Глава 23

Бог

Аристотель воспринимал вселенную как вечно претерпевающую изменения и задавался вопросом о причинах этой характеристики. Он приписывал все постоянно происходящие на земле изменения движению небесных тел. Но что поддерживает их вечное движение?

Это не должно быть то, что само находится в движении и испытывает изменения, так как в таком случае оно также нуждалось бы в причине его движения. Учитывая бесконечность времени, можно было бы возвращаться от следствия к причине через бесконечную цепочку переходов, так и не добравшись по первопричины — двигателя, пребывающего в движении, но не приводимого в движение чем-то другим.

Перводвигатель — это притягивающий, а не движущий объект, поэтому, не двигаясь сам, он приводит в движение все, что находится в движении. Летучая мышь, ударяясь о мяч и толкая его, является эффективной, или активной, причиной движения шара. Конфета в витрине, соблазняющая меня зайти в магазин, чтобы купить ее и съесть, вызывает мои движения другим способом. Не двигаясь сама, она притягивает меня. Это не действующая, а конечная причина моего прихода в магазин — причина, почему я движусь в этом направлении.

Чтобы перемещать любые другие объекты, не двигаясь при этом самостоятельно или не будучи сдвинутым другой силой, перводвигатель, как утверждал Аристотель, должен выступать в качестве притягивающей, или конечной, причины. Аристотель не имел в виду гравитационное притяжение, которое оказывает Земля на тела, падающие на ее поверхность, или гравитационное притяжение, которое оказывает Луна на приливы.

По его мнению, притягивающие, или конечные, причины действуют на разумных существ, которые могут реагировать на них и принимать их в качестве мотивов для действия. Говоря, что тяжелое тело, падающее на землю, хочет прийти на ней в состояние покоя, он выражался метафорически, а не буквально. Это движение только похоже на движение человека, которого конфета в витрине побудила зайти в магазин.

Исходя из этого Аристотель наделил небесные тела интеллектом, выполняющим функцию их моторов. Как двигатель автомобиля является его мотором, так же и интеллект — это мотор, поддерживающий движение звезд. Но в отличие от автомобильного двигателя, который сам должен быть приведен в движение, интеллект небесных тел действует как мотор, заводящийся благодаря притяжению перводвигателя вселенной.

Чтобы быть статичным и вечным двигателем вселенной, постоянно пребывающей в движении, перводвигатель должен быть неизменным.

Но, чтобы быть неизменным, по мнению Аристотеля, он также должен быть нематериальным. Потому что все материальное имеет свою потенцию: оно подвержено изменению или движению. Материальное также несовершенно, ибо в любой момент времени оно не может являться всем, чем может быть.

В предыдущих главах мы видели, что чистая, или абсолютная, потенция не существует. Нет ничего, что является действительным в одних отношениях и потенциальным в других.

Обратное, однако, неверно.

Чистая действительность (форма без материи) может существовать, хотя чистая потенция (материя без формы) — нет.

С помощью такой аргументации Аристотель пришел к выводу, что перводвигателем является чистая действительность — существо, полностью лишенное материи или потенции.

Кроме того, оно — совершенное существо, то есть существо, у которого нет недостатка в совершенстве, служащее для притяжения. Аристотель назвал его Богом.

Бог, по его мнению, не единственное нематериальное существо вселенной. Разумы, поддерживающие постоянное движение звезд, хотя и притягиваются совершенством Бога, также нематериальны. Однако Аристотель не рассматривал их как совершенные, или чистые действительности. Ей является только Бог.

Трудно, если вообще возможно, объяснить потенцию, которая должна быть присуща космическому разуму, если он не является чистой действительностью. Нечто, одновременно нематериальное и обладающее потенцией, не вписывается в схему вещей Аристотеля.

Для нас, живущих в современном мире, мнение Аристотеля о том, что поддерживает вечное движение вселенной, звучит сказочно. Тем не менее интересно следить за рассуждениями, которые привели его к подтверждению существования нематериального и совершенного существа — Бога. Это рассуждение послужило моделью для более поздних мыслителей в их попытках доказать существование Бога — не в аристотелевском смысле, а в качестве Бога бытия, создавшего мир из ничего.

Понятие Бога как перводвигателя и понятие Бога как создателя похожи в трех отношениях: им присущи нематериальность, неизменность и совершенство божественного существа. Но Бог-перводвигатель Аристотеля служит только для бесконечности вселенной и ее вечного движения. Необходимость объяснить это привела Аристотеля к развитию его теории движения небесных тел и к понятию о перводвигателе как об окончательной причине их движений.

Аристотель не считал нужным объяснять существование вселенной. Будучи вечной, она никогда не возникала, так что, по его мнению, не требовалось действительной причины для ее создания, которая бы работала, как мастер, создающий произведение искусства. Мы обычно говорим о делающем что-то человеке как о создателе. Но у человека-создателя всегда имеются природные материалы, с которыми он работает. Он не производит что-то из ничего. Таким образом, он не является таким же создателем, как Бог.

Понятие Бога как Создателя возникло из необходимости объяснить существование вселенной, так же как понятие Бога как перводвигателя зародилось в голове Аристотеля из-за потребности выявить причины вечности вселенной и ее вечного движения. Трудно определить, сложилось бы понимание Бога как Создателя в сознании последующих мыслителей Запада, если бы не первое предложение из Книги Бытия: «В начале сотворил Бог небо и землю». Три основные религии Запада — христианство, ислам и иудаизм — считают это богооткровенной истиной.

Было бы уместным спросить, принял бы Аристотель или отверг то, что утверждается в этом предложении. Поскольку он думал, что вселенная вечна, разве он не стал бы отрицать, что вселенная имеет начало? И тем самым не отрицал бы он также представление о Боге как о том, кто создал ее?

Если создать означает стать причиной возникновения чего-то, чего раньше не существовало, тогда мир без начала не нуждается в создателе. Но такой мир может нуждаться в причине для своего продолжающегося существования, если оно не является необходимым. Когда в существовании мира нет необходимости, он прекращает его. Что же тогда поддерживает вечное существование мира, который может исчезнуть?

Сам Аристотель не задавался этим вопросом и не сталкивался с ним. Если бы ему пришлось, он бы, скорее всего, сделал вывод, что причина была нужна для поддержания бесконечного существования вселенной. Это предположение можно сделать на основе того, что Аристотель считал необходимым наличие причины для поддержания бесконечного движения вселенной. При небольшом изменении значения слова «создатель» достигнутое таким образом заключение могло бы привести к понятию Бога как Создателя, а не только как перводвигателя.

В одном смысле этого слова создавать — значит стать причиной возникновения чего-то, чего раньше не существовало. В другом, более тонком значении создавать — значит стать причиной возникновения чего-то, что могло существовать или не существовать раньше. Именно во втором смысле Аристотель имел бы возможность рассматривать Бога как в качестве перводвигателя, так и в качестве Создателя.

Теории Аристотеля, описанные в этой главе, и теории, которые, по моему мнению, он мог бы развить в рамках своей философии, не являются здравым смыслом или его уточнениями, хотя и частично основаны на них. В этом отношении они отличаются от философских взглядов, рассмотренных нами в предыдущих главах. Теории данный главы можно рассматривать как теологические взгляды Аристотеля, а не как философские. Они относятся к обыкновенным религиозным убеждениям, преобладающим в западной цивилизации на протяжении более двух тысяч лет. Именно по этой причине я включил аристотелевское понятие о Боге в настоящую книгу.

Отправить