Глава 1
Лева Степанов обогнул белую кабину своего грузовика и подбежал к напарнику. Михалыч стоял с зеленым лицом, держась одной рукой за дверцу машины, а второй – за живот.
– Ты что? – Лева схватил напарника за плечо и помог сесть на лавку возле курилки. – Михалыч, ты съел чего?
– Ох, Лева!.. – На лысине невысокого грузного Михалыча выступили капельки пота. – Не могу, тошнит, и внутри будто нарыв.
Встревоженный Лева взял напарника под мышки и отвел в сторону, к кустам. Тут Михалыча и вывернуло наизнанку. Рвало его долго, со слизью, тело так содрогалось в судорогах, что Леве было больше страшно, чем неприятно. Потом сбежались кудахчущие и сыплющие советами тетки из диспетчерской.
Михалыча усадили в тенек, а Лева стоял в сторонке и угрюмо размышлял о том, как же он один поедет в такой сложный дальний рейс. Это вам не в соседнюю область смотаться. Из Питера аж в Екатеринбург!
Лева с Михалычем отъездили шесть лет на своем стареньком «КамАЗе», исколесили, без преувеличения, всю страну. Характеры у них оказались подходящими, друг друга в долгих рейсах не раздражали, почти сроднились. Потому и решились в прошлом году собрать все накопления, подтянуть потуже пояса и взять в лизинг новый тягач «МАН». Благо в Питере есть фирма, которая этим занимается и оказывает полный комплекс услуг. Вот почти год, не зная горя, они гоняли на отличной машине. Так было до сегодняшнего дня.
Здесь, на кольцевой, на старой автобазе, скооперировались тетки, которые собирали заказы и находили дальнобойщиков, готовых отправиться с этим грузом в данном направлении. Лет за десять их контора заметно развилась. Шесть бойких девчонок сидели на телефонах, работали перевалочный склад, мойка для большегрузов, небольшой авторемонтный центр.
Лева стоял и смотрел на Михалыча. Да, не ездок он! Эта беда у него как минимум на несколько дней. Куда ему с такой рвотой, с отравлением на дорожную пищу да в тряску! А фура полна новыми шведскими холодильниками, баки залиты под завязку, и даже аванс получен. Теперь надо ехать, хоть ты тресни!
– Лева! – послышался чей-то голос из окна диспетчерской. – Степанов! Иди сюда.
Лева, шаркая ногами и не вынимая рук из карманов дорожного чистенького комбинезона, подошел к окну. Ленка, самая бойкая из диспетчеров, поманила из глубины комнаты высокого светловолосого парня.
– Лева, ты в рейс-то как пойдешь? Один, без Михалыча? Или помочь тебе по старой дружбе?
– Не знаю, Лена, – не очень весело протянул Степанов, рассматривая парня.
Парень как парень. Лет тридцати, а может, и помоложе. Спокойный какой-то, холодный. Или это от правильных черт лица, светлых волос и серых глаз так кажется? Молчун, наверное.
– Тут вот у нас есть человек. Ищет, кому напарники нужны. И права с категорией есть, и опыт. – Ленка повернулась к парню и спросила: – Ты сколько за рулем отмотал, говоришь?
– Три года, – немного сипловатым голосом ответил парень. – Сначала на «КамАЗе», потом на «Вольво». А дальше развалилось у нас все, приватизировал один кент хозяйство и посадил нас на такие оклады, что лучше в таксисты идти.
– На Урал ходил хоть раз? – спросил Левка, хотя решение уже практически принял.
– Было дело, – кивнул парень. – В Пермь ходил, на Уфу два раза, в Новосибирск. Если тебе важно, то не пью, не курю и к бабам равнодушен. Извините, конечно. – Он с легкой улыбкой посмотрел на Ленку.
– В Екатеринбург пойдешь со мной? У меня, видишь, беда с напарником!
– Да хоть в Японию. Мне-то что!
– В Японию дороги нет, – проворчал Левка. – Сколько тебе на сборы нужно?
Это была последняя проверка. На вшивость. У дальнобойщиков правила простые, и все их знают. Это целое братство на колесах. Но бывают такие персоны, которые не очень уживаются с остальными, не вписываются. Тут и денежные склоки, и подставы с клиентами, и еще много чего нехорошего.
– Мне собраться – только подпоясаться, – не по возрасту солидно ответил парень. – Но хорошо бы еще прямо здесь кое-какие вещи утрясти. Как расходы несем в дороге, как зарплату делим.
– Наверное, все пополам метишь? – Левка многозначительно расплылся в улыбке.
– Расходы пополам, зарплату тоже. Только ведь принято и на машину оставлять. У вас сколько в резерв непредвиденного ремонта положено откладывать? У нас было двадцать процентов с рейса.
– Наша лайба еще в лизинге. Так что полтинник на нее, а остальное пополам. За минусом командировочных расходов. Нам жратва, ей масло и соляра.
Белобрысый парень немного подумал, кивнул и заявил:
– Ладно. Все равно надо как-то начинать в ваш колхоз вливаться. Да и я с тобой не на века. Напарник оклемается, с ним будешь ходить. Я так, временный у тебя. Короче, согласен.
Левка облегченно вздохнул и протянул руку. Парень оказался толковый, не жлоб, в их кухне понимал. Видно, что по характеру спокойный, рассудительный. Такой горячку пороть не будет. Несмотря на свои тридцать с небольшим лет, Левка Степанов был человеком опытным. Дорога, она быстро учит разбираться и в людях, и в машинах, и в любых сложных ситуациях.
Последнюю каплю позитива добавила все та же Ленка:
– Ты, Левка, если что, имей в виду, что его Курочкин рекомендовал. Он звонил нам утром.
– Курочкин – это рекомендация солидная! – Левка, у которого значительно улучшилось настроение, рассмеялся: – Курочкин у нас заслуженный ас автомагистралей. Самый авторитетный дальнобойщик в наших краях.
Ехали они нормально. Новый напарник, назвавшийся Саньком, оказался парнем приличным. Он охотно отвечал на вопросы, рассказывал о себе, если его спрашивали. Сам в разговоры не лез, когда напарник кемарил.
Перед глазами водителей тянулась лента шоссе. Развязки, расхождение и схождение полос. Указатели на города, объездные кольцевые, монотонный голос навигатора на лобовом стекле. Мужики менялись за рулем через каждые два-три часа. Они что-то жевали, не останавливаясь, запивали еду горячим чаем из термоса. Потом обед в придорожном кафе, насчет которого от своей братвы поступали положительные отзывы, осмотр машины и снова вперед.
После Вологды пошел сложный участок. Леса, болота, все трассы с севера на юг. Им приходилось искать приемлемую дорогу на юго-восток. Только навигатор да встречные дальнобойщики помогали им без ошибок двигаться в нужном направлении. После Кирова снова стало полегче, а потом Пермь, опять цивилизация. Широкие дороги, новая разметка.
Левка Степанов остался бы довольным жизнью и этой поездкой, если бы на выезде из Перми не поднял жезл молодой старший лейтенант ДПС, торчавший возле стационарного поста. Левка в этот момент отдыхал на пассажирском сиденье. Он выскочил из кабины и бросился выяснять причину остановки. Старший лейтенант, улыбчивый парень, только отмахивался.
Он показал Левке на одноэтажное здание поста и заявил:
– Зайдите туда с документами. Процедура очень короткая. Там вам все объяснят.
Левка понял, что никакого нарушения им не шьют, и затрусил по лестнице вверх, по пути чуть не потеряв один шлепанец с ноги. Здесь за столом сидел подполковник полиции в новеньком кителе, сдвинув фуражку на затылок. Капитан в дорожной форме со светоотражающими полосками стоял у стены в напряженной позе. В дальнем углу на диванчике сидел невысокий полковник с каким-то странным лицом. Как будто оно было с подпалинами или высечено из цельного куска песчаника. Разноцветная физиономия без бровей и ресниц. Рот как узкая щель. Полковник смотрел на Левку своими бесцветными глазами и чего-то ждал.
– Так мне к кому? – Левка покрутил документами и все-таки подошел к подполковнику, сидевшему за столом. – Мне сказали, чтобы я поднялся сюда для какой-то процедуры.
Подполковник даже не посмотрел на Левку. Он просто начал тереть лицо ладонями, как будто не спал всю ночь. Зато заговорил странный полковник, сидевший на диване. Голос у него был хрипловатый и даже какой-то надтреснутый.
– Иди-ка ко мне сюда, сынок.
Левка весь поджался, чувствуя, что происходит нечто необычное, странное и, скорее всего, для него неприятное. Он подошел к полковнику на негнущихся ногах, потом увидел, как рыжая веснушчатая рука похлопала по обивке дивана, послушался и уселся рядом.
– Давай подождем немного, – проговорил полковник. – Теперь уже недолго осталось.
Тут же по железным ступеням лестницы загрохотали ноги. Людей там было много, и топали они как-то сбивчиво, нестройно. Если не сидеть в домике стационарного поста ГИБДД, то можно подумать, что там кого-то волокут по лестнице, а он упирается…
Он и вправду упирался! Лицо Санька налилось кровью, рот был злобно оскален, руки неестественно завернуты за спину. Его держали двое крепких парней в гражданской одежде. Все замерли, уставились на вошедших. Санек обводил присутствующих пронзительным взглядом серых глаз, как будто клинком колол каждого. Вид у него был затравленный. Вот тут-то Левка испугался по-настоящему. Если его, этого Санька, полиция вот так… то, значит, он кто? Преступник какой-нибудь? Охренеть! А Левка с ним почти две тысячи километров в одной кабине и днем и ночью… Матерь божья!
– Ну, здорово, Викинг, – громко сказал полковник рядом с Левкой, отчего тот чуть не подскочил. – Приехали!
– Что за беспредел? Какие против меня обвинения? Я требую адвоката…
– Требуй-требуй, – согласился полковник и встал с дивана. – Адвокат у нас положен всем. Даже тем, на кого заведено восемь уголовных дел по статье сто пятой части второй за умышленное убийство. Сроки по этой статье тебе, милок, грозят до двадцати лет при самом мягком раскладе. Но думаю, что светит тебе пожизненное.
– Это что же?.. – прошептал не своим голосом Левка, вскочил с дивана и попятился к стене. – Это кто такой? Я его…
– Да знаем мы все про вас, Степанов, – полковник похлопал Левку по плечу. – Знаем и не осуждаем. Ждали мы вас тут. Вы можете отправляться по маршруту. Извините, но теперь без напарника. И вот еще что. – Полковник взял Левку за футболку и притянул к своему бледно-рыжему лицу: – Никому ни слова, понял! Ты в Екатеринбург приехал, ему за рейс заплатил, он и сошел. Это все! Домой ты отправился один, а его больше не видел и ничего о нем не слышал. Даже по фотокарточке не узнаешь, если покажут!
После каждой фразы Левка с готовностью кивал и страдальчески морщился. Две с половиной тысячи километров в одиночку? Хреново! Но потом он даже обрадовался тому, что его избавили от общества этого непонятного субъекта и сделали это очень даже вовремя, освободили.
«А то ведь тут про убийства какие-то говорили!.. Ужас, аж ноги подгибаются. Вот это да, прокатился с маньяком в одной кабине. Теперь до конца дней сниться будет».
Это Левка додумывал уже на улице, когда садился в кабину. Улыбчивый старший лейтенант с готовностью вышел на проезжую часть и притормозил машины, давая возможность фуре вырулить от поста и занять свой ряд.
– Теперь поговорим. – Полковник верхом присел на стул прямо перед задержанным, которого пристегнули наручниками к водопроводной трубе.
Хлопнула дверь за последним полицейским, покинувшим комнату, и тут же вошел высокий светловолосый статный парень. По возрасту примерно такой же, как и Викинг, даже похож на него чем-то.
– Вот, Антон, знакомься. – Полковник повернулся к нему. – Это и есть тот самый знаменитый Викинг. Специалист по обеспечению безопасности состоятельных и криминальных особ любой ценой. Есть киллеры, профессионалы, для которых нет препятствий. А есть вот такие, так сказать, антикиллеры, которые и являются единственным препятствием для вышеупомянутых особ.
Викинг молчал, опустив голову. Светлый чуб упал ему на лоб. Антон читал оперативное дело на этого человека, разыскиваемого в России, Беларуси, Украине и даже Интерполом. Стоит сказать, что иностранные спецслужбы не знали его имени, а вот у нас кое-кто вычислил этого человека.
Были у Викинга когда-то имя, отчество и фамилия, дом и родители, долг перед Родиной. Но у этого парня имелись свои взгляды на жизнь и ее устройство. А еще у него был талант снайпера. Он развил его на соответствующих курсах, пройденных в армии. Потом была служба на Кавказе, срочная и уже по контракту. Далее он сам связался с мятежниками и предложил им свои услуги.
Ему поверили и дали задание. Несложное. Сиди себе в горном ауле и охраняй старого человека, якобы отца одного из главарей боевиков. Старик был самый обыкновенный. Как потом оказалось, он даже не знал о своем мнимом родстве.
Это была проверка. Через две недели сытной и спокойной жизни он догадался, что за домом наблюдают и готовят нападение. Никакой стрельбы, конечно, не было, только чистая теория. Потом его стали расспрашивать, что же он заметил. Парень рассказал, как и почему догадался, что за домом ведется слежка, сколько человек и как именно собирались действовать. Теперь боевики поняли, что перед ними талант.
А потом этот талант затребовал себе один из криминальных авторитетов, дагестанец по происхождению. Викинг, так он сам себя стал называть, спас ему жизнь. Он действовал очень умело, хотя был тут и элемент везения. В соответствующих кругах пошли разговоры о надежнейшем телохранителе и прекрасном стрелке. От самых разных заказов отбоя не было.
Люди полковника Быкова вышли на Викинга совершенно случайно. Заказчик в Екатеринбурге искал самого надежного телохранителя своей жене, потому что попал под жесткий прессинг. Он не жалел никаких денег, хотел только гарантий. Некая личность в криминальных кругах, куда был введен заказчик, посоветовала привлечь к этому делу Викинга и обещала организовать его приезд. Очень кстати в этих кругах оказался агент Быкова, которому и удалось нащупать начало этой цепочки.
– Значит, Викинг, говоришь. – Антон сел напротив задержанного стрелка и положил ногу на ногу. – А я капитан полиции Копаев. Мне придется сыграть твою роль.
Викинг дернул головой, как будто хотел что-то сказать или возразить, но промолчал.
– Зря ты так, Викинг, – Антон покачал головой. – Тебе теперь с нами надо сотрудничать. Ты понимаешь разницу между пожизненным заключением и двадцатью годами?
– Хрен редьки не слаще! – выдавил из себя Викинг.
– Как говорят в Одессе, это две большие разницы, – возразил Антон. – Есть один нюанс. Не в разнице режима содержания или комфортабельности камер и не в кулинарии. Ты это поймешь потом, когда сядешь. Оказаться в аду среди вурдалаков, которые еще похуже тебя, и знать, что рано или поздно, но ты все равно выйдешь, – это одно. Совсем другое – быть уверенным в том, что это навсегда, что ты никогда уже оттуда не выйдешь, умрешь в этих стенах, может, даже вот в этой камере. Это, я тебе скажу, может довести до тихого помешательства. Хотя почему «может»?.. – Быков хмыкнул. – Обычно так и бывает в первые же годы. Люди с пожизненным сроком очень быстро съезжают с катушек. Знаешь, сколько всего человек сидит на спецучастке под Оренбургом? Сто восемьдесят семь. А знаешь, сколько из них имеют право свидания с родственниками, ходят на работу, то есть так или иначе ощущают жизнь? Двенадцать человек. Знаешь, почему это так? Остальным не доверяют. Эти субъекты потенциально опасны для других осужденных, для контролеров, у всех на двери красные карточки. Только эти двенадцать имеют надежду – я подчеркну, всего лишь надежду! – через двадцать пять лет попробовать получить помилование. Прошение об этом подают очень немногие. Таких по стране пара десятков. А получается получить помилование у двух-трех. Знаешь, у кого именно? На ком трупов мало и кому жить осталось все равно пару лет. Они выходят и подыхают на свободе. Обычно на помойках среди бомжей или в бюджетных бесплатных больницах. Их все равно хоронят в номерных ямах на окраинах кладбищ.
Викинг сглотнул и повел головой так, как будто его шею начала тереть веревка.
– Понимаешь теперь разницу? – снова спросил Антон. – Есть надежда или ее нет. А там живут только этим. У кого надежды нет, те не живут. – Антон наклонился к Викингу и добавил очень тихо: – А ты знаешь, что там нет нормальных людей? Совсем. Ты когда-нибудь пробовал находиться в замкнутом пространстве с ненормальными? Не день, два, три, не неделю или месяц, а всю жизнь!
– Так что вы от меня хотите? – послышался сиплый голос из-под светлого чуба.
– Сотрудничества, – ответил Быков. – Будь моя воля, я бы таких негодяев, как ты, стрелял бы при попытке к бегству, но я стою на страже закона, поэтому все мои хотелки остаются у меня в одном месте. Я предлагаю тебе сделку. Словечко грязное, суть тоже. Но это мне нужно. Я с твоей помощью избавлю землю еще от кое-какой мрази. Слушай меня. Ты выдаешь капитану Копаеву всю подноготную твоего контракта, рассказываешь, кто и как на тебя вышел и как вас свели. Ты очень хорошо вспомнишь и изложишь в деталях, кто из криминальных авторитетов и при каких обстоятельствах видел тебя в лицо и знал, кто ты такой.
– А что я получу? – Викинг криво улыбнулся.
– Ты получишь формулировку «активное сотрудничество со следствием», но лишь при условии, что и свои похождения нарисуешь во всех красках. Затем ты пойдешь под суд и будешь там чистосердечно раскаиваться во всех своих геройских подвигах. Я приложу все усилия, использую все связи, чтобы ты не получил пожизненного срока. Так у тебя появится хоть какая-то надежда выйти и сдохнуть на свободе, на солнышке, а не на нарах, под казенным светильником.
– А если не получится?
– Значит, не получится!
– Так почему я должен вам верить?
– Дурак ты, Викинг! Тебе битый час втолковывают, что в твоем абсолютно дерьмовом положении остается лишь надежда. Только с ней тебе и жить. Большего тебе никто не даст и не пообещает.
– Ладно. У тебя, Копаев, какие-нибудь наколки на теле есть?
– Нет.
– Правильно, поживешь еще. Про меня слушок ходил, что я принципиальный противник этакого вот дизайна. Не по душе мне это, да и лишняя примета.
Генеральный директор ЗАО «Партнер Аудит Сервис» Юрий Сергеевич Веденский размашистым шагом шел по коридору к своему кабинету. Подчиненные перешептывались и пытались убраться с дороги, как говорится, от греха подальше. Если Веденский вот так энергично, вихрем, проносился по коридору, то всем становилось понятно, что у шефа настроение сегодня плохое. В такие минуты он становился сосредоточенным, энергичным, как будто пытался работой побороть свое самочувствие. Веденский проявлял чрезмерную дотошность, аккуратность и придирчивость, не спускал даже в мелочах, строго карал за разгильдяйство и безалаберность.
Генеральный директор зашел в приемную, кивнул в ответ на приветствие секретарши, вскочившей со стула, и приказал принести журнал поручений на сегодня. Ход дел в своей фирме Веденский отслеживал четко, по этапам: поручения, данные на совещаниях, текущий контроль за исполнением и конечный результат. Все знали, что любая недоработка, хоть раз попавшая в поле зрения шефа и вызвавшая его недовольство, и впредь без внимания не останется.
– Можно, Юрий Сергеевич? – В дверях возник глава юридического департамента Александр Алексеевич Лобода, правая рука босса.
– Да, заходи, – просматривая документы, извлеченные из рабочей папки, ответил Веденский.
– Так что у нас с контрактом?
– Приняли к переработке, но ты, Александр Алексеевич, больно-то губы не раскатывай. Сам знаешь, что формы государственных контрактов не меняются. Они спущены сверху, утверждены раз и навсегда.
– Я знаю, но мотивировка наша подействовала?
– Наверное. По крайней мере, контракт вернулся в стены министерства.
– А Сутолкин что? Зуб теперь на нас он иметь не будет?
– А что он сделает, если мы выиграли тендер? Да и претензии не к нему, а к юристам министерства.
Закрытое акционерное общество «Партнер Аудит Сервис», основным владельцем и генеральным директором которого являлся Веденский, было крупной и весьма многопрофильной коммерческой организацией. Фирма занималась бухгалтерским и строительным аудитом, оценкой недвижимости и торговлей ею.
В этом году Веденский выиграл тендер и стал партнером Министерства обороны в пределах Уральского военного округа. Не самого министерства, конечно, а его дочерней фирмы «Уральский концерн». Вся недвижимость, высвобождаемая в округе, подлежала реализации по коммерческим ценам. Для этого она передавалась из министерства на баланс «Уральского концерна», который нанимал специализированные организации для проведения независимой экспертизы, определяющей рыночную стоимость каждого конкретного объекта.
Юристы Веденского нашли кое-какие нестыковки в госконтракте и умудрились убедить в этом юристов «Уральского концерна» и самого министерства. Контракт вернули на повторное рассмотрение и разработку дополнения к нему, которое было оговорено сторонами. Но сейчас Веденского волновало не это. Причиной его скверного настроения являлись совсем другие обстоятельства.
Сегодня утром глава «Уральского концерна» Николай Васильевич Сутолкин недвусмысленно намекнул Веденскому при личной встрече, что неплохо было бы обсудить иные варианты сотрудничества. Например, некоторые отклонения от коммерческой стоимости, определяемой экспертами. Сутолкин прекрасно знал рынок недвижимости, и связей в этой области у него было достаточно. Он гарантировал абсолютную безопасность сделок с занижением реальной рыночной стоимости некоторых наиболее интересных объектов. Разумеется, Веденскому тоже причиталась доля из этой разницы, которую покупатели компенсировали бы черным налом.
Веденский сделал вид, что не понял, о чем идет речь, хотя это было глупо. Фактически Юрий Сергеевич смалодушничал, немало удивив самого себя таким вот поступком. Надо было категорично отказать, да и все. Он же сам был большим любителем решать любые проблемы сразу и кардинально.
А тут!.. Да, нервы сыграли с ним злую шутку. Возраст уже не тот, а у него молодая жена. Красивая, между прочим, в прошлом модель. У нее в последнее время все чаще и чаще случались приступы хандры. Так уж вышло, что личные проблемы Веденского наложились на деловые.
С Кариной он жил уже шесть лет, а теперь!.. Ему постоянно приходится пропадать на работе с раннего утра до поздней ночи. Потому что возрастает конкуренция. Потому что нельзя расслабляться ни на миг, когда у тебя такой бизнес. Нужно зубами выгрызать контракты, содержать эту огромную ораву помощников, которая кормит тебя. Еще требовалось любой ценой выиграть тендер в Министерстве обороны.
А у Карины хандра, видите ли. Ей скучно, она пищит, что не для этого выходила замуж, чтобы сидеть в четырех стенах. Дамочка стала все чаще прикладываться к алкоголю.
– Я принес вам два коммерческих предложения по недвижимости, – проговорил юрист, чем вывел шефа из глубокой задумчивости. – Владельцы просят относительно низкую цену. Для них важнее срочность сделок по продаже.
Тихо вошла вымуштрованная секретарша, скользнула вдоль стены, не привлекая ничьего внимания, и положила под левую руку шефа папку с поручениями. Ровно на три секунды она замерла в ожидании новых распоряжений.
– Кофе будешь? – спросил Веденский Лободу, не поднимая головы.
Секретарша с легкой улыбкой посмотрела на юриста. Александр Алексеевич кивнул. В течение пары секунд новых указаний не последовало, и секретарша тихо исчезла. Она очень хорошо знала своего шефа, понимала его почти без слов. Сейчас ей было ясно, что кофе нужно принести не только Лободе, который любит со сливками и двумя ложечками сахара, но и шефу тоже. Тому как обычно – покрепче и полторы ложки.
– Ну так что они хотят? – продолжая перебирать бумаги, поинтересовался Веденский.
– Двухэтажное здание металлообрабатывающего цеха под производство. Еще нужна система ангаров на отдельной территории. Это под складское хозяйство.
– Складское хозяйство – это интересно. У нас были заказы на логистические центры. А вот производство…
– «Металлист» искал помещения, он расширяется. «Рубеж» обращался к нам две недели назад, если помните. Они готовы начать выпуск бронированных дверей.
– А у нас ведь что-то было по поводу автосалона?
– Да, и это тоже. Представитель фирмы «Ниссан» рассмотрит возможность открытия нового салона и второго сервисного центра.
Веденский обсуждал привычные вопросы, шла повседневная работа. Каждая сделка с недвижимостью сопровождалась, как правило, и составлением контракта на ее оценку. В итоге с каждого объекта можно было получить вполне приличные комиссионные, иногда исчисляемые в сотнях тысяч рублей.
Но сейчас Юрия Сергеевича больше занимало другое. Сказать или не сказать Лободе о предложении Сутолкина? Как он отнесется к этому? Александр Алексеевич работал с Веденским уже лет восемь. Умен, хороший профессионал, замечательный организатор. Каждый его специалист трудился с очень высоким коэффициентом отдачи. Можно сказать, что Лобода был лично предан Веденскому. Без лишних рассуждений и вопросов он несколько раз выполнял просьбы босса, никак не связанные с деятельностью фирмы.
И все же?.. Ведь тут дело попахивает криминалом, разворовыванием бюджетных средств. Но Сутолкин не такой человек, не пошлый аферист. Если он за что-то берется, то уверен в успехе. О нем все так отзывались еще в те времена, когда он не завязался с министерством. Говорят, что у него обширные связи в очень высоких кругах. Это понятно, ведь теперешний министр обороны не военный, а экономист. Так принято говорить, а на самом деле никто не понимает, как бывший директор мебельного магазина попал в министры обороны. Нет, все понимают. Надо умело жениться и войти в соответствующий клан.
– Слушай, Алексеич, – задумчиво проговорил Веденский, не отрываясь от бумаг. – Как ты думаешь, почему у нас министров не сажают даже за очень серьезные нарушения, я бы сказал, за преступления, совершенные в экономической области? Столько ляпов они допустили со времен Ельцина, если не предполагать умышленные деяния, и все на свободе!
– Я думаю, что тут есть две причины, – обстоятельно начал излагать Лобода. – Во-первых, изначальная договоренность о неподсудности. Должность такая, что невозможно гарантировать полный успех. А если каждый будет знать, что его за любой поступок, ошибку и просчет могут посадить, то людей, желающих занять эти посты, не будет совсем.
– А вторая причина?
– Клановость. – Лобода пожал плечами, как будто говорил о вещах совершенно обыденных, всем понятных. – Каждый человек в правительстве принадлежит к тому или иному клану. Либо к правящему, либо лояльному. Они своих не сдают, иначе какой же это клан!.. Ты на него работаешь, он тебя прикрывает крепким колпаком. Так продолжается до тех пор, пока ты не подашься в ренегаты. А что?..
Услышав это «а что», Веденский тут же пожалел о том, что раньше времени начал такой разговор. Не стоит будить подозрений даже у таких надежных помощников, как Лобода. Он прав, но лишь отчасти. Если жареный петух клюнет в известное место, то сухими из воды выйдут министр, его заместители, большая часть начальников управлений и департаментов, кое-какие ведущие специалисты. А остальные? Эти овечки попадут на заклание, ведь кто-то же должен отвечать и сидеть. Вот тут и кроется опасность. Так рассказать Лободе о предложении Сутолкина или пока помолчать?
Веденский посмотрел на юриста. Моложавый, серьезность и деловитость даже во внешнем облике. Очкарик, типичный «ботаник», аккуратист во всем, даже в одежде и стрижке. Ногти ухоженные, явно салонная работа. Так рассказать или нет?
Охранник офиса ООО «Центр Недвижимости» не успел даже рта раскрыть, как его решительно отстранили в сторону двое плечистых парней, один из которых был в форме старшего лейтенанта полиции. За ними шел высокий худощавый мужчина с седыми висками. Он прошагал по коридору и нашел взглядом табличку «Генеральный директор».
О времена! Мода главенствует во всем, даже в названии должностей. В России окончательно испоганили слово «менеджер», которое во всем мире означает «руководитель». У нас менеджером называют любую финтифлюшку, которая сидит на телефоне, обзванивает клиентов по предоставленной базе данных и пытается впарить им некачественные пылесосы.
Как же сильна эта тяга называться не просто директором, а именно генеральным! В подчинении у него два человека, фирма занимает одну комнату и коридор, а туда же! Во всем мире генеральные директора имеют такой статус по причине того, что в подчинении у них имеются люди, отвечающие за свои направления деятельности. Они, как правило, получают свое финансирование и сами ведут отчетность. Но это Россия! У нас надо обязательно пузо выпятить!
– Простите, вы куда? – перешла на фальцет секретарша с безобразно и давно уже крашенными волосами.
Мужчины беспрепятственно прошли в кабинет и захлопнули за собой дверь. Хозяин этого помещения в узком костюмчике модного нынче покроя побледнел заранее, еще ничего не зная о целях визита незнакомцев. На вид ему было лет тридцать. Он имел обыкновение бледнеть лицом в сложных ситуациях. Сейчас генеральный директор именно так и сделал.
– Ты, значит, Козлов, – тихо сказал гость и уселся напротив.
Старший лейтенант устроился рядом и многозначительно положил на колени черную папку.
– Вы кто? – мужественно спросил Козлов. – По какому вопросу?
– Ты, юрист недоделанный! – брезгливо сказал гость. – Ты две недели назад продал помещение центра «Эдем», а бумаги смотрел? У тебя где глаза были, урод? Ты что, подделки от настоящих документов на недвижимость отличить не можешь?
– Что?.. – Козлов побледнел еще больше и попытался подняться с кресла.
– А то! – вставил старший лейтенант. – К тебе пришли какие-то аферисты, подсунули липовые документы на собственность. А ты и рад стараться. Вот настоящий хозяин, он только что из Австрии приехал, где как раз обсуждал развитие своего дела с партнерами. А тут такой казус! Ты его обокрал, Козлов!
Возразить что-то тут было сложно. Козлов и в самом деле не так давно провернул эту сделку. Но он сделал все как положено, получил все выписки, да и свидетельства смотрел. Пакет документов был полный. Они даже приглашали нотариуса и оформили доверенность на право продажи нежилого помещения. Как раз потому, что его владелец должен был срочно уехать за границу. Козлов нашел покупателя, согласившегося с ценой, оформил сделку и перечислил деньги хозяину на тот счет, который был указан в договоре. Как это возможно, что тот оказался ненастоящим?
– Значит, так, аферюга, – устало заявил гость. – Вот этот наш с тобой разговор наедине первый и последний. В дальнейшем беседы будут вести адвокаты, экономисты и эксперты. Как ты ситуацию разруливать будешь, я не знаю. Ищи сам, нанимай сыщиков – это твое личное дело. Но сроку я даю тебе месяц. Или ты изыскиваешь возможность возврата мне недвижимости и признания сделки недействительной, либо возвращаешь стоимость помещения вместе со всем оборудованием, которое в нем было. Сметы, счета поставщиков и договорные цифры я тебе предоставлю. Но если ты упрешься, не сможешь вернуть мне ни помещение, ни деньги, то пеняй на себя. Тут разговор будет короткий. Ты проклянешь тот день, когда связался с этим бизнесом, даже когда родился. Будешь тормозить, я найду возможность напомнить тебе о сути дела. Периодически трясти стану. – Гость наклонился через стол и злобно прошипел в лицо опешившему Козлову: – Посылочки будешь получать. Мизинчик твоей красавицы жены, окровавленная пеленочка доченьки. Запомни, урод! Пойдешь к ним, – тут он ткнул пальцем в старшего лейтенанта, – так ты, значит, и в самом деле виноват. А про угрозы заикнешься, еще хуже будет.
Гость резко встал и покинул кабинет. За ним вышли и сопровождающие, включая старшего лейтенанта полиции, который повернулся в дверях и подмигнул Козлову. В приемной мелькало озабоченное лицо секретарши, которая не знала, куда звонить и делать ли это вообще.
Козлов, красный от гнева и стыда, нервно рассовывал по карманам сигареты, мобильник, авторучку. Потом он отшвырнул ногой свое рабочее кресло и буквально выбежал из кабинета, отпихнув плечом секретаршу. Генеральный директор даже не знал, как подступиться к создавшейся ситуации.
Козлов сел в машину и бесцельно помчался по городу. Только через пять минут, создав с десяток аварийных ситуаций, он понял, что или разобьется сам, или убьет кого-то.
Он остановился возле ближайшего кафе, бросил машину и с ходу потребовал виски. Опрокинув в рот сто граммов крепкого напитка, он некоторое время посидел, потом заказал бутылку и ушел в угол кафе. Здесь было пусто, и он мог без помех начать звонить друзьям и знакомым.
Ситуация была непростой. Ладно, если бы надо было просто отбодаться от наезда иной фирмы. Тут у Козлова имелся весьма немалый опыт. За последние годы он выиграл не один арбитраж, а несколько десятков. В том числе массу безнадежных. Но тут вопрос с самого начала был поставлен так, что выхода генеральный директор не видел.
Козлов звонил долго. Он рассказывал, просил разных людей о помощи, ссылаясь на безвыходность ситуации. Чем больше он звонил и говорил, тем яснее понимал, что попал по полной программе.
А утром, когда Козлов продрал глаза под хмурыми взглядами ничего не ведающей жены, зазвонил телефон. С мучительным стоном генеральный директор дотянулся до аппарата.
От вчерашних гостей поступило напоминание о том, что они шутить не намерены. В офисе «Центра Недвижимости» произошло возгорание. Сейчас туда приехали пожарники и начали работу. Руководителя фирмы просили срочно подъехать на место. Скорее всего, как попытался успокоить Козлова человек, звонивший ему, беда произошла в подсобных помещениях. Возможно, сам офис и документация не особенно пострадают. Такое вот напоминание!
