать, — предложил он, — а то эта сухомятка вредна. Да и за рулем я.

— Зачем куда-то ехать? — удивился Абдулло Рахимович. — Здесь в гостинице вполне приличный ресторан.

— Я не против. Собирайтесь, — согласился Родик, с трудом демонстрируя бодрый настрой.

— Мои сотрудники останутся в номере, — сообщил Абдулло Рахимович, — а мы пообедаем и обсудим будущее…

За обедом замминистра рассказал, что он после информации Родика о встрече с председателем Госснаба связался с его помощником и получил подтверждение наличия фондов и письмо о первоочередной поставке. Первая партия «Волг» пришла, но машины распределили по автохозяйствам. Сделать ничего было нельзя: обстановка настолько неустойчива, что достаточно незначительного повода — и опять начнется борьба за жизненное пространство. Скрыть приход партии машин невозможно — всюду общественный контроль. Руководство республики, лишившись поддержки Москвы, не справляется с появившейся оппозицией, а те под лозунгом спасения нации проникают повсюду и стараются занять ключевые посты.

— В общем буду откровенным: я не в состоянии гарантировать получение обещанных «Волг», даже если все они поступят в Душанбе, — заключил Абдулло Рахимович. — Могу вернуть деньги, не все сразу, а частями в течение трех-четырех месяцев.

— Не совсем понятно. Ведь у нас есть договор, и его можно показать любому общественному контролю. Выполнение обязательств — это как раз то, чего должна требовать любая оппозиция.

— Простите, муаллим, но вы не ориентируетесь. Эти люди на словах ставят национальные интересы выше всего, играют в демократию, а на самом деле просто перетягивают курпачу на себя, врут, обманывают, воруют. Это предатели, а не патриоты.

— Вам, конечно, виднее. Я подумаю, что делать. Может, действительно заберу деньги, хотя они сегодня сильно обесценились по отношению к стоимости «Волг».

— Если, ака, хотите мой совет, то не торопитесь с этим. Такой шаг произведет плохое впечатление и вам навредит. Вы же знаете наши национальные особенности — таджики ставят дусти выше денег. Я вам привез предложения по машинам для производства кирпичей. Предлагается государственный заказ на тридцать единиц. Я увеличил стоимость в два раза. Наши товарищи подготовили постановление Совмина о выделении в следующем году десяти миллионов рублей на покупку ваших машин. Предварительно со всеми договорились. Осталось согласовать детали, но самое важное, что ваше НПО уже записано головным. Начало поставок — середина следующего года, окончание — март девяносто второго. Все подписать надо не позднее первой декады ноября, а то планы сместятся на год, а там, может, и вообще сорвутся. Поэтому срочно летите в Душанбе, билеты для вас и для себя я заказал на завтра.

— Как все сложно складывается. У меня уехала жена, и я один с дочкой. С кем ее оставить? Но вы правы, лететь надо. Такое упустить глупо. Ладно, что-нибудь придумаю… Да, извините, пожалуйста, вы сделали огромное дело. Спасибо. Давайте за это выпьем.

— Хоп, в этот раз вам не удастся избежать моего гостеприимства. На субботу и воскресенье приглашаю вас ко мне на родину. Как раз там и обсудим все детали с моими родственниками и друзьями, а в понедельник и вторник окончательно решим в Совмине. Думаю, что в четверг вы сможете вернуться в Москву…

— Абдулло Рахимович, еще раз спасибо, но теперь я вынужден вас покинуть. Мне нужно кое-что сделать до отъезда и позаботиться о дочке. Не обижайтесь. Вечером, часов в семь-восемь, я к вам заеду. Не ужинайте, подождите меня.

— Хоп. С семи я буду в номере. Если что-то изменится, позвоните мне.

— Ничего не изменится. Не позднее восьми плюс-минус пятнадцать минут я буду у вас. Официант… Посчитайте, пожалуйста…

Родик вышел из гостиницы и, решив не рисковать, сел в такси и доехал до офиса. Все, включая Оксу, были на месте. Он рассказал о предложении Абдулло Рахимовича. Это произвело огромное впечатление. Общее мнение высказал Григорий Михайлович.

— Все бросай и вылетай. О дочке не беспокойся. Мы все, что надо, сделаем. Как у тебя с наличными?

— Деньги есть — это не проблема. Надо нас завтра отвезти в аэропорт, а сегодня вечером где-то их покормить и забрать от «России» мою машину.

— Бери мою «Вольво» с водителем прямо сейчас, — предложил Григорий Михайлович. — Подожди, я тебя снабжу сувенирами. Как раз из Лондона привез всякую всячину…

— Родик, я могу пока пожить у тебя дома с Наташей, — предложила Окса, — хотя как ты будешь в Душанбе без меня…

— Мысль хорошая. В Душанбе проблем не возникнет, а вот собрать меня помоги. Придется посещать Совмин — надо погладить костюм и рубашки. Наверное, давай сделаем так: сейчас едем к тебе в гостиницу — забираем необходимые вещи, потом ко мне домой. Приготовите с Наташей ужин, а я заеду за таджиками. Посидим у нас, а то Наташка вообще обидится. Заодно я ее подготовлю к мысли, что она останется с тобой. Да, Гриша, меня здесь заменит Саша. Это у него в первый раз, помоги ему в случае чего.

— Я же сказал, чтобы ты ни о чем не волновался. Все будет лучше, чем при тебе.

— Да, ребята, еще просьба. Я обещал Наташку сводить в цирк. Достаньте билеты, и пусть они с Оксой сходят.

— Это я беру на себя. В субботу с моей женой пойдем все вместе в цирк, а в воскресенье вечером в ТЮЗ, — пообещал Михаил Абрамович.

— Родик, не теряй времени и выбрось все плохое из головы. Кстати, могу тебя порадовать. Вчера райисполком вынес решение о регистрации нашего товарищества. Правда, назвали его не товариществом, а обществом, сославшись на пятьсот девяностое постановление, но это не принципиально. Как раз к твоему возвращению подготовим пакет документов по совместному предприятию, а те вопросы, которые мы обсуждали, я согласовал. В целом все положительно, хотя есть несколько условий. Думаю, их можно принять.

— А что за условия?

— Потом. Не забивай себе голову.

— Ладно, я погнал, а то действительно ничего не успею. Всем большой привет. Завтра из аэропорта позвоню.

Оставив Оксу дома, Родик отправился в гостиницу «Россия». Абдулло Рахимович обрадовался приглашению в гости — по его словам, он очень соскучился по домашней пище.

— Салом, апа, по запаху чувствую, что делается плов, — входя в квартиру и протягивая Оксе корзину с фруктами, вместо приветствия сказал Абдулло Рахимович.

— Стараюсь делать, — улыбнулась Окса. — Специально привезла пенджикентский рис и хлопковое масло.

— Не женское это занятие. Хорошо, что рис еще не закладывали. Давайте мы с моими сотрудниками продолжим и завершим, а вы занимайтесь своими делами.

— Абдулло Рахимович, не беспокойтесь, вы в гостях, проходите в столовую. Закусим и выпьем. Кстати, знакомьтесь — это моя дочка Наташа.

— О, совсем взрослая, уже почти невеста. Очень приятно. А у меня сын тоже взрослый. Почему не берете дочку с собой в Душанбе?

— Давно ей обещаю. Она очень хочет поехать, я ей много рассказывал, но все как-то не получается. А сейчас неспокойно, да и учебу оставить нельзя.

— Завтра сами убедитесь, что опасностей никаких нет и учеба не сбежит.

— Наташа, покажи Абдулло Рахимовичу и его сотрудникам наши коллекции, а я пока соображу по поводу спиртного…

Пока гости рассматривали камни и ракушки, Родик наполнил рюмки.

— Товарищи, проходите к столу. Предлагаю до плова выпить и чуть-чуть закусить.

— Родион Иванович, у вас очень интересные коллекции, — держа раковину мурекс, похожую на скелет рыбы, похвалил Абдулло Рахимович. — А из чего делают вот такие чудесные вещи?

— Их не делают. Их создает сама природа. Вы держите в руках обычную ракушку, — мягко, чтобы не обидеть гостя, пояснил Родик, удивившись в душе такой необразованности заместителя министра и будущего кандидата наук, а вслух предложил: — Давайте выпьем за солнечный Таджикистан, чтобы люди там жили спокойно и богато, а радушие и гостеприимство не уходили из их домов.