А теперь представим себе, что вы (по-прежнему Сизиф) решили взобраться на необыкновенно симметричный конический вулкан. Вы поднимаетесь на вершину, пристраиваете там валун в шатком равновесии и тут же засыпаете мертвым сном.

А наутро, проснувшись, вы понимаете, что утратили ориентацию в пространстве. У вас нет ни компаса, ни GPS, солнце скрылось за облаками, подножие вулкана заволокло густым туманом. День явно не задался.

Ваш валун находится в крайне шатком равновесии. Стоит чуть-чуть подтолкнуть его в любом случайном направлении – и он покатится по склону горы вниз.

Поскольку нет ничего проще, чем подтолкнуть валун и отправить его катиться вниз, частица, соответствующая этому примеру, должна обладать нулевой массой.

Итак, валун катится по склону в долину. Выволочь его из долины – дело безнадежно трудное. Гора, само собой, не изменилась. Она по-прежнему идеально симметричная. Но поскольку вы больше не стоите на вершине, симметричной гора больше не выглядит. Более того, валуны в долине соответствуют массивным полям. Частица всего-навсего упала с горы – и при этом в мгновение ока превратилась из лишенной массы в массивную.

Перед нами пример нарушения симметрии – и это и есть ключ к пониманию того, почему сегодняшние физические законы уже не те, какими были в самом начале существования вселенной.

При очень высоких энергиях – из тех, которые наполняли вселенную в первые 10^–12 с после Большого взрыва – электромагнетизм и слабое взаимодействие были едины, как мы уже видели. При этом и W-бозоны, и Z⁰, и фотоны были переносчиками электрослабого взаимодействия. Между тем наличествовало и еще одно поле – поле Хиггса. Именно поле Хиггса и стартовало с вершины горы.

Бозон Хиггса в последние несколько лет так и мелькал в прессе. Мы – то есть физическое сообщество – придаем ему такое значение, поскольку это последняя частица, предсказанная стандартной моделью, и мы ее нашли! Бозон Хиггса и есть ответ на вопрос, почему слабое взаимодействие такое слабое. А еще его роль так важна, поскольку он объясняет, откуда у Z⁰ и W-бозонов взялась масса. Массивные посредники не могут летать далеко, и именно поэтому два атома водорода должны подойти друг к другу близко-близко, прежде чем можно будет задумываться о термоядерном синтезе (не забывайте, речь идет о слабом взаимодействии). Скажем, для того, чтобы запустить слабое взаимодействие в молекуле воды (два атома водорода и один атом кислорода), ее нужно сжать примерно в миллион раз. Вот и хорошо. Вы на 70 % состоите из воды, и будет очень некстати, если в вас вдруг запустится термоядерный синтез.

В 1964 году полдюжины исследователей – Роберт Браут, Франсуа Энглер, Карл Хаген, Джеральд Гуральник, Питер Хиггс и Том Киббл – обнаружили, что нарушение симметрии объясняет наличие массы у Z⁰ и W-бозонов. Поначалу эта мысль показалась полной чушью – даже тем, кому она пришла в голову.

Вот как сам Хиггс писал об этом коллеге:

История с полем Хиггса очень интересная. Как мы уже видели, она начинается на вершине симметричной на первый взгляд горы. Поле Хиггса сидело себе в шатком равновесии на вершине, однако подобно тому как нейтрино и электрон можно считать двумя сторонами одной медали, так и поле Хиггса обладает двойственностью.

Об этом важно помнить. Не забывайте, что симметрия электрона и нейтрино прямо связана со слабым взаимодействием. Помимо всего прочего, частица Хиггса взаимодействует с частицами W и Z. Вселенная в первые моменты своего существования была раскалена до такой степени, как будто бы на батуте Хиггса прыгала огромная толпа или – что то же самое – Сизиф катал свой камень туда-сюда в случайных направлениях, как заведенный.

Иначе говоря, было так жарко, что валун Хиггса не успел бы укатиться по склону очень уж далеко – его толкнули бы обратно. Когда вселенная стала остывать, Сизиф немного унялся, и валун покатился вниз и в конце концов очутился в относительно глубокой долине. Этот спуск нарушает прекрасную симметрию, с которой начался наш разговор. Сначала поле Хиггса могло покатиться в любую сторону, но когда валун уже покатился, это само по себе, в сущности, выбрало и закрепило одно из направлений, придало ему особость.

Поле Хиггса напрочь позабыло, что только что было на вершине горы, и быстренько обустроилось в долине. Однако поля, попавшие в долины и ущелья, как мы уже знаем, свидетельствуют о том, что соответствующая частица обладает массой. Частица Хиггса приобрела массу из ничего, всего-навсего нарушив симметрию. Вот так сюрприз!