20
Интересно, кто же меня сдал?
Алла? Или старый толстый Пал Митрич? Наверное, все-таки Алла, не зря она так нервничала. Следить за всеми местами, где я мог появиться, не могли – слежка денег стоит, гораздо проще заставить людей стучать, чем оставлять засаду.
Ни газеты, ни книжки. Хуже, чем в деревне, там можно было придумать очередной фокус с заклинаниями или просто выйти на улицу. Сидеть на крыльце, положив на холодные ступеньки подушку, припасенную в сенях еще старой хозяйкой, укутавшись в старое и грязноватое покрывало, слушать ветер и далекий, почти на грани слышимости, брех собак в деревне. Ну и звезды, конечно. Яркие, красивые. Не городские. Жаль, только один вечер был безоблачным, осень все-таки, постоянно или дождик, или хмарь. Хотя есть что-то особенное в том, чтобы сидеть на крыльце старого дома в брошенном хуторе, за два километра от людей, на краю небольшого, но достаточно дикого леса, в темноте, и слушать шорох редкого дождя.
Больше-то слушать нечего, раз планшет разрядился.
– Узнать желая «опознание» этой вещи, прошу. – Наверняка меня слушают, и уж сто процентов происходящее в комнате пишут. Не может быть иначе, ни при каком бардаке, а значит, пусть услышат привычное «обращение к высшим планам». Они знают, что я знаю, что они знают. Ни для кого не секрет. Но голос я все равно понизил, правила игры надо соблюдать, да и сокамерник мой спит.
Ошейник был сделан месяц назад, далеко отсюда, и я первый, на кого его нацепили. Две пластиковые дужки, металлический замок, немного простой электроники, батарейки в двух местах. И взрывчатка. Он связан с чем-то в центре здания – я перевел это как постоянную передачу данных на переносной пульт оператора, видимо, того самого, что работает «мертвой рукой» для меня. И на самом деле вне периметра этого здания я могу отойти лишь на двадцать метров от оранжевой, размером с мобильник, коробочки с цифрой 7 под маленьким мониторчиком и с ремешками крепления на запястье. Такая же семерка на внутренней стороне ошейника, вот здесь, под пальцами. Значит, ошейников минимум семь.
М-да, можно привыкнуть к вылетающим из пальцев стрелам, но к вот таким проявляющимся знаниям?
Очень хотелось опробовать «опознание» на лежащем рядом человеке, но я помнил ту тягу к сырой морковке, появившуюся у меня после «опознанного» кролика. Хорошо хоть только это получил, да и прошло быстро, меньше суток слюной исходил.
Не буду, пожалуй.
Дима, кто он – стукач или такой же, как я, просто не все говорящий о себе? Он маг, он убивал, он смешно рассказывает анекдоты – вот и все, что я о нем знаю. Да и черт с ним.
Зачем я поперся в город? Теперь-то, с бомбой на шее, можно, наконец, подумать?
Это не шутки, это город во время катастрофы! И это люди, которые убивают!
Зачем же я во все это влез? Прислушавшись к своим мыслям, с удивлением понял, что там только любопытство. Я действительно просто хотел в город, к людям! И, если подумать, выбрал для этого неплохое время – уже знают о магах, уже поняли, что они нужны, но «основная волна», как сказал подпол, еще не началась. Вот теперь, если выберусь, из дома ни ногой!
Когда, точнее. Но комп мне все равно нужен.
Прикинув, как я отсюда буду уходить, проверил список заучивания, словесные формулы, порядок активации. Часы нужны, но это решаемо. И немного мандраж перед снятием ошейника, одно дело в углях голой рукой ковыряться, а совсем другое – гранату на шее взрывать.
Пальцы? Не дрожат. Эффекты? Пусто.
Это, наверное, оперативная база, или как такие места называются, где-то должна быть и научная. С полигоном, с лабораториями, с домами для всяких там лаборантов. Меня повезут туда, наверняка на машине. Как притормозят – «защита богов», «массовое оцепенение», выйти из машины, стрелу в ошейник, «невидимость», «полет» и ходу оттуда. Черт… одежда! Могли, пока я валялся без сознания, в одежду маячков насовать, значит, придется раздеться. А куртка почти новая… жаль. Холодно на улице, ноябрь, однако. Черт, сходил забрать трудовую, теперь же и паспорт придется оставить, мало ли чего! Надо только со временем так подгадать, чтобы к окончанию часа, чтобы прошел в ворота и они сразу закрылись, а то вывалится за мной группа захвата, я их, может, и заоцеплю всех, но точку выхода сдам. Куда выходить? Может, в Хабаровские врата? Или на квартиру? Нет, там может быть маячок, а жаль, заодно переоделся бы… стоп, может, и в тех вещах тоже маячки? Блин, насмотрелся сериалов забугорных, откуда у родной милиции средства на чипование всех шмоток у подозрительных типов?
Ночь тянулась под унылые размышления. Окно выходило во двор, света в нем был ровно один тусклый фонарь, и за час, что я от скуки стоял смотрел, никто во дворе не появлялся. Час на сон, больше не удалось, полчаса на медитации, когда-то выученные в одну из ежегодных отлежек в больнице у Дока, помогать не помогали, зато время уходит замечательно. Ну и пока лежишь спокойно, отдыхаешь, не напрягаешься, таблетку бережешь – все польза.
Дима проснулся, когда за дверью зашумели. Наш конвоир был настолько вежлив, что даже постучал в дверь, правда, уже войдя.
– Подъем! Завтрак.
Макароны, опять сосиски, какао. Словно в пионерлагере побывал, ностальгия.
Умываться не полагалось, хорошо хоть туалет был, не ведро. За две недели я так и не удосужился найти бритву в перевезенных из дома вещах, и теперь щетина как-то особенно не гармонировала с гладкой пластмассой ошейника, заставляя все время тянуться поправить что-то на лице. Я даже начал сожалеть, что забыл четки в кармане бушлата, сейчас было бы неплохо занять руки.
– Михалыч, как думаешь, что дальше будет?
– Короткая несчастная жизнь, смерть в мучениях, адские котлы навечно.
– Тьфу на тебя! Я о стране.
– А что со страной? Пережила монголо-татар, царей, коммунистов, переживет и магов.
– Ладно-ладно, уточню – как жить-то будем?
Кажется, ему и в самом деле было интересно мое мнение. Хм, и как же будем жить, в свете узнанного за последние сутки?
– Будут искать магов и ставить их под ружье. А маги будут сопротивляться. Волшебство обложат налогами, откроют Министерство магии. За большие откаты будут позволять творить чудеса на сторону.
– Потом появятся магические кооперативы…
– Приватизация магии…
– Магоолигархи закупят всех государственных, – щелчок по ошейнику, – магов.
– Потом придет основательный и понимающий руководитель.
– И в его Темной цитадели все обретут окончательное счастье. Черт, Михалыч, тебе надо писать книги!
– Я писал. Хреновое занятие.
– Почему?
– Год пишешь, еще год уговариваешь издательство взять книгу, потом год выцарапываешь свой гонорар. Те же деньги можно получить гораздо более простыми путями.
– Ты еще и писатель? Ничего, магам теперь будут хорошо платить…
– А передовикам давать дополнительную порцию мармелада и разрешать свидания с родными.
– Блин, ну чего ты мне мечту губишь? В кои-то веки за простым манагером спецслужбы охоту объявили, я ж теперь на вес золота, уникальный специалист!
Ответить, что магов-массажистов вряд ли ждет большое будущее, я не успел, дверь открылась, на пороге возник боец в камуфляже и с автоматом.
– Михайлов? На выход.
– Давай, Михалыч.
Наручники не надевали, но шли со мной сразу двое, один впереди, один сзади. Не думаю, что боятся, наверное… черт его знает, что «наверное». Идут и идут.
В кабинете подполковника не оказалось, сидел знакомый следователь, безразлично взглянувший на меня и тут же отвернувшийся к разложенным бумагам.
– Здравствуйте, товарищ Иванцов.
– Здравствуйте, гражданин Михайлов. Присаживайтесь.
Он снова начал шуршать бумагами. Видимо, привычный прием въелся настолько, что стал частью образа.
– Вас переводят в подмосковный пансионат. Там выяснят ваши возможности, проведут испытания, определят, чем вы можете быть полезны.
– Значит, мое мнение никого не интересует?
– Нет. Вы мобилизованы на военную службу.
– С инвалидностью?
– В особом порядке. Лекарство и врача вам обеспечат.
Зашибись. Даже не делает вид, что уговаривает.
– Ну да. Старая история.
– Какая?
– Спор на одном форуме. Пытались придумать девиз для России. Ну там как в США – «равные возможности», Польша – «еще не сгинела» и так далее.
– И что придумали? Хотя уже догадываюсь…
– «Ты должен!» Коротко и ясно. Стоит только стране обратить внимание на гражданина, как звучат эти слова.
– Это законы нашей страны.
– Законы, придуманные неизвестными мне людьми, определяют мою жизнь? И почему я должен им повиноваться?
– Потому что этих неизвестных вам людей выбрали такие же граждане страны, как и вы! – Он даже легонько прихлопнул ладонью по столу.
– Пойдемте на улицу, проведем опрос. Сколько из встреченных нами граждан страны проголосуют за то, чтобы расстрелять всех депутатов без суда и следствия?
– Не так уж и много.
– Это смотря где спрашивать. Есть места, где таких было бы большинство. Надо ли нам поддерживать и такое мнение большинства?
Он пристально посмотрел мне в глаза. Один из немногих, кто даже не дрогнул, когда я уставился ему точно в переносицу, смотрел, поигрывая скулами, чуть откинувшись на спинку кресла, и молчал.
– Значит, для вас понятие «моя страна» ничего не значит?
– Для меня понятие «эта страна» – место, где я живу. Все остальное решается при личном контакте.
– А на тех, кого вы не видите, вам плевать?
– Вам плевать и на тех, кого вы видите как сейчас, в упор.
У двери шевельнулся охранник, и Иванцов смог отвести взгляд, не теряя лица. Секунд десять он смотрел мимо меня, потом перебрал бумаги в папке.
– Пусть живу я, а все остальные – как хотят? Строите из себя высшее существо?
– Строить? Зачем? Я и так москвич.
На шутку он внимания не обратил. Похоже, что я не прошел какой-то экзамен, придуманный им прямо сейчас. Плохо, что и он мой экзамен пройти не хотел. Это не Сергеев, сам ставший магом, это простой чинуша из органов, привычно решающий чужую судьбу в соответствии с инструкцией, помноженной на желание левой пятки.
– Знаете, Михайлов, нас, до того как назвать «мракоборцами», пытались именовать инквизицией.
– И?
– Пожалуй, в этом что-то есть.
Угу. Прямая угроза? Действительно, не будь у меня таких заклинаний, и я бы испугался его. Пожалуй, еще вчера испугался бы. И согласился бы работать с добрым подполковником, уехать сегодня куда угодно, только подальше отсюда.
– Можно и так назвать. Вот только мы живем в век быстрой информации. Все хорошо знают, что такое инквизиция. Так что проживет организация с таким названием неделю. Если будут прятаться – две. А потом убьют инквизиторов, тех, кто их охраняет, тех, кто отдавал приказ о создании, и до кучи всех вокруг.
– С-с-суки. – Он посмотрел на меня с искренней ненавистью. – Вам, тварям, только бы убивать! Откуда же вы, гниды, понаползли?! Для вас, подонков, жизнь человека ничего не стоит!
Я задумался. А сколько для меня стоит жизнь? Две тысячи семьсот сорок два рубля, одна упаковка феритина. Это не «ничего», это четыре дня заказы развозить! Жизнь, на самом деле, довольно ценная штука.
– Маги не появились ниоткуда. Они жили рядом с вами годы и годы. И если сейчас, получив возможность, они начали вас убивать, то, может быть, не только в них дело?
Снова долгое молчание. Смелый, крепкий человек. Упертый. Глаза не отводит.
– Не боитесь, что если вдруг ваши силы исчезнут, то вам будет очень и очень нехорошо?
– Если наша магия пропадет, то мучиться мне не придется.
– Вы верите в гуманизм?
– Я верю в страх. Представьте, что во время пыток у мага вдруг вернулась магия? Черт ведь знает, от чего она может появиться или пропасть? Нет, исчезнет магия и меня убьют на месте, как можно быстрее.
Он даже улыбнулся, совсем чуть-чуть, и согласно кивнул. Не думаю, что он согласился со мной, скорее я опять неправильно ответил на его вопрос.
– Ну что же, Михайлов, ваша точка зрения мне понятна. Сивый, блокиратор при тебе?
Стоявший у двери конвоир поднял руку, повернув запястье так, чтобы было видно небольшую оранжевую коробочку с монитором. Точно такую, какой я ее и представлял себе.
Иванцов снял трубку с телефона:
– Вася, слышал? Да, переведи на блокиратор Сивого девятку. Нет, девятка, тут точно указано. Ага… Как? – последнее было снова к бойцу, тот посмотрел на замигавший огонек на панели блокиратора и кивнул. – Хорошо. Итак, гражданин Михайлов, сейчас вас посадят в автозак, уж простите, таковы правила перевозки опасных подследственных, и отвезут на нашу базу. На руке у бойца Сивого блокиратор вашего ошейника, если вне этого здания вы отойдете от него дальше, чем на двадцать метров, ошейник сработает. Если у него…
Я не слушал. Девятка, значит? Не семерка. Понятно. Понятно. Экзамен не сдан. Обеими сторонами. Я посмотрел на часы, висевшие над дверью. Девять семнадцать. Не очень хорошо, но полчаса я могу и не прожить.
– Хорошие слова в Библии есть. По памяти… так. – На самом деле я помнил цитату наизусть, нашел в Библии, как только снова заработал планшет. – «Сколько раз хотел я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Сказываю же вам, что вы не увидите Меня, пока не придет время, когда скажете: «Благословен буде Грядый во имя Господне!»
Меня окружила сверкающая аура. У охранника оказалась отличная реакция, он тут же хлопнул ладонью по коробочке на запястье. Надеюсь, девятый ошейник ни на кого не надет.
– «Замрите». – От меня прошла неощутимая и невидимая волна, следователь и конвоир замерли. Так, дальше. Вторая заготовка. – Не будьте так стремительны в поступках, тем более определяющих, жить другому или нет. – Я рисковал, за нами могли… да нет, я же слышал, за нами точно следили, но надо было играть роль. Пока они не знают источник моей магии, у меня остается преимущество. – Ибо жизнь наша – прохождение тени, и нет нам возврата от смерти: «Ибо положена печать, и никто не возвращается».
«Печать», оно же заклинание «запечатать комнату». Зависит от интеллекта волшебника, а я уже столько раз показал себя полным дураком, что долго не продержится. Внешне никак не отобразилось, я снова «почувствовал» его действие. Двери, окна – даже вентиляция стала «закрыта». Это ощущение нельзя было передать, похоже, физических аналогов у него не было, или они оказались вне человеческого восприятия. Надо было, конечно, еще в деревне попробовать, но что уж тут жалеть.
Иванцов все так же сидел, подавшись вперед, замерев на половине движения. Хм, а можно это считать атакой на меня? Черт, похоже, что да, и, значит, оцепа не продержится дольше пяти минут. Надо линять.
– Откуда же у вас, казенных людей, постоянная уверенность, что все должно быть по-вашему, что только вам известна истина? – Следователь не отвечал. Меня слегка потряхивало от нахлынувшего возбуждения, за дверью раздавались крики, сюда уже кто-то бежал. Черт, штаб мракоборцев, и посреди него взявший заложников колдун! Я просто удивительный идиот!
Хорошо, план… э-э… «бэ». Или «сэ» – сваливаем.
Сесть на пол, подальше от двери. Хлопнуть себя по лбу. Встать.
– Нет в облике истинного, и переменчив он, «ибо видимое временно, а невидимое вечно». – Придумывать дополнение к активатору пришлось на ходу, получилось коряво. Но черт с ним, я теперь невидим.
Снова сесть. В дверь ударили, пока только кулаком.
Ну, черт бы его побрал, не ожидал, что придется практиковаться в такой обстановке!
– Где я!
Ххек… как поленом по лбу! Пальцы? Подрагивают, черт. Эффекты? Только невидимость и «защита богов». Кровь из носа не идет, применение «опознания» ежедневно натренировало, команды явно были очень похожи. Но все равно голова кружилась.
Я осознал этаж. Сорок два человека, семнадцать комнат, три лестницы, два перехода в другие корпуса. Перед дверью четверо. Коридоры просматриваются. Дом старый, двадцатых годов постройки. Раньше тут была школа.
Поток сведений проходил через меня, утекая, сообщая и тут же забирая что-то обратно. Я больше забывал, и это было облегчением. Узнать всю историю дома, пусть и применительно к одному этажу, было болезненно. А все от чего – от лени! Мог бы тренироваться постоянно дома… и помереть через пару дней от инсульта.
Ну что, рискую? Да.
– Где я!
Хха… уже полегче, только этот класс. Черт, я уже комнату классом называю?
– Где я!
Ссуука. Больно же! Опять класс. Вот тут сидел парнишка, влюбленный в девочку с изумительно толстыми лодыжками. Не дай бог, я этого не забуду!
– Где я!
Из носа все-таки закапало темно-красное.
Весь дом. Черт, у меня слишком маленькая голова для таких объемов!
Кое-как я встал, кинул взгляд на часы. Всего две минуты?! А казалось, что пара дней…
В дверь методично молотили.
Так, можно было бы просто поддерживать оцепенение на этих двоих, но в доме почти две сотни народа, а при таком количестве монстров найдется тот, кто сможет прорвать «печать»… При таком количестве людей в смысле. Я не в игре. Я не в игре!
Голова кружилась, меня качало. А надо применять еще одно неизвестное по действию заклинание! Ну… Черт, как же там? Вспоминай, голова, а то сдохнем!
– «И дух поднял меня и перенес меня».
Придумывать маскировку не было сил. К тому же все мозги были заняты перевариванием полученных ненужных сведений.
Коридор. Тот самый, по которому меня вели. Впереди, метрах в десяти, группа бойцов ритмично колотится в дверь. Ну и хрена я четыре раза зону узнавал, если все равно только по этажу переместило? Вечная проблема с «прыжком» – не знаешь, куда закинет.
Зато я знал, куда мне нужно.
Мимо пробегали люди, что казалось странным. Звенел сигнал тревоги, по нему было бы логично разбежаться по своим местам, чтобы в коридорах оставались лишь те, кто должен ловить нарушителя, но все метались, как звери на пожаре.
Люди. Часы.
– Замри.
Бежавший мимо мужик замер на полушаге и упал. Часы… вот. Срывать неразъемный браслет пришлось с силой, оцепенелый бежал, сжав кулак, кажется, я ему руку расцарапал. Хорошо, что это не посчитало атакой и не убрало невидимость.
Второй, точнее вторая, девушка в макси-юбке попалась в конце коридора. Кажется, у нее светилось желтым ожерелье на шее, но мне было не до того – оцепенение, снять с руки маленькие часики на кожаном ремешке, уйти.
Лестница. Еще одна. Решетка. Мне мимо. Сюда, в этот закуток, тут на самом деле черная лестница. Архитектор был из «бывших» и предусмотрел специальный ход для прислуги. Вниз, вниз. Где-то на половине лестницы меня толкнуло, верх свитера и рубашки разлетелись клочьями, а два ярких пластиковых полукружья, мелькнув, исчезли, улетая. Даже дыма не почувствовал, только запах.
Вот дурак, ну кто же прячется с маячком-гранатой на шее?
Голова гудела невыносимо.
Вниз. Холодно, тянет от двери. Наружу, к сожалению, не выйти, везде решетки, моих пяти стрелок не хватит перепилить засовы. Значит, вниз. В подвал. Две комнаты, используемые под мастерскую. Вот эта дверь. Прижать палец.
– Остры стрелы твои.
Замок сдался только на четвертой стреле, я шагнул внутрь. Стеллажи, верстак, высокий столик с закрепленным мини-станком. На стене еще одни часы. Эта комната основная, но вон там еще одна, поменьше. Там хранят материалы, ну и тюфячок есть, на предмет подрыхнуть в рабочее время, хлебнув водки… она вот тут стоит.
Машинально проведя рукой по бутылке, я сдвинул занавеску, закрывавшую трехметровый коридорчик, ведущий в дальнюю комнату. Интересно, «печать» применяется на комнату или на заклинателя? Если второе, то зря я сюда приполз. Но что же делать… Зашел в коридор, встал на колени у двери и, просунув руку в проем, произнес:
– «Ибо положена печать, и никто не возвращается».
Снова это гадское ощущение иности, смещающей проходы. Зато теперь знаю – печать ставится на место. Вон в ту комнату теперь никто не войдет… ну, если не сможет преодолеть заклинание. А я – в этой.
– «Ибо положена печать, и никто не возвращается».
Теперь «им» надо пройти две преграды подряд. Правда, больше у меня «печатей» нет, и список запоминания на три часа.
Со стоном я сполз по стене. Ох, бедная моя головушка-а…
Для слабого человека оружие губительно. Способ выживания слабого – страх, а оружие внушает ложное ощущение силы. Вот, к примеру, я – получил магию, начал чудить. Раньше бы меня из леса бульдозером пришлось выковыривать, а следователю я бы в рот глядел и с рук ел, он бы мной уж так доволен был! И я бы однажды по-тихому ушел. Без этих мозголомных штучек.
Время – девять двадцать пять. Пальцы тряслись, но не так сильно, как я боялся, да и голова постепенно приходила в порядок. Сверил все имеющиеся часы, сравнил расхождения – в пределе полуминуты. Сейчас открывать врата нельзя, они на полчаса тут останутся, за это время успеют прочесать подвал, тем более что на двери сейчас видны, если быть внимательным, выгрызенные стрелами дырки. Найдут меня, найдут, надо продержаться тридцать четыре минуты.
Может, они вообще не смогут в дверь войти, все же две печати?
Ну да, как же. Что-то не оправдываются мои надежды в последнее время, надо готовиться тщательнее.
Следующие десять минут я готовился, передвигая железяки и деревяшки в одно место так, чтобы образовалось хоть какое-то укрытие. Мало ли, вдруг пули смогут пролетать, они же объекты, а не существа? При этой мысли я занервничал, а потом успокоился – ну, значит, будут пролетать, делов-то.
В девять тридцать три кто-то попытался открыть дверь. Ну ничего себе, восемь минут? Ах, черт!
Матюкнувшись, я начал раздеваться, полностью, догола. Получается, что не всего, а целых восемь минут меня искали по маяку. Жаль, нет времени искать электронных блох в одежде, придется голым идти. И чего я не полетел в Турцию врата ставить, там, наверное, тепло? Хотя ноябрь же.
Девять сорок четыре – дверь из коридора затрещала и рассыпалась, через порог перевалился странный механизм. Черт, если не может войти человек, то может войти предмет!
– Михайлов! Выходите! Вам некуда деваться!
Я не слушал. Очень осторожно я встал на колени и высунулся снизу, почти у пола, пытаясь рассмотреть, что там, в комнате. Потом вскочил и выключил свет в этой комнатке, одновременно выключая его в коридорчике. Слабая, но все равно защита, жаль, не догадался сразу выключить!
– Михайлов! Повторяю….
Зануда, повторяет он, видите ли! Робот-сапер ворочался, продираясь сквозь дверь. Открывалась она в коридор, и теперь гусеничный механизм пытался протиснуться сквозь нижнюю часть, застряв.
– Отведи… назад… проход.
Ага. Слышу. И знаю, что надо делать!
Высунуть палец, сосредоточиться, четко обозначить цель.
– Замри. Замри. Замри.
Робот продолжал ворочаться, но в коридоре тон резко сменился на повышенный. Ну да, три человека у дверей резко замерли, непонятно… черт, да, они знают один мой активатор точно, я же использовал «замри» на глазах у людей Длинного, пока Консерва с кошками-демонами дрался.
Под хруст и треск механизм, наконец, продрался и начал вылезать сквозь дырку в комнату. А за ним пройдут остальные, нарушенная печать спадает… Думай, голова, думай! Палец высунуть:
– «Подобно мучению от скорпиона».
Кислота попадает в глаза. Цель – робот. Что выведет из строя заклинание?
Жужжание смолкло. Через несколько секунд кто-то что-то вполголоса проговорил. Потом тон его стал нервным… странно тут все было слышно, или у меня с ушами что-то. Они в десяти метрах, а даже отрывков не понять. В первой комнате упало что-то большое, робот, похоже, уехал в сторону стеллажа.
– Михайлов! Последнее предупреждение – выходи с поднятыми руками! Через минуту я кину тебе первый подарочек, лучше выйди сам!
Целая минута. Это вообще профи, или так, погулять вышли? Почему сюда «подарочки» не полетели сразу же?
Девять сорок восемь.
– Лови!
– «Благословен буде Грядый во имя Господне!»
Успел!
Подарочком оказались два уже знакомых мне цилиндрика. В замкнутом помещении шоковая граната? Да уж, рисковать они не хотели!
Вспышка, грохот. Как во сне, когда все гремит, но не оглушает.
Снова на пол… в пролом пытается кто-то влезть.
– Замри!
Замер. Его тут же потащили из дыры назад. А вот нечего тут!
Осталось одно простое «оцепенение», четыре «длительных». Арсенал у меня не очень, если честно, печати, заразы, долго восстанавливаются.
– Михайлов! Ты не можешь сидеть там вечно! Выходи! Мы оценили, что ты никого не трогаешь, просто выходи, все можно решить словами!
Ну да. И неправильным номером ошейника.
Я скастовал молчание:
– Да замкнутся уста твои!
Несколько секунд тишины, а потом кто-то ритмично простучал чем-то твердым по дереву. С некоторой задержкой ему ответили, почему-то тоже стуком… Зараза! Сообразительный! В отличие от своих бойцов.
Девять пятьдесят две.
Тишина. Снова влетают гранаты. Красиво.
– Замри надолго!
Наверное, этот боец как раз готовился бросить третью гранату, потому что грохот раздался в коридоре. Ну, ребятки, покушайте своего варева сами!
Мат, крики, еще две гранаты. Уже не шоковые, в первой комнате что-то загорелось.
Пылевой бурей? Нет, в закрытом помещении такое заклинание глупо… хотя у меня еще активна «защита»… Несколько выстрелов из пистолета.
Сволочи, поняли, что я убивать не хочу!
– Замри надолго!
Робот задергался, с визгом попытался двинуться, но, видимо, одна из гранат ему перебила что-то в приводе, и через минуту он снова замер.
Девять пятьдесят шесть.
Черт, сейчас везде в доме народ поднят по тревоге. Может, прыгнуть еще раз? Опасно, могу вывалиться прямо в руки радостных вояк. К тому же непонятно, как действует прыжок во второй раз – надо ли снова определять зону? Вообще, зависит ли это заклинание от того, знаю ли я, в какой зоне нахожусь? Не успел выяснить. Значит, сижу на попе ровно.
Пол холодный, без одежды сидеть зябко.
Девять пятьдесят восемь.
С легкой щекоткой растаяла защита, десять минут неуязвимости прошли.
– «Да защитит он себя». – Мельком поморщившись, не «мигание» надо применять в таких ситуациях, продолжил: – «А снег и лед выдерживали огонь и не таяли». – «Ледяной щит», мощная штука, хотя тоже только на десять минут. Наполовину снижает урон… так что гранатой мне оторвет только полбашки. Пол глупой башки! – «Будьте святы, аки Господь наш свят».
Групповое освящение. Снижает физический урон ровно наполовину. Я проживу без четверти головы?
Ну, авось пронесет! Всего минуту надо, всего минуту!
Я твердил это, перебирая летающие вокруг тонкие льдинки щита.
Девять пятьдесят девять.
На всех часах длинные стрелки замерли на предпоследней отметке.
Все, уходить!
Встать!
– Врата – колодец!
Сияющая пентаграмма возникла на фоне боковой стены, авось побоятся лезть сюда. Чего им вообще было не подождать, пока я опомнюсь? Не удержавшись, я махнул рукой.
– Пока, неудачники!
И, споткнувшись, влетел прямо в портал.
Ох ты, снежок прошел!
Отмерев, быстро-быстро пополз от точки выхода, подхватил кусок замерзшей земли, потом вскочил, сдернул с колодца большую тяжелую крышку. Вот ей и буду бить, если войдут! Только сначала «оцепенением» приголублю!
Секунды тянулись одна за другой, длинные, как столетия.
Не в силах больше выносить эту тишину, я начал считать вслух:
– Один, два, три… ну давайте, давайте, твари! Четыре, пять…
Считая и ругаясь, я ждал минуты две, может, даже больше.
Никто не появился. Наверное, у них не было дурных кидаться в поставленную колдуном пентаграмму.
На трехстах я положил крышку обратно и сделал первый шаг домой.
Нога подвернулась.
Уже лежа в грязи, я увидел, что низ ноги, от лодыжки до пятки, в крови, вяло текущей из небольшой дырочки ниже колена.
Вот же гадство!
