Больше всего я опасался за конвертоплан – один точный выстрел, и всему конец. К нему привязаны наши с Бридж точки респауна, неизвестно, что произойдет, уничтожь самолет атаковавший нас незнакомый противник. Можем потерять бессмертие, что повлечет за собой череду непредсказуемых для группы событий, о последствиях которых лучше не думать.

Кэп выстрелил мгновением раньше. В моем ружье пискнуло, щелкнуло, когда плавно утопил до отказа спуск. Слабый толчок в плечо. Я зажмурился, памятуя о предупреждении Спеца в Басре, жаль, бойцам не успели крикнуть, ведь ослепнут на время от вспышек.

На нашей с Кэпом линии огня, кроме Маллоуна и атакующих, никого не было. В прикрытые веки ударил световой поток, я невольно наклонил голову к плечу, смещаясь в сторону. Иконки интерфейса перед глазами поблекли и замерцали, не откликаясь на команды. Было такое чувство, будто неведомая сила не только сминает пространство впереди, но и меняет саму структуру локации, создавая сбой в программных настройках, отчего конкретно глючит все попавшее под воздействие вирусного оружия «Трайбека».

Сдвинулись и потекли холмы по краю площадки. Видневшийся до того портал пропал, на его месте набухли два туманных облака, стерев всякие границы. Тело Маллоуна испарилось вместе с атакующими нас людьми. С шипением в стороны полетели брызги неведомой черной дряни, способной убить любого, кто окажется на пути.

Я кинулся к командиру, протиравшему глаза. Ухватил за руку, окриком предупредив, чтобы не сопротивлялся, и увлек за собой к самолету.

Грязными кляксами там и тут шлепались на площадку жирные капли, искрясь, с шипением разъедали бетон. Спустя миг мы выбежали из-под смертельного дождя, под ударом которого оказалась и кабина конвертоплана.

– Все на борт! – что есть силы прокричал я.

Пак помогал ковылять к рампе ослепшему Францу. Вул бежал, держа за руку явно ничего не видящего перед собой Чухрая. Счастливчик пересекал наискось площадку, удаляясь от нас, чтобы помочь пытавшемуся сориентироваться после вспышек Жебровски.

Похоже, сапер, связист и снайпер выглянули из ангара чуть позже наших с Кэпом выстрелов и поэтому не ослепли.

Двигатели на крыльях конвертоплана издали низкий протяжный звук, вскоре переросший в вой. Поползли по кругу лопасти винтов. Я очень надеялся, что на борту все живы и мы сможем-таки взлететь.

– Проверь кабину! – приказал Кэп и вырвал руку. – Я в порядке!

Он остался возле аппарели, подгоняя остальных, чтобы крепили сеткой груз. Я кинул взгляд на облака пара, сквозь которые проступили очертания пульсирующего светом портала и появились несколько размытых силуэтов – новые фигуры в скафандрах, выкатывающие на площадку что-то громоздкое – то ли ракетную установку, то ли пушку на колесном лафете.

– Не стой – в кабину! – рявкнул Кэп, поднимая ружье.

Двигатели набрали обороты, воя на всю округу. Но конвертоплан покоился на прежнем месте, не собираясь взлетать, – что-то было не так.

Я оказался у двери в носовой части отсека, когда за спиной раздался топот ног и вновь зазвучал голос Кэпа. Надеюсь, все бойцы поднялись на борт. Распахнул дверь в кабину: в потолке зияли дыры, часть приборной панели расплавилась, будто ее облили кислотой. В носу защипало, и я чихнул, резкий запах горелой проводки помешал нормально вдохнуть, во рту появилась горечь, я снова не сдержался и чихнул. Почерневшее от ожогов тело мертвого пилота находилось в кресле. В соседнем, потеряв сознание, полулежала Валькирия. На плече, куда угодила ядовитая капля, расплывалось темное пятно. Бридж сидела на полу зажмурившись и что-то испуганно бормотала. Наверное, у нее шок – увидела гибель пилота, вот и вогнало в ступор.

Осторожно, сдернув рукава на ладони, я кое-как выволок мертвеца из кресла. Опасаясь касаться ожогов, хотел уложить на пол, но кожа на лице убитого вдруг пошла глубокими трещинами. Раздался хруст – я едва успел заслониться рукой и задержать дыхание, как тело вместе с одеждой рассыпалось в прах, взметнув облачко невесомой пыли.

Наверное, мною двигали больше инстинкты, нежели меры предосторожности. Если б вирус, некогда убивавший меня, проник в систему жизнеобеспечения статис-капсулы, жить бы осталось недолго, никакие ухищрения вроде задержки дыхания не спасут.

Но я же в цифре! По крайней мере, так просто не загнусь. Бридж тоже вроде опасаться нечего, а вот Гомез…

– Ну что у вас? – в дверь заглянул Кэп. – Почему не взле…

– Пилот погиб! – Я плюхнулся в свободное кресло.

– Всем надеть противогазы! – скомандовал за спиной Кэп.

Не знаю, защитит это или нет, но точно не помешает. Я смотрел на приборную панель и не ведал, за что хвататься. Без особых навыков тут не обойтись. Не смогу поднять такую сложную машину, это все-таки не автомобиль, и не ПБМ, и даже не планер.

Сбоку донесся шорох и голос Кэпа, приказавшего Вулу забрать из кабины Бридж. Командир протиснулся между кресел к панели, склонился над Валькирией, надевая ей маску.

– Мощность роторов… – прозвучал ее слабый голос. – Сдвинуть рычаг «шаг-газ». Утопить правую педаль… вернуть в исходное положение.

Кэп обернулся. Мы одновременно сдвинули толстую рукоятку, торчавшую из приборной панели слева от меня. Я утопил педаль, как велели. Конвертоплан дернулся носом вверх, оторвавшись от земли. Мы завертели головами, осматриваясь.

Вот уж не думал, что Валькирия так быстро освоит навыки пилота и приборную панель, и не предполагал, что сам когда-нибудь окажусь в этой роли.

Нас сильно качнуло. Командир взмахнул руками, едва не упав, вцепился в спинку кресла. Конвертоплан начало разворачивать носом к порталу. Я машинально сдвинул рукоятку, заменявшую штурвал, в противоположную сторону, чтобы вернуться в исходное положение, но сделал только хуже, дав сильный крен на другой борт. Вспомнил слова майора, убрал ногу с педали и сообразил, что «шаг-газ» регулирует угол атаки лопастей, взбивавших воздух за окном кабины, будто коктейльный миксер.

В гудение двигателей вплелись очереди скорострельных бортовых пушек, точно отстукивающие барабанную дробь. В небо плеснуло огнем. Кэп невольно отшатнулся на меня, но тут же подался назад, сдвинул форточку над плечом у Гомез.

Сейчас мы находились в нескольких метрах над землей левым бортом к порталу, летели медленно к седловине между холмами, где виднелось море.

Каким-то странным образом все-таки набирали высоту – хвост приподняло, как при взлете с пробежкой у вертолета. Наверное, все дело еще и в положении закрылок, определенном наклоне гондол с двигателями и скорости вращения винтов. Я вытянул шею, глядя влево, туда, где остался портал. Точнее, на то, что с ним стало после залпа из пушек: пламя от взрыва сошло на нет, на земле горели тела убитых. Что-то там у них взорвалось. Видимо, ракетная установка или орудие, которое перебросили через портал люди в скафандрах, именно в нее угодили наши снаряды.

– Вперед смотри, – промычал Кэп под противогазной маской.

Конвертоплан заметно набирал скорость, но высоту – слишком медленно. Стремительно придвинулись холмы, я завертел головой, прикидывая расстояние между склонами – пройдем или зацепим крыльями?

– Рукоять на себя, – произнес командир. – Поднимай нас!

Но я не спешил, хорошо помня о болтанке при взлете. У нас же не обычный самолет, тут надо действовать немного иначе и быть предельно внимательным с управлением.

Взгляд случайно зацепился за отполированное сотнями прикосновений колесико на панели. Истертая надпись под ним говорила что-то о двигателях. Я потянулся к нему, плавно повернул, глянул по сторонам. Гондолы с двигателями изменили наклон. Я стал быстрее поворачивать колесико, и двигатели наконец приняли горизонтальное положение – наша скорость возросла еще. Конвертоплан перешел в самолетный режим.

Плавный сдвиг рукоятки влево – возник небольшой крен на крыло. Вправо – конвертоплан выровнял свой полет. На себя – начали набирать высоту.

Кэп уперся в спинки кресел, невольно привстал на носках, выпячивая грудь вперед, будто пытался такими действиями подтолкнуть машину вверх. Лопасти винтов прошли над склонами холмов на высоте человеческого роста. Мы едва вписались в седловину, когда внизу показалось море.

Невзирая на протесты командира, я повел конвертоплан вдоль берега, стараясь спрятаться за возвышенностями. Ведь неизвестно, что еще вытащат из портала люди в скафандрах и запулят нам вдогонку. Пролетел примерно пару миль над кромкой прибоя, чуть ли не чиркая брюхом о воду, и вновь стал набирать высоту, уходя в туман, четко на запад, где случайность столкнуться с силами «Ворнета» или «Ауткома» была ничтожна мала. Впереди на пути в несколько сотен миль нас ничего не ждало. До турецкого побережья отсюда прилично, до северного края Африки – еще дальше. Так и полетим, решил я, а ближе к Греции придумаем, где сесть. В конце концов, можно и приводниться.

– Не думаю, что это хорошая идея, – вдруг произнес Кэп.

Подался назад. Он явно обращался к Гомез. Она сидела в кресле тяжело дыша, маски на лице не было – стащила, пока мы глазели вперед.

– Мне… мне теперь поможет лишь одно средство, – с трудом проговорила Валькирия. – Пожалуй, нам всем лучше последовать примеру Дениса и… слиться в цифру.

Кэп стоял молча, чего-то ждал, наверное, продолжения, а может, просто раздумывал. Это ведь трудное решение, когда нет уверенности в том, насколько правильно предлагают поступить. С Гомез все ясно – она либо умрет, либо станет как я, как Бридж. Но с бойцами… неизвестно, заразились они или нет. А расставаться с телом за просто так никто не захочет. Все-таки большинство из нас люди разумные, привыкшие жить в настоящем, пусть грязном и умирающем мире, но все-таки испытывать при этом чувство, что вокруг не обман, не проекции, воплощенные веб-дизайнерами ведущих корпораций, а настоящие земля, небо, воздух, вода и тебя при этом не сотрут одним кликом. Во всяком случае, мне так казалось. Скорее всего, подобным образом рассуждал Кэп. Я надеялся, что существует способ вернуться назад, были кое-какие мысли на этот счет. Хотелось не просто дожить до победы, но встречаться с бойцами после, пропуская в баре по стопке чего-нибудь крепкого, смотреть в их лица, вспоминая былое.

– Поговорю с людьми, – сказал командир и, повернувшись ко мне, добавил: – Справитесь без меня?

Я кивнул. В открывшийся чат уже упал запрос от Валькирии на доступ к приложению. Мне осталось расшарить папку и на всякий случай повторить инструкции.

Не прошло и минуты, как майор преобразилась, будто ей вкололи добрую порцию бодрящей сыворотки, от которой случился выброс адреналина и проснулась жажда к движениям. Валькирия села прямо, расправила плечи, пару раз энергично взмахнула руками, будто не было никакой раны на плече, и решительно взялась за рукоять управления, поставив ноги на педали.

– Ступай в отсек, Денис, – бросила она, глядя на приборы. – Ты справился, смог взлететь, дальше я сама.

– Уверена? – Мне показалось, что Гомез сильно раздражена и поэтому хочет избавиться от меня.

– Да. – Она потянулась к панели, переключила несколько тумблеров, уверенно скорректировала курс, введя координаты.

Я недовольно качнул головой и выбрался из кресла. Как объяснить странности, возникшие в поведении майора? Слишком легко проходит перенос сознания в цифру, слишком быстро? По-моему, это плохо. Нет возможности передумать, откатиться назад, как при смене новой прошивки операционной системы на старую. Похоже, мы пионеры в этом деле, не считая Али. Все осваиваем методом тыка, потому что не располагаем достаточным временем, попадая в безвыходные ситуации. А ведь по сути, стоит разобраться, выяснить, каковы последствия. Биррат пытался однажды, когда мы сидели вдвоем на берегу залива у пустующего поселка близ Бушира. Он уже тогда понял: прежде чем применять технологию, следует знать все ее плюсы и минусы. Нужно учитывать моральное и психологическое состояние до переноса в цифру и после, и поэтому говорил со мной не о кодах и приложениях, рассуждал не о технологии, а о жизни. Задавал обычные вопросы, чтобы прояснить для себя моменты: каково мне в мире нулей и единиц.

– Куда летим? – все-таки спросил я, задержавшись у двери.

– Окрестности Родоса, – неопределенно ответила Валькирия.

Похоже, она считает меня виновным в смерти отца, отсюда и раздражение. Кларк был технически подкованный офицер, вряд ли на его спасение могло уйти больше времени, чем на оцифровку самой Гомез. Но тут разница в подходах к ситуации. Кларк не хотел рисковать в тот момент, посчитал нужным выдать дочери информацию, направив нас на Кипр, и умереть. Это был осознанный выбор, выбор профессионала. Начни я его спасать и опоздай, в итоге группа не смогла бы действовать дальше, просто не знала бы как.

Майор наклонила голову к плечу, намекая: мол, спрашивай еще либо выметайся.

Ладно, Родос так Родос. Помимо него островов там хватает – но не они меня интересовали, а план дальнейших действий. Кто эти люди в скафандрах? Кем был Маллоун?

В принципе, я догадывался, но хотел услышать мнение Гомез на этот счет, хотя сейчас неподходящий момент. Маллоун и люди в скафандрах – звенья одной цепи. Однозначно, портал провесили благодаря суете старика. Ну или благодаря каналу связи, по которому старик общался с «Трайбеком». Похожим способом навели ракеты на эскадру в заливе. Наверняка и ядерные удары по ТВД были выполнены согласно подобной схеме: сначала определялось место, где находился передатчик или наводчик, например подконтрольный «Трайбеку» непись, подтверждавший верность заданных координат, после открывался портал и проходила переброска нужных объектов. В нашем случае на Кипре были люди, в двух предыдущих – различное по мощности вооружение.

Получается, «Трайбек» использовал Маллоуна как разведчика. На базе Турчина старик шпионил за «Ворнетом», потом, когда «Аутком» захватил ТВД, он некоторое время присматривал за бойцами ИскИна, а уж после – за нами. Хотя, если копнуть немного глубже, как это делает Биррат, Кило вполне мог догадываться об особой роли оружейника, ведь не зря приставил к нему двух мини-боссов. Вполне возможно, Маллоуна должны были вывезти с базы, но тут появились мы и, как всегда, нарушили чужие планы.

Я шагнул в отсек и прикрыл за собою дверь. Бойцы и Кэп стояли в проходе без масок и переглядывались, будто развлекались, играя в молчанку.

– Командир? – Я подошел к Кэпу. – Вы тут…

– Прислушиваемся к ощущениям, – опередил он. – Пытаемся понять, нужно ли нам в цифру или нет. Франц вон вроде не против, за остальных не скажу.

Похоже, Кэп озвучил бойцам ближайшие перспективы и неволить с решением никого не хотел.

– Болит нога? – поинтересовался я у пулеметчика, чтобы потянуть время.

Франц лишь скривился. Ясно, дело не в ране, а в страхе, который испытывает любой перед неизвестностью. Смертей мы повидали достаточно, но самим умирать еще не доводилось. Разве что мне.

Я оглянулся на Бридж, сидящую за операторским пультом. Хотелось бы знать, каково ей. В отличие от меня ее сознание переместили в цифру без подготовки, против воли. Гомез успела ей кое-что рассказать об интерфейсах, но потом открылся портал, появились люди в скафандрах, мы с Кэпом начали стрелять. В общем, все это не способствовало адаптации Эвертон к новым условиям. К тому же у нее на глазах страшной смертью погиб пилот и едва не загнулась Гомез.

– Спрашивайте, – сказал я. – Все что захотите. Постараюсь ответить.

Вул первым поднял руку, глядя на Кэпа, и тот кивнул.

– Как я понимаю, – начал снайпер в своей невозмутимой манере, уставившись на меня, – вернуть оцифрованное сознание в тело пока возможности нет.

– Да, Виктор, – подтвердил я и снова посмотрел на Бридж.

В глазах у нее отразилась буря эмоций: растерянность, испуг, надежда.

– Тогда, пожалуй, подожду, – заключил Вул.

– Кто следующий? – бросил Кэп.

Пак выступил вперед. Помявшись, оглянулся на бойцов и спросил:

– А ты, Дэни, не жалеешь?

– В данный момент – нет, – честно ответил я. – Потому что могу быть с вами, могу спасти любого, правда, не без помощи майора Гомез.

– Ага. – Пак потеребил кончик приплюснутого носа. – Ценю. Ну, я пока себя чувствую нормально, поэтому… Я пока с Вулом.

Он шагнул назад и встал рядом со снайпером, который одобрительно похлопал его по плечу.

– Никогда не понимал в цифровых технологиях, – выступив вперед, заговорил Игорь Чухрай. – Вряд ли от меня будет много толка, появись в наличии интерфейс. Лучше оставлю это право вам, офицерам, людям с высшим образованием. Ну а стану подыхать, там видно будет. Спасете – может, и пригожусь.

После стрелка высказался Счастливчик Тедди. Он, как и Вул, был немногословен, решил повременить с оцифровкой. Следом за ним заговорил Борис Жебровски, который удивил меня прямотой суждений:

– В виртуале погиб мой брат. Погиб от виртуального оружия, созданного человеком в реальности. Поэтому хочу добраться до создателя и перерезать ему горло. Но если перемещусь в цифру, боюсь, лишусь удовольствия сделать задуманное.

Борис хотел уступить место следующему, но я задержал его:

– Буду завидовать, если не смогу присутствовать.

Жебровски кровожадно усмехнулся, глаза блеснули.

– Ваше право, но не пытайтесь его отобрать.

Я кивнул.

Остались Кэп и Франц. Пулеметчик только махнул рукой и выдал:

– Я как все.

– Что скажешь, Джон? – спросил я, уже догадываясь об ответе.

– Командир не может бросить своих людей. Думаю, группе пока хватит трех бессмертных офицеров с расширенными возможностями.

– Решено, – подвел итог я и попросил Бридж отправиться в кабину.

Во-первых, она по-женски быстрее найдет язык с Гомез и успокоит ее. Во-вторых, расскажет о нашем собрании. В-третьих, прояснит для себя множество моментов, связанных с работой интерфейса, которые ей не успела озвучить майор.

Вообще-то у нас неплохой расклад получается: Гомез и Эвертон специалисты в области цифровых технологий. Я худо-бедно тоже пообвыкся, набрался кое-каких навыков. Поэтому, переиначивая слова Чухрая, станет кто-нибудь помирать – спасти успеем.

– Как самочувствие? – спросил у всех Кэп.

В ответ раздалось невнятное многоголосие. Никто не жаловался, только Франц попросил вколоть ему обезболивающее и помочь сменить повязку.

– Вот и славно, – сказал я и поманил Кэпа. – Нужно обсудить дальнейшие планы. Майор сказала, летим к окрестностям Родоса.

– И все?

Кэп обернулся, отдал указания заступить на посты. Я присел за пульт, командир устроился рядом.

– Пока все.

– О тех в скафандрах что думаешь?

Я озвучил свои мысли, и Кэп согласился.

– Паршиво все. Да, Дэни? – Он прижался спиной и затылком к стенке и прикрыл глаза. – Ситуация быстро меняется, час от часу не легче.

Сказать в ответ мне было нечего. Кэп вдруг подался к пульту и произнес:

– А ты не думал, что посланники «Трайбека» не собирались нас атаковать?

– Это как? – удивился я.

– А вот так. – Кэп вздохнул. – Прибыли, чтобы поговорить, а мы по ним из всех стволов…

– Почему так решил?

– Ну, – он слегка отодвинулся, – стреляли только мы. Повреждение кабины и гибель пилота на нашей совести.

– Джон, они какую-то установку через портал тащили. Мы ее уничтожили.

– Да, видел. Только опознать установку не смог. А ты?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну вот. А вдруг «Трайбек» хотел нам помочь?

– Но ведь все против «Трайбека».

– Не знаю, Дэни. Не знаю… Слишком все запуталось.

Конвертоплан качнуло, по корпусу пробежала дрожь, и мы, не сговариваясь, подались в кабину.

В отсеке включилось аварийное освещение, замигали лампы, раздался тревожный сигнал, предупреждавший о неисправности.

– Сможем сесть? – крикнул Кэп, обращаясь к Гомез.

– Пока не падаем! – объявила она. – Не мешайте, вернитесь в отсек!

Похоже, у нас возникли проблемы с закрылками. Майор частично убрала газ, манипулируя педалями, но высота не менялась. Одновременно она крутила колесико, переводя гондолы двигателей в вертикальное положение, и следила за приборами.

Бридж сидела в кресле пилота, подавшись вперед, и ковырялась отверткой в панели, из которой торчали пучки проводов.

– Может, все-таки помочь? – уточнил Кэп.

– Не надо, – отфутболила его Гомез. – Только толкаться будем. Мы почти у цели. Вернитесь в отсек и пристегнитесь, посадка может быть жесткой!

Я шагнул назад и предупредил бойцов. Все разместились на откидных сиденьях, накинули страховочные ремни.

Какое расстояние уже пролетели? Миль сто, сто двадцать, до Родоса нужно пройти еще примерно столько же, но Гомез говорила об окрестностях. Куда она хочет сесть?

Уши заложило, некоторое время длилось ощущение невесомости. Резко снижаемся, провалившись в воздушную яму, догадался я. Звук двигателей изменился, похоже, угол наклона лопастей тоже. Ну конечно, иначе нам не сесть. Конвертоплан сочетает в себе принципы движения двух машин, самолета и вертолета. По всей видимости, будем приводняться.

Кэп подался вперед, сцепил пальцы на затылке. Я последовал его примеру, уперев локти в колени. Пришла запоздалая мысль о спасжилетах, хранившихся в укладке под сиденьями, но сейчас лучше не дергаться – неизвестно, когда коснемся воды.

Тряхнуло. Я въехал подбородком себе в колено. По днищу застучали сотни молотков. Конвертоплан вдруг подбросило, снова ударило о воду. Страховочный ремень впился в живот, подбородок едва не врезался в жесткий край сиденья. И тут двигатели смолкли, скорость резко начала падать, донесся шум бивших в обшивку волн.

Сели.

Кэп отстегнулся, объявив перекличку, и подался в кабину.

– Где мы? – задал я ему волнующий всех вопрос, когда командир вновь появился в отсеке.

– На периферии Родоса, близ безымянного острова. Гомез утверждает, тут раньше был запасный узел связи «Ворнета». Но его частично демонтировали перед войной, а когда попробовали восстановить, помешал «Аутком».

– И что это нам дает?

– Временную передышку.

– А дальше какой у майора план?

– Нет у нее плана. – Кэп раздраженно пошевелил усами и добавил: – Все ниточки оборвались на Кипре. Теперь мы всего лишь беглецы.

Бойцы смотрели в иллюминаторы по бокам. Я шагнул к ближнему, склонился над плечом у Чухрая. Остров совсем небольшой, так себе, можно пересечь минут за десять; вулканического происхождения, растительности почти нет, лишь скалы. На бугристом плато виднелась приземистая железная коробка и погнутая антенная мачта – все, что осталось от узла связи. Близ воды сохранились конструкции разбитого взрывом пирса.

– Надуваем плот и высаживаемся на берег, – объявил Кэп.

Вскоре я, Пак и Жебровски причалили к острову. Осмотрели все – как временное убежище обгоревшая коробка узла связи вполне сойдет. Крыша есть, а большего нам и не надо.

Дверь была сорвана с петель взрывом и валялась у кромки воды. Я случайно ее заметил на обратном пути к плоту. Но меня привлекла не гнутая железяка, а гравировка на ней: три крупные, успевшие поржаветь латинские буквы UWC в толстой прямоугольной рамке, выдавленной над смотровым окошком. Перед внутренним взором всплыла надпись: «Сеанс связи с UWC прерван», возникшая в момент моего разговора с Кило на мостике вертолетоносца. И здесь у нас бывший узел связи…

– Пак, – позвал я. – Взгляни. Знаешь, как расшифровать?

Сапер с полминуты глазел на дверь и покачал головой:

– Впервые вижу.

– Ладно, мы с Жебровски останемся здесь и еще раз осмотрим остров, а ты давай назад, за остальными.