Глава 10

Жизнь и хорошая жизнь

Чем мы моложе, тем больше вещей мы совершаем бесцельно или, по крайней мере, играючи. Существует разница между бесцельными действиями и игрой. Бесцельно мы действуем, когда не знаем желаемый результат. Но, когда мы играем, у нас есть цель — веселье от процесса. У нас нет никакой скрытой цели, удовольствие от самой деятельности и есть наша цель, и ее вполне достаточно.

У серьезной деятельности, наоборот, всегда имеется скрытая цель. Мы добиваемся какой-то цели, совершая определенные поступки, являющиеся средством.

Наличие и отсутствие скрытой цели и есть различие между работой и игрой.

Все мы признаём, что работа редко бывает так же приятна, как игра.

Чем мы моложе, тем меньше шансов, что у нас есть хорошо продуманный жизненный план. В юности наши цели обычно сиюминутны: это вещи, которые нужно сделать или от которых хочется получить удовольствие сегодня, завтра или, максимум, на следующей неделе. Подобные цели нельзя считать планом на всю жизнь. А «вся жизнь» — это слишком сложная вещь, чтобы думать о ней в молодости.

Взрослея, мы становимся все более целенаправленными и серьезными и менее игривыми. Это верно для большинства, но не является истиной в отношении каждого. Есть исключения. Некоторые пожилые люди живут только для удовольствия и наслаждения, и мы, как правило, не хвалим их. Напротив, мы критикуем их за то, что они посвящают слишком много времени и энергии играм. Мы считаем, что взрослый человек с таким образом жизни на самом деле инфантилен. Для детей нормально играть большую часть своего времени, но для взрослых мужчин и женщин нет.

По мере того как мы становимся старше и серьезнее, мы стараемся собрать все наши разнообразные цели в одно целое — в единую схему жизни. Если мы так не делаем, то должны бы, ибо так советовал Аристотель. Нам стоит попытаться разработать план, чтобы жить как можно лучше.

Сократ, учитель Платона (а Платон — учитель Аристотеля), говорил, что неизученная собственная жизнь не имеет ценности. Аристотель пошел дальше и заявил, что неспланированная жизнь не стоит изучения, так как в таком случае мы не знаем, что пытаемся сделать и почему, куда намереваемся попасть и каким образом. Это суматоха и беспорядок. Естественно, такая жизнь недостойна внимательного изучения.

Более того, ее даже вообще не стоит проживать, потому что неспланированная жизнь не будет хорошей. А чтобы получить хорошую, думать о результатах и средствах их достижения. Бездумная жизнь как бесцельная деятельность. Она никуда не приводит.

Но Аристотель не считал, что наличия плана достаточно для хорошей жизни. Он хотел убедить нас, что план должен быть правильным. Существует множество неправильных планов и только один правильный. Если вы будете руководствоваться одним из неправильных, то ваша жизнь не будет приносить радости. Жить хорошо означает жить в соответствии с правильным планом.

Аристотелю легко убедить нас, что для целенаправленной жизни мы обязаны иметь план, — это аргумент здравого смысла. Но Аристотелю сложнее доказать, что существует только один правильный план. Если он преуспеет, то это станет еще одним свидетельством его нестандартного здравого смысла.

Что делает один жизненный план правильным, а все остальные нет?

По мнению Аристотеля, правильный план нацелен на правильный конечный результат.

Так же как мы считаем невозможным думать, что часть целого больше самого целого, так и нельзя полагать, что неправильная цель — это то, к чему мы должны стремиться. Не стоит пытаться ее достигать. Нужно прилагать усилия только для достижения правильной цели. Однако это не ответ на следующий вопрос: что такое правильная конечная цель?

Вероятно, это кажется вам сложной проблемой, но Аристотель считал иначе. Правда, он давал не полный ответ, так как полный гораздо сложнее сформулировать и понять. Так что давайте начнем с более простого.

Правильная цель — это хорошая жизнь.

Объяснения Аристотель формулировал так.

Существуют определенные вещи, которые мы делаем, просто чтобы жить: питание, забота о нашем теле и поддержка здоровья. Ради этого большинству приходится работать, чтобы иметь средства на покупку еду, одежды и жилья.

Существуют и другие вещи, которые мы делаем, чтобы жить хорошо. Мы прилагаем усилия, чтобы получить образование, считая, что знания сверх необходимых обогащают нашу жизнь. Нам не нужны удовольствия, чтобы выжить, но, несомненно, они делают нашу жизнь лучше.

Как просто жизнь, так и хорошая жизнь есть цели, для которых нужно найти средства. Но просто жизнь, или выживание, есть средство для хорошей жизни. Невозможно жить хорошо, не оставаясь при этом в живых как можно дольше или, по крайней мере, до тех пор, пока для этого есть желание.

Но средством для какой цели является хорошая жизнь? На этот вопрос нет ответа, говорил Аристотель, потому что хорошая жизнь — это самоцель, мы стремимся к ней не ради чего-либо еще.

Всё остальное, называемое нами хорошим и желательным, — это средство либо чтобы жить, либо чтобы жить хорошо.

Мы можем думать о жизни как о средстве для хорошей жизни, но мы не можем думать о хорошей жизни как о средстве для чего-то другого.

По мнению Аристотеля, это должно быть очевидно. Он полагал, что наш здравый смысл демонстрирует, что на самом деле все мы с этим согласны.

Слово, используемое им для обозначения хорошей жизни, на русский язык обычно переводится словом «счастье». По Аристотелю, счастье — это именно то, к чему стремится каждый. На вопрос, хочет ли человек счастья, никто не ответит: «Нет, я хочу страдания вместо счастья».

Кроме того, ни один из нас не сможет объяснить этого желания. Единственной причиной должна быть какая-то более важная цель, для достижения которой счастье — лишь средство. Но никакой более последней цели не существует. За пределами счастья, или хорошей жизни, нет чего-то еще, для чего счастье является средством.

Я использовал слово «счастье» как синоним «хорошей жизни». Однако всё не настолько просто и очевидно с использованием «счастья» с любым другим значением.

Например, мы спрашиваем друг друга: «У тебя было счастливое детство?» или «Ты счастлив?» Мы желаем счастливого отпуска или счастливого Нового года. Используя слово «счастье» таким образом, мы имеем в виду удовольствие или удовлетворение, испытываемое нами при получении желаемого.

Люди, имеющие то, что они хотят, и от этого чувствующие себя удовлетворенными, счастливы. Счастливое время — это время, наполненное удовольствием, а не болью, удовлетворением, а не разочарованием. А раз так, мы можем быть счастливыми сегодня и несчастными завтра.

Желания разных людей не одинаковы. Того, что хочет один человек, второй старается избежать. Поэтому то, что некоторые считают для себя хорошим, другие считают плохим.

Мы отличаемся в наших желаниях и, следовательно, в том, что считаем хорошим для нас. То, что делает одного человека счастливым, может сделать другого несчастным.

Но, поскольку разные люди чувствуют себя счастливыми в результате выполнения разных дел или получения разных вещей, как можно утверждать, что счастье — хорошая жизнь — это одна правильная, последняя цель, к которой должны стремиться все люди?

Возможно, Аристотель убедил нас, что все мы хотим счастья ради самого счастья. Но как ему доказать, что все мы, желая счастья ради счастья, желаем одного и того же?

В поисках счастья люди ищут разного, и это очевидно исходя из здравого смысла. Так же как и мы, Аристотель из общего опыта знал, что для некоторых счастье заключается в богатстве, для других — в обладании властью или славой, для третьих — в веселье.

Если ощущение себя счастливым приходит из получения желаемого и если разные люди хотят разного, то и счастье должно быть разным для разных людей.

Если это так, то как может существовать один правильный план для хорошей жизни? Счастье, или хорошая жизнь, — это последняя цель, к которой стремится каждый, но оно не является той же самой конечной целью для всех нас.

Я уже говорил, что существует простой, но неполный ответ на вопрос, что является единственной правильной последней целью: счастье, или хорошая жизнь. Чтобы получить полный ответ, давайте рассмотрим объяснения Аристотеля, почему хорошая жизнь для всех одинакова.

Отправить