Глава 8
РУДНИК ПРИКА
ПЕРВЫЕ МЕСЯЦЫ
ЧАСТЬ 4

Первый день на руднике без Карта я решил провести на своем участке и помахать киркой. Конечно, я понимал, что рудой обеспечен на все время — работающие на меня воры стабильно снабжали рудой, да и в сумках у меня было примерно сто тридцать кусков на черный день. Но мне хотелось отвлечься от уже приевшегося создания колец. Надо будет, конечно, себе кольца на +3 наделать, придумать, как делать перстень. Идея вставить камень в кольцо хороша, но для этого нужен специфичный камень: ни Роза, ни пуговицы не подходят. Надо думать. Но это все потом, сейчас мне хотелось просто помахать киркой. По дороге на рудник, видя удивленные взгляды заключенных, я подумал, что пока надо будет молчать о том, что могу делать вещи на +3. Чувствую я, что как только такая информация просочится, у меня опять появится список желающих прикупить пару колечек. Сначала надо сбыть все кольца на +2, их осталось около двадцати штук, не выкидывать же их. С созданием новых колец я решил повременить: денег пока достаточно, а мне нужна смена деятельности, раз уж сменить место пребывания в ближайшее время не получится, иначе я свихнусь. Поэтому, закинув кирку на плечи, я шел к своим двадцати жилам. Восемь колец на +2 Силы, цепочка на +3 и одежда, которую сделал для меня Карт, позволят мне даже без воды разбить эти двадцать жил максимум за четыре часа. Вот немного поработаю физически, а потом посмотрим, что можно делать с кольцами и цепочками.

Я составил для себя план — за оставшийся месяц жизни на руднике поднять минимум до девятого уровня все четыре основные характеристики и Горное дело. Свободные очки характеристик — это хорошо, но тратить их нужно очень бережно. Пока на Медной руде идет прокачка, моя задача — их поднять. На кольцах и даже цепочках Ювелирку я больше не прокачаю — одиннадцатый уровень требует новых рецептов, а их на руднике нет. Конечно, можно что-то изобрести, как ту же Камеамиа, но шансы на это так малы, что даже пробовать не хочется. Когда Карт уходил, он передал бразды правления по производству слитков Сакасу, так что отвлекаться на их производство мне не придется. Конечно, пока Сакас прокачает себе Кузнечное дело до шестого-седьмого уровня, чтобы делать нужное мне количество слитков, пройдет недели две, но запас на это время у меня есть, так что ничего страшного. Кожевники в моей «банде» тоже были, так что вопрос с добытыми шкурами тоже решен. Тратить время на прокачку дополнительных специальностей мне ужасно не хотелось.

Добывать руду оказалось даже проще, чем я предполагал. За один удар киркой сносилось полпроцента Прочности, так что через пять минут жила моргнула и исчезла. Взглянув на уровень Бодрости, который опустился до девяноста четырех единиц, я приступил к следующей жиле. Теперь мне стало понятно стремление заключенных прикупить кольца: если я могу разбить все двадцать жил в течение часа, то в среднем на руднике такая работа займет часа два-три. А дальше — либо отдыхать, либо… идти к Райну или начальнику и просить увеличить размер участка. За двенадцатичасовой рабочий день можно наколотить примерно шестьдесят — семьдесят жил. Значит, в среднем заключенный теперь получает триста двадцать — триста пятьдесят кусков руды. При двенадцатом, максимальном уровне Горного дела сдавать необходимо сто двадцать кусков. Оставшиеся двести кусков руды заключенный продает за сорок серебряных монет. Без десяти монет золотой. Неплохая прибавка к пенсии, усмехнулся я, продолжая молотить по жиле. Значит, кольца на +3 нужно продавать минимум по пятнадцать золотых.

Завершив работу над десятой жилой, я принялся призывать Духов исцеления в Крыс. Когда они подбегали ко мне на разборки, я старательно пинал их ногами и, прикусив губы, терпел укусы, прокачивая таким образом Выносливость и Ловкость. И пусть с такой броней, как у меня, Крысы наносили всего одну единицу урона, боль была практически невыносимой. Когда Крыса умерла, у меня перед глазами возникло сообщение:

И вот тут я очень крепко задумался. С одной стороны, Устойчивость не увеличивает мой урон, поэтому если я ее возьму, то у меня останется только один свободный слот под боевую характеристику. Если для Охотника, Воина и прочих — это Меткость, то для тех, у кого есть Интеллект, это… А я не знаю, что это. Не помню, какая характеристика должна увеличивать урон маназависимым игрокам. Тут должно быть что-то вроде Игнорирование или Усиление. Что же касается Устойчивости… Ладно, лишней брони много не бывает.

Я даже замер на несколько секунд, осмысливая последнюю фразу. Получается, что есть вполне законный способ вернуть себе игру с включенными фильтрами ощущений? Нужно просто очень много терпеть? Что можно сказать… Крысы — вам крупно не повезло. Я оглядел свой участок. Сегодня мне удалось заполучить семь Крыс на участке. Одну я уже убил. Надо очень бережно относиться к оставшимся, чтобы их надолго хватило, решил я и призвал Духа исцеления во вторую Крысу. Началась жесткая прокачка Устойчивости.

Я смог растянуть шесть Крыс на три часа, когда же они закончились, я облегченно вздохнул. Да, изображать из себя мазохиста — дело непростое и довольно неприятное, но результат в виде увеличившейся на пятнадцать процентов шкалы Выносливости, четвертого уровня Ловкости, пятого — Силы и третьего — Устойчивости того стоил.

Закончив с жилами, я поднял Горное дело до восьмого уровня, после чего сдал дневную норму, с удовольствием отметив вытянувшееся от удивления лицо гнома. Ну да, Шаман вернулся на рудник, «это ж-ж-ж неспроста». А как же кольца, цепочки, вырезка камней? Наверняка что-то задумал… После сдачи Райну семи Крысиных хвостов и немногих излишков руды репутация ожидаемо увеличилась на пятнадцать, оставив до Уважения тысячу четырнадцать баллов. Теперь нужно решить, чем заняться дальше. Мне пришла в голову шальная мысль попросить Альта нарисовать карты и устроить на руднике казино. «Интересно, репутацию снимут только за идею или дождутся первой игры?» — усмехнулся я про себя. Следующая мысль была более реальной: если не карты, то почему бы не вырезать себе шахматы? Играть я умею, местами даже люблю, а оснований полагать, что шахматы у нас будут под запретом, не было. Это же моральное развитие нас, разложившихся, да и отношения в коллективе улучшаются. Под это дело можно и тотализатор устроить. Хотя нет, опять же репутацию жаль. Одно расстраивало: делать шахматную доску и фигуры из гранита у меня не поднимется рука. Значит, нужно идти к Райну на поклон.

— Как здоровье, Райн? Что-то я совсем забегался и времени нет поинтересоваться твоим здоровьем: ты уж извини за эту оплошность, — начал было я, глупо улыбаясь, как только подошел к гному. Ага, только пару часов назад приходил, сдавал дневную норму, а тут опять — как дела, как здоровье. Что-то туплю я не по-детски.

— Махан, ну что ты всегда с тылу-то заходишь? Не пробовал напрямую? Говори, чего опять удумал? А то привык словесами играться, — прервал меня ворчливый гном.

— Да вот хочу себе шахматы сделать, но наши камни для этого не годятся. Ты же ездишь в город — купи мне несколько кусков чего-нибудь недорогого, но красивого. Только не спрашивай чего — я в камнях пока особо не разбираюсь. Знаю, что есть алмаз, он очень прочный и дорогой. И на этом мои познания в драгоценных камнях заканчиваются.

— Ишь что удумал, — усмехнулся гном, осмысливая мою просьбу и при этом потирая подбородок. — Самоцветы ему уже подавай. А кто кричал на весь рудник, что у нас чуть ли не в каждой жиле по Драгоценному камню спрятано и что Махан — лучший их добытчик? Кто грозился разорить рудник, продавая камни по номиналу? Даже кирку зачетную умудрился у меня купить; можно сказать, я ее по блату отдал, а тут на тебе — лапки вверх: камней не нашел, привезите мне их, гномы добрые. Про здоровье мое даже вспомнил! — Вдоволь поглумившись, гном стал серьезным. — Такие вопросы я решать не могу — список привозимого мною товара утверждается лично начальником, он же и проверяет, не привез ли я чего лишнего. Так что с таким вопросом тебе вон в то здание нужно, — кивнул он в сторону администрации.

Обреченно вздохнув, я пошел на свое любимое место. Орк не терпел, когда к нему кто-то обращался с какой-то просьбой. Если я попрошу его привезти мне Драгоценные камни, то могу нарваться на неприятности, чего очень хотелось бы избежать. Ради шахмат терпеть лишний месяц работы на руднике? Увольте, увольте. Лучше их из камня сделать или Сакаса попросить сделать фигуры из древесины. С такими мыслями я приступил к созданию колец на +3. Раз появилось время, то надо провести его с пользой и снарядить себя на максимум.

После создания колец у меня оставалось около четырех часов до конца рабочего дня, и я решил сходить на участок Карта, чтобы продолжить прокачивать Устойчивость — Крысы на том участке еще не потревожены. К тому же было интересно: убрали у меня доступ на этот участок или оставят до момента, когда участок отдадут какому-нибудь заключенному? Решив не гадать, я второй раз за день двинулся в сторону рудника.

Доступ у меня не убрали, а вот Крысы подвели. На участке был всего один представитель серого мира, которого я старался совсем не бить. Даже лечить пробовал, но на Крысу мое лечение не действовало. Я смог растянуть удовольствие от Крысиных укусов всего на сорок минут, которые увеличили мне Устойчивость до пяти. Огорчало, что уменьшение чувства боли на один процент я совсем не заметил. Теперь оставалось только идти в кузню и начинать делать всем кольца. Окинув взглядом участок Карта, я решил продолжить добивать жилы. До девятого уровня Горного дела мне осталось совсем немного, всего тридцать четыре процента, а это около тринадцати Медных жил. Трех часов до окончания работ мне хватит, чтобы их разбить.

Приступая к четвертой жиле на участке Карта, я за что-то зацепился взглядом. Недоуменно обернувшись, увидел Медную жилу, которая сильно отличалась от остальных: она была больше и имела насыщенный зеленоватый оттенок. В замешательстве я подошел к ней, положил руки на кучу и посмотрел свойства:

Свезло так свезло! Мой восьмой уровень Горного дела да кирка на +1 как раз позволяли мне вписаться в требования. Удобнее перехватив кирку, я приготовился разбить эту кучу камней и посмотреть, что можно добыть из такой жилы. Если из обычной Медной жилы добывается пять-шесть кусков руды, то из такой должно выпасть все десять, а то и больше. Сейчас посмотрим. С моим-то уровнем Силы и Горного дела такая куча не доставит больших хлопот.

Увлекшись, я самозабвенно бил жилу, полностью отвлекшись от мира. Удар, еще удар. А это что за сообщение?

Это же моя оповещалка, чтобы по-глупому не умереть от потери Бодрости. Давно не было этого сообщения, с чего вдруг оно появилось? Я очнулся и начал осматриваться. Ё-мое! Уровень Бодрости — тридцать, Прочность Большой Медной жилы — сорок процентов. Сколько же я ее колотил? Внезапно по руднику разнесся гудок, оповещающий, что закончился рабочий день. Ого, получается, что я колотил жилу около двух часов? Сходив за водой и восстановив уровень Бодрости, я продолжил бить жилу. Прямо как в первый день на руднике, усмехнулся я про себя; первая Медная жила тоже доставила мне много хлопот. Затратив еще час и уменьшив прочность жилы до пяти процентов, я сел отдохнуть. Уровень Бодрости хоть и позволял продолжить работу, но морально я вымотался — давно вот так не зависал на одной жиле. Смущало только одно — почему Карт не рассказывал о такой? Несмотря на такой маленький шанс появления, за его-то десять лет работы хоть раз, но должна была такая жила появиться. Единственное объяснение — он не пытался ее разбить. Ему же нужно было делать дневную норму, так что отвлекаться на такую непонятную и трудно разбиваемую жилу — практически бессмысленно.

Вздохнув, я продолжил лупить по жиле. Четыре процента Прочности. Что же выпадает из такой жилы? Если для того, чтобы ее разбить, требуется приложить столь неимоверные усилия, то в ней должна быть какая-то плюшка. «Может, выпадет сундук с сокровищем?» — усмехнулся я про себя. Ага, а потом вылезет одноногий пират Флинт, надает мне по ушам и заберет сундук себе. Три процента Прочности. А я не отдам ему сундук. Как только Флинт подойдет, нужно будет киркой выбить ему костыль. А затем руки в ноги — и бежать. Одноногий Флинт далеко за мной не убежит. Черт, у него же есть попугай. Яго, кажется, его зовут. Он летает, может загрызть. Придется сундук отдавать. Два процента Прочности. Вот хрен ему, а не сундук. Как только попугай ко мне подлетит, я в него отправлю Малого Духа Молнии. Парочку. Нет, лучше сразу десяток. У меня теперь есть Бубен, спасибо Карту и Сакасу, так что хана Яго. А не умрет от молний, так загнется со смеху, смотря на мои пляски с бубном. Один процент Прочности. Пока буду с бубном плясать, Флинт может ко мне доковылять. И тут засада. Может, с ними поделиться? Пополам будет по-братски — им сундук, а мне все, что внутри. Все рады и довольны. Точно, так и поступим.

Когда полоса Прочности жилы мигнула последний раз и жила исчезла, я непроизвольно поудобнее перехватил кирку, обернулся и стал ждать Флинта, отмахиваясь от всплывающих сообщений.

Много работать вредно, подумал я, приходя в себя и понимая, что никакой Флинт тут не появится. Судя по моим ощущениям и окружающим меня сумеркам, сейчас уже окончание раздачи еды; нужно срочно бежать, а то могу не успеть. Наклонившись, я быстро собрал все, что выпало, даже не разбираясь, что да как — посмотрю после еды. Да и неудобно было в сумерках рассматривать свою добычу и ее количество. Удобнее перехватив кирку, я со всех ног помчался к месту раздачи еды. Успел к самому закрытию. Надсмотрщик, раздающий еду, уже сворачивался, когда я подлетел, взял первую пустую миску и протянул ему.

— Норма сдана, еда мне положена, — выпалил я, переводя дух.

— Раздача еды осуществляется в течение двух часов после звона колокола, — ответил надсмотрщик, продолжая собираться. — Два часа прошли, раздача закрылась. Так что извини, Махан, но у меня четкие инструкции на этот счет. Если что-то не устраивает, то по всем вопросам обращайся к руководству. А сейчас не мешай мне, и так дел по горло.

Не теряя ни минуты, я двинулся в сторону администрации. Мне было уже все равно, что начальник не любит, когда к нему обращаются с просьбами — десять часов до утренней еды я могу не прожить. Хотя нет, проживу, конечно, если буду каждые тридцать минут восстанавливать Жизнь Жареной Крысой, но вот ощущения в желудке никуда не денутся, и мне предстоит тяжелая и бессонная ночка.

Начальник сидел за своим любимым столом и читал какие-то бумаги. Когда я вошел в кабинет, он посмотрел на меня и вопросительно поднял бровь.

— Я сегодня самостоятельно выполнил дневную норму, сдал ее Райну, но не успел на вечернюю раздачу еды. Мне сказали: чтобы получить свою порцию, мне нужно обращаться к Вам за разрешением. Вот я, собственно, и пришел, — скороговоркой выпалил я, в очередной раз чувствуя себя неуютно под взглядом орка.

— Раздача еды закрывается через два часа после звона колокола. После этого никакой еды до утра заключенным не выдается, — разнесся по кабинету тяжелый голос орка. — Я не могу тебе выдать еды, даже если сильно захочу: ее больше нет на моем руднике. А теперь ступай, у меня еще много работы.

Огорошенный, я вышел на спертый воздух рудника. Только что начальник отправил меня умирать. Меня, имеющего Дружелюбие и сделавшего для него Камеамиа. Быть такого не может, это же нелогично! А может, дело не в логике? Может, орк не хочет мне помогать, так как знает, что я смогу найти выход самостоятельно? Как в случае с той же Камеамиа и пластинами, сделанными Картом. Но каков в таком случае выход?

Отправившись вместо бараков на свое любимое место размышления, я стал лихорадочно перебирать варианты, как мне остаться в живых в течение ближайших десяти часов. Во-первых, обязательно нужно сделать себе Жареную Крысу, так как лечить себя я не могу, а восстанавливать Жизнь нужно будет постоянно. А во-вторых… Вот что во-вторых — я понятия не имею. Кроме как в срочном порядке придумать себе обезболивающее, а то уже желудок начинает посасывать.

Так и не придумав, что во-вторых, я пошел делать себе Жареную Крысу. Мяса у меня было не так уж и много, так как я перестал его собирать: продавать его Райну за пару медяков, когда у меня на руках уже около двух тысяч золотых, было бы… странно. Вот теперь радуюсь, что одну пачку из сорока штук мяса оставил себе на всякий случай. Все-таки черный день — он такой черный…

Разложив необходимые ингредиенты, я принялся жарить. В отличие от первого раза, когда я только учился и уровень Кулинарии был маленьким, сейчас жарившиеся куски мяса выглядели довольно аппетитно. Такие сочные, румяные, да еще и приятно пахнувшие. «Жаль, что это не говядина, — мелькнула мысль, — сейчас бы себе мраморный стейк сделал».

Приготовив первую партию и отправив на готовку вторую, я решил съесть один кусок, так как дерганье в животе начинало меня доставать, а уровень здоровья потихоньку падал. «Началась гонка ограничений рудника и количества моего мяса», — усмехнулся я и принялся есть. Мм, а вкусно!

Что?! Что я только что съел? Схватив второй кусок Жареной Крысы, я посмотрел на ее свойства.

Десять часов. Если бафы действуют по тридцать минут, то мне нужно двадцать кусков жареного мяса. Я продержусь…

Сонными красными глазами я смотрел на надсмотрщика, который готовился к утренней раздаче еды. Я смог продержаться. Правда, несколько раз я засыпал и просыпался от дикой боли, раздирающей меня изнутри. С трудом запихивая в себя очередной кусок Жареной Крысы и глотая его, даже не пережевывая, я понимал, что спать нельзя. Теперь же мне оставалось только получить утренний баф еды и забыть об этом инциденте как о страшном сне. Если бы не Ремесло, позволившее мне по тридцать минут игнорировать штрафы, то…

Проснувшись около полудня, я решил не ходить на рудник — руды было предостаточно, Силу вчера поднял, вероятность того, что найду еще одну Большую жилу, была маленькая, да и, если честно, меня она пугала — вдруг я опять заработаюсь. Увеличивать устойчивость на Крысах после вчерашнего… Меня даже передернуло. Нет уж, спасибо, не сейчас. Вытащив сумку, я принялся рассматривать, сколько же вчера добыл руды. Так, это у меня было, это тоже было, а вот это новое. Ого, двадцать два куска; неслабо с одной жилы. А это что? Что-то я такого у себя не припомню. Небольшой камень, размером с три-четыре кулака, находился в моей сумке. Что там с его свойствами?

Коротко и ясно. Кусок необработанного Малахита. Такая лаконичная фраза, которая заставила меня мгновенно забыть ночные проблемы с едой — на нашем руднике есть Драгоценные камни!

Погасив первый порыв сразу же побежать к орку и выложить ему камень на стол, я стал прикидывать варианты, что можно из этого куска сделать. Принципиальной разницы между гранитом, из которого я вырезал Розу, и Малахитом я не видел, значит, моя задача заключается в том, чтобы придумать что-то интересное, вырезать из этого куска, а затем уже показать результат начальнику.

Просидев пару часов, я не смог придумать ничего дельного. Не могу я представить, что можно вырезать из Малахита. Воображение подбрасывало мне идеи сделать то жабу, то лист дерева, то нашего начальника. А что, он тоже зеленый и из Малахита получился бы очень замечательным. Но такие мысли я сразу отметал: начальника мне хватало в живом виде, нечего было наслаждаться его видом еще и из Малахита. Когда я начал по третьему кругу думать, что зеленый орк из Малахита будет выглядеть очень интересно, — пошел спать. Все, мозг перегружен и дальше думать нельзя, нужно отдохнуть.

Со вздохом облегчения я лег на свою кровать и закрыл глаза. Перед ними опять появился зеленый орк, и в сердцах я мысленно сплюнул. Что же такое, орки уже мерещатся. Одно радовало — тот орк, который сейчас стоял перед глазами, на нашего начальника не походил никак. Виртуальный орк стоял, держа в обеих руках огромные ятаганы, а его лицо было таким страшным и искаженным злобой, что на него невозможно смотреть без содрогания. Никогда не видел столько ярости во взгляде. Казалось, что каждая черточка лица говорит о неимоверной жажде крови, делая орка самим воплощением злобы. Кровавой злобы. Необычная боевая одежда, практически целиком покрытая шипами и огромными заклепками, ножны для ятаганов, закрепленные на спине, собранные в пучок волосы и тяжелые сапоги, на носках которых были нанесены изображения оскалившихся волков, делали фигуру орка очень колоритной и привлекающей взгляд. Фигура была настолько детальной и четкой, а сам орк обладал таким воинственным духом, что непроизвольно внушал уважение к такому воину. Его можно было бояться, можно ненавидеть, но обязательно — уважать. Это был истинный Воин своего племени. Может, действительно, сделать его из Малахита? Должна получиться отличная фигура.

Как только я подумал об этом, рядом с орком появился кусок Малахита, но, к моему удивлению, он был намного больше орка. Странно, в реальности кусок Малахита был не таким огромным, как тот, что возник в моем воображении, или это намек на то, что фигурка орка должна быть маленькой? Если да, то тогда понятно соотношение куска Малахита и фигурки орка. Что же в таком случае делать с остатками? Опять отдать Райну, как всегда? Да меня же жаба задушит — та зеленая, которую я не решился делать. Или сделать несколько орков? Словно читая мои мысли, количество орков увеличилось до восьми. Вначале они стояли в один ряд, а затем стали странным образом между собой перемешиваться, образуя фигуру, по форме напоминающую мой кусок Малахита. Удивительно, а зачем мне восемь орков, — мелькнула мысль, — но я уже не обращал внимания на такие глупости — меня полностью захватил процесс созидания. Когда фигурки перемешались и полностью застыли, я объединил их с проекцией Малахита. Да, они подошли идеально, словно были созданы друг для друга. Оставалось только осторожно разъединить фигурки и насладиться результатом.

Сколько у меня ушло времени на то, чтобы разъединить фигурки, я не могу сказать, но чувствовал, что много. Когда последние орки встали в ряд, я облегченно вздохнул — оставалось удалить у фигурок лишние куски Малахита, оставшиеся после разделения, и провести шлифовку. Но как только я приступил к первой фигурке, меня вывел из режима конструирования, как я его для себя давно стал называть, резкий толчок в плечо.

— Махан, с тобой все нормально? — Я открыл глаза и увидел тяжелую фигуру орка, нависающую надо мной. «Я же тебя еще не успел отшлифовать, чего ты меня толкаешь», — мелькнула у меня мысль. Увидеть орка было так неожиданно, что я даже попятился, выставив перед собой руки.

— Махан, может, начальника позвать? Ты чего от меня ползаешь? Головой не бился случайно? — удивился орк, и тут меня отпустило. Сакас, наш Резчик по дереву, моя новая правая рука как местного пахана. Блин, совсем я с ума сойду с этими орками. Почему из всех заключенных на руднике, при единственном среди них орке, как раз этот орк меня и приводит в чувство? Орочья напасть какая-то.

— Спасибо, Сакас, все нормально; просто немного задумался, — ответил я, как только перевел дух от такого неожиданного совпадения. — А ты чего меня дергаешь: случилось что?

— Просто до конца утреннего приема пищи осталось всего полчаса, а ты сидел и не собирался идти есть. Мы тебе принесли еду, но ты даже с ложки есть не стал. Вот мы и забеспокоились, решили тебя растолкать.

Когда-нибудь, когда рядом со мной не окажется человека или орка, который хорошо ко мне относится, с таким подходом к созданию вещей я умру от голода. Поблагодарив Сакаса и быстро закончив с едой, я зашел в режим конструирования и принялся убирать лишние детали из моих орков.

Очистив от лишнего Малахита ноги и туловище фигурки, я довольно много времени потратил на голову орка, а точнее — на его глаза. Мне никак не удавалось даже в виртуальности сделать их действительно яростными и свирепыми. Нужен был какой-то образец, чтобы подчеркнуть особенность взгляда орка. И тут я вспомнил момент, когда, играя Охотником, мы устроили рейд на поселение орков, чтобы похитить их тотем. Взгляд предводителя орков, когда мы его связали и на его глазах выкопали тотем, был таким, какой нужен мне сейчас. А сколько денег и вещей мы содрали, чтобы вернуть этот тотем… Даже вспомнить приятно. Так, что-то я отвлекся. Сконцентрировавшись на фигурке, я сделал несколько дополнительных надрезов. Вот теперь то, что надо. Если всматриваться в этот взгляд, то мурашки по коже начинают сами бегать табунами; хочется отложить все свои дела и быстрее убраться от такого сумасшедшего орка. Отметив в сознании получившийся образ камня, я открыл глаза. Вечер. Получается, что на создание одной фигурки уходит целый день. Ничего, результат стоит того, чтобы не спешить и делать все аккуратно.

Восемь дней мне потребовалось на то, чтобы сделать все фигурки. Я совсем позабыл про репутацию, про то, что через двенадцать дней мог бы уже выйти, если бы продолжил убивать Крыс. Меня полностью захватила идея создания орков. Когда последняя фигура заняла свое место в моем сознании, я выстроил их в ряд и начал рассматривать результат своей работы. Итог меня очень радовал: восемь воинов-орков, грозных и свирепых, могучих и сильных. Выбивалось из общего ряда то, что лица всех орков были разными несмотря на то, что делал я их по одному образу. Пусть они и имели общие черты, но у кого-то получился клык длиннее, у кого-то глаза глубже посажены — и так со всеми. Недоуменно ухмыльнувшись, я подумал, что если бы мне получить такую армию, когда выйду из рудника, да еще и моего уровня — а лучше на несколько уровней выше, чем мой, — то я бы натворил дел в Барлионе. Все бы знали грозный отряд орков и их предводителя Шамана. Теперь оставалось только воплотить свои фигурки в реальность. Разложив перед собой куски Малахита, я брал по очереди каждый кусок, заходил в режим конструктора и представлял, как форма камня меняется в соответствии с фигуркой орка. На это у меня ушло еще несколько часов, и когда я доделал последнего орка и открыл глаза — вживую увидел все свои фигурки. Вместе они выглядели еще более свирепо, чем в моем воображении, и, несмотря на свои небольшие размеры, всего где-то с большой палец руки, были настолько детализированы, что, казалось, сейчас оживут и начнут все крушить на своем пути.

Я с трудом успевал читать возникающие сообщения, поэтому не обращал внимания на окружающий меня мир. А стоило — вокруг меня появился столб света, а я очутился в самом его центре, раздавалась какая-то мелодичная и торжественная музыка, периодически над фигурками орков возникала радуга. Мир Барлионы приветствовал Легендарные вещи.

— Махан, срочно к начальнику лагеря, — разнесся по руднику крик стражника, как только столб света вокруг меня исчез. Положив фигурки в сумку, я пошел в администрацию.

Орк, вопреки своей привычке, не сидел за огромным столом, а разглядывал картину, которая висела на стене, обычно закрытой шторой. А я всегда думал, что за этой шторой — окно… Молча встав возле стола, не желая нарушать тишину, я ждал реакции начальника.

— Раса орков за всю свою долгую историю имела много великих воинов и бойцов. Мы рождаемся воинами, живем как воины и умираем как воины. Это наша судьба. Но даже среди нас есть такие, чьи имена помнят веками. Восемь Великих Воинов, чьи подвиги навечно запечатлены в памяти моей расы. Посмотри на них, — не оборачиваясь, произнес орк. Я встал рядом с ним и посмотрел на картину. Она была разделена на восемь частей, на каждой из которых был изображен орк. Мать моя женщина! Это же те самые орки, которые лежали у меня в сумке в виде шахматных фигурок.

— Эти Великие являются гордостью моего народа. Буквально несколько десятков минут назад мир Барлионы потрясло известие: в Барлионе один из Великих Ювелиров создал Легендарные Малахитовые фигуры Воинов-орков из набора Кармадонта. В нашем мире насчитывается несколько миллиардов живущих, но мне кажется, я знаю, о ком сейчас поют трубадуры на каждой площади. — Орк повернулся и посмотрел мне в глаза. — Только что на моем руднике был сделан Легендарный предмет, какой — неизвестно. Это вошло во все отчеты и отправлено во все инстанции. Этот предмет создал ты, что тоже вошло во все отчеты. У тебя только две производственные профессии — Ювелирное и Кулинарное дело. Вряд ли ты приготовил Легендарную Жареную Крысу.

Помолчав несколько секунд, начальник продолжил:

— Я хочу тебя предупредить. В нашем мире из сумок игроков воровать можно только деньги. Но есть в этом правиле одно исключение. На Легендарные вещи, которые игрок носит либо на себе, либо в своей сумке, это правило не распространяется. Если вещь носится на теле, то она имеет шанс десять процентов остаться на месте трупа. Если вещь находится в сумке, то при достаточно высоком уровне теневого навыка ее можно будет изъять из сумки. Запомни эти слова.

Хорошо, что я стоял возле стены, поэтому не упал, а облокотился плечом о стену. То, что сказал начальник, в корне меняет всю мою последующую жизнь в Игре. Во-первых, я дятел. Хотел же себе открыть Кожевенное и Кузнечное дело. Не прижал бы меня сейчас орк к стенке. Во-вторых, сам факт того, что Легендарные вещи можно воровать… Это объясняет причины, по которым люди прокачивают себе Подлость в игровом мире — зачем заниматься нудным созданием вещей, рейдами к боссам, если можно вещь украсть. Причем не просто какую-то вещь, а Легендарную. В-третьих, как только игроки узнают, что Ювелир, который создал фигурки, — это я, то мне крышка. Охотников за Легендарными вещами в Барлионе хватает, даже не считая тех, кто прокачал себе Подлость. И если напрямую забрать без Подлости фигурки у меня нельзя, то сделать так, чтобы я сам умолял их у меня принять, можно запросто. Как только я выйду, мне нацепят красную повязку, которая позволит меня убивать без всяких штрафов. Правда, только вне города, но все равно, на убившего меня игрока не будет повешен никакой дебаф и звание ПК (player killer). И теперь мало того, что каждая смерть для меня очень болезненна, пока не прокачаю Устойчивость до нужного уровня, так и с шансом десять процентов я распрощаюсь со своими фигурками. А главное, все по закону: не хочешь, чтобы за тобой охотились, — сиди себе весь оставшийся срок заключения в городе и носа не высовывай. Но как только высунул, тут уж не обессудь — сразу открывается охота. Поэтому если хоть кто-то узнает, что я являюсь владельцем и автором этих фигурок, то мало мне не покажется. Начнется охота с дальнейшими пытками и убийствами. Пытки тоже не запрещены, игроки в обычных капсулах боль не чувствуют, им даже интересно наблюдать, как с них снимают кожу, они корчат рожи, будто бы от боли, а на самом деле в реальности хоть кому-то пальчик прищеми, так сразу вой подымут. Стайка извращенцев. Так что показывать, что у меня есть фигурки, нельзя никому. Хотя бы до того момента, как подрасту по уровням. Но орк не приказывает показать ему фигурки. Он вообще только предупреждает про грозящие мне опасности. Непроизвольно я полез в сумку за фигурками-орками. Как ни стыдно признать, перед орком мне хочется похвастаться. За последние три месяца, что я нахожусь на руднике, это уже третья моя серьезная работа как Ювелира: Роза, Камеамиа, теперь вот фигурки. Странно, конечно, что на седьмом уровне я могу делать такие вещи, но зато очень приятно. Достав фигурки, я разместил их на столе. Теперь нужно стрясти с начальника дневную норму. Пусть она теперь мне абсолютно не нужна — заключенные за меня ее делают, но ради принципа…

Орк бережно взял первую фигурку в руки. Обычно спокойный, как скала, сейчас он выглядел потрясенным и воодушевленным одновременно, держа фигурку в своих огромных руках так бережно, что, казалось, она сделана из воздуха и он боится ее раздавить. Внезапно орк заговорил, смотря на фигурку у себя в руках:

— Пандя Убийца. Пять тысяч лет назад орки клана Трапа подверглись нападению духов. Вселяясь в орков, духи брали их под контроль и убивали все живое, наслаждаясь агонией жертв. В течение недели тело орка, захваченное духом, полностью сгорало изнутри, и дух мог покинуть это тело, чтобы вселиться в следующее. Изгнать духов было невозможно, но можно было с ними бороться — если умирал орк, в которого вселился дух, то дух умирал вместе с ним. Когда девять из каждых десяти в племени стали жертвами духов и убегать оставшимся стало некуда, Пандя Убийца, используя единственный оберег разума, который мог защитить от духов, в ущелье Страха встал на пути армии духов. Один против нескольких тысяч своих братьев и сестер, против своих учеников, против своих учителей. Бой продолжался несколько дней. Пандя убил двух родных братьев, отца, уничтожил около двух тысяч орков. Племя Трапа перестало существовать, но благодаря Панде часть орков выжила, подарив миру через два поколения Великого главу Кланов. Шайне мор, Пандя Кахандр (по-орочьи «покойся с миром, Пандя Убийца»), — внезапно сказал начальник, положил фигурку Панди на стол и взял следующую.

— Гичин Несломленный. Около трех тысяч лет назад племена орков охватила внутренняя вражда. Клан шел на клан, племя — на племя. Этой ситуацией решили воспользоваться темные эльфы Альдоры, которые вторглись в наши земли и принялись планомерно уничтожать мою расу. Десять орков под предводительством Гичина встали на их пути, отправив гонцов во все кланы, предупреждая их о грозящей опасности. Все в отряде Гичина понимали, что они не выживут, что эльфы сметут их за несколько часов, но они не могли бросить на произвол судьбы женщин и детей близлежащих селений, в спешке покидающих свои дома. В ущелье Грозовой Гряды они встретили эльфов. В это время вожди племен приняли решение забыть вражду, объединились и выступили единым фронтом навстречу захватчикам, но тех нигде не было. Когда воины объединенной армии орков подошли к ущелью Грозовой Гряды, они увидели Гичина, копьями приколотого к дереву, с примотанными к каждой руке ятаганами и в полной боевой одежде. Он смотрел невидящим взглядом в сторону ущелья, где было расположено войско эльфов. Когда орки приготовились к битве, со стороны эльфов выдвинулись парламентеры, которые рассказали, что произошло в ущелье. Десять орков сдерживали эльфов три дня. Три тяжелых дня, отбивая шедшие волна за волной атаки эльфов. Когда в живых остался только один Гичин, он сам пошел в атаку, прорвался сквозь строй эльфов, сквозь личных телохранителей эльфийских военачальников и, невзирая на раны от стрел и копий, смог уничтожить практически весь штаб Повелителя эльфов, командующего вторжением. Гичин погиб, а эльфы, ошеломленные его поступком, самоотверженностью и яростью, копьями прикололи его к дереву, отдавая дань великому воину. Орк умер, но остался непобежденным. Пораженные неистовой силой Гичина, темные эльфы Альдоры принесли клятву дружбы народу орков, и вот уже тысячи лет они являются нашими братьями, которые умрут за орков и за которых умрет любой орк. Шайне мор, Гичин Паркат.

Лэйте Двойной удар, Варсис Неистовый, Ванхор Тяжелая рука, Гровер Грозный крик, Ксор Безжалостный, Дуку Кровавый, — продолжал перечислять орк Великих воинов и те подвиги, из-за которых они вошли в века.

Собирая фигурки обратно в сумку, я смотрел на начальника. На его лицо вернулась невозмутимость, и дальше он продолжил говорить своим спокойным и леденящим душу голосом:

— Каждый из этих воинов отличался неимоверной Силой, поэтому собранные вместе их фигурки или изображения значительно увеличивают Силу своего владельца. Я думаю, ты это уже почувствовал. А теперь ступай, у тебя еще много дел. Завтра норму можешь не сдавать, Райна я предупрежу.

Следующий день я решил потратить на себя, любимого, и переделать все свои кольца и цепочку. Третий уровень Ремесла позволял мне делать вещи на +4, так что потратить немного времени стоило. Купив у Райна еще двадцать кусков гранита, я решил начать эксперименты по созданию перстня. Глупо уметь делать камни, кольца и не попробовать объединить их в одно целое. Я решил сделать себе на цепочку что-то вроде волчьего клыка, а на каждое кольцо — по каменному бриллианту. Смотреться должно неплохо. А то, что бриллиант не из алмаза, а из гранита — так кому это важно, пусть идет лесом.

Для начала мне предстояло создать новый Ювелирный рецепт. «Уже так спокойно об этом говорю, — усмехнулся я, — создать новый рецепт, как само собой разумеющееся». Потратив несколько часов, чтобы в режиме конструктора представить себе форму королевского бриллианта и волчьего клыка, я воплотил их сущности в камень, разрушив в процессе около девяти камней. Не желали они становиться бриллиантами. Как только я закончил с камнями, возникло вполне ожидаемое сообщение, что я изучил новые Ювелирные рецепты — Ювелирный камень: Каменный бриллиант и Ювелирный камень: Каменный клык, которые давали +3 к характеристике. Сделав до конца дня восемь колец и цепочку, я вставил в них камни и стал наслаждаться результатом.

Все-таки я читер: иметь на седьмом уровне +71 к Интеллекту и 27 нераспределенных очков характеристик — это свинство. А то, что все статы — на Интеллект, так это не проблема, я их в любой момент поменять могу — либо в Силу, либо в Выносливость, либо перемешать между собой. У моего Охотника, что удивительно, только четыре кольца было на +20, да и то пришлось их покупать у Ювелира за немалые для меня деньги, а все остальные кольца были на +10. Действительно, свинство, но когда оно в моем исполнении — мне нравится.

Следующие семь дней я занимался прокачкой своих характеристик, подняв на Крысах и руде Силу до семи, Выносливость — до одиннадцати, Интеллект — до девяти, Ловкость — до шести и Устойчивость — до семи. За семь дней я наколотил восемьдесят семь Крыс, начав опять ходить по участкам других заключенных, поэтому от восьмого уровня меня отделяло всего восемьдесят очков, а от Уважения — сто сорок. Если переводить в Крыс, то до выхода с рудника мне осталось семьдесят штук. Максимум четыре дня.

Едва наступило утро, как все мои планы разрушил крик надсмотрщика:

— Махан, срочно к начальнику лагеря!

В кабинете начальника было на удивление многолюдно. Хозяин кабинета стоял возле книжного шкафа и перелистывал книгу. Вид огромного двухметрового орка, держащего в руках маленькую книгу, был настолько противоестественным, что я не сдержал улыбки. «Странно, а почему он не на своем месте?» — подумал я и переместил взгляд туда, где привык видеть орка.

Огромное и очень удобное на вид кресло было не только занято, но и окружено отрядом внушительных охранников. И они еще живы? Стареет начальник, наверное. А за самим столом орка восседал толстый, с короткими руками и лоснящимся от жира лицом человек. Хотя правильнее было бы сказать — жаба, раздутая до размеров гнома. По висящей на шее этой особы Камеамиа я понял, кто почтил нас своим присутствием. На рудник приехал Губернатор.

Разработчики Игры во всех НПС вкладывают модель поведения и характер, соотносящиеся с внешним видом. Интересно, чем руководствовался создатель этого НПС: вспомнил в ненужный момент тещу или просто у него своеобразный юмор? Как бы там ни было, у меня были все основания полагать, что местный Губернатор — редчайшая сволочь и связываться с ним опасно. А если то, что мне недавно сказал начальник про шахматы — правда, то я догадываюсь, по чью душу приехало это недоразумение.

— Так вот кто сделал мою Камеамиа? — Услышав голос Губернатора, я еще раз не к месту вспомнил про разработчиков. Да, они еще те тролли. Решили сыграть на контрастах — эта колоритная жаба говорила тонким писклявым голосом, причмокивая при каждом слове слюнявыми губами. Я призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы достойно перенести начало нашего знакомства и тупо не заржать. Надо сосредоточиться на том, что он говорит.

— Я решил отложить все свои дела и лично посмотреть на того, чье имя стоит на моей Камеамиа. Подойди же ко мне и прими мою благодарность. Я умею ценить тех, кто способен радовать своего Губернатора поистине Уникальными вещами. Или даже Легендарными, — протянул он мне свою руку ладонью вверх, слегка согнув пальцы.

Не понял: это он что, у меня милостыню просит?

— Я считаю, что такой мастер должен украсить своим присутствием мой город. Что скажешь — ты готов переехать к нам? Могу устроить. Тебе нужно лишь признаться, что это ты — Великий Ювелир, создающий Легендарные вещи, и отдать их мне. Ну, что же ты стоишь? Я жду твои поделки. — Губернатор нетерпеливым жестом дернул рукой, развеяв мои последние сомнения. По его мыслям, я сейчас должен был упасть на колени, целовать пол от того, что приехал такой благодетель, и в срочном порядке признаваться, что это я — тот самый Махан; и вот они, фигурки, — заберите их, пожалуйста.

— Я жду! Неужели ты не хочешь выйти отсюда? Учти, я ведь могу слегка рассердиться, — пищало это человекоподобное недоразумение.

Получается, Губернатор решил, что заключенный, который создал его Камеамиа, — и есть тот самый таинственный Ювелир? Блин, засада получается. И главное, все логично — цепь создал? Создал. Уникальную? Уникальную. На руднике создал какую-то Легендарную вещь? Создал. Значит, и фигурки точно мои.

— Да, я недавно изготовил несколько поделок, — ответил я и увидел, как глазки Губернатора загорелись и он чуть ли не соскочил со стула, желая быстрее добежать до меня и выхватить, забрать, присвоить все, что у меня есть. Начальник прищурился и стал пристально на меня смотреть. Что, не ожидал? Да, я такой.

Я порылся в сумке и достал из нее восемь колец на +2, которые еще не успел продать другим заключенным, и протянул их Губернатору.

— Вот, это все, что я умею делать. Пока только на +2, но я же еще не очень опытный Ювелир. Вот когда обучусь, немного прокачаюсь — тогда я сделаю уже и на +3 или даже на +4. Вы же за этим приехали?

Губернатор сгреб мои кольца и начал их рассматривать. Постепенно радостное воодушевление на его лице сменялось гримасой разочарования. Постояв некоторое время, Губернатор, брезгливо поморщившись, бросил мои кольца на стол и вытер платком руки.

— Дешевка! — прошипел Губернатор. — Что ты мне суешь какую-то дешевку, которую можно купить в любой Ювелирной лавке? Я же тебе ясно дал понять, что мне нужны Малахитовые Воины-орки из Шахмат Кармадонта! Они у тебя? Это ты их сделал?

Ага, мы уже не уверены, что я и есть тот самый Ювелир. Очень хорошо. Нужно добить Губернатора. Но только я хотел открыть рот, чтобы отказаться, меня опередил орк.

— Ограничения Медного рудника Прика не позволяют заключенным получить тринадцатый уровень ни по одной из специальностей. В сообщении герольдов говорится, что Малахитовых Воинов-орков создал Великий Ювелир. Великий Ювелир двенадцатого уровня — это…

— Но он же создал Камеамиа! — заорал Губернатор, прерывая орка. — Пусть она и сделана из дешевого материала, но она великолепна! Что же тогда он создал, если не фигурки орков?

— Фигурки были созданы из Малахита. Малахит на мой рудник не завозился никогда, — ответил орк.

— Это мой рудник! Слышишь, ты, морда орочья? Запомни хорошенько — это мой рудник, а не твой! — взвизгнул Губернатор, даже вскочив на стул.

— На Ваш рудник Малахит не завозился. Никогда, — невозмутимо ответил орк.

— Тогда я хочу получить ту вещь, что он создал, — повернулся успокоившийся Губернатор к орку, полностью игнорируя меня. — Пусть это будут не шахматные фигурки, но владеть Уникальной вещью я ему не позволю. Кроме того, пусть он собирает вещи, я его забираю к себе в замок. Отпускать Ювелира, который умеет делать Уникальные и Легендарные вещи, я не собираюсь.

— Заключенный Махан не может покинуть Ваш рудник по Вашей воле, — ответил орк, так же полностью игнорируя мое присутствие. — Преступить закон не могу ни я, ни Вы. Забрать вещи заключенного насильно не могу ни я, ни Вы. Это тоже закон.

— Здесь я закон! — закричал Губернатор, прерывая орка и брызжа слюной во все стороны. — Если шахматные фигуры орков создал не Махан, то он должен создать остальные! Должен! Такие вещи должны быть только у меня, ведь с их помощью можно открыть… — Губернатор внезапно замолчал, поводил глазами из стороны в сторону, перевел дух и продолжил: — Я жду этого человека у себя в замке! Сегодня же!

— Заключенный Махан не может покинуть Ваш рудник по Вашей воле, — методично повторил орк. Да, а попугай из орка в принципе неплохой получится. Зеленый, большой. Вылитый ара. Хвоста только нет, но ничего, приделать не проблема.

Губернатора понесло. Сильно понесло. Около десяти минут он орал на нашего начальника о том, что такой бездарь, как тот, должен работать только на руднике, причем обязательно в качестве заключенного. Не обошел своим вниманием Губернатор и меня, сообщив мне радостную новость: я слизняк и жалкий намек на человека, да и вообще не человек, а смесь гнолла и еще чего-то непонятного. Наконец, наоравшись вволю, Губернатор приказал создать портал перехода, после чего со словами, что он нам еще припомнит этот момент, покинул рудник. Если этот НПС отыгрывает такую роль, то мне даже стало интересно: а в местной провинции с экономикой все нормально? Или каждому такому руководителю разработчики поставили мудрого советника?

До вечера больше не происходило ничего необычного. Двадцать Крыс приблизили меня на сорок пунктов ближе к Уважению, Сакас начал производить уже по 12 слитков в день, и вообще о визите Губернатора я больше не вспоминал. Какой-то непонятный эпизод моего заключения, если честно. Приехал, погрозил, поорал и уехал. Где логика? Я уже всеми мыслями находился на заседании комиссии по освобождению, как меня в очередной раз вызвали к начальнику.

На этот раз в кабинете никого, кроме орка, не было. Я даже обрадовался — просто так он вызывать не будет; значит, сейчас выдаст какую-то плюшку.

К моему удивлению, начальник начал говорить протокольным тоном:

— Согласно распоряжению Императора каждый рудник нашей провинции должен предоставить по одному заключенному для добычи Малахита на закрытом руднике Долма. Требования предоставления: случайная выборка среди заключенных, достигших седьмого уровня и имеющих навык Горного дела девять или выше. Таких на моем руднике сорок восемь разумных, и выборка указала на заключенного, известного тебе как Сакас. Согласно пункту 6 параграфа 15 положения о заключенных империи Малабар я опрашиваю оставшихся кандидатов, не желают ли они заменить собой выбранного кандидата. Опишу ситуацию. На руднике Долма располагаются Большие Медные жилы, из которых добывают Малахит. Задача заключенного состоит в том, чтобы добыть двадцать кусков Малахита в течение двух недель. На руднике живут агрессивные Крысы, поэтому есть вероятность того, что заключенный может отправиться на перерождение, лишившись всех своих характеристик. Если такое произойдет, он вернется обратно на свой рудник. Так же, как и на нашем руднике, на участки, где располагаются жилы, никому, кроме заключенных, нет доступа, поэтому непосредственной охраны на участке не будет. Но если заключенный, на которого набросилась Крыса, сможет выбежать в общую часть рудника, то ему на помощь придут стражники и лекари.

Орк замолчал на несколько мгновений, затем продолжил своим обычным голосом Акелы:

— Орк восьмого уровня, известный тебе по имени Сакас, имеет десятый уровень Горного дела и девятый — Резчика по дереву. Практически все свободные очки характеристик он вложил в Ловкость, поэтому против Крыс он не боец. Я спрашиваю: не хочешь ли ты заменить Сакаса?

— А почему вдруг вышло такое распоряжение? — недоуменно спросил я орка, раздумывая над его словами.

— Причина проста: созданные Малахитовые фигуры. Профессия Ювелир за последнюю неделю стала очень популярна на Барлионе. Практически каждый десятый разумный ставит своей целью стать Ювелиром. Если с потребностями в рудах рудники справляются нормально, то закрыть нужды в Драгоценных камнях не могут. Все сейчас бросились скупать Лазурит, чтобы сделать фигурки дворфов, но чтобы уметь его обрабатывать, необходимо пройти обучение. Нужно научиться делать кольца из Меди, затем обрабатывать Малахит и только потом можно приступать к работам с Лазуритом. В нашей провинции есть возможность добывать Малахит, но делать это могут только заключенные, так как Долма не относится к свободным рудникам. Император приказал собрать с каждого рудника по одному заключенному и отправить их за Малахитом. Сакас гарантированно умрет на руднике, ты имеешь шанс выжить и выполнить задание. Теперь твой выбор: заменишь ли ты Сакаса?

— Что будет, если я выполню задание? — спросил я орка, уже приняв для себя решение.

— Ничего, кроме моего Уважения. Моего, а не стражников рудника Прика. Все другое у тебя уже есть, — сказал орк, казалось бы, довольно тихо, но его слова громом пронеслись по кабинету. Получается, если я сейчас возьму задание, то, кроме непонятного Уважения орка, не получу ничего?

— А что будет, если я возьму задание, но не смогу вовремя выполнить? Даже если меня Крысы не загрызут? — решил я уточнить смутивший меня момент.

— Если заключенный не выполняет задание через две недели после начала выполнения, его оставляют Крысам, и у него сбрасываются все навыки.

Я даже улыбнулся. Сбрасывание всех очков характеристик. Теперь это так называется? Не выполнил задание — Крысы тебя съели. Отвлекся сильно на добычу руды — Крысы тебя съели. Вовремя не убежал к стражникам — Крысы тебя съели. Замечательная перспектива. А оно мне надо?

— Тогда я отказываюсь. Мне нет смысла рисковать всем, что я уже получил. Слишком много я потеряю.

Орк несколько мгновений смотрел на меня, а затем ледяным голосом произнес:

— Это твой выбор. Свободен.

Уходя от начальника, я убеждал себя, что даже не так уж плохо и вышло. Чтобы не рисковать своим Ремеслом, можно потерпеть один лишний месяц на руднике. Вот она цена Ремесла — месяц свободы. У меня не было уверенности, что я смогу его поднять до текущего уровня. Жаль Сакаса, он действительно хорошие вещи делал. Но, видимо, теперь снова придется искать Кузнеца, а если Сакасу повезет, то и нового заместителя.

Сидя на своем любимом месте, я предавался размышлениям. С одной стороны, я поступил разумно и продуманно, руководствуясь принципом «своя рубашка ближе к телу». Но с другой… На душе было так гадко, что словами свое состояние было не передать. Получается, что я ничем не лучше всех этих Батов, других заключенных, которые во всем видят только выгоду самим себе и качают Подлость. Может, зря я отказался от такой замечательной характеристики? Сейчас бы мне она помогла.

Поднявшись, я пошел в барак. Попробую поспать, может, меня и попустит. Но едва я подошел к зданию, как понял, что сделал это зря — из барака выходил Сакас с лицом, полным отрешенности. Все, парень спекся и уже морально готов к перерождению. И что же я за сволочь такая?

— Сакас, стой! — сам не ожидая, крикнул я, догоняя его. — Ты куда собрался?

— Согласно распоряжению Императора… — начал было орк, но я его прервал:

— Я и без тебя знаю распоряжения Императора. Ты лучше скажи, когда тебе отправляться?

— Сейчас. Меня даже от работ сегодня освободили, чтобы я подготовился. Хотя чего там готовиться? Вещей, как у тебя, у меня особо и нет: инструменты все время со мной, свои поделки я сразу Райну продаю либо начальнику дарю, а необработанное дерево смысла воровать нет — Райн его не покупает. Так что я уже собран. А кстати, я тут с утра сделал еще десяток Медных слитков, все равно заняться было нечем. Понимаю, что немного, но ты уж извини, сколько смог. Держи.

Передав мне слитки, Сакас понуро отправился в администрацию. Это что получается, даже зная, что сейчас идет на верную смерть, он думал прежде всего не о себе?

— Да стой же ты! — закричал я, вновь его догоняя. — Ты мне лучше скажи, сколько тебе сидеть осталось?

— В смысле сидеть? У меня практически набранное Уважение, я планировал сделать еще несколько вещей, подарить их начальнику и выйти с рудника. Если ты насчет того, сколько сидеть в тюрьме, то мне еще полтора года тут париться. — Помолчав несколько мгновений, Сакас спросил: — Скажи, а Кузнечное дело будет в силе после того, как я вернусь? Прокачать мои нынешние специальности до текущего уровня будет тяжело, но я разговаривал с Картом, когда его обнулили. Он рассказал, что ты придумал насчет специальностей. Тебе же нужен будет Кожевник и Кузнец, правильно?

— Конечно, в силе. Пойдем, я тебя провожу. Хочешь, я тебе свои кольца отдам, а? Сделал тут недавно кольца на +7, тебе они могут пригодиться. Все равно без твоего разрешения их свойства никто не прочитает. Тебе же на Силу? Восемь колец да цепочка дадут тебе +63 либо к одному, либо к разным статам. Ты только скажи, что тебе нужно, вмиг сделаю.

Пока мы шли до администрации, слегка повеселевший Сакас планировал, какие ему лучше сделать кольца. В итоге мы решили, что нужно сделать 5 колец на Выносливость, чтобы иметь дополнительные триста пятьдесят единиц Жизни, а еще — три кольца и цепочку на Силу, чтобы успешно отбиваться от Крыс и рубить жилы. В кабинет начальника мы вошли вместе.

Посреди кабинета мерцал портал перехода; наверное — на рудник Долма. Орк ледяным взглядом встретил меня. Похоже, своим отказом я сильно упал в его глазах, сильно. Но извини, ничего сделать не могу — мне нужно выйти в общий игровой мир. Других путей, кроме как отправить Сакаса умирать, я не вижу. Доделав уже в кабинете начальника последнее кольцо, я протянул их Сакасу.

— Держи. Надеюсь, они тебе помогут, — сказал я, как вдруг тяжелый голос начальника разрушил тишину:

— Заключенные не могут брать на рудник Долма предметы, которые находились у них во владении меньше недели. Портал не пропустит, так что можешь забрать свои кольца, Махан. Сакасу они не помогут.

Да ну, не елки же зеленые! Что за подстава? Машинально надев кольца обратно, я посмотрел на ошарашенного Сакаса, который медленно двинулся к порталу. Посмотрел и понял, что жалеть о том, что сейчас сделаю, буду всю свою оставшуюся, пусть и недолгую, но яркую жизнь. Ровно до того момента, как меня съедят Крысы.

— Сакас, стой! Дай хоть руку тебе пожать на удачу, — остановил я орка и, когда он нерешительно протянул мне свою руку, дернул за нее, оттаскивая Сакаса от портала и освобождая себе дорогу. Прежде чем окунуться в портал, посмотрел на молчаливо стоящего начальника и сказал:

— Для отчетности. Я согласен пойти вместо Сакаса. — Не дожидаясь ответа, я закрыл глаза и шагнул в портал перехода. Резкий холод, небольшая потеря ориентации, и я очутился возле покосившейся вывески, на которой выцветшей от времени краской было написано: «Добро пожаловать на рудник Долма».

— Имя и название рудника! — Резкий рев, раздавшийся позади, будто подбросил меня в воздух.

Обернувшись, я не поверил глазам: передо мной стоял огромный, метра под три, огр, одетый в форму имперского гвардейца. Огры же — дикие, и за ними охотятся! Откуда он тут, да еще в форме имперца?

— Махан, медный рудник Прика. Прибыл от нашего рудника для добычи Малахита, — выпалил я.