Книга: В игре (сборник)
Назад: 5. Осада Столицы
Дальше: Александр Стасенко Игры для бога

6. Утро, которым он умрет

– Потому что я и есть Могильщик, – говорю я.
Свет заливает белую комнату. Все, кто в меня не верил, оказались правы.
– Он мертв, – констатирует Гисич. – Криотерапия твоя дурацкая тоже не помогла ни разу. Доволен? Куда ты гнал? Надо было укрепиться на севере, качать Пищальников и делать нормальную позиционную войну. После Северного порта я почти поверил, что ты вытянешь пациента, но…
Его слова сливаются для меня в сплошной неприятный монотонный звук. Гисич, глава гейм-хирургического отдела, все время говорил, что меня рано допускать до серьезных операций сорокового уровня. Еврей чертов. Он прав. Как обычно.
Я вытираю пот со лба, стягиваю маску на подбородок. Непонятно, зачем в гейм-хирургии маска, ведь опутанный проводами и окруженный автоматическими скальпелями пациент все равно лежит в другой комнате. Жадно глотаю спертый воздух белоснежной операционной. Слышно, как в соседней комнате суетятся медсестры, зажимы звякают об эмаль мисок. Тихонько, по инерции, похрипывает ИВЛ. Кардиомонитор пищит ровно, но истерично.
Гейм-хирургия сложное и неблагодарное дело. Гипнотерапия известна давно. А если ввести пациента в состояние управляемого кошмара, сопрячь тот с болезнью и облечь в оболочку, то можно победить этот кошмар, наблюдая ситуацию изнутри. Игровая оболочка оказалась удобнее всех остальных ввиду своей удачной подстройки под хирургического робота и аппараты жизнеобеспечения. Как-то так все это работает, если вкратце. Я восемь лет учился этому в университете и ординатуре. И не научился. Я чертов неудачник. Гисич прав.
– Зафиксируйте время смерти, – печально говорит Еремей Петрович в седые усы. – Не переживай, парень, ты старался. Шансов мало было, да еще и инфекция разошлась, антибиотики тормозили, биохимия крови бешеная. Все равно рисковать надо было.
– Не надо было, – упрямо замечает Гисич.
– Заткнись, урод, – говорю я.
– Гисич, заткнитесь, – просит Еремей Петрович. – Не надо эмоциональных сцен. Мы все-таки профессионалы.
– Он у меня прямо под скальпелем умер, – сказал я.
– Так бывает. Да брось ты инструмент, сейчас надвое ее переломишь, вон как сжал.
Я бросаю мышку. Потом отцепляю от формы маленький колокольчик и швыряю его в стену. Во время броска Гисич машинально уворачивается, хотя я даже не смотрю на него. Колокольчик жалобно бренчит.
– А колокольчик тебе зачем? – участливо спрашивает Еремей Петрович.
– Талисман был. Всегда меня спасает. Спасал.
– Так чего выкинул-то?
Я не отвечаю.
Мы проходим в комнату пациента. Еремей Петрович осторожно убирает маску со рта больного. Хотя он уже не больной, о чем это я, он мертвый. И он улыбается. Улыбчивая смерть такая улыбчивая.

 

Я долго курю на холодной лестнице. Хочется одновременно поговорить и помолчать. Говорить не с кем и не о чем. Я решаю молчать и курить. Голова медленно наполняется спасительным ничего, нервы перегорают и атрофируются. На какие-то отдельные мгновения я забываю, что я убийца.
– Доктор! – В курилку вбегает медсестричка. – Там парня привезли с огнестрелом!
– Лера, у меня смена кончилась. И я больше не оперирую. Гисича позовите.
– Гисич на операции! Еремей Петрович уехал!
– Разумовского тогда. Кого угодно, отстаньте только.
– Разумовский в пробке стоит! Доктор, вы один тут свободный хирург сейчас, правда, ну!
– Да вашу же мать. – Я тоскливо тушу окурок о стену.
В операционной, на том самом столе, лежит молодой мужчина примерно моего возраста. У него в животе две пули. Возможно, он сейчас летит по белому тоннелю, и плевать ему на мою неуверенность. Возможно, он хочет еще немного пожить, получить второй шанс. Ведь каждый заслуживает второй шанс? Не знаю, верит ли в меня этот мужчина с простреленным животом. Наверное, ему хочется верить.
– Лера?
– Слушаю, доктор.
– Найдите мой колокольчик.
Назад: 5. Осада Столицы
Дальше: Александр Стасенко Игры для бога