ГЛАВА 32

— Проскользнули легко, словно молочко в глотку младенца, — прокомментировал Тенно.

— Легко, как рыбешка в пасть акулы, — хмыкнула Тойс.

— Помолчите! — оборвал их Рамстан. — Ни слова до тех пор, пока я не дам разрешения.

На видеопластинах и на экранах радаров и лазеров был виден трехэтажный дом-корабль вуордха. Он находился в километре позади «Аль-Бурага» и поблескивал на солнце. Его оболочку снаряды болга не пробьют. Однако они могут отбросить его назад с такой силой, что все его обитатели будут расплющены по стенам.

Дом-корабль нырнул в темноту. Вуордха держали свое слово. Рамстан не был уверен, что они сделают это.

Панели и экраны детекторов показывали внутренность рога. Стенки были столь же гладкими, как в бычьем роге, и расходились книзу. А потом обрывались в пустоту сферы. «Аль-Бураг» медленно шел через рог Теперь детекторы ощупывали уже внутренности самого болга. В отличие от гладкой внешней поверхности, внутренняя была покрыта ровными рядами похожих на сталактиты образований. В высоту они были от 0, 5 сантиметра до 66, 6 километра. В расположении их не было никакой видимой упорядоченности. Иногда подряд могло стоять шестьдесят высоких «сталактитов», а около них — несколько сотен маленьких. Иногда — две или три длинные «сосульки» между тысячами более коротких.

Другие замеченные детекторами явления находились вне видимого спектра. Некоторые были видны в ультрафиолете, другие — в инфракрасных лучах. Их источником была сфера, висящая в центре полого шара, словно темная внутренняя луна болга. Феномены принимали различную форму, вспыхивая и угасая: копья, пирамиды, языки, что-то вроде стержней с шарами на тонком конце. «Тонкими» они были относительно, поскольку их диаметр достигал приблизительно трех километров. Шар, висящий в центре, был достаточно большим для астероида, 135, 791 километра в диаметре. Скорость вращения по экватору достигала 379, 17 километра в час.

— Капитан! — сказал наблюдатель. — Здесь есть что-то еще!

Рамстан посмотрел на указанный экран. Далеко внизу от устья того рога, через который они проникли, высилось нечто громадное, как гора. Наблюдатель навел на них увеличитель детектора, сузил обзор, и на экране отчетливо стали видны несколько тысяч сферических снарядов большего размера. По команде Рамстана оператор вновь расширил обзор экрана. Вся куча была больше, чем Эверест, — сто километров в ширину и двенадцать километров в высоту. Другие экраны показывали такие же большие кучи под другими пятью отверстиями или вокруг них.

— Болг вращается недостаточно быстро, чтобы создать центробежные силы, — сказал Рамстан. — Что же удерживает шарики на месте?

— Здесь наличествует слабое электромагнитное поле, — пояснил наблюдатель.

Рамстан приказал ему сфокусировать детектор на краю ближайшей кучи. Сканеры медленно двигались по кругу, потом по команде Рамстана остановились. Крошечный шарик неожиданно упал на кучу и скатился на гладкий пол между двумя «сталагмитами». Две минуты спустя он начал покрываться слоями вещества. Тем временем упало и начало подвергаться аналогичному процессу еще, несколько шариков.

Приборы показывали наличие огромного количества энергии, сконцентрированного в узких полях.

Рамстан подумал, что постепенно электромагнитное поле поднимет снаряды к полому рогу и введет их внутрь его. Когда болг будет готов, он выстрелит их из рога. Но чтобы выстрелить ими хотя бы в общем направлении цели, нужна некая направляющая сила. Возможно, она заключена в самих снарядах, но вряд ли. И все же эти снаряды действуют чертовски эффективно.

— Курс на шар в центре, — приказал Рамстан. — Это должно быть сердцем монстра, главным генератором или конвертором.

Шийаи спросила голосом его отца:

— Рамстан, что ты задумал?

— Мы расположим все наши снаряды с боеголовками вокруг центрального шара. И запрограммируем их активацию по радиосигналу. Потом выйдем наружу и приведем в действие боеголовки, послав сигнал через канал рога. Если это не сработает, то я не знаю, что мы сможем сделать.

— Капитан!

Вахтенный указал на цвета и числа, неистово мелькающие на экранах.

— Там чертова уйма энергии!

«Там» означало возле отверстий рогов. Кучи шариков под ними шевелились, отдельные их части поднимались к отверстиям. Пока Рамстан смотрел на экран, горы исчезли. Но на их месте формировались все новые шарики, большие и малые.

— Это ловушка! — воскликнула Тойс.

Рамстан не стал опровергать ее слова. Его самого трясло. Он не думал, что у болга есть разум. Таким образом, он вовсе не ждал, пока корабли войдут в него. Просто им не повезло, что они не явились раньше. Они вошли как раз перед тем, как болг, повинуясь своей программе или чему-то еще, переместил первую порцию груза к отверстиям рогов. Следующие порции должны последовать за первой. Это займет много времени, но может оказаться, что кораблям уже слишком поздно уходить. Все отверстия, должно быть, забиты шариками.

Рамстан отдал приказ. «Аль-Бураг» и его спутник медленно развернулись и направились к ближайшему отверстию. Маневр не занял много времени, поскольку скорость была небольшой. Но когда корабли вошли в канал, детекторы сообщили, что конец рога закрыт. Выход был блокирован.

Не было необходимости комментировать случившееся. Лица всех, собравшихся на мостике, безмолвно вопрошали: «Что нам теперь делать?»

Можно было выстрелить в кучу шариков боеголовками. Они расплавили бы часть снарядов, но все же недостаточно. Можно было применить лазеры и попытаться просверлить туннель сквозь эту массу. Но энергия лазеров могла истощиться задолго до завершения работы.

Но даже если они пробьются наружу, болг останется невредимым. Он будет продолжать производить снаряды.

Шийаи мягко сказала голосом матери Рамстана:

— Мы трое можем сидеть здесь, пока дорога не расчистится. У нас достаточно еды и воды. Но если мы поделимся с вами, то нам не хватит.

— А если мы останемся здесь, пока не умрем от голода, вы сможете прийти и забрать глайфу, — отозвался Рамстан.

— Вот как ты мыслишь! Нет, у нас не было такого замысла. Поворот событий для нас оказался такой же неожиданностью, как и для тебя. Ну, почти. Прожив на свете намного дольше, чем ты, мы можем отчетливее представить себе все возможности. Мы знали, что такое может случиться. Тем не менее мы рискнули. И проиграли.

— Вы же не умрете, — напомнил Рамстан.

— Наша воля к жизни может кончиться раньше, чем ресурсы наших тел. Это будет продолжаться долго, непредставимо долго для тебя.

— И нестерпимо для меня, — добавил Рамстан. — Почему-то в глубине души я знал, что так может случиться.

— Возможно, это потому, что ты хотел этого. Он снова подумал о возможности того, что был некоторое время назад втянут в глайфу и теперь играет роль в собственной пьесе. Это ему не нравилось. Но, во имя Аллаха, если это и было так, то он по крайней мере может управлять собственной жизнью, даже в мире грез. Глайфа никогда не смогла бы придумать такой сценарий.

— Я не чувствую себя несчастным. Из-за себя. Но другие…

— Этот вращающийся шар в центре, — произнесла Шийаи. — Твои детекторы не смогли распознать его природу, и по их показаниям он состоит из твердого вещества. Но это не так. Это энергетическое образование.

Рамстан помолчал несколько секунд. Окружающие странно смотрели на него. Быть может, потому, что он шевелил губами? Но он же объяснял им, что когда он проговаривает что-то про себя — значит, беседует с глайфой или вуордха. Нет. Они гадали, как он собирается выручать их из этой ловушки.

— Наши приборы не могут обнаружить это. Откуда ты знаешь?

— Неужели ты считаешь, что если наш дом не набит всеми этими мигающими лампами, экранами, кнопками и циферблатами, то у нас нет науки и технологии, далеко опередивших ваши?

— Нет, я так не считаю. Но если у вас все это есть, для чего вам понадобилась моя… наша помощь?

— Потому что мы очень, очень стары. Хотя мы многое приобрели, но многое и потеряли. Есть вещи, которых не можем сделать мы и которые можешь сделать ты, потому что ты молод. Я говорю не о силе мысли или мускулов. Я говорю о духе. Дух стареет вместе с телом или без тела, Рамстан. Неважно. Что теперь?

— Я попытаюсь разрушить энергетический шар в центре точно так же, как попытался бы разрушить его, будь он твердым телом.

— Это может сработать. Однако…

— Я знаю, — ответил Рамстан.

Затем он обратился к экипажу «Аль-Бурага», передав то, что рассказали ему глайфа и вуордха. Но при этом он знал, что где-то в глубине его существа скрывается другое, безмолвное создание, которое подчас говорит громче и повелительнее, чем он сам.

После того как Рамстан умолк, наступило долгое молчание. Наконец Тенно сказал:

— Адский выбор.

— Большинство выборов таковы.

— Значит, вне зависимости от того, что мы решим, вы будете действовать… Так?

— То, что я собираюсь сделать, много легче, чем то, что предстоит сделать вам. Я знаю, что случится со мной. Я знаю, каков будет конец. Вы не знаете. По крайней мере пока.

Шийаи сказала:

— Мы можем забрать троих. Они будут защищены от излучения. Как только болг выпустит заряд, мы сможем удрать. После того как мы улетим, эти трое могут делать то, что захотят. Мы можем высадить их где угодно в этой вселенной Но они никогда не увидят Землю вновь.

— Они могут предпочесть глайфу, — сказал Рамстан, — хотя я не знаю, примет ли она их или кого-нибудь из нас Она не сказала.

— Я приму всех, — отозвался голос его матери. — Всех. И я хотела бы укрыть и тебя.

— Нет.

— Хорошо. Я просто скажу тебе, как это делается.

Рамстан повторял слова, звучащие в его сознании, так, чтобы их смог понять весь экипаж Потом он пояснил!

— Глайфа говорит, что внутри ее у вас будет чудесная жизнь, много лучше той, что вы вели на Земле. Я с этим не согласен Получая что-то, вы что-то теряете Но оставляю это вам. Как-нибудь, когда-нибудь, возможно, в следующей Мультивселенной, вы можете повстречать цивилизацию, у которой будет возможность переместить ваши нервно-электронные конфигурации в тела из искусственных белков, сконструированные по вашим пожеланиям. Глайфа говорит, что такое может произойти, существует высокая статистическая вероятность этого. Но до этого…

— Это лучше, чем умереть, — сказала Тойс.

— Все что угодно лучше, — добавил Тенно.

— Нет, — возразил Рамстан. Нуоли спросила:

— Почему бы нам просто не переждать? Болг может опустошить себя прежде, чем мы умрем от недостатка воды и пищи. Мы можем рискнуть.

— Я дал задание «Аль-Бурагу» подсчитать время, которое для этого потребуется. Время, которое понадобится для формирования полного заряда — основываясь на предположении, что болг не будет заполнен целиком, а я не знаю, так ли это, — время, которое занимает производство шариков, помноженное на предположительное их количество… Нет, мы умрем от голода гораздо раньше. Между одним и другим циклом производства шариков должен быть перерыв. Болг должен еще раз перезарядиться, а быть может, и несколько раз, прежде чем будет готов к атаке на планету. Это расчетное время вдвое больше, чем то, расчеты которого основаны на непрерывном производстве.

— Сэр, скорость производства снарядов уменьшается, — доложил вахтенный.

— Я не удивлен, — ответил Рамстан. Остальные переглянулись. Рамстан сказал:

— Тенно, пусть кто-нибудь принесет глайфу в аудиторию третьей палубы. Я прикажу «Аль-Бурагу» открыть дверь в мою каюту.

— Ну вот, — сказал голос его дяди. — Ты говорил, что не увидишь меня снова. Но ты увидишь. Никогда не знаешь, что случится. Даже я, прожившая так много, не знаю этого.

— Я знаю, — возразил Рамстан. Минуту спустя вахтенный сообщил:

— Сэр, производство, кажется, прекратилось. Разнообразной формы лучи, исходившие из шара в центре, тоже исчезли. Болг перезаряжался.

Неожиданно на индикаторных панелях вспыхнуло множество ярко-оранжевых огоньков. Взвыла сирена.

Рамстан обернулся и посмотрел через плечо вахтенного:

— Что такое?

— Мы теряем энергию, сэр! Что-то высасывает ее в огромных количествах! Но ведь утечки нет! Посмотрите сами, сэр!

Голос матери Рамстана промолвил:

— Болг высасывает энергию из механизмов. Он может высасывать ее и из ваших тел, пить вашу жизнь.

Рамстан сохранил достаточно самоконтроля, чтобы обмануть даже самого себя. Он холодно спросил:

— А на вас это не действует?

— Нет. Оболочка нашего дома препятствует высасыванию энергии. Как и оболочка глайфы.

До этого момента Рамстан не был уверен, что говорит это не глайфа.

— Вы можете забрать не только троих из нас?

— Только троих.

— Отключите все сигналы тревоги, кроме одного экрана, — приказал Рамстан вахтенному. — Выключите все ненужное освещение, а то, что останется, уменьшите в два раза.

Он должен был сохранить максимум энергии корабля. Он не знал, как быстро идет процесс высасывания.

Потом Рамстан вызвал доктора Ху:

— Раздайте все сладости, все витамины и белковые таблетки экипажу. Они скоро понадобятся. Тенно объяснит почему.

Вероятно, энергия высасывается и из пищи, но он все же дал экипажу хорошую энергетическую подпитку.

Рамстан про себя выругался. Он хотел было изменить свое решение действовать немедленно и вместо этого подождать немного, чтобы определить, сколько времени занимает перезарядка и производство снарядов. Нет, выбора у него не было.

Он призвал к молчанию всех на корабле и потом сообщил, что случилось.

— У нас мало времени. Индикаторы показывают утечку большого количества энергии.

Он уже почувствовал слабость. Но это могла быть игра воображения.

— Тенно! Нуоли, Дэвис и Тойс должны немедленно отправиться на корабль вуордха. Немедленно.

— Почему эти трое? — спросил Тенно.

— Я не знаю почему. — Потом Рамстан беззвучно спросил: — Шийаи, ты слышала?

— Я слышала. Мы можем войти в ангар. Им не придется надевать скафандры. И, Рамстан…

— Да?

Шийаи, казалось, не хотела говорить то, что должна была сказать.

— Энергия утекает и из ваших боеголовок и батарей лазеров. Если ты промедлишь, бомбы и лазеры станут слишком маломощными, чтобы повредить генераторную сферу.

— Я знаю!

Рамстан посмотрел на экран, считывая данные. «Аль-Бураг» окажется в тысяче километров от сферы-генератора через двадцать минут. Он может приказать уже сейчас выпустить боеголовки и сконцентрировать лазеры на одном участке этой вращающейся энергетической конфигурации. Поскольку из корабля, экипажа, топлива и боеголовок утекает неизвестным науке способом энергия, он может приказать атаковать этого чудовищного вампира немедленно. Но он не может сделать этого до тех пор, пока люди не будут укрыты в безопасном месте: внутри глайфы и в доме вуордха.

Когда объединенная энергия лазеров и боеголовок ударит в эту сферу, висящую в центре болга, сфера разрушится. Она, по словам вуордха, высвободит такую мощь, перед которой энергия лазеров и боеголовок покажется ничтожной. Высвобожденная энергия рванется наружу из сердца этой штуки. Хотя сферическая оболочка болга имеет диаметр в 13 тысяч километров, она будет заполнена разрушительной энергией, сравнимой с той, что бушует в сердце звезды.

Раздался голос его матери, и Рамстан знал, что говорит глайфа, а не Шийаи. Он мог теперь различать в этом голосе слабый отпечаток личности глайфы или вуордха.

— Скажи, чтобы все, кроме трех женщин, шли в аудиторию третьей палубы немедленно. Дэвис и Тойс будут в доме вуордха через минуту. Нуоли останется на корабле до тех пор, пока не сможет забрать меня в дом. Однако ей не следует подходить к аудитории, пока переброска экипажа внутрь меня не будет завершена. Это займет не больше микросекунды, но они должны находиться близко ко мне. Если Нуоли будет близко, я могу втянуть и ее. При таком массовом перемещении я не смогу действовать избирательно. Все, кто поблизости, будут затянуты.

Последовала пауза. Потом снова послышался голос матери Рамстана, но на этот раз говорила Шийаи:

— Как только Нуоли будет в доме, мы уведомим тебя. Ты должен будешь подождать пять минут, прежде чем начинать атаку.

Снова пауза. Потом голос его матери произнес:

— Вели им собраться вокруг меня как можно теснее. Те, кто будет рядом со мной, должны будут положить на меня пальцы, а каждый, кто не сможет коснуться меня, должен держаться за их плечи. И при этом касаться друг друга. Скажи, чтобы они сбились в кучу как можно теснее.

Рамстан отдал приказ согласно ее указаниям. Те, кто был на мостике, немедленно ушли, хотя кое-кто, особенно Тенно, хотели попрощаться.

— Нет, некогда даже пожать руку, — сказал Рамстан. — Идите! Бегите! Я буду говорить с вами, со всеми, пока вы идете в аудиторию.

— Это нечестно, — обиделся Тенно, но повиновался, отсалютовав на прощание.

Рамстан оставил мостик и направился в свою каюту. Он шел туда, потому что каюта для него была… чем? Домом? Материнским лоном? И тем, и другим?

На ходу он говорил, и его слова и изображение подхватывались и передавались на другие движущиеся экраны.

Он декламировал «Рассказ о том, как Аллах повелел уничтожить Все Сущее», песнь, которую часто слышал в детстве, когда соседи, тоже бывшие членами секты аль-Хизра, собирались в квартире его родителей:

— «Аллах приказал ангелу смерти уничтожить океаны.

Ангел смерти пришел к океанам и сказал: „Ваше время окончено“.

Океаны сказали: „Дай нам время, чтобы скорбеть и созерцать нашу красу и величие“.

Ангел смерти сказал, что у океанов нет больше времени, крикнул единожды, и океаны исчезли.

После того как ангел смерти уничтожил океаны, он отправился к горам, к самой Земле, к солнцу, к луне и к звездам, и все молили дать им еще немного времени, год, месяц, неделю, день, час, семь секунд. Но ангел смерти не дал им ничего, и кричал он, и не стало их, как будто никогда не было.

И сказал Аллах: „О ангел смерти, остался ли кто-либо из моих созданий?“

И ангел смерти ответил: „О Аллах, остались только Ты и Твои ангелы“.

И сказал Аллах: „Ангелы, разве вы не слышали, как Я сказал, что каждый должен изведать смерть? Не испрашивайте более времени“.

И ангел смерти и все ангелы умерли, и нет их, как будто они никогда не были созданы.

И остался жить только Лик Его».

Рамстан подумал: «И даже Он — Оно — не живет вечно. Я не буду молить дать мне еще времени».

Рамстан сказал:

— Я прочел эту песнь потому, что, услышав ее, вы сможете понять, почему я не собираюсь уходить ни в глайфу, ни в дом вуордха.

Он остановился перед ирисной диафрагмой, ведущей в его каюту, произнес кодовое слово и прошел в открывшийся вход. Диафрагма в последний раз сомкнулась за ним.

Рамстан подошел к молитвенному коврику и повернул его так, что красная стрелка, кибла, указывала на него самого.

Он подавил мгновенное желание преклонить колени на коврике. Нет. Он этого не сделает. Но все-таки он встал так, что носок его ботинка касался края коврика.

Почему он направил киблу на себя? Не думал ли он, что он и есть Бог?

Мистик-суфий аль-Мансур некогда думал, что он есть Бог. По крайней мере он сказал так на базарной площади и был забит камнями за святотатство. Но — он хотел сказать, что он есть частица Бога, как и все живые существа.

Рамстан видел на экране, что все оставшиеся на корабле, кроме него и Нуоли, собрались в аудитории. «Аль-Бураг» расширил помещение, чтобы вместить почти четыре сотни человек. Но корабль не стал выращивать для них стулья, как сделал бы, если бы они пришли сюда послушать лекцию или посмотреть спектакль. Люди стояли концентрическими кругами, и те, кто был в самом внутреннем круге, положили руки на глайфу, а те, кто стоял позади, теснее прижались к ним и друг к другу.

Рамстан сказал:

— Я желал бы, чтобы события… чтобы все было иначе. Но если бы я мог начать сначала, то вряд ли я действовал бы по-другому или был бы другим. Вы делали и делаете то, что считаете правильным для себя. Я делал и делаю то, что считаю правильным для себя.

Он помолчал секунду, прочистил горло и добавил:

— Вы можете забыть меня, но не забывайте то, ради чего я остался. Прощайте!

У них уже не было времени сказать ему что-либо. Они повалились, все так же прижимаясь друг к другу, их открытые глаза не видели ничего. Не было ни вспышки энергии, ни малейшего уплотнения воздуха в струны и облака, когда та часть, что делает каждого человека разумным и единственным в своем роде, втянулась в глайфу.

— Готово, — сказал голос его матери. — Худ, у тебя еще есть время присоединиться к ним.

— Нет.

— Они будут жить внутри этой маленькой оболочки, и она будет казаться им такой же большой, как Земля, большой, как все вселенные, если они захотят того.

— Нет.

Майя Нуоли вошла в аудиторию, с ужасом посмотрела на тела, бросила взгляд на изображение Рамстана на экране, а потом, вздрагивая, пошла по телам. Она подняла глайфу, прижала ее к груди и пошла обратно. У выхода она снова подняла глаза на экран:

— Прощай, Худ. Да пребудет с тобой Бог. Когда-то я недолго любила тебя, потом ненавидела. Но теперь я думаю, что опять люблю тебя.

— Я совершил роковую ошибку, — сказал Рамстан. — Я любил ответы на свои вопросы больше, чем любил людей. Но единственные вопросы — и единственные ответы, — которые имеют значение, — это люди. Я был всего лишь слугой глайфы и вуордха. Меня подталкивали, подгоняли и посылали туда и сюда — навстречу судьбе, которая была неведома мне до сих пор. Этот план был столь же огромен и темен, как та пустота, в которой мы сейчас находимся. Но я не был механической игрушкой, хотя со стороны могло показаться именно так. Я имел выбор. Я принимал решения, которые хотел принять. Я на краткий миг выбирался из тьмы к свету и снова падал во тьму, но теперь у меня снова есть свет. И на сей раз это мой собственный свет, а не взятый у других. Он принадлежит мне, и он достаточно ярок, чтобы я мог видеть, что творю. Если тьма смыкается вокруг меня, то она уже не так плотна, как была. Немногим достается счастье иметь хотя бы такой маленький отблеск. Да пребудет твой свет всегда с тобой, Майя Нуоли, что бы ни случилось.

— Хорошо сказано, — произнесла Шийаи голосом его матери. — Но ты и не мог умереть так, как жил, среди вечного подозрения. Однако теперь это не имеет значения. В качестве небольшого подарка тебе будет позволено увидеть, что случилось с тремя женщинами.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе не следует бояться, что с ними случится что-то плохое из-за того, что они находятся в нашем доме. Что ж, Рамстан. Ты отверг последнее предложение глайфы. Возможно, напрасная трата времени — спрашивать тебя, не изменишь ли ты свое решение и не присоединишься ли к нам. Невзирая на то что мы сказали твоему экипажу, у нас тут есть еще место. Ты можешь присоединиться к нам, если желаешь. Плохо жить одному, а еще хуже — умирать в одиночестве.

— Нет.

— Я так и думала.

В разговор вмешалась глайфа:

— Рамстан, мы в доме. Подожди пять минут.

Шийаи сказала:

— Смотри. Слушай.

Изображения, возникшие перед ним, были такими бледными, мерцающими и прозрачными, что он мог видеть сквозь людей и монстров экран, показывающий мостик. Вуордха находились в комнате, которой Рамстан прежде не видел, в круглой комнате, посреди которой был круглый бассейн. Они стояли по пояс в воде. Рядом с ними, в том же кругу, стояли Тойс, Нуоли и Дэвис. Все трое выглядели испуганными. Нуоли прижимала к груди глайфу. Сбоку от нее плавало существо, похожее на огромного лосося, оно терлось головой о левое колено Нуоли. С другого бока рыбы, положив одну руку на рыбий плавник, а другой касаясь мерцающей твари, плавал «веселый, который прыгает». Мерцающее существо, «холоднокровный, который пьет горячую кровь», касалось Уополсы.

— Мы образовали круг, и я готова положить в рот первый из сигилов, — сказала Шийаи. — Я сделаю это, как только смогу определить, удалось ли тебе уничтожить сердце болга или нет. Уополса подсчитала вероятность уничтожения болга. Она сделала и кое-что большее. Она видит… немного дальше, чем я или Грринда. Как бы то ни было, она говорит, что у тебя семьдесят пять шансов из ста на успех. Это хороший шанс, Рамстан.

Мы трое тоже когда-нибудь умрем, — продолжала Шийаи. — Точнее, Грринда и я. Уополса тоже умрет, хотя и не так, как мы. Она уйдет… куда-то в другое место. Но до этого мы научим этих трех женщин всему, чему они смогут научиться. И в один прекрасный день они станут вуордха. Если пожелают, конечно. Я думаю, что пожелают… Итак, прощай, Рамстан. Мы больше не увидим тебя, но, быть может, мы увидим подобных тебе.

Рамстан засмеялся:

— И даже сейчас вы думаете о времени, когда вам может понадобиться другой подобный мне?

— Могут быть и другие болги.

Рамстан посмотрел на мигающие на экране цифры.

Пока он смотрел на то, что происходит в доме вуордха, прошло пять минут, хотя он мог бы поклясться, что это заняло не более тридцати секунд.

Он открыл рот для приказа. Кодовое слово, по которому «Аль-Бураг» должен был выпустить снаряды и включить лазеры, пылало в его сознании, пылало столь же ярко, как цифры, высвечивающие время на экране.

Почему он выбрал в качестве кодового слова имя своей матери — Хадиджа?

Хватит вопросов.

Он выкрикнул это имя.